Метка: Зарубежное кино

Ешь, молись, люби

Режиссер — Райан Мерфи

США, 2010, 133 мин.

Все, о чем написано в романе «Есть, молиться, любить», его автор, американская журналистка и писательница Элизабет Гилберт, действительно проделала сама: после развода с мужем, который обоим дался нелегко, и второй неудачной любовной истории, также завершившейся страданиями и слезами, она продала права на еще не написанную книгу, собрала вещи и отправилась на год путешествовать по трем странам, название которых начинается с буквы «И»: Италии, Индии и Индонезии.

Вышедшая книга стала бестселлером, в любви к ней признались самые успешные дамы американского света — от Опры Уинфри до Хилари Клинтон, журнал Time включил Гилберт в список 100 самых влиятельных людей мира, в Голливуде начали писать сценарий экранизации. Роман был не просто еще одной историей успеха, не просто наглядным пособием в картинках из серии «Как перестать беспокоиться и наконец почувствовать себя счастливым» — это была новая программа женского счастья: вместо традиционного «семья, дом, дети» Гилберт предложила другую формулу, заявленную в заглавии и на деле означающую отсутствие обязательств, свободу и одиночество. Разумеется, обо всем этом писали и раньше, но в книге была точно найдена не только формула, но и форма: «Есть, молиться, любить» — это, по сути, блог. Текст, в котором дистанция между автором и персонажем сведена к минимуму, но все же присутствует. Путеводитель, в котором важно то, что увидел и запечатлел рассказчик, а не то, куда обычно везут туристов. Исповедь, в которой находится место и для восторгов перед новыми открытиями, и для сомнений и переживаний.

Автобиографический сюжет книги перекочевал в сценарий фильма почти без изменений: журналистка Лиз (Джулия Робертс), брак которой трещит по швам, влюбляется сначала в молодого актера (Джеймс Франко), а потом, когда и этот роман завершается ничем, — в идею кругосветного путешествия. В Италии она учит итальянский и в немыслимых количествах поглощает пасту, в Индии запирается в ашраме и часами медитирует, на Бали становится ученицей местного знахаря и встречает новую любовь — бразильца Фелипе (испанец Хавьер Бардем).

Но повторения сюжета в случае с романом Гилберт оказалось недостаточно — тут нужна была еще и интонация. И вот к этому в Голливуде оказались не готовы: как снимать романтические комедии, здесь знают со времен немого кино, но вот как экранизировать блоги? В фильме «Ешь, молись, люби» есть развалины Колизея, римские крыши, индийская свадьба, балийские бунгало и рисовые поля, но нет ни террористов, ни Джорджа Буша, ни Сильвио Берлускони. Абсолютно герметичный мир — в то время как в книге Гилберт, как и подобает популярному блогеру, ни на секунду не выключается из «контекста»: на Бали, например, она прибывает после устроенных местными исламистами терактов и успевает отметить, что цены на жилье стали значительно ниже.

Манифест женского счастья тоже так и не вступает в действие — его постулаты в традиционную схему мелодрамы просто не вписываются, поэтому путь «к себе и к богу» в конечном итоге превращается в путь в новый дом, с интерьером поэкзотичнее старого, и к новому мужчине, про которого можно сказать ровно то же самое. В этой архаичности, конечно, есть своя прелесть: Джулия Робертс буквально источает неземное счастье и благополучие, в кадре одни райские пейзажи сменяются другими, герой Хавьера Бардема трогательно пускает слезу, когда его повзрослевший сын покидает Бали, и снаряжает корабль любви, чтобы увезти свою новую возлюбленную на необитаемый остров. Старые приемы по-прежнему работают, но только не очень понятно, для кого именно. В Интернете описание того, что конкретно взятый и ничем не примечательный человек ел на обед или ужин, уже давно не выглядят глупыми. В кино для подобных рассказов до сих пор нужна аура исключительности. Рано или поздно к ней придется придумывать новый подход: героических сюжетов в нынешнее время меньше, может, и не становится, но вот то, что они тонут в потоках миллионов маленьких частных историй — абсолютный факт.

Ксения Реутова

3 сентября открывается VI Международный фестиваль короткометражного кино и анимации Open Cinema. В этом году он посвящен 100-летию Голливуда. Кинофорум, исследующий современное авторское кино, попытается сделать «склейку» между старой доброй классикой и новыми экранными экспериментами. Фестивальные показы будут проходить с 3 по 12 сентября в киноцентре «Дом кино» и в кинотеатре «Мираж-Синема» на Петроградской. На пляже Петропавловской крепости 10 и 11 сентября состоится кино-музыкальный open-air. 4, 7, 9 и 12 сентября в «Порядке слов» ожидаются лекции и мастер-классы. И, наконец, в рамках фестиваля с 2 по 12 сентября в Фонде Михаила Шемякина расположится специальный благотворительно-выставочный проект «Иконы Голливуда».

Анимационный фильм Нины Бисяриной «Поездка к морю» — участник программы фестиваля:

• Полукомедия про летающего младенца
• Режиссер Франсуа Озон
• Франция — Италия, 90 мин

Новый фильм Озона, по идее, надо было бы выпустить без сюжетных аннотаций вообще, ну, или сделать их максимально коротенькими, как на Берлинском кинофестивале. Анонс там сообщал только о том, что в фильме есть обыкновенная женщина, есть обыкновенный мужчина, но в их семье рождается совершенно необычный ребенок — Рикки. Впрочем, главную сюжетную тайну довольно быстро растрепали, так что хранить ее в секрете теперь, наверное, уже не нужно: спустя пару месяцев у Рикки появляются крылья — сначала такие, как у общипанной курицы, а потом — красивые, как у ангелов на картинах.

Проще всего рассматривать новую картину Озона как пародию, потому что начинается она так, будто француз решил потягаться с представителями румынской «новой волны» или с каннскими любимцами братьями Дарденн: героиня трудится на фабрике, в одиночестве воспитывает дочь и влюбляется в мигранта, который по-французски говорит с ошибками. Семейная жизнь не задается, муж ходит на сторону, дочь капризничает, младенец орет… Но все это, конечно, продолжается до тех пор, пока их всех в прямом смысле не окрыляет любовь к Рикки. И если в «Крысятнике» появление в доме лабораторной крысы приводило к страшным последствиям — из героев начинали лезть не только запрятанные где-то глубоко в подсознании комплексы, но и обычные недостатки, разраставшиеся до какого-то космического абсурда, то здесь, напротив, льют сентиментальные очистительные слезы и на голубом глазу (опять же — в прямом смысле) клянутся друг другу в вечной любви. И первое и второе в равной степени фальшиво и уродливо, а между крысой и розовощеким пупсом, как выясняется, нет никакой разницы.

Ксения Реутова

• Беспомощная драма с четырьмя неизвестными
• Режиссер Джон Мэдден
• США, 84 мин

Как «Киллер» попал в российский прокатный график — большая загадка, даже в США его выпустили сразу на DVD. Вероятнее всего, этот разложившийся труп везут к нам на волне успеха промо-компании фильма «Рестлер»: фрик-шоу, устроенное Микки Рурком сначала в студии программы «Время», а потом и у смешариков из «Прожекторпэрисхилтона», на несколько месяцев превратило актера в самого популярного в России экранного персонажа. Теперь «на Рурке» можно зарабатывать.

В фильме Мэддена Рурк (со смешной седой косичкой, нарисованными бровями и завитыми ресницами) играет индейца-киллера, который проваливает очередное задание: вместе с жертвой он убивает еще и любовницу заказчика. Тот в ярости и грозится отомстить, а индеец в это время зачем-то ввязывается в еще одну идиотскую историю с участием малолетнего психопата и семейной пары на грани развода. До конца фильма все четверо неоднократно попытаются друг друга пристрелить.

«Киллер» — не столько полноценное кино, сколько его выкройка. Экранизацией романа Элмора Леонарда на самом деле должен был заниматься Тони Скотт, а на главные роли в свое время были утверждены Роберт Де Ниро и Квентин Тарантино. После конфликта студий Miramax и Disney работу над ней заморозили, и в итоге постановкой занялся Джон Мэдден, автор «Влюбленного Шекспира» и «Доказательства». На тест-просмотрах фильм забраковали, потом несколько раз перемонтировали. То, что от него осталось, нельзя назвать ни психологической драмой, ни криминальным детективом: здесь нет ни характеров, ни леонардовского юмора, ни саспенса. Нет, есть, конечно, косичка Рурка. Но уж больно она тоненькая.

Ксения Реутова

• Киноальманах, посвященный главному мегаполису мира
• Режиссеры Фатих Акин, Андрей Звягинцев, Скарлетт Йоханссон, Натали Портман и др.
• Франция — США, 110 мин

Мода на альманахи охватила киномир пару лет назад, когда команда французских продюсеров собрала лучших режиссеров мира, раздала им названия парижских кварталов и попросила снять по скромной короткометражке. Получившийся в итоге сборник «Париж, я люблю тебя» стал одним из главных событий Каннского фестиваля-2006 и собрал кучу признаний в любви — как к самой французской столице, так и к режиссерам. Через год на свет появился альманах «У каждого свое кино», в основе которого лежал все тот же принцип калейдоскопа — дюжина режиссеров рассуждала о том, что такое кинематограф и насколько священен процесс погружения в эту реальность.

О Нью-Йорке, правда, уже был снят один киносборник — «Нью-Йоркские истории» 1989 года, причем в авторах значились Мартин Скорсезе, Вуди Аллен и Фрэнсис Форд Коппола — люди, имена которых перечисляются через запятую вместе с названием самого города. Но никакого откровения не получилось: Нью-Йорк оказался сильнее, и про фильм довольно быстро забыли. Для съемок нового альманаха все те же французские продюсеры набрали не аборигенов, а режиссеров со всего мира: в списке авторов «Нью-Йорк, я люблю тебя» — и немецкий турок Фатих Акин, и индийцы Мира Наир и Шекар Капур, и китаец Цзян Вэнь, и даже наш Андрей Звягинцев. Отдельное удовольствие — короткометражки Скарлетт Йоханссон и Натали Портман: для одной это будет режиссерский дебют, для другой — вторая попытка снять кино. Шансы на то, что эти кусочки сложатся в полноценную картину, довольно высоки: Нью-Йорк, в отличие от Парижа, не вызывает никаких однозначных ассоциаций, а потому делать с ним в кадре можно все что угодно.

Ксения Реутова

• Гениальная повесть о разбитом сердце
• Режиссер Джеймс Грей
• США, 110 мин

Любовный треугольник, одиночество в Нью-Йорке, русские евреи с Брайтон-Бич — если составлять список самых затасканных тем в мировом кино, то в нем непременно будут все три пункта. То, что сделал с ними Грей, просто не укладывается в голове. Режиссер, выходец из семьи русских эмигрантов, дебютировал в Голливуде в 25 криминальной драмой «Маленькая Одесса», потом снимал по фильму в семилетку и считался «подающим надежды, но до конца не раскрывшимся». Ну вот, теперь можно считать, что надежды оправдались.

Из сценария «Двух любовников» (у Грея, кстати, подразумеваются все же две женщины, но оставим это на совести прокатчиков) неожиданно выброшено все то, на чем он пытался играть раньше: наркоторговцы, коррумпированные копы, погони и перестрелки, нарочитый русский акцент — эти режущие слух твердые согласные и неправильные ударения — все долой. Осталась только любовная линия. Леонард Крэдитор (волшебный Хоакин Феникс), инфантильная тридцатилетняя детина, до сих пор не может пережить разрыв с невестой и время от времени пытается покончить с собой. Как-то вечером на ужин к его родителям заходит дружественная еврейская семья с дочкой-брюнеткой, и девушка проявляет недвусмысленный интерес: «Я видела, как ты пригласил свою маму на танец. Мне это очень понравилось». А через пару дней в квартире напротив появляется блондинка с собачкой (Гвинет Пэлтроу) — создание еще более неприспособленное к жизни и потому ужасно притягательное. Леонард влюбится в блондинку, но ходить на романтические свидания и кушать мороженое будет с брюнеткой.

После первых фильмов Грея часто сравнивали со Скорсезе, но оказалось, что Достоевский ему во всех смыслах роднее: примерно так выглядела бы повесть «Белые ночи», если бы Федор Михайлович жил на Брайтон-Бич. Это тончайшее, совершенное кино — ни один жест, ни одна реплика в нем не выглядит фальшивой, ни одна слеза не падает просто так, чтобы пощекотать нервы зрителю, каждое признание в любви звучит как стон, а в финальных объятиях заключено столько боли, что ее, кажется, хватило бы для того, чтобы взорвать весь Нью-Йорк. Или даже три Нью-Йорка.

Ксения Реутова

• Тоталитарный нуар
• Режиссер Явор Гырдев
• Болгария, 92 мин

Болгарское радио «Маяк» железным голосом диктора-робота желает заключенным колонии строгого режима доброго утра: только что «пропикало» шесть часов. Вместо гимна — песня про «смуглянку-молдаванку», под которую суровые мужики с татуировками (у главного героя во всю спину надпись «Човек това звучи гордо») сначала строятся, потом отправляются в столовую, оттуда — на общественно полезные работы и в спортзал и только затем — в душ. Заключенный по кличке Мотылек, отсидевший по ложному обвинению в убийстве пятнадцать лет, выходит на свободу и попадает в тоталитарную Софию конца 50-х. У него есть ровно сутки на то, чтобы найти предавшую его возлюбленную, отомстить ублюдку, из-за которого он сел в тюрьму, и раскрыть тайну исчезнувшего пятнадцать лет назад алмаза.

Черно-белая пленка, закадровый голос рассказчика, вспоминающего разные события своей насыщенной жизни, беготня по городским катакомбам, много обнаженного женского тела, предательство за предательством: «Дзифт» по форме — самый настоящий фильм-нуар, но сделанный с энергией и маниакальной страстью боевика (исполнитель главной роли Захари Бахаров со сверкающей лысиной — нечто среднее между Вином Дизелем и Джейсоном Стэтемом, только говорит по-болгарски). Мораль формулируется в самом начале, в притче о дерьме (это одно из значений слова «дзифт»): «Чем больше дерьма, тем меньше морального ущерба» — при этом рассказывает герой о любовной мести, а режиссер подразумевает, очевидно, нелегкую эпоху. Думать тут, честно говоря, больше не о чем: дебют театрального постановщика Явора Гырдева, чудом попавший в конкурсную программу прошлогоднего Московского фестиваля и получивший приз за режиссуру, — в большей степени стилистическое и графическое упражнение, нежели осмысленное высказывание. Но, черт возьми, как же ловко он пишет в своих прописях! Идеальный, каллиграфический почерк, большая редкость в наши дни.

Ксения Реутова

Миллионер из трущоб

• Псевдоиндийская драма
• Режиссеры Дэнни Бойл, Лавлин Тандан
• Великобритания — США, 120 мин

Разносчик чая в одном из офисных зданий Мумбая, 18-летний Джамал Малик, попадает на игру «Кто хочет стать миллионером?» и чудесным образом доходит до вопроса на 10 миллионов рупий (предпоследнего). Ответить он не успевает — время эфира заканчивается, а на выходе Джамала уже поджидает местная полиция. В отделении его сначала слегка пытают, а потом решают допросить по-хорошему: как же так получилось, что необразованный подросток знает ответы на все вопросы? Далее следует рассказ о трудном детстве в трущобах, борьбе за выживание и большой любви.

Вполне возможно, что в самой Индии «Миллионера» не оценят: для болливудского кино в нем слишком мало танцев, для этнической драмы — слишком мало правдоподобия. Так вот, к черту Болливуд и к черту правдоподобие. Это лучший фильм Бойла со времен «Неглубокой могилы» и «На игле», и вообще это, пожалуй, лучший фильм прошлого года.

Туповатый лузер с мешком непонятно откуда взявшихся денег — любимый герой Бойла (на мальчика из «Миллионов» сумка, набитая фунтами, вообще падала в буквальном смысле с неба), но все метаморфозы, которые с этим героем происходят, в финале ведут к тому, что от судьбы не уйдешь, а любит судьба как раз вот таких — которые сами не всегда понимают, что делают, но идут напролом, к своей… ну, скажем так, мечте. Суть в том, что в конечном итоге не важно, откуда этот герой родом — из Эдинбурга или Мумбая, просто таким идиотом хотя бы раз в жизни чувствует себя каждый: когда покупает лотерейный билет или, например, идет на первое свидание. Жизнь — это кот в мешке, набор неслучайных случайностей. Банально, конечно. Но вам все равно понравится.

для всех

Ксения Реутова

О’Хортен

• Скандинавская сказка про пенсионера
• Режиссер Бент Хамер
• Норвегия, 90 мин

Одд Хортен посвятил всю свою жизнь железной дороге: мимо окон его дома каждое утро с узнаваемым гулом проносятся электрички, а сам он до 67 лет проработал машинистом. В день выхода на пенсию коллеги дарят ему игрушечный локомотив и зовут на вечеринку. На нее Хортен, впрочем, так и не попадает. Заночевав в квартире у совершенно незнакомой семьи, он просыпается и обнаруживает, что старость уже наступила: ему некуда и не к кому идти, и что вообще дальше делать — совершенно непонятно.

Режиссер Бент Хамер, главный представитель норвежского кино на мировых кинофестивалях, снимает фильмы о тихих провинциалах, и потому мало какая рецензия обходится без сравнений его работ с творчеством финна Аки Каурисмяки и шведа Роя Андерссона. Герои Хамера так же молчаливы, трогательны и печальны, они живут в тех же домах с идеальным дизайном — и при этом чувствуют себя бесконечно одинокими и несчастными, а с миром вокруг происходят странные трансформации: реальность вдруг куда-то исчезает, и в кадре начинает твориться тихое безумие.

«О’Хортен» — пожалуй, самая прозрачная картина Хамера, все приемы, на которых она построена, видны зрителю, как нитки в изнаночном шве: если надо взять какой-то фильм за образец современного скандинавского кино, то вот он — лучше и проще все равно не придумаешь. Что касается тематики, то тут Хамер даст сто очков вперед всему мировому кино: о старости и смерти многие пытаются говорить с улыбкой, но чаще всего получается натянуто и фальшиво — страх перед вечностью просвечивает сквозь пленку. А вот улыбка Хортона в финале — настоящая.

Ксения Реутова

Рестлер

• Драма родом из 80-х
• Режиссер Даррен Аронофски
• США — Франция, 115 мин

Рэнди «Таран» Робинсон (Микки Рурк), профессиональный рестлер, герой нескольких компьютерных игр и кумир целого поколения, раздает автографы 30-летним оболтусам, бухает, тренируется, а в свободное время навещает в стрип-клубе подругу-стриптизершу. После очередного боя он оказывается в больнице с распоротой грудной клеткой. Вежливый доктор сообщает ему, что у него был инфаркт и что следующий его выход на ринг будет последним. Рэнди пытается начать новую жизнь: встречается с дочерью, которую бросил много лет назад, устраивается на работу в супермаркет, где шинкует колбаску привередливым бабулькам, и приглашает стриптизершу на нормальное свидание.

В самом начале фильма зрителям показывают старые афиши, на которых изображен главный герой в молодости, потом появляется надпись: «20 лет спустя». По сути же получается, что из 80-х «Рестлер» так и не «уплывает», это очень старомодное кино — что-то вроде «Рокки», но намного, намного грустнее. Даррен Аронофски, автор «Пи» и «Реквиема по мечте», полностью реабилитировался за провал «Фонтана» и получил «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля, хотя его имя в связи с «Рестлером» надо упоминать все же во вторую очередь: это фильм Микки Рурка и Даррена Аронофски. Рурк, чья биография, в общем, очень схожа с биографией главного героя, даже не играет, а существует в кадре: камера сосредоточена не столько на его лице, сколько на теле — грузном, уставшем, покрытом шрамами и потом. Рестлинг только со стороны кажется легким развлечением, карикатурой на боксерские поединки, а на самом деле раны там получают глубокие, и кровь течет настоящая. С кино, кстати, дело обстоит примерно так же: все, что ты видишь на экране, — иллюзия. Но кто-то с этой иллюзией проживает целую жизнь.

Ксения Реутова