Метка: Петербург

Вроде как навсегда. «Навсегда», конечно, никогда говорить нельзя. Теперь сквер приличного размера, на самом что ни на есть Невском проспекте, вновь открыт для посетителей.

Ставили решетку, напомню, с аргументами летнего характера: петербуржцы и гости города «рвали цветы и валялись на траве». Сейчас, по сезону, такие опасения неактуальны. Однако трудно удержаться и не заметить, что трава сотворена Господом именно для того, чтобы граждане на ней «валялись». Пару-тройку лет назад горожане начали активно «валяться» на «казанской» траве и лужайках Михайловского сада, и Петербург стал напоминать европейский город. В Михайловском траву поменяли, на новой лежать три года нельзя по технологии; это понятно. Очень интересно, что будет, когда технологический срок истечет: разрешат лежать или по тупому административному инстинкту продлят запрет?

В центре СПб, между тем, есть замечательный Сад (принадлежащий не городу, а уважаемому учреждению). Не скажу, что за Сад, чтобы не подставлять хозяев, которые наверняка «нарушают». Согласно правилам этого места, посиделки на траве и распитие спиртного запрещены. Однако прогуливающиеся охранники не мешают летом загорать в неположенном месте и пить пиво, а зимой – водку, что для нашего климата очень актуально. Ясно, что команду «не мешать» дало им мудрое (или попросту – нормальное) руководство учреждения. В результате в Саду прекрасно уживаются шахматисты с пешками и мамы с колясками, студенты с «Балтикой» и литераторы с «Путинкой». Банки пивные в пруд – ну, летят, конечно, ибо народ у нас все же на добрый процент баран, но куда в меньших количествах, чем в каналы. В основном банки летят в урны (экологично снабжаемые здесь ежеутренне мусорными пакетами). Ибо если в человеке уважают человека, то он и ведет себя – соответственно.

Иван Желябов

[к заметке Ивана Желябова «Укорот»]

Решение Градсовета КГА об «укороте» нового здания Товарно-сырьевой биржи на Васильевском острове вдохновляет, а поддержка его губернатором вселяет надежду на исполнение. Не пристало новостройкам уродовать историческую панораму Петербурга!..

К сожалению, многочисленные утраты в исторической части искажают его облик не меньше. Взять хотя бы один из красивейших проспектов города — Каменноостровский. Активно застраивавшийся по проектам известных петербуржских зодчих, он приобрел свой запоминающийся вид в начале прошлого века и сохранял его практически на протяжении всего столетия, несмотря на годы блокады и послевоенное строительство. Однако за последние десятилетия облик проспекта претерпел существенные изменения, и, к сожалению, не в лучшую сторону.

Исторически его застройку характеризовало акцентирование перекрестков. Выражалось это в том, что здания, строившиеся на пересечении улиц, имели, как правило, завершения углов в виде своеобразных архитектурных надстроек, отличавших их от рядовой застройки. Различные по форме и одинаково великолепно прорисованные, угловые завершения этих домов выполняли сразу несколько функций — они фиксировали сложившуюся сетку улиц, служили пространственными ориентирами, зрительно сокращали длину проспекта, расчленяя его на отдельные отрезки, и, наконец, создавали своеобразный ритмический силуэт.

Сегодня, как это ни печально, многие здания лишены своих угловых завершений, а проспект — характерных вертикальных акцентов. Среди них такие знаковые жилые дома, как № 61 (арх. Ф. И. Лидваль, 1907), № 54 (арх. Д. А. Крыжановский, 1911) и № 38 (арх. В. И. Ван-дер-Гюхт, 1911). Утрата этими зданиями (в разное время и по разным причинам, чаще по причине варварской эксплуатации) своих завершений искажает картину Каменноостровского проспекта едва ли меньше, чем новоявленная Биржа — панораму Стрелки Васильевского острова.

Владислав Шишков, архитектор

— Здравствуйте, мы с вами отправляемся в увлекательное путешествие по рекам и каналам Санкт-Петербурга…

О своем опыте работы гидом на туристическом кораблике рассказывает поэт
Любовь Лебедева

Возраст экскурсоводов разный, от 17 до 50, но в 95% случаев это женщины. Это объясняется спецификой работы: в летнее время самыми свободными людьми оказываются преподаватели ВУЗов и школ, а также их подопечные, именно они и выходят на водные просторы Питера, чтобы подзаработать себе на хлеб с маслом. За два года работы я видела только четырех экскурсоводов-мужчин, да и то трое из них вели экскурсии для иностранцев, что гораздо более прибыльное занятие.
Зато ни девушек, ни женщин не берут ни в матросы, ни в капитаны. Матросят в основном школьники старших классов и студенты первых курсов, а средний возраст капитанов – лет 25–35. Есть, конечно, и исключения, но те, кому исполняется 50, чаще всего становятся судовладельцами, и им выгоднее нанимать человека с «правами», чем работать самим. Владельцев часто можно встретить на понтоне: зачастую один понтон поделен между несколькими хозяевами, и они по очереди несут вахту, то есть выходят в определенный день, чтобы заносить в журнал сведения о том, как прошла смена. Они записывают время отправления катеров, заносят информацию о штрафах, если капитан проспал (а это случается часто), и то количество денег, которое принес в общак ушедший в рейс теплоходик. В смену ставят три-четыре, а на том понтоне, где когда-то работала я, шесть-семь кораблей, и за «средний» день очередь прокручивается два раза.
Русскоговорящий гид получает столько же денег в час (а стандартная экскурсия рассчитана именно на это время), сколько стоит билет без льгот: одна ходка дает аж 400 рублей. 800 рублей в день – совсем неплохо, особенно если учитывать тот факт, что есть еще и «заказы»: за них платят меньше, но сами люди нередко дают чаевые, а если заказчиками был оплачен еще и фуршет, тебя, несомненно, угостят с барского стола. Кроме того, заказы удобны и точным временем: на понтоне нет четкого расписания, когда отправится кораблик, – он уходит только после того, как хозяин-администратор даст отмашку: мол, сумма «сидит» сносная, отправляйся. Если погода плохая, а катерок открытый, люди могут собираться очень долго, занимать места, уходить, возвращаться вновь. Бывает так, что ни один катер не покидает причал, тогда смену закрывают часа на 2–3 раньше (ждут до последнего, надеясь на чудо), и после закрытия смены капитаны работают сами на себя.
Особенной популярностью пользуются ночные катания, так называемая «разводка», – это когда кораблики проходят сначала под медленно ползущими вверх крыльями Дворцового моста, а потом и Троицкого. Одновременно с Троицким поднимается впереди и Литейный мост, а на Неве тем временем творится беспредел: по воде на бешеной скорости несутся быстроходные катера, поднимая резкие волны, которые не страшны «калошам», но открытым маленьким лодкам, которых становится на Мойке и Фонтанке все меньше и меньше (в них приятнее на воде, но нет удобств и некуда скрыться от дождя), доставляют ощутимое беспокойство. Пассажиры, уже позабыв о красотах ночного Петербурга, судорожно хватаются за борта, а гид улыбается: «Не волнуйтесь, разве же это волны?!» Но гидов на ночные экскурсии берут все реже и реже: людям, отправляющимся в ночной рейс, не нужны анекдоты времен Петра и Екатерины, они хотят выпить пива и посмотреть на иллюминацию Васильевского острова.
Лично мне больше всего нравились именно лодочки: из-за своей компактности (хотя у прижимистого капитана на лодку помещалось до 40 человек) они могут проходить под самыми низкими мостами Петербурга, тогда как «калоши» со своими барами-ресторанами ходят купированным маршрутом («малый круг»), например Зеленый мост (Мойка) – Зимняя канавка – Нева до Медного всадника – разворот – Нева до Летнего сада – поворот в Фонтанку и – возвращение в Мойку через 1-й Инженерный мост мимо Марсова поля и дома Пушкина обратно к Зеленому мосту. В моей практике был пугающий случай, когда вода была очень высокой, но капитан не хотел идти «малый круг» (их не любят за их однообразность: сначала рассказываешь про один берег Невы, потом про второй, а люди-то уже все успели посмотреть) и пошел через канал Грибоедова. Все время приходилось втягивать голову в плечи, и, кроме того, мы чуть не застряли сначала под Каменным (это третий по ширине мост Петербурга), а потом под Ново-Конюшенным мостом. Каменный мост – это темный тоннель кирпичной кладки шириной в 95 метров. В тот раз было очень много иностранцев, и, думаю, они надолго запомнили тот русский экстрим: металлические поручни кораблика высекали пестрые искры, и на палубу гулко падали большие куски кирпича и кирпичной крошки, пока мы продирались сквозь темень.
«Большие круги» бывают самыми разными, но в основной своей массе они захватывают или Мойку – Неву – почти всю Фонтанку – Крюков канал – канал Грибоедова, или связаны с прохождением всей Мойки с выходом на Неву и подходом к Арке Новой Голландии. Авторские экскурсии гидов быстро становятся продуктом массовым, так как сами девушки в свободные дни (рабочий график на понтоне два через два) любят покататься и узнать что-нибудь новое «вон про тот дом». Основными требованиями к гидам являются пунктуальность (хотя о ней к концу лета вспоминают все реже и реже: сказывается усталость) и хорошая дикция, потому что не только кораблики (раз в смену обязательно кто-то ломается, и его берут на буксир или возвращают пассажирам деньги за сорванную прогулку) , но и микрофоны барахлят. За качество звука отвечает капитан, но туристы об этом не подозревают и поэтому претензии типа «ой, или вы так тихо говорили» предъявляют гиду. Он обычно первым выпрыгивает из катера и помогает людям выходить на понтон после того, как путешествие закончилось, так что от справедливого втыка он, подлец, не уйдет.
Еще надо отметить тот факт, что часто гиды стоят спиной к направлению движения корабля, поэтому они не только хорошо должны знать, какой мост сейчас будет, какой дворец вырастет на набережной через минуту, но и научиться не путать право и лево. Иногда перед отправлением некоторые гиды, зная, что в этот раз им идти задом-наперед, на тыльной стороне правой руки пишут «лево» и на левой – «право».
Люди, оккупировавшие реки и каналы, любят свою работу. Она дает неплохую зарплату, свободный график, интересные знакомства, загар, тренировку иностранного языка, да много еще чего. Можно упросить капитанов сгонять на середину Невы, где вода чище, и там понырять с лодки. Но, к сожалению, в этот бизнес не приходят со стороны. Люди здесь работают по нескольку лет, а на освободившиеся места стараются приглашать знакомых. При этом все равно считают деньги друг друга и завидуют, если у товарища в день было больше рейсов. Эта «рабочая» болезнь особенно проявляется у новичков, но к третьему месяцу пахоты сходит на нет. Также к профессиональным болезням можно отнести и сорванный голос (этим страдают не только гиды, но и зазывалы, без которых работать было бы гораздо сложнее: они объясняют маршрут
заинтересовавшимся людям и отвечают на стандартные вопросы).
У гида в жизни много событий веселых (типа выпрыгнувшего посередине Невы описавшегося юноши) и грустных (типа ссоры с капитаном из-за облитых «солярой» белых штанов), но мне почему-то чаще всего вспоминаются две такие.
Мы сидим на понтоне, и приходит мальчик лет одиннадцати-двенадцати. Серьезный, пухлый, в кепке и с пакетом в руках. Он спрашивает администратора и говорит, что хотел бы работать у нас, что окончил курсы гидов, что у него есть диплом, что он может вести экскурсии и – неплохо вести. Администратор почему-то смущается и начинает объяснять, что ты хороший парень и, я вижу, умный, но – пойми, у нас тут дяди и тети, а тебе еще всего двенадцать. И я вспоминаю, как я искала работу в четырнадцать, мне также объясняли, что тут дяди и тети и надо вот совсем чуть-чуть подрасти…
А еще была история, когда мы плыли по Фонтанке и уже заворачивали в Крюков канал, когда кто-то из пассажиров сказал: «Смотрите, человек будто бы тонет!» На Фонтанке ближе к Египетскому мосту низкие берега, и часто летом тут загорают пьянчуги, спят, купаются. Я обернулась, но мы уже входили в Крюков, и никого не было видно. Кто-то ответил: «Да нет, купаются!» А потом мы плыли там же через 2 часа, и стояла милиция, и лежало накрытое простыней тело. И я как-то не могла найти в себе силы рассказывать о Никольском соборе и святом Николае, покровителе всех моряков.

Любовь Лебедева

Римского-Корсакова, 17. Кафе при магазине «Ленточка». Водка от 18 рублей, нестрашные сорта от 30 рублей. Закусок много, и полиэтиленовых, и самодельных, холодных и горячих. Есть телевизор. Туалет 5 рублей. Круглосуточно, но один раз из десяти можно легко напороться на «закрыто» без объяснения причин.

Гражданский проспект, 36. «Рюмочная Бистро». Водка от 18 рублей, нестрашные сорта от 21 рубля. Место непроходное, компания посетителей местная и устойчивая; ощущение, что отдельные персонажи сидят сутками (работает 22 часа, с двумя часовыми пересменками). Закуски — пирожки из пакетов (с капустой съедобно), полиэтиленовые салаты. Туалет, телевизор.

Пушкинская, 1. Кафе «Рюмочная». Водка от 40 рублей. Рюмочная нового типа: для модной молодежи. Вкусная недорогая еда (супы от 60 рублей; десерты, впрочем, по ценам кофеен). Второе заведение от тех же хозяев — Некрасова, 19.

Литейный, 12. Распивочная в торговом зале гастронома: уходящий жанр. Водка от 15 рублей; приличных сортов не разливают. Два-три вида бутербродов, но никто не мешает купить в соседнем отделе качественный развесной салат. Или мороженое. Три стоячих столика. Туалета, разумеется, нет.

Ланское шоссе, 2. «Рюмочная». Водка от 13 рублей, нестрашные сорта от 20 рублей. Портрет Есенина на стене. Два сидячих столика, три стоячих, туалета нет. С 8 до 21 часа. Разогревают местного приготовления пищу (плов, чахохбили), традиционный набор бутербродов.

Большой проспект ПС, 12. Рюмочная «Робин-Бобин». Стояк-закуток, водка от 15 рублей, нестрашная от 20 рублей. Из закуски — Мало видов бутербродов. Работает с семи утра, редкий случай. Туалета нет.

Московский проспект, 3, в подворотне. «Рюмочная». Водка от 15 рублей, нестрашные сорта от 21 рубля. Стояк, закуски — колбаски охотничьи, яишница и строго 4 вида бутербродов (копч. колб., сало, селедка-яйцо, сыр). Вечерами часто можно встретить компанию милиционеров. До 22 часов, но норовит закрыться максимум в половине десятого. В туалет отсылают в кафе в соседнем переулке, но глухая подворотня гораздо ближе. «Петербургские фундаменталисты» нарекли заведение «рюмочная имени Носова»…

В чем петербургским фундаменталистам нельзя не сочувствовать: в инициативах по защите рюмочных. Публикации, акции, семинары. Это подчеркивает шутовской характер движения, но в основе здравое соображение: лояльность граждан государству зависит от доступности дешевого алкоголя. Горбачев начал «развал СССР» с антиалкогольной компании. Человек, вынужденный покупать ночью водку у таксистов, рискуя обнаружить в емкости обыкновенную воду, не пойдет в народное ополчение. Развитие событий было предсказано еще брежневским фольклором: «Если будет восемь, все равно не бросим, Передайте Ильичу, нам и десять по плечу, Если станет больше — сделаем как в Польше».

В какой-то момент казалось, что забегаловкам в Питере приходит кирдык а ля Москва, кафетерии и пирожковые посыпались под натиском фаст-фудов и спа-салонов, но тут, слава Богу, невидимая рука рынка сыграла на стороне горожан. Новые сети рюмочных (и, кстати, пышечных)- тренд последних двух лет, и старые почти все на местах.

Право же, что может быть слаще пятидесяти грамм на ходу, без церемоний и по щадящей цене, когда твои трубы поют душерасщепляющие романсы? Что может быть естественнее, даже никаких романсов не слыша, заглянуть мельком, кивнуть «как-всегда», заметнуть, крякнуть… Гражданин, имеющий такую возможность, гораздо реже вспоминает о коррумпированности властей и звериной сущности капитализма. Рюмочная — аналог церкви; если в душе ад, в семье разлад, а в бизнесе смрад, зайди на мгновение, поставь свечку, опрокинь даже и пятьдесят — и будет тебе утешение.

Конечно, последние идиотские установления по типу ограничения продажи алкоголя со стольки-то часов и запрета на уличное распитие, резко приубавляют градуса идилличности. Но в половине магазинов крепкое ночью из-под прилавка достанут, а на распивающих на набережных рек и каналов особо зверских облав, кажется, не устраивается. Власть чувствует, что за какие-то вещи — пусть опосредованно и отложенно — можно получить по башке даже от терпеливого моего народа.

В свободном мире, между прочим, с этим делом тоже амбивалентно. Америку я знаю плохо, но помню, например, гостиницу в Нью-Джерси, в которой даже днем не подавалось алкоголя (а без машины до цивилизации не доберешься), или ночь в Санта-Барбаре, когда в поисках глотка в баре по-любой-цене мы с приятелем шатались по спящему городу без малого два часа. Реалии Старого света знакомы мне ближе: удивитесь, например, тому факту, что в свободолюбивой Голландии алкогольные магазины закрываются в пять-шесть часов вечера и работают по пять-шесть дней в неделю (не говоря уж о том, что даже в Амстердаме вы будете час искать такой магазин). В Финляндии спецмагазинов больше и режим работы терпимее, но схема та же. На французской дороге водитель (хорошо, пусть пассажир), страждущий опохмела, рискует умереть от разочарования на заправочной станции, ибо там ему не продадут даже ничтожного пива.

Немецкая жизнь организована гуманнее — и на заправках все нормально (те, что на автобане, торгуют алкоголем крепче пива только до полуночи, но если очень хочется, найдется заправка в городской черте), и охотно придет на помощь заведение с привычным русскому уху турецким именем «киоск», где есть далеко не все, но то, что вам надо — есть. Да, киоск закроется максимум в два ночи, но надо же и совесть иметь; кроме того, на вокзале крупного города он с высокой вероятностью окажется круглосуточным. Да, киоски неравномерно распределены по стране: в Берлине, Бремене и Кельне их навалом, а вот, скажем, во Франкфурте-на-Майне то ли вообще нет, то ли нет почти.

Помню трагичнейшую историю 200.. года, когда на Франкфуртской книжной ярмарке был «русский год» и 150 наших писателей посетили это мероприятие за счет министерства печати. В последний день писателям пообещали банкет, писатели банкеты уважают, но ждал их облом невероятного масштаба: вывези в ресторан на окраине, угостили сосиской и пивом, а потом танцы, а писатели хотят водки, но она уже за свой счет, а ресторанная водка в Европе по три, скажем, евро за 20 грамм, что глупо и бесполезно, и не уйдешь никуда: или соборного автобуса жди два часа, или на такси. Половина с гаком писателей грустно ждало автобуса, предвкушая возместить в центре, но в центре магазины уже закрылись, а киосков, повторяю, там нет, а то, что заправку надо искать, не каждый писатель сообразит. Однако же: волшебное спасение в виде заправки остается почти всегда.

Иное преимущество европейского алкогольного универсума — вино в скромной таре. Я, скажем, просыпаясь на Сенной площади в г. СПб в жаркое утро, желаю плавно начать день с шампанского. Где мне его взять? В заведениях попроще его не разливают, отпускают только бутылками. В заведениях посложнее могут налить, затребовав три евро за сто грамм. Но еще надо найти такое заведение, а главное — сухое шампанское встречается через два раза на третий, все норовят напоить несъедобным полусладким. В то время как в любом гамбурге или брюсселе я куплю в ближайшем киоске нужную бутылочку в 200 гр. за те же три евро, а то и за два; не буду утверждать, что в каждом универсаме такая бутылочка есть в холодильнике, но во многих — есть, а в универсаме эти 200 гр. обойдутся мне вовсе в евро с небольшим. Еще спокойнее, если душа вожделеет красного: 250 гр. за аналог наших 35 рублей, и сиди со своей бутылочкой в тени каштана, а у нас вина на улице официально можно выпить лишь на террасе ресторана — минимум пять евро за гр.150.

Впрочем, вино — тема не русская и сторонняя. Вернемся к водке. Водка — страшное зло, разрушает семьи и все такое. Если автор этих строк не перестанет любить водку, то будущее его — сомнительно. С другой стороны, как же ее не любить. Гармония ледяной водки с салом, соленым огурцом, горячим борщом и пр. не нуждается в комментариях: ни Вагнеру, ни Прокофьеву таких гармоний создавать не удавалось.

Водка должна быть холодна и доступна; это очевидно, как заповедь «Не убий!». Не буду даже искать слов для тех деятелей общепита, что в припадке европейскости пытаются вводить в России издевательскую порцию 40 гр. С горчайшим сердцем вынужден констатировать, что в одно время эта гнилая мода завелась даже в мекке петербургской культуры, в Мариинском театре. Граммы, впрочем, скоро вернулись к человеческой норме, но цены в мариинских буфетах растут по три раза за сезон. Вышел меломан в антракте, позволил себе полтинничек, а больше уже позволить не может, а антракты в Мариинке богатырские, достигают пятидесяти минут.

Критиковать ценовую политику любимого театра не стану, тем более что в парижских операх порция шампанского или виски и вовсе — десять евро. Меломанам, однако, дам полезный совет. В окрестностях Мариинки хватает рюмочных, которые за время антракта можно посетить при желании и дважды. «Белые ночи» на Печатников переименовались и временно без лицензии, но, скажем, —

Ул. Декабристов, 53. «Рюмочная». Водка от 12 рублей, нестрашная — от 21 рубля. На закуску разогревают полиэтиленовые шашлыки. Нет бутербродов. Есть туалет. В интерьере — старые радиоприемники, бюсты Ленина и Сталина, чучела тетеревов. Открыто с 9 до 23. Флегматичный усатый буфетчик записывает долги опойных завсегдатаев в толстую книгу.

Вячеслав Курицын

Что: бесплатные экскурсии по улицам Санкт-Петербурга.

Когда и где: обычно экскурсии проводятся в выходной день, с утра. Точно узнать можно из объявлений в «Моем районе».

Историк и краевед Арсений Семенович Дубин проводит подобные мероприятия уже пять лет. Каждая экскурсия посвящена отдельной улице. В течение двух с половиной часов он подробно рассказывает о каждом доме «без банальных фактов» (так говорит сам Арсений Дубин, и это — правда).

На каждое мероприятие собирается около 100 (!) человек, что может составить некоторое неудобство. К знаменитому историку бывает сложно подобраться, и вы просто не услышите, о чем он говорит (не спасет и громкоговоритель). Как выход: прийти в дождливую погоду. Экскурсии все равно проводятся, но численность группы уменьшается более чем вдвое.

За пять лет вокруг экскурсий сложилась своя тусовка, состоящая в основном из дам весьма почтенного возраста. Молодые люди тоже бывают, но реже и в гораздо меньших количествах.

Кстати, о бесплатности. Во время экскурсии вам будет настоятельно предложено купить ксероксы статей Арсения Дубина (по символической цене от 20 рублей). Здесь же можно приобрести и его книги.

P. S. от «Прочтения». Гражданская инициатива — это не только громкие темы и судебные разбирательства. Жизнь складывается из мелочей, и воскресные прогулки Дубина — это именно то, что делает жизнь уютной и действительно — независимо от того, какая на дворе эпоха — обеспечивает связь поколений. Как замечено нашим автором, аудитория у Дубина — не самая юная. «Прочтение» проверило на своем опыте: лекции эти — не только поучительны, но и просто замечательное развлечение утром выходного дня.

Фото: Любовь Красильникова

Никита Вознесенский

Зданию, испохабившему вид
на Стрелку Васильевского острова,
хотят срезать 13 метров

Губернатор Петербурга поддержала решение Градостроительного совета о том, что бизнесдом, выросший в глубине Васильевского острова до такой высоты, что его прекрасно видать с Невских мостов, должен лишиться двух верхних этажей. Главному архитектору города Александру Викторову дано указание обеспечить усекновение монстра.

Событие это — если оно, конечно, случится — станет историческим. Строителям в Петербурге нынче позволено все или почти все, список потерянных памятников и видов длиннее и длиннее, и вот создается важнейший прецедент: домик, оказывается, можно и подрезать. Время, оказывается, можно повернуть вспять. Валентина Ивановна нашла в себе силы на политическое решение, а застройщики в следующий раз будут думать, прежде чем откровенно уродовать историческую панораму.

На деле, конечно, не все так просто. Инвестор утверждает, что все документы в порядке, и сносить ничего не хочет (вернее, готов убрать три с небольшим метра вместо тринадцати). Кроме того, при уничтожении необходимых этажей может открыться вид на другой высотный домик, а хрен редьки если и слаще, то не намного. Еще более «кроме того»: в данный момент в Петербурге не действует никакого высотного регламента (старый силу потерял, новый пока не вошел), поэтому бизнесмены, возводящие в данную секунду гулливерские постройки, теоретически выиграют впоследствии любой суд, невзирая ни на какую политическую волю. Да и средств воздействия на власть у них не меньше, чем у общественности, ратующей за бережное отношение к городу.

Но все равно очень хочется верить, что лед тронулся. На знаменитое письмо видных граждан Петербурга против уничтожения его исторического облика власть, если помните, отреагировала раздраженно, но в результате — прислушалась. Сначала Матвиенко официально признала ряд «градостроительных ошибок», а теперь вот обещает перейти от слов к делу.

Будем ждать развития событий. Если после такого обещания губернатора не будет исправлена ошибка настолько вопиющая — значит, невозможно вообще ничего.

Фото: с дома «Эсдерс и Схефальс» (угол Гороховой и Мойки) семьдесят пять лет назад срезали шпиль: он заслонял Адмиралтейскую иглу.

Иван Желябов

Преданный посетитель музея — как лесничий в своем лесу — замечает все: вот молния сломала дерево, надо подрезать, вот новый родник пробился, вот новая берлога… Одну картину увезли на выставку, другую, напротив, привезли после трехлетних гастролей, статую переставили в другой угол…

На втором этаже корпуса Бенуа Русского музея, из углового зала, того, где григорьевский портрет Мейерхольда, начинается длинная галерея авангарда, в конце которой, по центру, очень выгодная стена. Видна издалека. Место для трона или для мишени. В последние годы там всегда висит Малевич, но всегда — разный. Черный висел квадрат, потом красный квадрат, потом маленький красный домик. Каждый раз, заходя «к Мейерхольду», сразу смотришь за угол: а какой там сейчас Малевич.

А теперь вот изменился и сам угловой зал: в результате переэкспозиции из запасников туда заселилось несколько работ Александра Терентьевича Матвеева, выдающегося советского скульптора. «Культового», можно сказать, насколько это слово к советскому скульптору применимо. Встали работы в экспозицию надолго, так что спешить не обязательно, но все же — хороший повод заглянуть в любимый музей. И не единственный: на первом этаже корпуса Бенуа не так давно возник циклопический и легендарный исполин «Освобожденный труд» Коненкова: вещь сильно на любителя, но величие замысла — впечатляет.

Фото: самая известная Матвеевская работа, стоящая у БКЗ «Октябрьский», одна из лучших в городе скульптур. Руслан Шамуков

Иван Желябов

Второй международный фестиваль рисованных историй «Бум комиксов»

Санкт-Петербург 2008

В сентябре 2008 года в Санкт-Петербурге состоится второй международный фестиваль рисованных историй «Бум комиксов». Он состоит из двух частей: выставочных проектов, которые будут открываться в течении сентября и непосредственно фестиваля, который пройдет с 26 по 28 сентября. БУМ комиксов охватит сразу несколько выставочных пространств: музеи, галереи, библиотеки, магазины, кафе и улицы — самые живописные места исторического центра Петербурга.

В этом году главной темой фестиваля будет понятие «Comics small press» — распространенную во всем мире культуру малотиражных изданий комиксов, которые зачастую инициированы объединениями авторов. На фестиваль приедут и расскажут об этом авторы и издатели из Франции, Италии, Бельгии, Германии, Голландии, Финляндии, Норвегии, Чехии, Латвии и России.

В рамках фестиваля состоятся следующие выставки:
70 лет Супермэну, комиксы в России начала 90х, «Так не бывает?!» — выставка русских художников, «Рисованная поэма» Дино Буццати (Италия), David B (Франция), Gary Baseman (США), Mawil (Германия), Лена Ужинова (Россия).

Кроме этого, среди авторов комиксов проводится конкурс на тему «ДОМ». Лучшие присланные работы будут выставлены на фестивале. Конкурс проводиться при поддержке компаний Wacom, Adobe Systems Inc, Coreldraw и блог-сервиса Live journal.

Выставки состоятся в Новом выставочном зале Музея городской скульптуры, музее В. В. Набокова, галерее «Глобус», галерее «Сарай», галерее «100 своих», Центральной библиотеке им. М.Ю. Лермонтова, отеле Helvetia и других площадках города.

Фестивальная программа состоится с 26 по 28 сентября в Новом выставочном зале Музея городской скульптуры и будет включать в себя насыщенную программу встреч, мастер-классов, лекций, и перформансов с участием российских и зарубежных авторов, ориентированных на самую широкую аудиторию.

Справка:

Первый фестиваль состоялся в сентябре 2007 года. В течение первых двух недель в центре Петербурге на различных площадках открылось 5 выставок, которые посетило более 5000 человек. Наибольшей популярностью пользовались выставки Осаму Тезука Манга «Преступление и наказание», Туве и Ларса Янсон «Комиксы про Муми-Троллей» и «Современный авторский комикс», в которой участвовало более 20 авторов из разных стран.

В рамках фестиваля состоялось более 15 лекций и мастер-классов, которые провели авторы, а также специалисты в области комикса из Франции, Германии, Швеции, Финляндии, Бельгии, Голландии, Канады, Чешской республики, Эстонии и России.

Фестиваль широко освещался в средствах массовой информации.

Более подробную информацию вы можете получить на сайте фестиваля www.boomfest.ru.