- Иван Вырыпаев. Пьесы. — М.: Три квадрата, 2016. — 557с.
Известно, что отец Александра Вампилова был арестован и расстрелян вскоре после рождения сына. Это сильно повлияло на поэтику пьес советского драматурга: практически все его главные герои так или иначе сталкиваются с проблемой потери отца и, шире, с кризисом родственных отношений. В пьесах же земляка Вампилова Ивана Вырыпаева практически отсутствуют дети.
Не знаю, что так повлияло на творчество отца троих детей, однако это действительно странно. Особенно если принять во внимание, что большинство пьес Вырыпаева крутятся вокруг попыток дать определение любви, зачастую довольно многословных, но каким-то чудом не скатывающихся в банальность благодаря верно подобранному ритму. В основном дети предстают здесь своеобразным «расходным материалом»: иногда это жертвы аборта, а иногда и вовсе выдуманные из желания раздосадовать жену отпрыски любовницы. Даже в предисловии к сборнику драматург называет написанные им пьесы «еще не рожденными детьми».
Почему еще не рожденными? Потому, что полноценная пьеса для Вырыпаева — лишь тот результат, что получился в итоге постановки. Драматург считает, что в хорошей пьесе форма является важной частью содержания, они взаимообусловлены, поэтому он не признает вольных трактовок своих произведений и остается недовольным большей частью случившихся постановок (действительно, большинство пьес Вырыпаева, виденных мною на сцене, отходит от формальной организации текста оригинала).
И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу, перед телевизором, и клясться небом, землей и Иерусалимом, что вас соблазнила реклама, внушившая через телеэкран, какие продукты необходимо покупать, чтобы иметь право жить на этой земле. И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха и ни в коем случае не подсесть на кислород, потому что, если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.
При всем этом Вырыпаев не придает написанным произведениям какой-то радикально новой формы. В основном это театр текста с минимальным набором действий (отсюда, видимо, и такое желание современных режиссеров привнести собственные приемы). Драматург мастерски выстраивает свой текст, работая с ритмом: обмен короткими повторяющимися репликами чередуется с пространными монологами. Этому сопутствует частое, иногда практически пинтеровское использование паузы. Редкие, но обстоятельные ремарки протоколируют едва ли не каждое действие актеров — и остается вопрос: стоит ли играть именно так, строго по написанному, или лучше согласиться с режиссерами.
Несмотря на уверенность драматурга в неполноценности написанных им пьес в текстовом виде, эта книга все же выглядит хорошо. Вырыпаев не тот автор, который вносит в свои произведения революционные сценические приемы. Поэтому и читается драматический сборник как хорошая литература, не сильно страдающая от своей невоплощенности на театральных подмостках.
Восемь классических пьес Максима Александровича. К сожалению, в сборник не попала «Стальова воля», которая была отдельно издана в 1999 году и с тех пор не переиздавалась. Про «Кухню» напомню, что большинство театралов до сих пор считают лучшей режиссерской работой Олега Меньшикова инсценировку заглавной пьесы. А остальные семь можно прочитать совсем не напрягаясь — правда, будет это достаточно обыденно и суховато. Тексты Курочкина не хотят впускать вас в себя, да и вы, скорее всего, не захотите войти. Но, поверьте, десять лет назад знакомство с этим сборником было сродни потере невинности и чтению первого выпуска журнала «ПТЮЧ».
Фанаты группы «Ундервуд» наверняка вспомнят имя этого драматурга. Ксения Викторовна давно уже стала классиком, все про нее слышали, но практически никто не читал. Театральный режиссер Ольга Субботина ставила свои самые знаменитые спектакли по ее произведениям. Это «Ощущение бороды» и «Яблочный вор» по пьесе «Все мальчишки – дураки». Группа «Ундервуд» специально написала музыку для оформления пьесы, а Мария Голубкина блистала в главной роли. Обе пьесы вы найдете в книжке. Нет «Голой пионерки» — видимо, театр «Современник» не дал права на публикацию. В остальном сборник можно считать «Best of» пьес данного автора. Важно учесть, что Драгунская пишет не «лесенкой», не сценическим письмом, а киноповестью. Любителям покопаться в архивах журнала «Искусство кино» будет очень комфортно читать. Тут вот в чем дело: эти сказки – для взрослых. Герои – литературовед Мария Дербарендикер и предприимчивая девушка Аня Фомина. Их приключения в эпоху становления кремлевского гламура смогут заиграть в вашей голове (потому что лучшие спектакли по Драгунской уже сняты с репертуара), только если вы сами себе позволите роскошь заинтересоваться проблемами тех, кому слегка за сорок пять. А заодно представить, какими они были пятнадцать лет назад.
Окрыленные успехом сборника «Паб», Олег и Владимир Пресняковы выпустили роман-поэму «Европа-Азия». Не удивляйтесь, что в подборке представден роман. По стилистике и манере восприятия это и есть настоящая ультрасовременная пьеса. А по их собственному определению, книга – микс из сериала «LOST» и книги «Москва-Петушки». На самом деле это текст-пазл, где куски киносценария, основанного на известной пьесе «Европа-Азия», соседствуют с потешным и восхитительнейшим повествованием. О том, как братья помогали «крутому дядьке» (опять же по определению самих Пресняковых) Ивану Владимировичу Дыховичному снимать многострадальную «черную» комедию. Ой, не запутайтесь. В романе кроме Дыховичного и авторов много персонажей. Конечно, без Сергея Шнурова, Ксении Собчак, Ивана Урганта и Татьяны Лазаревой не обошлось. Самый обаятельный и отрицательный персонаж в книге, фантастический модник и «плейбой», постоянно курящий трубку и разъезжающий на «Порше», не кто иной, как сам режиссер Ваня Дыховичный. Напомню, что в фильме и пьесе сюжет повествует о банде мошенников, имитирующих свадьбу около стелы на границе Европы и Азии (стела установлена под Екатеринбургом, откуда родом братья Пресняковы). Лично я помню, как охотился за этой книгой и когда ее заполучил, то радовался так, будто Пресняковы и Дыховичный – мои близкие родственники. После этого романа они для меня все стали как родные. Это, пожалуй, самая увлекательная книга из всей подборки.
Отрывок из сценария для спектакля-открытия Гоголь-центра «00:00» в постановке Серебренникова и три полноценных пьесы. Все это находится под концептуальной, но совсем не шокирующей обложкой. Валерий Валерьевич — открытый гей и в творчестве своем более всего близок к произведениям легендарного драматурга-новатора Евгения Владимировича Харитонова. Но проблема в том, что такими текстами вряд ли уже кого-то удивишь. Они были написаны про определенные события, происходившие с 2007 по 2011 год. Поэтому сейчас эти пьесы читаются непреднамеренно монотонно. Только драматургический отрывок «День», созданный специально для перформанса Кирилла Серебренникова, известной актрисы Лики Руллы и молодых артистов «7 студии», хорошо читается до сих пор. Это текст, написанный в стиле древнегреческого театра. Когда из обрывков слов молодых строителей, работающих днем, проступает удивительно прекрасное будущее (теперь уже настоящее) одного из самых лучших модных театров. Потом все персонажи влюбятся, умрут и по закону «капустнических» юморесок — воскреснут. Те, кто уже знаком с творчеством Печейкина, с нетерпением ждут, когда он выпустит новый сборник, где будут пьесы «Девять» по Михаилу Ромму, «Идиоты» по фон Триеру и пьеса, написанная по дневникам Кафки.
Возможно, для начала знакомства с новой русской драматургией этот сборник идеальная вещь. Как Пауло Коэльо, ставший для студентов середины нулевых годов проводником к прозе Достоевского или Тургенева, так Иван Александрович может помочь увлечься пьесами Алексея Казанцева или Виктора Денисова. Сборник составлен так толково, что комар носу не подточит. Это не просто собрание лучших произведений за 13 лет. Здесь выводится портрет поколения сорокалетних на фоне эпохи. Например, «Пьяные» написаны очень назидательным языком. При столкновении с этим текстом может возникнуть неприятное ощущение, что вас отчитывают за то, чего вы не совершали. «Невыносимо долгие объятия» были специально написаны для берлинского «Дойчез театр». Это чувствуется даже по тому, что в ней представлен апофеоз нынешней фонетики автора, а также бросается в глаза повтор всех сюжетных линий Вырыпаева из «Танца Дели», «U.F.O.» и «Иллюзий». «Июль» актуален до сих пор: публика стабильно делает аншлаги на питерской постановке этой пьесы режиссера Дмитрия Волкострелова. Но, на самом деле, наиболее интересное в книге – это вступительная статья «Что такое пьеса?». В ней Вырыпаев объясняет читателям, зачем издал это все на бумаге, зачем эту книгу читать и — самое главное – как он к этому относится. Очень важно, что в статье он не поучал и не лукавил. Она читается, как самостоятельное произведение. Настоящее украшение для этого собрания лучших вещей.
В этом году исполняется 14 лет с момента гибели Юрия Щекочихина. Большинству он известен как легендарный журналист, освещавший трудности становления подростков 80-х годов и деятельность организованной преступности. Но в этом сборнике, к счастью, нашлось место не только для его знаковых репортажей. В 1982 году он выпустил пьесу «Продам старинную мебель». Это событие проходит практически незамеченным, но заявляет Щекочихина еще и как современного драматурга. Через три года состоялась театральная сенсация. Только что написанная пьеса «Ловушка 46, рост 2» попадает в модный молодежный театр РАМТ. Посвящена она жесточайшему противостоянию двух молодежных футбольных группировок. С грандиозным успехом спектакль идет несколько лет, и залы штурмует армия поклонников. Половина из них – настоящие футбольные ультра-активисты. Скоро это произведение успешно экранизируют под названием «Меня зовут Арлекино». В начале 1989 года Юрий Петрович принесет в театр новую пьесу «Между небом и землей жаворонок вьется» о том, как одиночный молодежный бунт приводит к печальным последствиям. В спектакле звучала живая музыка в исполнении актеров. Спектакль назывался строчкой из романса Глинки, а в конце выходил маленький мальчик и пел «Между небом и землей». В 90-е Щекочихин будет трудно, но кристально честно депутатствовать в Госдуме РФ. А в июле 2003 года он трагически и безвременно нас покинет. Уникальное собрание его пьес и статей должно подтвердить тезис о том, что все новое – это очень хорошо забытое старое.
