Пока в Москве гремела Non/fiction, в Петербурге по-тихому вручили Премию Андрея Белого. В преддверии двух самых больших раздач литературного года — премий «Русский Букер» и «Большая книга» — стоит обратить внимание на лауреатов премии-«старушки», обогнавшей крупные награды по возрасту, но не по премиальному фонду и резонансности.
Впрочем, о резонансности можно и поспорить. Некоторые критики уверенно работают над имиджем типично московских и типично петербургских премий. В разных городах центральными событиями литературной жизни страны называют отнюдь не одни и те же: в Москве это будут «Большая книга» и «Букер», в Петербурге — «Нацбест» и Премия Андрея Белого.
Дело, конечно, не столько в городах, сколько в литературных линиях, которые проводят эти премии. «Нацбест» и Премия Андрея Белого более кулуарные, нежели «Большая книга» и «Букер», и в этом противопоставлении и те, и другие гордятся своей профессиональной отнесенностью. А зрителям остается лишь быть довольными сложившимся раскладом сил: у российского литературного поля есть как минимум два полюса — а значит, и надежда на объективность.
Итак, пока «Букер» и «Большая книга» ждут крупной игры, награду размером в один рубль (таково материальное содержание Премии Андрея Белого) в 2015 году получили:
— в поэзии: Василий Бородин, сборник «Лосиный остров»; Сергей Завьялов, сборник «Советские канаты»;
— в прозе: Полина Барскова, книга «Живые картины»;
— в сфере гуманитарных исследований: Илья Кукулин, сборник статей «Машины зашумевшего времени»;
— за литературные проекты наградили Издательство Ивана Лимбаха;
— в номинации «За заслуги»: Антуан Володин.
В жюри премии в 2015 году вошли бессменный Борис Останин, один из учредителей премии; поэт и создатель альманаха «Транслит», за который ему в 2012 году вручили Премию Андрея Белого, Павел Арсеньев; поэт, редактор «Транслита» Кирилл Корчагин; литературовед Мариэтта Божович; поэт Алла Горбунова (в 2011 году ее стихи также вошли в шорт-лист этой же премии) и филолог, литературный критик Александр Житенев.
«Литературных» победителей в этом году выбрали с уклоном в стихотворчество. Жюри повторило свое поведение прошлого, 2014 года, и вручило премию в поэтической номинации сразу двум литераторам. При этом в «Прозе» премией наградили также поэта — Полину Барскову, за ее первую книгу прозы «Живые картины», вышедшую, кстати, в Издательстве Ивана Лимбаха, которому досталась премия за проекты. При этом в книге Барсковой, несмотря на форму изложения, по-прежнему остается много поэтического: это не в полной мере книга прозы, это книга воспоминаний о том, чего человек вспомнить, кажется, не может — о блокаде Петербурга. Однако сказать, что Барскова что-то в этой книге «придумала» — значит попросту дезинформировать читателя. «Придумать» как раз-таки можно в прозе, а здесь — в лучших традициях русской литературы и ее романов в стихах и поэм в прозе — здесь именно воспоминания, которые воспроизвести может только поэт. И неважно, как он их запишет — в столбик или в строчку.
Сам состав жюри премии будто намекает на то, что традиционная проза здесь не то чтобы будет не в почете — просто она отодвинется на задний план. От поэтов и литературоведов, специализирующихся на поэтическом авангарде и современной поэзии, так и ждешь поддержки близкой им формы литературы. Однако делать прямолинейные выводы о подобной зависимости ошибочно: решение жюри всегда обосновано несколькими факторами. Однако общество жюри, лауреатов предыдущих лет и нынешнего года донельзя тесно — и это еще одна причина, по которой премии распадаются на «лагеря». Ошибочно было бы предполагать, что круг «жюри-лауреаты-номинанты» не замкнут. Он закрыт именно за счет того, что премии обещают предоставить точку зрения, которой можно доверять, которую сформируют эксперты — а их количество, к счастью, не увеличивается с каждым годом в разы, иначе цена такого экспертного мнения падала бы с сокрушительной скоростью.
Второй год с Премией Андрея Белого случается интересная история: если в общем симпатизирующие ей критики говорят, что она предсказывает развитие литературы на годы вперед, то в последнее время она оказывает влияние и на ближайшие результаты. Так, в 2014 году в номинации «Проза» премию дали Алексею Цветкову-младшему за роман «Король утопленников». Точно такое же решение приняла премия «Нос», заседавшая месяцем позже. В этом году «Прозу» отдали Полине Барсковой. Ее книга уже стала одной из самых горячо обсуждаемых на дебатах «Носа» на КРЯККе. Посмотрим, удастся ли Премии Андрея Белого и в этот раз предсказать поведение более поздних коллег.
Однако в декабре на носу поклонников современной литературы «Букер» и «Большая книга». В этом году «Букер» вручают раньше, чем «Книгу», что позволяет ожидать сюрпризов: как правило, жюри «Букера» пусть немного, но оглядывается на решение «Большой книги» с ее тремя номинациями, возвращаясь к давнему негласному принципу «в одни руки больше одной премии не давать» (как его обозначил в заметке «А морда не треснет?» Виктор Топоров). В 2015 году это правило явно удастся нарушить везучей Гузели Яхиной, уже собравшей ряд второстепенных премий, получившей «Ясную Поляну» и претендующей и на «Большую книгу», и на «Букер». Остается только надеяться, что тройного «комбо» не случится. Иначе ответственность за литературное разнообразие в 2015 году полностью ляжет на плечи «петербургского» премиального лагеря. Также это значит и то, что литературный мир находится буквально в шаге от возможной сенсации — практически единогласного выбора литературного фаворита.
Елена Васильева
