• Переводчик: Александр Туров
• М.: КоЛибри, 2006
• Переплет, 216 стр.
• ISBN 5-98720-028-8
• Тираж: 5000 экз.

Нумерологические суеверия о том, что какие-то числа сулят удачу, а другие, наоборот, ведут к несчастью, имеются в большинстве культур и отличаются значительным разнообразием. Пантеон «счастливых» и «несчастливых» чисел поистине огромен, но среди них числу 13 по праву принадлежит особая роль. Даже весьма умные и образованные люди порой панически бояться жить на тринадцатом этаже, иметь квартиру под тринадцатым номером, совершать важные дела тринадцатого числа, особенно если это приходится на пятницу. Власть суеверия над ними беспредельна, и ни доводы разума, ни исторические факты не могут поколебать их твердой уверенности в мистической силе пресловутой «чертовой дюжины».

Откуда же взялось это расхожее представление о дьявольской сущности числа 13? Если вас интересует ответ, обратитесь к интересной и содержательной книге американского писателя и журналиста Натаниэля Лакенмайера «Чертова дюжина. История одного суеверия». Умело подбирая факты из популярных в свое время литературных обзоров суеверий и народных примет, фольклорных словарей и статистических отчетов, автор весьма доходчиво и убедительно раскрывает перед нами загадки происхождения, причуды исторической эволюции и географию распространения суеверия, которое с середины XIX века постоянно называли самым распространенным в мире.

Книга в меру научна и в меру занимательна. В ней нет ни сложных наукообразных рассуждений, ни тяжеловесной научной терминологии, за исключением «ласкающих» слух «трискаидекафобия» и «трискаидекафилия», которыми, оказывается, высоколобые ученые мужи называют соответственно боязнь и любовь к числу 13. Зато в сочинении Натаниэля Лакенмайера немало ценных наблюдений, занимательных фактов, исторических курьезов, демонстрирующих необыкновенную фантазию и изобретательность наивных и пугливых трискаидекафобов. Например, среди них к ужасу хозяев гостиниц, встречались люди, боявшиеся вообще любых, казалось бы, вполне безопасных чисел, цифры которых в сумме дают 13: для такого постояльца безобидный № 454 был на самом деле замаскировавшимся № 13. Другие категорически отказывались жить на несчастливом тринадцатом этаже. Таким образом, в 1920-х — начале 1930-х годов в США, когда начался бум офисного строительства, тринадцатого этажа не было почти ни в одном небоскребе Нью-Йорка. А чего стоит мнение о том, что «настоящий символ Макдональдса — число 13». Надо полагать, этот Интернет-слух взбудоражил немало впечатлительных и легковерных трискаидекафобов.

Словом, боязнь числа 13, имеющая, как выясняется, совсем недолгую историю, наглядно свидетельствует, что «суеверие — это вовсе не суверенная территория иррациональных заблуждений, а суеверные люди — не какие-то глупые и запуганные обитатели этой территории. Просто разум действительно обладает куда меньшей властью, чем мы привыкли считать. И те, кто думает иначе, всего лишь находятся во власти очередного суеверия — не менее успокаивающего и обнадеживающего, чем вера в „счастливое“ число 13». В этом Натаниэль Лакенмайер справедливо видит главный урок некогда одного из самых распространенных в мире суеверий, которому сегодня люди не столько верят, сколько знают о его существовании.

Владимир Кучурин

• Антология
• М.: Три квадрата, 2006
• Обложка, 304 стр.
• ISBN 5-94607-059-2
• Тираж: 1000 экз.

«Шесть новых шведских пьес» — это, как понятно из названия, сборник пьес. Шведских. Правда, не то чтобы совсем новых, скорее современных. Представлены здесь и такие мастодонты пера как Ларс Нурен, и граждане попроще — молодые да ранние авторы, которых знают разве что оч-чень большие поклонники шведской драматургии. Практически все эти произведения сыграли важную роль в становлении «новой драмы» в Швеции, предопределили ее развитие и основные жанровые характеристики.

Основные темы новой шведской драмы — война, положение иммигрантов, детское неблагополучие, детское одиночество в мире взрослых, алкоголизм, наркотики, насилие, терроризм и прочие насущные вопросы современного общества. Словом, ничего особенно оригинального, все как у всех. Об этих проблемах говорят иногда с шокирующей откровенностью и, порой, с изрядной долей цинизма. Правда, в данном сборнике представлены более или менее благопристойные пьесы. Да и вообще, отечественного читателя и зрителя шокировать ох как непросто. Так что тем, кто ищет чего-нибудь скандального, книгу рекомендовать не буду.

В сборник вошли: «Воля к убийству» (1978) Ларса Нурена, «Отцеубийство» (1996) Эрика Удденберга — две пьсесы, объединенные проблемой отцов и детей. Причем вторая пьеса является пародией на семейную драму и в некоторых местах перекликается с «Волей к убийству». В сборнике также: «У реки» (2003) Агнеты Плейель — о нелегкой жизни одиноких стариков, «Говори! Здесь так темно» (1993) Никласа Родстрёма — о трудностях, с которыми сталкиваются скинхеды и их психотерапевты, «chеек tо chеек» (1992) Юнаса Гарделя — тяжелая жизнь престарелой звезды эстрады, и монолог для радиоспекталя Розы Лагеркранц «Европа утром и вечером».

Вообще, о пьесах сложно судить, познакомившись с ними только на бумаге. А уж о пьесах новой шведской драмы и подавно. При прочтении возникает стойкое ощущение, что автор отчаянно скучал, создавая произведение. Может быть, особенности темперамента сказываются, не знаю. Понятно, что на сцене актеры как смогут подвеселят действие, но не слишком ли многое отдается им на откуп? Лично я из старорежимных читателей. Мне вот как-то хочется увидеть в пьесе проблему, конфликт, развитие характеров и так далее и тому подобное. Но сейчас среди авторов всех мастей принято не сильно утруждать себя такими пустяками. Есть слова, есть герои — остальное читатель может придумать и сам. Впрочем, тонко чувствующим любителям драматургии должно понравиться. Все в лучших традициях высокого современного искусства — немного нудновато, немного вызывающе, слегка депрессивно и оставляет простор для фантазии.

Кирилл Алексеев

• СПб.: Амфора, 2006
• Переплет, 333 с.
• ISBN 5-367-00226-9
• Тираж 50 000 экз.

Три шага в бреду

Книга Евгения Даниленко «Меченосец» издана большим тиражом, с расчетом, вероятно, на то, что фильм Филиппа Янковского, снятый по мотивам одноименного романа, будет успешным и соответственно принесет популярность автору книги.

Премьера состоится через несколько дней, и о фильме говорить еще рано. Если он сослужит Даниленко добрую службу, это пойдет на пользу не только самому автору, но и публике, которой фамилия Даниленко еще не знакома. Потому что книга написана талантливо и ярко.

«Меченосец» состоит из трех произведений, и главное их достоинство заключается в том, что они не похожи друг на друга. Писатель словно демонстрирует нам три разных проявления своего авторского «Я». И в двух случаях это выходит действительно удачно.

Жанр открывающего книгу романа «Меченосец» я бы определил как сюрреалистический трэш. Сюжет здесь намеренно размыт (фильм наверняка будет более четким), и образы героев прописаны не слишком внятно. Роман начинается с картин детства главного героя, который живет вместе с мамой в коммунальной квартире. Своим не по годам развитым воображением юный персонаж превращает квартиру в сказочную страну, где ему хорошо и уютно. Мир взрослых глазами ребенка — традиционный для литературы зачин, но у Даниленко он получает неожиданное развитие. Внезапно осязаемый мир рушится, герой взрослеет, граница между фантазией и реальностью смывается. Теперь герой — меченосец, он становится на путь воина (пусть и маргинального), а в ткань повествования вплетаются на первый взгляд абсурдные ходы.

Здесь мало что понятно. Вот роман превращается в пьесу (сон героя), вот из обычной квартиры действие переносится на театральные подмостки, а вот и появляются новые персонажи. Они появляются внезапно, выскакивают, как чертики из коробочки, и роман, который давно уже перестал быть похожим на роман, уводит читателя все дальше от реальности, которой было так много в начале.

Совсем по-другому написан роман «Кролик» (на мой взгляд, лучший в книге). В отличие от «Меченосца», он начинается несколько сумбурно. Нельзя понять, в какой именно «горячей» точке планеты разворачиваются события, какое именно задание выполняют персонажи — бойцы ГРУ. Потом все встает на свои места. Главный герой попадает на Кавказ, где только что началась война. Он оказывается в плену. Ему делают предложение, от которого он не в силах отказаться. Повествование приобретает смысл. Появляется смысл и в действиях героя. Как и его предшественник — меченосец — он воин, только, в отличие от того, он знает, за что бороться. Дальше все идет по накатанной схеме, конец предсказуем. Но дело не в этом. Психологические нюансы в «Кролике» выписаны настолько тщательно, что роман можно смело сравнивать и с «Кавказским пленником» Толстого, и с «Сотниковым» Василя Быкова.

Повесть «Танчик» — третья по счету в сборнике — написана от лица танка (прием, известный по песням Высоцкого). Танк у Даниленко оказывается существом сентиментальным и влюбчивым (помимо прочих приключений у него случается роман с симпатичной девушкой). Автор прекрасно понимает, какого развития и какой развязки будет ждать читатель от подобной повести. Поэтому он делает все, чтобы произведение получилось неожиданным.

«Танчик» написан немного слабее, чем «Меченосец» и «Кролик», но все же повесть по-своему интересна. По сути это нехитрая лирическая зарисовка — достойное завершение для такой необычной книги, как «Меченосец».

Вынужден с сожалением констатировать, что хорошие тексты Даниленко не лучшим образом оформлены. Обложка у книги какая-то тусклая, ее легко не заметить среди других обложек на книжном прилавке. Высокий тираж и желание минимизировать издательский риск заставили выбрать для книги бумагу невысокого качества.

Обидно! Обидно за автора, который сделал действительно что-то новое, доселе неизвестное, и теперь вынужден ютиться внутри столь невзрачного фолианта. По-моему, он заслужил большего!

Виталий Грушко

• М.: Рипол-классик, 2006
• Обложка? 384 стр.
• ISBN 5-7905-4787-7
• Тираж 200000 экз.

Flutter. Роман, блин

Вдохновленная успехом своего литературного дебюта, Наташа Маркович выпускает вторую книгу. Уже одно только название — «Flutter. Круто, блин» — свидетельствует о том, что ее новое творение является продолжением нашумевшего романа «Anticasual. Уволена, блин». Что ж, как известно, первый блин всегда комом. За него и ругать-то даже неудобно. А вот если и второй не удается, то уже стоит усомниться в кулинарном мастерстве повара. Увы, именно в мастерстве, потому что про талант здесь никто и не говорит.

Пиарщики незаслуженно окрестили Маркович «разжигательницей антигламурной революции». Всем, кто возьмется читать «Flutter», сразу станет ясно, что на самом деле Наташа — белая и пушистая, и что у нее и в мыслях не было никого обижать и «разжигать» какие бы то ни было революции. Наоборот, она искренне верит в свою миссию — дарить людям любовь и радость. Иногда даже ценой собственного тихого семейного счастья. Похвально, не правда ли? С самых первых строк читателю бросается в глаза, что Маркович пишет исключительно о себе и для себя, как будто бы даже не задумываясь о том, что ее сочинения может прочитать кто-то посторонний. Она не изменяет своего имени и помещает на обложку собственное фото, дабы никто не усомнился, что все это действительно про нее. Случайному читателю такие записи вполне могли бы показаться дневником интересной, неглупой и при этом очень одинокой особы, с которой ему, вероятнее всего, захотелось бы познакомиться и даже подружиться.

Но, увы, перед нами не просто дневник москвички Наташи и не просто «хроники одного тренинга», а художественное произведение, которое издано тиражом в 50 000 экземпляров и которое, как ни странно, неплохо раскупается нашими соотечественниками. И если Наташа Маркович оказалась довольно-таки интересной героиней собственного сочинения, то писательница из нее получилась никудышная. Складывается впечатление, что она просто-напросто не уважает своего читателя, не опускается до того, чтобы лишний раз перечитать написанное, хоть немного «причесать» текст и исправить явные ошибки. К сожалению, не помогли в этом автору и издатели книги. Поэтому читателям приходится продираться сквозь лес простых предложений и искренне радоваться каждой запятой и каждому диалогу, оживляющему повествование. Есть в книге и совсем непростительные фактические ошибки. Например, Саша, один из героев романа, едет с женой в Ригу, а потом почему-то оказывается в Таллинне. А еще мы узнаем, что командообразование по-английски называется «тайм-билдинг». И это не говоря уже о банальных опечатках…

И все же назвать книгу «плохой» язык не поворачивается — есть в ней что-то доброе и заманчивое, заставляющее дочитать до конца и порадоваться за героев, успешно прошедших игру. А если такая игра и впрямь существует, то в самое ближайшее время число желающих принять в ней участие должно существенно возрасти. Неплохой рекламный ход, блин.

Мария Карпеева

• М.: Новое литературное обозрение, 2006 г.
• Переплет, 392 стр.
• ISBN 5-86793-443-8
• Тираж: 2000 экз.

Вторая половина XIX века. Россия входит в эпоху потрясений. Все, что было незыблемым и, казалось, таким и останется, меняется. Нет больше автаркии, невозможно жить без влияний извне. А что принесет окружающий мир — неизвестно. А оттого неуютно в настоящем и страшно в будущем. В таких условиях человеку свойственно найти опору, искать маяк. Причем бессознательно он должен отвечать двум критериям: демонстрировать укорененность и обладать способностью, как сейчас сказали бы, креативностью. Тот, кто сможет соответствовать этому, станет не просто авторитетом — он станет властителем, причем не только поведения, но и мыслей.

Одним из них (впрочем, не единственным) и стал Иоанн Кронштадтский; символ увядания старой, уходящей «матушки Руси». Он родился при Николае I (1829), в эпоху Пушкина («золотой век»), а умер при Николае II (1908), в «век серебрянный». Вдумайтесь! Это ведь два совершенно разных мира. Много ли сходств найдем мы в них… Буду благодарен, если укажете. Люди узнавали, что у них все больше и больше возможностей для удовлетворения своих желаний… Но вот что оказалось странным: они обнаружили, что особой радости это обстоятельство не приносит. Наоборот, тревога и головная боль с суетой (причем все более и более бессмысленная по ощущениям) одна. И тогда возникает вопрос: «Зачем?» Вопрос о смысле жизни… А что за структура более всего претендует на четкое решение этой проблемы? Правильно — религия. Но старая, в нашем случае государственная, синодальная версия в новых условиях неадекватна. Нужно новое, но с опорой на старое. Потому-то и оказался востребован герой книги. Ничто не действует на подсознание так эффектно, как набор притягивающих и манящих символов. Религиозный культ — один из примеров набора таковых. И если служба не казенная, а предельно экзальтированная, не останавливаемая даже в случае смерти прихожан, то это сильный ход. Человек нуждается в том, что бы кто-то поговорил с ним по душам. Исповедь — форма такового разговора. А если она проводится не в «часы приема», а в любое время суток?.. Потянешься ведь к тому, кто готов тебя выслушать даже ночью. И вот уже распространяется мнение о праведнике. Поможет всем. А ближний-то уже не способен на это. У каждого свои проблемы, каждый за чем-то гонится. Вековая общинность рушится на глазах… Непривычно и страшно.

Понятно, что стали задаваться известными русскими вопросами: «Что делать?» и «Кто виноват?». Себя обвинить всегда сложнее, чем другого. И поскольку все новое пришло извне, значит корень проблем в чужих, не русских и не православных. Это было политическое кредо отца Иоанна и, надо сказать, нашло (и сейчас находит) определенный отклик верующей паствы. Интересно почитать об его взаимоотношениях с «Союзом русского народа».

Нельзя не сказать об отношениях Иоанна с «хозяевами жизни», с теми, кто парадоксальным образом сочетает в себе безудержную любовь к земным благам и экзальтированную религиозность. Подобный симбиоз весьма показателен и достоин внимания. Тем более что эта тенденция в нашем обществе сейчас реанимирована. Да и стремление найти опору в традициях, когда не знаешь, что будет в следующий момент опять в моде. Яркий пример — магнитные иконы в автомашинах. Хотим мы этого или нет, но это — подавленное проявление страха. Это пример совмещения нового и старого. И, в общем, не каноническое православие.

Алексей Яхлов

• Переводчик: К. Криштоф
• М.: Рипол Классик, 2006
• Обложка, 336 стр.
• ISBN 5-7905-4250-6
• Тираж: 3000 экз.

Неплохая задача ставится, не правда ли? Есть такое, ныне довольно модное, направление (на стыке философии и психологии); называется — праксеология. Дословно — «наука о деятельности». Подразумевается, естественно, эффективной. Предполагает изучение форм и способов существования человека, возможности преобразования окружающего мира, определения своего места в нем. Задачи — благие, спору нет. Кому не хочется определиться со своей жизнью и улучшить ее? На первый взгляд это можно сделать довольно легко: описать природу различных жизненных ситуаций и выработать рекомендации по решению возникающих по ходу их развития проблем. Ну а задача-максимум — предложить такой алгоритм поведения, который был бы оптимальным с точки зрения соответствующего целеполагания. В рамках этого направления вышла масса книг, особенно в США. Ведь в американской культуре все нацелено на жизненный успех. Кто из читающих не знает Д. Карнеги? Книга Линды Филд воспроизводит эту традицию.

Правда, при чтении таких произведений возникает вопрос: почему счастья-то все нет, и успех не гарантирован. Мне думается, надо все-таки иметь в виду ряд нюансов. Жизнь, простите за банальность, процесс непредсказуемый. Еще Цицерон говорил: «Неразумен тот человек, кто уверен, что доживет до вечера». И действительно… Я не хочу пугать читающего — но гарантий-то нет. И, может, «Аннушка уже пролила свое масло»… Впрочем, долгих лет жизни всем! И как после этого можно давать рекомендации на все случаи жизни? Кроме того, жизнь по алгоритму мало того, что не гарантирует успеха, так и радости не приносит. Почему так? Да потому, что жизнь по инструкции лишена одной из основных прелестей — свободы. А это, согласитесь, — ценность. Вечный фаустовский сюжет: обмен свободы на исполнение желаний. Итог — ловушка, из которой трудно выбраться. Поэтому с рекомендациями достижения успеха за выходные (впрочем как и с другими, аналогичными) ознакомится можно. Более того, можно и попробовать. Главное — не воспринимать как абсолютную истину. Зомби можешь стать, причем по собственной воле. Даже и не заметишь, пока облом не настанет.

Алексей Яхлов

• Переводчик: Ирина Волевич
• М.: Флюид / FreeFly, 2006
• Твердый переплет, 256 стр.
• ISBN 5-98358-116-3
• Тираж: 5000 экз.

Вот еще одна история про двух подонков: они не такие шикарно-порочные, как герои «Туризма для декадентов», из всех грехов их можно уличить разве что в чревоугодии. В Париже есть, оказывается, способ великолепно прожить двум безработным, учитывая, конечно, что пособие по безработице они потратили не на завтраки в макдональдсах, а на вечерние костюмы. Каждую ночь они всеми правдами и неправдами пробираются на роскошные приемы, куда их не звали, и наслаждаются халявными деликатесами и шампанским. Днем они отсыпаются в фитнес-клубе и узнают адрес очередного фуршета. Так, между бокалами шампанского, герою открываются удивительные вещи: «Глядя на это скопище зомби, беснующихся вокруг меня, я прозреваю истину: разве есть настоящая жизнь где-нибудь, кроме таких мест?!»

В мире ночного бомонда завязывается история, в которую оказываются вовлечены вампиры, мафия, спецслужбы, уличные банды байкеров и сумасшедший психиатр. Погони, убийства и неожиданные открытия следуют друг за другом с катастрофической быстротой. Очаровательность, ироничность и легкость этой повести — оправдание нелепому и тупому, без тени улыбки, финалу.

Автор, француз итальянского происхождения, Тонино Бенаквиста, известен мировой и русской публике прежде всего как автор романов «Сага» и «Малавита», собравших восторженную критику. По роману «Укусы рассвета» в 2001 году во Франции был снят фильм, однако в русский прокат он не выходил.

Вадим Левенталь

• Перевод с англ. Е. Гинца
• М.: Новое литературное обозрение, 2006
• Переплет, 184 стр.
• ISBN 5-86793-449-7
• Тираж: 3000 экз.

Первыми декадентскими путешественниками были, вероятно, Аскилт и Энколпий, персонажи петрониевского «Сатирикона», только их путешествие совершилось в I веке нашей эры в Средиземноморье, а Дуриан Грей и Медлар Лукан путешествуют в конце XX в Санкт-Петербург, Неаполь, Каир, Токио, Новый Орлеан и Буэнос-Айрес. Остальное то же: вакхические пиры, оргазмические бани, упругие попки мальчиков и необъятные телеса перезрелых женщин.

Классическое образование понуждает героев раздавать поклоны своим великим предшественникам, среди которых и маркиз де Сад, и Алистер Кроули, и страницами цитировать «Москву-Петушки», «Жюстину» и Бодлера. Пункты маршрута раскрываются с самых волнующих и порочных сторон, но вряд ли эта книга сможет послужить путеводителем — разве что по истории декаданса, понимаемого авторами (героями) весьма своеобразно. Эта книга не претендует на пророческую многозначительность, как романы де Сада, и она не станет для будущих поколений настольной, как «Москва-Петушки», скорее, она — способ передать веселый привет европейским развратникам всех времен; читателю же предлагается вместе с героями (авторами) поиграть в аристократическую небрежную распущенность.

И это тем более умилительно, что реальные авторы этой книги, скрывшиеся за масками редакторов, — оксфордские преподаватели, исследователи литературы и авторы нескольких книг для детей. Надо полагать, для детей они пишут в несколько ином духе. Вместе они написали три книги о приключениях декадентов Медлара и Дуриана — «Поваренная книга декадентов», «Садоводство для декадентов» и «Туризм для декадентов». Две из них, первая и последняя, уже вышли на русском языке, дополненные прекрасными полноцветными иллюстрациями.

Вадим Левенталь