Метка: Мишель Уэльбек

• Мишель Уэльбек. Покорность / Пер. с франц. М. Зориной. — М.: АСТ: Corpus, 2016. — 352 с.

  В конце октября 2015-го самолет «Когалымавиа» терпит крушение в результате теракта, ответственность за который берет на себя боевая группировка «Исламское государство», запрещенная в России. Вскоре после этого джихадисты устраивают взрывы и стрельбу на улицах Парижа — рядом со стадионом, в концертном зале и ресторанах. В ноябре появляются сообщения о том, что террористы захватили отель на Мали. Ко всему перечисленному можно добавить бессчетное количество эвакуаций, ложных тревог и звонков о мнимой угрозе теракта по всему миру.

  Действие романа Мишеля Уэльбека «Покорность» происходит в 2022 году, однако в нем описываются примерно те же события. Стрельба в IX округе французской столицы. Беспорядки в пригороде Парижа Монфермей, приведшие к жертвам. Убийства работников заурядных автозаправок. Уэльбек дает понять, что эти происшествия для художественного мира его произведения — не единственные. Есть и другие, однако власти предпочитают не говорить о них, чтобы не сеять панику, а полиция относится к участившимся перестрелкам в центральных округах Парижа с завидным равнодушием.

  В эту минуту я с ужасом увидел, как двое парней с автоматами, в кевлеровых комбинезонах полицейского спецназа, преспокойно шагают по улице Клиши по направлению к вокзалу Сен-Лазар. Они оживленно болтали, даже не взглянув в нашу сторону.

  Рецензии на «Покорность» начали появляться в российской прессе за полгода до выхода перевода романа. Издательство Corpus презентовало книгу на ярмарке Non/fiction и распродало все экземпляры, предназначенные для этого мероприятия. Изощренную услугу автору оказало стечение обстоятельств: старт продаж книги во Франции был назначен на 7 января 2015 года — тот самый день, когда радикальные исламисты расстреляли редакцию газеты Charlie Hebdo за карикатуры на пророка Мухаммеда.

  Чтобы вкратце описать характер творчества Мишеля Уэльбека, достаточно трех обозначений: постмодернизм, социальная драма, эротическая литература. Такой артикул позволяет брать роман в руки и не требовать дополнительного бэкграунда. Впрочем, Уэльбек и так не стесняясь подчеркнет в «Покорности» ключевые позиции — религию ислама, историю Франции, значимость национального писателя Жориса Карла Гюисманса.

  Ближайшее будущее в романе преподносится сквозь призму сорокалетнего филолога-романиста Франсуа, который страдает от одиночества, творческого кризиса исследователя, недостатка сексуальной и личной жизни — в общем, от чего он только не страдает. Внутренние переживания интересуют героя намного больше, чем реальная жизнь, о политической обстановке в которой он узнает постольку-поскольку.

  Мысль о том, что политическая история может играть какую-то роль в моей личной жизни, по-прежнему приводила меня в замешательство и внушала даже некоторую брезгливость.

  Говорить о том, что Франсуа не понимает, что происходит в стране и мире, было бы в корне неверно: он весьма неплохо разбирается в политических течениях и, по его собственному признанию, любит смотреть выборный марафон лишь на чуточку меньше, чем финал чемпионата мира по футболу. Однако оказать влияние на расстановку сил ему, как и другим гражданам Республики, не удается: голоса распределяются сами собой, партии объединяются в нужные коалиции, и страна обретает совершенно другие очертания.

  Чувство паранойи при знакомстве с книгой читателю внушает тот факт, что описанные в романе политические партии Франции существуют и в реальности. Не изменены даже имена их лидеров — Марин Ле Пен, Франсуа Олланд, Николя Саркози. Распределение сил тоже похоже на правду: в президентских выборах 2017 года у Уэльбека победила партия «Национальный фронт». В реальном 2015 году на региональных выборах «Национальный фронт» лидировал по количеству голосов в семи из тринадцати регионов страны в первом туре. По результатам второго, однако, проиграл везде. Но нацелена партия именно на результат в 2017 году, который, по сюжету романа, станет для судьбы Франции критическим.

  В итоге запутанных политических лавирований в 2022 году к власти во Франции приходят мусульмане. Они, носители традиционной идеологии, обещают стране покой и волю. Каждому мужчине — по несколько жен; каждой женщине — семейный очаг и отсутствие посторонних проблем; детям — заботу.

  В холле посетителей встречала фотография паломников, совершающих ритуальный обход вокруг Каабы, а стены офисов украшали плакаты с сурами Корана, выполненными арабской вязью; все секретарши сменились, я, во всяком случае, никого не признал, и все они были в хиджабах.

  При изначальном неприятии нового режима главный герой книги постепенно со всем соглашается: свобода довела его только до разврата и не принесла ни семьи, ни большой карьеры, ни творческого самовыражения, ни гармонии.

  Последняя глава книги написана в сослагательном наклонении: необходимость в использовании настоящего времени глагола отпадает, когда дальнейшее будущее расписано для всех одинаково. Люди всегда тянутся к благополучию да в нем и оседают. Революция, как и разруха, случается не в клозетах, а в головах. Она проходит путь от бурного отторжения к тихому смирению — особенно если человек не в силах перейти на сторону чужой правоты.

  Пока события, которые окружают этот роман, оказываются намного интереснее и страшнее изображенного в книге. Жизнь гораздо более изобретательна, чем литературные фикции, и лет через тридцать «Покорность» откроет читателям то, что современникам кажется очевидным. Или — сгорит на костре вместе с другими книгами, но это будет совсем другая история — более кровавая, жестокая и страшная, чем у Уэльбека.

Елена Васильева

Мысль о том, что результаты уходящего Года литературы не превзошли даже самые скромные ожидания, успела стать общим местом в итоговых обзорах известных критиков и издателей. Несмотря на это, 2015-й запомнится яркими писательскими дебютами и резонансными книжными новинками. «Прочтение» решило обозначить опорные точки российской и зарубежной прозы этого года и составить список из девяти книг наиболее авторитетных авторов и тех, кто неожиданно такими стал.

Гузель Яхина «Зулейха открывает глаза»

Еще недавно имя Гузели Яхиной было никому не известно. Сейчас же роман о крестьянке Зулейхе, потерявшей во время раскулачивания дом и семью, считается одним из самых громких литературных событий. История простой татарской женщины, жизнь которой кардинально изменилась после череды несчастий, покорила жюри не одной премии — в том числе в силу востребованности темы репрессий и советских лагерей. Кроме того, Гузель Яхина подкупила строгих критиков стремительностью слога и характерным тексту национальным колоритом. Несмотря на то, что нашлись и те, кто категорически не принял этот роман, у писательницы еще будет возможность им ответить: Гузель Яхина говорит о больших планах на следующую книгу.

Александр Снегирев «Вера»

Неожиданный итог премии «Русский Букер» вызвал если не споры, то сожаления о вынужденных компромиссах в литературном процессе. О них объявило жюри премии — роман-победитель стал словно бы средним арифметическим из всего, что было издано в 2015 году, а этой величине, как известно, далеко до эталона. Впрочем, еще в феврале книга Александра Снегирева о русской женщине, ее мужчинах и тяжкой доле на просторах нашей широкой страны попала в короткий список «Национального бестселлера». Роман «Вера» оказался не только о жизни одного человека, но и о новой России и даже ее метафорическом будущем. Прочесть книгу стоит хотя бы потому, что о современности прозаики пишут все меньше.

Сергей Носов «Фигурные скобки»

Лауреат главной петербургской премии «Национальный бестселлер» представляет типично петербургский же текст, совсем не похожий на прозу московских авторов. Роман «Фигурные скобки» более сюрреалистичен и, можно сказать, шизофреничен, нежели типичные неореалистические произведения победителей больших столичных премий. Сергей Носов в последнем романе даже немного выдает свою сущность волшебника: он наверняка умеет предвидеть будущее и рисует бюрократическую Россию в миниатюре. Эта способность писателя особенно заметна по прошествии некоторого времени с издания романа — хотя, казалось бы, описание конгресса микромагов имеет мало общего с окружающей действительностью.

Леонид Юзефович «Зимняя дорога»

Написать документальный роман о малоизвестном эпизоде Гражданской войны в Якутии так, чтобы от чтения было не оторваться, под силу только таким маститым писателям, как Леонид Юзефович. Его герои — личности неординарные. Белый генерал Анатолий Пепеляев и красный командир Иван Строд — два непримиримых противника, которым не удалось выиграть бой со временем. Жизнь и того, и другого оборвалась в 1937 году. Потратив на изучение архивов много лет, Леонид Юзефович смог оживить тех, чьи биографии были интересны лишь специалистам. Писатель не просто вызвал духов, он показал, что логики в развитии исторических событий не существует. От судьбы, как говорится, никуда не уйти.

Вадим Левенталь «Комната страха»

Сборник рассказов Вадима Левенталя стал одной из ключевых книг лета, хотя пока и не появился в премиальных списках. «Комната страха» — вторая книга автора после «Маши Региной», романа, попавшего в список финалистов «Большой книги» два года назад. И снова Левенталь не разочарует читателей: все тот же чуткий синтаксис, сюжеты с пуантами. Разница только в том, что в основу книги автор заложил не феномен творчества, а такое общеизвестное явление, как страх. Перемещаясь от блокады Ленинграда к средневековой Фландрии, из Крыма — в Амстердам, Левенталь экспериментирует и с жанрами, но по части качества текста остается верен себе.

Элеанор Каттон «Светила»

Роман «Светила», обласканный западной критикой и получивший британского «Букера» в 2013 году, у российских читателей вызвал больше недоумения, нежели восторга. Элеанор Каттон соорудила тяжеловесную конструкцию, связав развитие сюжета с движением звезд и планет. В центре книги — убийство героя, олицетворяющего Землю. Рядом с ним — персонажи, соответствующие другим планетам и определенным знакам зодиака. Действие происходит в Новой Зеландии в 1860-е годы, в эпоху золотой лихорадки. Можно сколько угодно читать отрицательные отзывы, однако описание сюжета, обещающее найти в романе что-то в духе нового сериала о Шерлоке, так и вынуждает взять книгу в руки и попасться на крючок хоть и не очень умелого, но хитроумного автора.

Энтони Дорр «Весь невидимый нам свет»

«Весь невидимый нам свет» англичанина Энтони Дорра оценили и профессионалы, и простые читатели. Первые обеспечили автора Пулитцеровской премией, вторые не поскупились на покупку экземпляров книги и тысячи восторженных отзывов. Роман о французской девочке, ослепшей в 6 лет, и немецком мальчике-сироте, детство которых пришлось на годы Второй мировой войны, написан в духе добрых книг о страшных событиях. Разветвленный сюжет с вставными новеллами и множеством второстепенных персонажей, простой слог, короткие главы и умение подарить надежду в описании даже самого трудного и страшного эпизода истории приносят популярность таким произведениям во все времена.

Джонатам Литэм «Сады диссидентов»

Три поколения противников расхожей «американской мечты» представлены читателям романа Джонатана Литэма. Эти обаятельные бунтари, настроенные оппозиционно по отношению к власти не только на кухне за чашкой чая, но и на политических митингах, родом то из 1950-х, то из 1970-х, то из 2011 года, запомнившегося акцией «Захвати Уолл Стрит». Однако в «Садах диссидентов» Литэм задается вечным политическим вопросом: почему «левые» на протяжении всей истории человечества терпят поражение за поражением? Замечая все  недостатки этих людей, он тем не менее им симпатизирует, сам будучи участником «Захвата…». Джонатан Литэм смотрит на политическую систему извне — что полезно, даже если читатель не чувствует себя к ней причастным.

Мишель Уэльбек «Покорность»

Над романом о будущем Европы, покорной несуществующему (пока что) мусульманскому игу, Мишель Уэльбек работал в течение пяти лет. Выход книги пришелся, к несчастью, очень вовремя, практически предсказав мировые бедствия. Первые пятьсот с лишним экземпляров разошлись на московской ярмарке Non/fiction за несколько дней, и теперь читать роман можно уже в более спокойной обстановке, понимая, что антиутопии на то и антиутопии, чтобы никогда не сбываться. Впрочем, с чревовещателем уровня Уэльбека шутки плохи. Состояние саспенса и чувство страха перед могущественной силой остаются с читателем и в той реальности, которая пока что существует.

Елена Васильева, Надежда Сергеева

Год литературы близится к концу, и последняя надежда на его неплохое завершение — Международная ярмарка Non/fictio№17, которая станет главным книжным событием очередного издательского года. «Прочтение» присмотрелось к программе ярмарки и выбрало книги, которые можно считать самыми значимыми.

Мишель Уэльбек «Покорность». Издательство Corpus

Французский романист Мишель Уэльбек, запомнившийся многим по бестселлеру «Элементарные частицы», провоцирует мировую общественность. Его новая книга «Покорность» — философская фантастика на злобу дня — рассказывает о Франции, которая выбрала ислам в качестве официальной и единственной религии. Несмотря на то что ярмарка обещает щедрую палитру новинок от других столь же известных (если не культовых) зарубежных авторов, Уэльбек выходит на первые позиции благодаря своей актуальности. Политические реалии в его романе переплетены с прогнозами на будущее — за тем, насколько пророческими они окажутся, можно будет наблюдать в реальном времени.

Эрнст фон Вальденфельс «Николай Рерих. Искусство, власть, оккультизм». Издательство «Новое литературное обозрение»

Журналист и биограф Эрнст фон Вальденфельс всю жизнь был очарован творчеством одного из самых мистических русских художников. Вальденфельс всматривается в загадочную русскую душу с немецкой скрупулезностью: то подтверждая, то разрушая мифы о жизни Николая Рериха, автор дает анализ его философии и обзор творческого пути художника. На страницах исследования появляются тибетские монахи и авантюристы, американские президенты и советские чиновники, духовидцы и адепты агни-йоги, разведчики и провокаторы — все те, кто сопровождал Рериха в его жизни и странствиях.

Уолтер Айзексон «Инноваторы». Издательство Corpus

Биография — самый модный жанр в современной литературе, равно как и байопик в кинематографе. Знаменитый биограф Стива Джобса в своей новой книге замахнулся на историю высоких технологий — от зари компьютерного программирования до мегакорпорации Apple, перевернувшей представления современного мира о технологиях. В списках киносеансов скоро появится очередная экранизация книги Айзексона, и неплохо бы подготовиться к ее просмотру, прочитав «Инноваторов». Книга идеально подходит для тех, кто желает разобраться, по каким законам существует среда первооткрывателей и как пройти путь от самоучки до компьютерного гения.

Людмила Улицкая «Лестница Якова». Издательство «АСТ», Редакция Елены Шубиной

Каждая книга Людмилы Улицкой становится событием — так повелось с давних пор. Но уделить внимание «Лестнице Якова» следует хотя бы потому, что в литературном сезоне 2016 года ее новый роман с вероятностью 90% окажется в коротких списках самых крупных российских литературных премий. Семейная сага, основанная на документах личного архива писательницы, содержит неподдельные интонации боли, обиды, но и редкого счастья взаимопонимания. Улицкая давно не бралась за романы, работая над сборниками рассказов и документальными книгами, а потому стоит оценить, по-прежнему ли уверенно автор чувствует себя в крупной литературной форме.

Андрей Аствацатуров «И не только Сэлинджер: десять опытов прочтения английской и американской прозы». Издательство «АСТ», Редакция Елены Шубиной

Филолог и писатель Андрей Аствацатуров известен своими смешными и грустными книгами о жизни интеллектуалов Санкт-Петербурга. Его новая работа — это подборка эссе, где Аствацатуров со свойственной ему иронией делится размышлениями по поводу прочитанных книг зарубежных авторов. Такое изящное литературоведение — редкий случай среди российских исследователей языка, да и всегда интересно сравнить свои ощущения от чтения книг с впечатлениями специалиста.

«Майя и другие». Издательство «АСТ» и журнал «Сноб»

Великой русской балерине Майе Плисецкой в этом году исполнилось бы 90 лет. Но она ушла, внезапно и тихо, совершенно неожиданно для всех. Памятный вечер в Большом театре, который она сама планировала и готовила, состоится без нее. АСТ и журнал «Сноб» выпустили сборник очерков, посвященных Плисецкой, написанной такими известными авторами, как Михаил Шишкин, Татьяна Толстая, Людмила Петрушевская, Александр Кабаков и Виктория Токарева. Прекрасно оформленная в строгом сдержанном стиле (таком, который наверняка одобрила бы и сама Плисецкая) книга — редкий случай не некролога-апологетики, а живых впечатлений от общения с удивительной женщиной-эпохой из уст лучших отечественных прозаиков.

Виктор Гюго «Собор Парижской Богоматери». Издательство « РИПОЛ классик»

К ярмарке в серии «Метаморфозы» выходит очередная книга классика с иллюстрациями модного современного художника. На этот раз трагическую историю о любви горбуна Квазимодо к прекрасной Эсмеральде «рассказал» известный французский художник Бенжамен Лакомб. Крупные планы, готическое настроение, детальная прорисовка персонажей и фона — его мрачноватые, но воздушные рисунки создают пронзительную атмосферу, созвучную роману Гюго.

Франсуаза Барб-Галль «Как говорить с детьми об искусстве XX века». Издательство «Арка»

В искусстве модернизма разбирается не каждый взрослый, а уж как непросто рассказать о художественных течениях того времени ребенку. Чтобы не мучиться в попытках перевести со взрослого языка на детский, можно воспользоваться подсказками французского искусствоведа и писательницы Франсуазы Барб-Галль, автора книги «Как говорить с детьми об искусстве». Они и родителям помогут разобраться в происходящем и восполнить существующие в этой сфере знаний пробелы.

Анастасия Рогова

• Перевод с французского Нины Кулиш
• М.: Ad Marginem, 2004
• Твердый переплет, 160 с.
• ISBN 5-93321-055-2
• Тираж: 7000 экз.

Книга как пред-ставление.

История как сюжет.

Бытие как вещественность.

Никто не спрашивает автора, зачем он написал этот сборник, который книгой-то назвать никак невозможно. Об этом он как бы спрашивает себя сам (видимо, неловкость обстоятельств, связанных с появлением сборника, автора беспокоит) и на второй же странице объясняет: «Проще всего ответить так: меня попросили написать нечто».

Только природная интеллигентность читателя не позволит ему тут же вернуть «нечто» на полку супермаркета. Обидно, отчасти оскорбительно для людей, которых интересует не только программа телепередач на завтра. Ну, к чему нам «нечто» читать? Тем более платить за такое пренебрежение. Я, мол, как-то так, не знаю даже что… Ну, в общем… Собрал тут что-то. Все больше из старого, по другому поводу и т. д. Все это под одну обложку, и чтоб продавалось… Название такое многозначительное.

Обидно, конечно, не только для читателя, но и для умного, тонкого прозаика, который написал «Элементарные частицы» и «Расширение пространства борьбы».

Я-то, наивный, полагал всегда, что книга — она книга и есть. Ни тираж, ни популярность, ни уж, конечно, гонорар не определяют ее качество. Книга — это произведение искусства, мотив к тому, чтобы написать ее — в искушении автора. В настоящей книге есть внутренняя необходимость (осознание которой, кстати, и дарует творческую свободу), идея, монада, если угодно. А издание (распространение, умножение идеальной сущности) — уже дело второе. Случайное.

«Ум не поможет поэту написать хорошие стихи, но удержит его от написания плохих», — это тоже цитата. Из того же сборника. Увы, в данном случае правило не сработало. Огорченно констатируя предметно-потребительские отношения, в которые по необходимости попадает литература, автор сам не выходит ни на шаг из этих отношений. (Так же, впрочем, было и с «Платформой».)

«Артур Шопенгауэр не верил в Историю. Поэтому он умер в уверенности, что его открытие переживет века».

«Жак Превер — убежденный анархист, то есть, по сути дела, дурак».

«Жизнь немца протекает следующим образом…»

Невозможно судить о тексте по вырванным из него фразам. Но кто говорит о суждении? Текст, содержащий подобные замечания, едва ли стоит читать.

Дело не в том, что он плох или неверен. Просто мысль останавливается на напыщенном высказывании. Я, к примеру, начинаю думать об амбициозности писателя, поспешности авторских впечатлений, натянутости аналогий, необоснованности выводов… Я совершенно забываю о самом литературном произведении.

Произведение, кстати сказать, противоречиво, не содержит единой стилистической, смысловой, жанровой и сюжетной основы, да к тому же оперирует размышлениями, уже «бывшими в употреблении». Ну и что с того, что первым владельцем этих размышлений был отчасти сам Мишель Уэльбек?

В послесловии сказано, что Мишель Уэльбек восхищается романами Пруста. Спасибо ему за это. Сам-то он на ста пятидесяти страницах обеспокоен тем, как предстать умным, образованным, свободным от стереотипов писателем. И кроме этого беспокойства в сборнике, пожалуй, ничего нет.

P. S. Да, а «Элементарные частицы» нужно прочесть обязательно.

Алексей Слюсарчук

• Пер. с фр. И. Стаф
• М.: Иностранка, 2006
• Переплет, 480 с.
• ISBN 5-94145-376-0
• Тираж: 10 000 экз.

Возможность пустоты

Говорят, древний философ Демокрит смотрел как-то на пылинки, кружащиеся в луче солнца, и пришел к интересному выводу. Весь окружающий нас мир, решил он, только видимость, на самом деле все состоит из мельчайших невидимых глазу частиц — атомов.

Атомов, вечно падающих в пустоте. Демокрит поверил в Пустоту. Он поверил в ее физическое существование.

Новая книга Мишеля Уэльбека, «Возможность острова», поможет читателю лучше понять открытие Демокрита. На четырехстах семидесяти пяти странницах этого романа речь идет именно о пустоте. Но не о пресловутой пустоте небес, не о хохочущем «хрустале нежилого небосвода» рассказывает писатель. Он говорит о более простых вещах — бездонных внутренних пустотах самого человека. Эта тема, словно подводная мель возникшая в предыдущих произведениях Уэльбека, в его последнем романе окончательно выступает на поверхность, не оставляя океану страстей ни единого шанса.

И это несмотря на то, что в пространстве романа, словно атомы Демокрита, возникают и сменяют друг друга причудливые, дивные персонажи, забавные характеры, яркие сексуальные переживания, сложные повороты сюжета, падают и поднимаются целые цивилизации.

Комический актер, шоумен, главный персонаж книги откалывает весьма острые шуточки; забавные сектанты, элохимиты, ожидают пришествия инопланетян; странные полуклоны, так называемые неолюди, составляют пространный manual к собственной жизни. В общем, книга полна здорового юмора.

Однако она напрочь лишена «основного признака постмодернизма» — иронии. Ко всему, включая распевающих гимны и беззаветно слушающихся своего пророка членов секты Элохим, писатель относится весьма и весьма серьезно. Ирония, и тем более постоянно рефлексирующая самоирония, отвергается Уэльбеком так же, как брачные танцы грязных дикарей отвергаются лишенным эмоций неочеловеком. Вместо нее, этой вечной услады рабов, читатель, следуя замыслу автора, сталкивается по мере прочтения романа, иногда совершенно неожиданно для себя, с чувством, так знакомым древним авторам и совершенно, казалось бы, неуместным в современной литературе. С пафосом.

Однако с пафосом не трепетным. Спокойным и рассудительным, словно ясное состояние ума после длительной медитации, основательного и сосредоточенного размышления. Отбросив, будто уродливую маску, обезьяньи ужимки постмодернистской традиции, писатель поднимается на более высокую ступень эволюции, уверенно ведя за собой отзывчивого читателя к некому «измененному состоянию сознания». К новой для человека способности спокойно и рассудительно признать физическое существование пустоты.

Данила Рощин