- Крейг Томпсон. Одеяла / Пер. с англ. Василия Шевченко. – СПб.: Бумкнига, 2017. – 596 с.
Когда мы с моей сестрой Верой были маленькие, мы делили одну кровать. Я по праву старшинства с удовольствием закидывала на сестру ноги, прислоняясь к ней ледяными пятками. Вера пыталась бунтовать, но подобные испытания – удел всех младшеньких. Одеяло у нас тоже было общее, и мы залезали под него с головой, втихаря зажигая фонарик – Останкинскую башню. Не секрет, что каждая из нас мечтала о своей отдельной кровати. В какой-то момент родители нас разлучили.
Так было и у автора автобиографического комикса «Одеяла» Крейга Томпсона, который провел детство в сельской местности штата Висконсин. Он и его младший брат Фил тоже делили одну кровать:
Правда, «ДЕЛИЛИ» – не самое подходящее определение. Мы были ЗАПЕРТЫ в одной постели, так как были детьми и нас никто не спрашивал.
Крейг был скромным пареньком из таких, кого в школе чаще не любят, чем не замечают. Он много рисовал, играл с братом в «кораблекрушение», ходил в церковь и мечтал попасть в рай, ведь места на земле никак найти себе не мог: «Этот мир – не мой дом. Я здесь лишь временно».
На смене одного из церковных лагерей в старшей школе Крейг познакомился с Рейной. Спрятавшись от вожатых, подростки прогуляли обязательную службу, Рейна очень хотела спать и задремала сразу же, как только опустила голову на куртку, подложенную вместо подушки. Крейг молча наблюдал за тем, как она мерно дышит во сне, мечтая прикоснуться к ней и все не решаясь: «Шелковистые волосы падали на ее лоб. Я погладил их и заправил ей за ухо». С этой, пожалуй, самой пронзительной сцены в романе и начинается история одеял.
Роман излишне велик (строгий редактор смело урезал бы его вдвое) и наивен настолько, насколько наивна сама юность. Однако нельзя упрекнуть автора в болезненной сентиментальности – она не ранит. Любой узнает себя в главном герое, его брате или девушке, ощутит свободу взросления и первой влюбленности: она как ветер, который ты не видишь, но чувствуешь его присутствие.
Книга «зимняя» – и никак не подойдет для чтения летом. В нее нужно погружаться, когда за окном идет снег, а ты, разумеется, дома, в тепле, с толстенным томом на коленях, и рядом обязательно кто-то есть: кот или пес, а может, и младший брат.
Бородатым кидалтам с рюкзаками Herschel за плечами ее не нужно даже открывать – пустая трата времени. У молодых людей в этом возрасте совсем не развита способность к эмпатии, и страдания юного Вертера (заканчивается все не так печально, как у Гете) едва ли заставят их сердца биться. Вспоминать же о прошлом им – еще рано.
Томпсон начал создавать роман в 1999-м, а после публикации в 2004 году получил все престижные американские награды в области комиксов. Графичные изображения леса, покрытого снегом, бескрайнего неба, усыпанного звездами, и тесно сплетенных в одно целое тел до последнего целомудренных подростков заставят вас вспомнить об осторожном чувстве, заставят отмотать время назад. Чистая любовь не нуждается в ярких красках. Она легко может быть незаметной, черно-белой.
«Одеяла» называют романом взросления. И пусть, если под этим понимается история о созревании и формировании личности, об отношениях в семье, о братских чувствах и о том, как сохранить любовь-одеяло, сотканное в технике пэчворк, в котором каждый кусочек имеет свою историю и свой жизненный цикл.
Роман нежный и красивый. Им можно любоваться. И открывать на любой странице. А можно связаться с автором и отправить ему по электронной почте отзыв, рассказать о том, как все, что вы прочли, узнаваемо и печально, посетовать на жизнь, а затем вместе прийти к выводу, что она все-таки прекрасна.
Уверена, он ответит.
