Автор: Arseny Shmartsev

Книги по теме номера

Михаил Герман. «Модернизм. Искусство первой половины XX века»

• СПб.: «Азбука-классика», 2008

Сезанн, Врубель, Пикассо, Кандинский, Дюшан, Сутин, Магритт, Шагал и прочие персонажи героического модернизма. Профессор, доктор, академик и франкофил представляет свою концепцию искусства первых десятилетий прошлого века.

 

Екатерина Андреева. «Постмодернизм: Искусство второй половины ХХ — начала XXI века»

• СПб.: Азбука-классика, 2007

Ученица и коллега Германа по Русскому музею развивает тему: все об абстрактной живописи, поп-арте, неодада, минимализме, концептуализме, лэнд-арте, феминизме (прости, Господи), симуляционизме и прочих удивительностях шебутного творческого ума.

 

«Тимур. Врать только правду». Автор-составитель Екатерина Андреева

СПб., «Амфора», 2008

Книга о гуру петербургской художественной сцены Тимуре Петровиче Новикове. Тот, кто, глядя ныне на наследие гения, разочарованно пожимает плечами, имеет шанс оценить, какое влияние оказал Тимур на умы и творчество самых разных рыцарей ленинградского андеграунда.

 

Любовь Гуревич. «Художники ленинградского андеграунда. Биографический словарь»

СПб.: «Искусство-СПБ», 2007

143 статьи о художниках, участвовавших в неофициальных выставках с 1957 по 1985 год, список этих самых выставок с перечислением всех участников, библиография, сто страниц цветных иллюстраций: большая работа, бесценный материал… нормальное подвижничество.

 

Юлия Беломлинская. «По книжному делу»

СПб., М.: Лимбус Пресс, 2008

Беломлинская в словарь Гуревич не попала — поколением не вышла. Что не мешало ей быть (и не мешает, что более удивительно, оставаться) настоящей звездой андеграунда. Поэт, прозаик, мемуарист, художник, журналист и певица в этом издании выступает как литературный критик: особо интересна большая работа «Мой Есенин».

 

Николай Кононов. «Критика цвета»

СПб.: НоМИ, 2007

Один из лучших петербургских поэтов и изысканный прозаик выступает в роли художественного критика. Много психоанализа и античной мифологии. Среди героев Татьяна Парфенова, Владимир Духовлинов, Сергей Денисов, Филипп Донцов, Надя Зубарева, Илья Кабаков, Виталий Пушницкий.

 

Вилем Флюссер. «За философию фотографии»

СПб.: Издательство  С.-Петерб. ун-та, 2008

Серию фотокниг (странным образом не имеющую названия) ведет философпостструктуралист, автор идеи памятника зайцу на Заячьем острове Валерий Савчук. Публикует он не только коллег: издавался в серии, например, живой классик питерского фотоискусства Александр Китаев.

 

Жак Деррида. «Диссеминация»

Екатеринбург: У-Фактория, 2007

Очередное «ключевое собрание» сочинений классика постструктурализма. Смысл никогда не застывает, значение не загустевает, «больше нет текстуального различия между образом и вещью, пустым означаемым и полным означаемым», анализ бесконечен, Деррида умер в 2004 году.

 

«Павел Филонов: реальность и мифы»

М.: Аграф, 2008

Провозвестник «аналитического искусства», революционер Филонов был, в отличие от Деррида, «настоящим буйным». Воспоминания Глебовой и Крученых, Пунина и Томашевского, Кетлинской и Матюшиной, статья Матюшина, письма, летопись жизни. Составитель — Людмила Правоверова.

 

Владимир Паперный. Культура Два

М.: НЛО, 2007

Написанная 30 лет назад диссертация о взаимоотношении авангарда и сталинской эстетики — до сих пор основополагающий труд отечественной культурологии. Паперный с тех пор работал рекламщиком и дизайнером, пишет рассказы и очерки, а глобального больше ничего не сочинял.

 

Дмитрий Хмельницкий. Архитектура Сталина

М.: «Прогресстрадиция», 2007

Схожая с Паперным проблематика: отличие сталинской архитектуры от авангардной и послесталинской, имеет ли право на существование термин «тоталитарная архитектура» и пр. Только Паперный фонтанировал идеями, а Хмельницкий приводит много документов и цифр, что тоже очень интересно.

 

Соломон Волков. «История русской культуры ХХ века. От Льва Толстого до Александра Солженицына»

М., «Эксмо», 2008

Ветеран эмигрантской публицистики пересказывает общеизвестные факты. Сталин упомянут в книге 112 раз, второе место у Солженицына — 37, остальные — гораздо реже. Максим Шостакович упомянут в полтора раза больше отца, а тот, в свою очередь, вдвое превосходит Прокофьева.

 

Вирджиния Хаггард. Моя жизнь с Шагалом

М.: «Текст», 2007

Мемуары экономки, а потом и любовницы знаменитого художника. «Мой отец держал свиней в Венесуэле. Ему нравилось чесать им спины тростью». Про Шагала Вирджиния пишет длиннее, но настолько же остроумно. С художником она прожила семь лет и родила ему сына.

 

Марк Крик. Суп Кафки

СПб.: «Азбука-классика», 2007

Рецепт молодого барашка в укропном соусе излагается в рассказе, написанном в стиле Раймонда Чандлера. Рецепт жирного шоколадного торта излагается в рассказе, написанном в стиле Ирвина Уэлша. И так далее. Тирамису — Пруст. Петух в вине — Маркес. Борхес — камбала. Всего 14 жертв.

 

Тонино Бенаквиста. «Три красных квадрата на черном фоне»

СПб.: «Амфора», 2007

Детектив из жизни современных художников. Трагедия безрукого бильярдиста. Медитация над кием, который, увы, больше не нужен. Название путаннее имени-фамилии автора. «Фрэнсис Бэкон стал художником совершенно случайно — увидел Пикассо и решил попробовать сам».

«Прочтение» благодарит книжный магазин-клуб на Австрийской площади (Каменноостровский пр., 13) за предоставленные книги.

Редакция

Социальный проект издательской группы АСТ в поддержку чтения «Читайте книги!»

Цель проекта — повысить престиж чтения в нашей стране и вернуть книге читателя, увлечь идеей чтения молодое поколение и сохранить нашу самобытную культуру.

Россия утратила статус «самой читающей страны в мире», и, по статистике, половина взрослого населения России не читает художественной литературы. Нация, утерявшая интерес к чтению, оказывается на грани культурной деградации, становится слабой и уязвимой.

Сегодня книге приходится бороться за аудиторию с телевидением, кино, Интернетом. Но чтение — это не просто способ получения информации, это уникальный процесс, способный сделать из человека именно Личность, умеющую чувствовать, сопереживать, мыслить независимо. Издатели понимают: ситуация стала критической. Пришло время в нее вмешаться, и, в первую очередь, представителям книжной отрасли.

Издательская Группа АСТ является сегодня одним из самых успешных и авторитетных Издателей России.

ИГ АСТ — частная коммерческая компания, но мы не ограничиваем свой интерес рамками коммерческой составляющей. И отдаём себе отчёт в том, что, являясь весомой частью российского книгоиздания, несём ответственность за будущее книги. Именно поэтому, наряду с коммерчески-выгодными многотиражными проектами, мы большое внимание уделяем сегодня литературе, выпускаемой малыми тиражами. Литературе, востребованной небольшой читательской аудиторией, и поэтому имеющей право на существование.

Классические произведения, историческая литература, поэтические сборники… должны выпускаться в первую очередь крупными издателями, пусть даже за счёт коммерчески успешных проектов.

Осознавая ответственность лидирующего издательского холдинга, мы готовы инициировать сегодня широкомасштабные проекты, требующие солидных финансовых инвестиций, направленных на изменение критической ситуации, связанной с потерей интереса населения к чтению, продиктованную информационно-агрессивным временем.

В первом социальном книжном проекте «Читайте книги» принимают участие талантливые писатели — наши современники. В рамках проекта они в простой доступной форме обратятся напрямую не только к своим постоянным читателям, но и к мало читающей или совсем не читающей аудитории с тем, чтобы пробудить интерес к чтению и сохранить нашу самобытную культуру.

Мы верим, что нашу добровольную инициативу поддержат не только издатели, писатели и общественные деятели, но и журналисты, обладающие мощным инструментом влияния на аудиторию.

На улицах Москвы уже появились щиты с обращением десяти современных писателей — первых участников социальной программы: С. Алексеев. М. Веллер, Е. Вильмонт, П. Дашкова, Г. Куликова, С. Лукьяненко, В. Орлов, Г. Остер, Э. Радзинский, Э. Успенский

Проект «Читайте книги!» стартовал в Москве, но это только первый шаг в целой серии программ ИГ АСТ, с общероссийской географией, объединенных социальной идеей поддержки чтения.

Второй международный фестиваль рисованных историй «Бум комиксов»

Санкт-Петербург 2008

В сентябре 2008 года в Санкт-Петербурге состоится второй международный фестиваль рисованных историй «Бум комиксов». Он состоит из двух частей: выставочных проектов, которые будут открываться в течении сентября и непосредственно фестиваля, который пройдет с 26 по 28 сентября. БУМ комиксов охватит сразу несколько выставочных пространств: музеи, галереи, библиотеки, магазины, кафе и улицы — самые живописные места исторического центра Петербурга.

В этом году главной темой фестиваля будет понятие «Comics small press» — распространенную во всем мире культуру малотиражных изданий комиксов, которые зачастую инициированы объединениями авторов. На фестиваль приедут и расскажут об этом авторы и издатели из Франции, Италии, Бельгии, Германии, Голландии, Финляндии, Норвегии, Чехии, Латвии и России.

В рамках фестиваля состоятся следующие выставки:
70 лет Супермэну, комиксы в России начала 90х, «Так не бывает?!» — выставка русских художников, «Рисованная поэма» Дино Буццати (Италия), David B (Франция), Gary Baseman (США), Mawil (Германия), Лена Ужинова (Россия).

Кроме этого, среди авторов комиксов проводится конкурс на тему «ДОМ». Лучшие присланные работы будут выставлены на фестивале. Конкурс проводиться при поддержке компаний Wacom, Adobe Systems Inc, Coreldraw и блог-сервиса Live journal.

Выставки состоятся в Новом выставочном зале Музея городской скульптуры, музее В. В. Набокова, галерее «Глобус», галерее «Сарай», галерее «100 своих», Центральной библиотеке им. М.Ю. Лермонтова, отеле Helvetia и других площадках города.

Фестивальная программа состоится с 26 по 28 сентября в Новом выставочном зале Музея городской скульптуры и будет включать в себя насыщенную программу встреч, мастер-классов, лекций, и перформансов с участием российских и зарубежных авторов, ориентированных на самую широкую аудиторию.

Справка:

Первый фестиваль состоялся в сентябре 2007 года. В течение первых двух недель в центре Петербурге на различных площадках открылось 5 выставок, которые посетило более 5000 человек. Наибольшей популярностью пользовались выставки Осаму Тезука Манга «Преступление и наказание», Туве и Ларса Янсон «Комиксы про Муми-Троллей» и «Современный авторский комикс», в которой участвовало более 20 авторов из разных стран.

В рамках фестиваля состоялось более 15 лекций и мастер-классов, которые провели авторы, а также специалисты в области комикса из Франции, Германии, Швеции, Финляндии, Бельгии, Голландии, Канады, Чешской республики, Эстонии и России.

Фестиваль широко освещался в средствах массовой информации.

Более подробную информацию вы можете получить на сайте фестиваля www.boomfest.ru.

Юзер levental (Вадим Левенталь) в Живом Журнале о своей статье «Право на хамство»

Эту статью, написанную для (……..), не взял редактор, потому что «Кушнер не графоман». В другом издании ее не взяли, потому что «Топоров не хам».

Юзер dkuzmin (Дмитрий Кузьмин)
в Живом Журнале в комментарии
на статью Левенталя

Прекрасный образец интеллигентского мировосприятия: наблюдая, как по городу ездит цистерна с жидким дерьмом, из которой золотарь лопатами плещет направо и налево, — восклицать: «Ах, как у него это задорно выходит! Ах, как это оживляет и разнообразит городскую жизнь!»

Юзер poor_ju (Юлия Беломлинская) в Живом Журнале после прочтения статьи Топорова в одном из бумажных изданий, написанной им после прочтения дискуссии в интернете о его статье о… Все о том же самом.

Ура-ура — мы все пополняем славные ряды поэтов прошлых советских лет, то есть людей, над которыми можно глумиться в официальной прессе безнаказанно и зная, что они не имеют возможности в той же прессе ответить.

Юзер arsmir (Арсен Мирзаев, один
из составителей новой антологии)
в Живом Журнале

Ситуация, сложившаяся после выхода книги, возможно, в большей степени тяжела и неприятна именно для меня, поскольку до сих пор мне задают вопросы о том, как я мог допустить присутствие в антологии текста Топорова, не понимая (хотя я и это не раз уже объяснял), что я и согласился на составление этого сборника только после того, как мне сказали, что если я откажусь, то книги не будет вообще — ее просто похоронят.

Дмитрий Голынко
на сайте trans-lit. info

В чем Топоров прав — питерская поэзия (как поле эстетического поиска) занимается сегодня не производством новых текстов и смыслов, а воспроизводством андеграундного стиля поведения. Словом, одна паленая водка из пластиковых стаканчиков в дешевых шалманах или, после подорожания, в грязных двориках, шмоняемых ментами.

Сергей Князев

Одна из отличительных черт гения, заметил как-то Акутагава, — способность устраивать скандалы. Максима столь же эффектная, сколь уязвимая. Легко ее оспорить. Однако есть в истории нашей словесности персонаж, подтверждающий эту формулу абсолютно. Я имею в виду Василия Розанова, чемпиона своего времени по скандалам. Сегодня этот титул принадлежит Виктору Топорову.

Юзер iscander-bey (Александр Басов) о статье Топорова о питерской поэзии

Есть только одна закавыка, сводящая героизм топоровского поступка — «рубанул правду матку, как Родя старушку» — на нет. Кто убил поэзию? Выступлю в роли Порфирия. — Вы и убили, Топоров, вы, больше некому! Объявил Топоров поэтов нежитями, несуществующими субъектами, номинами, опираясь на несокрушимый аргумент: не может существовать поэт, если нет ПОЭЗИИ, как среды, как процесса, как формы человеческой деятельности, востребованной читателем… Позволю себе продолжить: не может существовать поэтической критики вне существования субъектов этой критики — поэтов, не говоря уже об объекте — ПОЭЗИИ. Нет критики, нет и критика. Нет поэта, значит, критика нет в квадрате. Так что либо Топоров сознательно умолчал (а с этого надо было начать для очистки совести) о собственном небытии, и тогда его полемический пафос гроша ломаного не стоит, либо сам не понял, чего брякнул, и тогда как честный человек обязан застрелиться a las monsieur Кириллов.

Максим Антонович — Достоевскому

Помните ли, как вы разломали стул, разбили вдребезги чайную чашку, стоявшую на вашем столе, съели ваш ночной колпак, и в ярости колотя, что есть силы, обоими кулаками и лбом в стену, вы испустили ту «желтую жидкость» <…> и поклялись с пеной у рта написать такую статью, такую ругательную статью, что стоял мир и будет стоять — а такой статьи еще не бывало до сих пор ни на земле, ни в литературе! И таким образом явилась ваша статья: «Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах».

Достоевский об Антоновиче

Цель эта достигается <…> личными ругательствами,
но совершенно уж прямыми
и по преимуществу такими, каких еще не бывало в русской печати («плюнуть на вас», «дуракова плешь» и проч.). Лично же против меня употреблено столько сплетен, что отвечать на это мне нет уже никакой возможности <…> Он прямо, лично, упорно обращается в своей статье ко мне
и несколько раз называет меня по имени,
говорит: «вы… вы, Федор Достоевский»…

Ф. М. Достоевский
(«Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах»)

… Нам теперь надо — шавку, шавку, лающую и кусающуюся. Надеюсь, вы понимаете, господа, что я употребляю слово шавка в самом благороднейшем, в самом высшем литературном значении. <…> Важна тут, собственно, не шавка, а шавочные свойства ее. Мы только цыкнем: «усь-усь!», и приобретенная нами шавка должна бросать всё, срываться с места, лететь, впиваться, в кого ей укажут, и теребить до тех пор, пока ей не крикнут: «ici!» <…> Мне кажется, что г-н Щедродаров, известный наш юморист и сатирик, если б его пригласить в состав редакции, мог бы в этом духе успешно служить нам постоянным сотрудником.

В. В. Розанов

Что я все нападаю на Венгерова <…> Труды его почтенны. А что он всю жизнь работает над Пушкиным, то это даже трогательно.
В личном обращении (раз) почти приятное впечатление. Но как взгляну на живот — уже пишу (мысленно) огненную статью. <…> Почему я не люблю Венгерова? Странно сказать: оттого, что толст и черен (как брюхатый таракан).

А. И. Воейков

Вот Плутов <вар.: Вот и Греч > —
нахал в натуре,
Из чужих лоскутьев сшит.
Он — цыган в литературе,
А в торговле книжной — жид.
Вспоминая о прошедшем,
Я дивился лишь тому,
Что зачем он в сумасшедшем,
Не в смирительном дому?

А. С. Пушкин

Воля ваша, я останавливаюсь, смотрю и слушаю до конца и аплодирую тому, кто сбил своего противника. Если б я сам был автор, то почел бы за малодушие не отвечать на нападение — какого бы оно роду ни было. Что за аристократическая гордость позволять всякому уличному шалуну метать в тебя грязью!

А. С. Пушкин

Иная брань конечно неприличность,
Нельзя писать: Такой-то де старик,
Козел в очках, плюгавый клеветник,
И зол, и подл: всё это будет личность.
Но можете печатать, например,
Что господин парнасский старовер,
(В своих статьях), бессмыслицы оратор,
Отменно вял, отменно скучноват,
Тяжеловат и даже глуповат;
Тут не лицо, а только литератор.

История со статьей В. Л. Топорова в поэтической антологии кипит давно, мнений высказано уже под миллион, но чем полезно выступление В. А. Левенталя: переводом разговора в иной контекст. «Статья в антологии» и «Топоров» — разные темы.

Первый случай — зона ответственности издательства. Принцип антологии «Формация» (свежие стихи актуально живущих в СПб поэтов) слизан с антологии «Стихи в Петербурге», которая вышла три года назад и составителем которой мне посчастливилось быть на пару с Л. В. Зубовой: разница лишь в том, что у нас было представлено 70 авторов (то есть отбор был более ответственным), а в «Формации» почти в два раза больше. Заведомо проигрывая нам в качестве продукта, издательство естественным образом озаботилось вопросом «чем бы отличиться», вот и отличилось. Громить своих авторов собственными руками — и впрямь ноу-хау, но Топоров тут ни при чем: его попросили написать, чего думает, он и написал.

Вопрос о «праве на хамство» — важнее и интереснее, и неожиданно актуальнее, хотя, казалось бы, стар как мир. Автор этих строк занимался литературной критикой более десяти лет, неоднократно именовал печатно оппонентов не только «бездарями», но и «подонками», был, в свою очередь, именован подобными словами, и все это воспринималось как рабочий момент. Игра такая. Милые бранятся, только тешатся. Называя друг друга вонючими козлами в каждом номере «Литературной газеты», мы с П. В. Басинским шли после верстки пить водку в ЦДЛ и даже делили на двоих одну литгазетовскую дачу в Шереметьево. Помню, в газете «Сегодня» литератор К. назвал другого литератора «клиническим идиотом», что им не помешало в прошлом году работать в одном тесном творческом коллективе. Один филолог подарил мне как-то свою брошюру, в которой перед словом Курицын стояло слово, фантастически плотно заштрихованное черным стержнем: написал, видимо, гадость, а дарить с гадостью неловко, но подарить хочется, вот и заштриховал. Я не стал бить этого филолога, а просто сводил его на экскурсию в мавзолей В. И. Ленина на Красной площади города Москвы. Руку  А. С. Немзеру я пожимал после откровенно мерзких его пассажей в мой адрес, и не потому, что я такой безвольный и без чувства собственного достоинства, а потому, что был консенсус: мы обливаем друг друга мочой и калом как бы не совсем всерьез. Именно «как бы». Всякий публичный человек: не совсем человек, а отчасти свой собственный персонаж. Даже если он все говорит на полном серьезе: воспринимается он все равно несколько в кавычках. Это общее правило, а тем более ярко проявлялось оно в «ситуации постмодернизма».

Но сейчас постмодернизм всем надоел, время новое, игры кончились, жизнь стала более настоящей, что ли. Более реальной. И, как следствие, все чаще появляются истории типа «Писатель Е. избил в лифте Центрального Дома художников критика П. в отместку за оскорбительную статью», «Блоггер Б. разфигачил лицо блоггеру К. за непочтительный пост», «Кинорежиссер Х. влепил пощечину телеведущему Л. за излишнюю лояльность властям», «Критик А. пытался сломать руку издателю К. за симпатии к нацбольствующему писателю Л.». Мне самому разбивал некогда голову пивной кружкой поэт И. Ф. Жданов, и сам я тоже кое-кому кое-что вполне разбивал, но то были свары бытовые, а теперь участились именно случаи выяснения отношений «за принцип». Хорошо это или плохо, но факт, что времена стали менее карнавальными.
И в этом смысле способность В. Л. Топорова без обиняков сообщить ровно то, что думает, становится даже и более ценной. Как и способность оппонента столь же открыто сообщить, что он думает об умственных способностях, литературных вкусах, внешности («злобным карликом» прозвали Виктора Леонидовича остроумные друзья) и нравственном облике Топорова.

(В скобках: можно бы отдельно пообсуждать особенности литературного дара Виктора Леонидовича: когда он хвалит —
получается в среднем случае скучно, а ругается — на заглядение. Это вообще для романа тема: человек, которому небесами спущен такой своеобразный талант.)

И еще. Левенталь именует Топорова «важнейшим». Не вдаваясь в оценочный спор, спрошу: а не «единственный» ли в чисто технологическом смысле? Нынче письмо о литературе — почти исключительно рецензионное, а не критическое. Критика — это расширение контекста, идейные споры, перебранки, реплики в сторону, обобщающие заметки и именно что мордобой. Кто в России занят подобной деятельностью, кроме Виктора Леонидовича? У Л. А. Данилкина в «Афише» формат рецензионный, но о контексте он помнит, имеет, кроме того, блог, и издает книги, в которых разгоняет рецензии до статей. Согласен, Данилкин — критик.
А кто еще? Д. В. Кузьмин, М. Н. Золотоносов, Д. В. Бавильский, С. И. Князев,
И. В. Кукулин выступают с отчетливо критическими сообщениями, но крайне редко. Ясно, что можно добавить какие-то фамилии, но вряд ли их будет много.

Что же — некому быть критиком или негде? Б. Н. Кузьминский в последние годы затевал да стремительно прекращал критические проекты в «Глобалрус. Ру» и в «Русской жизни», и, кажется, в обоих случаях прекращал не совсем по своему желанию.

Но в принципе площадки-то есть. Не поминать к ночи голые без критики толстые журналы? Западло в них печататься, гонорары мизерные, никто не читает? Но не место красит человека, и сверхсуперхлебной критическая работа бывает редко, и пусть не читают на бумаге, но в интернете-то тексты видны на весь мир. Или пример того же Немзера, который во всех своих газетах некогда был именно критиком, рвал-метал, отслеживал-обозревал, а теперь во «Времени новостей» пробавляется в основном ностальгическими виньетками про Жуковского, а для критической деятельности подведомственное пространство использует реже и реже. Как-то надоела гражданам сочинителям такая деятельность, или ушла в живые дневнички. Но традиции русской литературы… сами знаете. Забить на них никогда не поздно; поддерживать — интереснее.

Так что даже ненавистникам Топорова стоит радоваться, что он существует: иначе род — угаснет.

Вячеслав Курицын