Метка: Футбол

Вступление к книге

О книге Саймона Купера и Стефана Шимански «Футболономика»

Чемпионат мира по футболу-2018 пройдет в России

Мы можем сказать себе: у нас в запасе годы. И это нельзя назвать
неправдой. Мы можем просто продолжать радоваться
тому, что одно из крупнейших на Земле спортивных событий
состоится у нас. Драмы матчей будут разыграны в еще
не выстроенных декорациях новейших российских стадионов.
А улицы наших городов на целый месяц в начале лета
2018-го превратятся в сплошной фестиваль молодежи, студентов
и не только.

Мы имеем полное право жить в радостном ожидании,
но нам следует уже сейчас вооружиться специальными
знаниями. В особенности это важно для тех, кто серьезно
увлечен футболом, следит за его текущими новостями и понимает
принципы, на которых построена эта игра во всем
многообразии ее спортивных, социальных и экономических
проявлений.

Иногда полезно понять, что некоторые знания, фундаментальностью
которых ты гордился, не абсолютны. Слова,
которыми описываются процессы в хорошо знакомом тебе
деле, стерлись от слишком частого употребления и почти
утратили смысл.

«Футболономика» — попытка авторов поговорить с нами
о футболе с прочных научных позиций экономики и социологии.
Определенно, Купером и Шимански двигала неудовлетворенность.
Изначально — результатами, которые показывает
футбольная сборная Англии. После ее победы на чемпионате
мира-1966 жители «родины футбола» убедились
в своей избранности, но в следующие полвека англичане
даже не приблизились к уровню, продемонстрированному
на том домашнем турнире. Российские любители футбола
пока — счастливчики, их «золотой век» впереди. Англичане
же, привыкшие считать свой футбол лучшим в мире,
имеют основания опасаться, что их славные времена в этой
игре миновали.

«Что же не так с английскими футболистами?» Купера
и Шимански, откровенно говоря, не интересует формулировка
собственного ответа на этот избитый вопрос. На него отвечали
тысячекратно, но с приближением очередного мирового
чемпионата Англия снова верила, что уж в этот-то раз
ее футбольная сборная завоюет заветный кубок… чтобы
спустя месяц привычно разочароваться и полить вчерашних
любимцев грязью. «Что не так с нашими ожиданиями
от английских футболистов?» А вот это уже вопрос, который
авторам «Футболономики» задать себе любопытно, и честная
ревизия привычных представлений, последовательное
избавление от заблуждений позволили им определить подлинное
место современного английского футбола в мировой
системе координат.

Согласившись с большинством любителей футбола в том,
что эта игра — больше, чем феномен спорта, Купер и Шимански
показали, какими именно экономическими и демографическими
нитями связан футбол с жизнью, которая
течет за стенами стадионов. Почему, например, даже
в постколониальном мироустройстве британская экономика
остается конкурентоспособной, Лондон по-прежнему входит
в число основных финансовых центров, а английские футболисты
не играют соответствующей роли в своем деле? Ответ
на этот вопрос звучит почти скандально: футбол в Англии
почти утратил связь с обществом, кадры для этой игры рекрутируются
почти исключительно из одной, причем стремительно
сокращающейся, социальной группы — традиционного
рабочего класса. Это важный сигнал и для российского
футбола, в котором «сверху» методично насаждается
представление о высокой социальной значимости игры, о необходимости
вовлекать в нее максимально возможное число
регионов и общественных слоев.

Итак, авторов «Футболономики» не устроили принятый
в футбольной сфере уровень аргументации и замкнутость
футбола на самом себе. Они смело материализуют
пресловутые слагаемые футбольного успеха, позаимствовав
их из других сфер. Этих переменных три: численность населения
страны, размер ее национального дохода на душу
населения и опыт прошлых футбольных выступлений национальной
сборной. Авторам удалось получить соответствующие
данные по 189 странам мира и выяснить, что, исходя
из количества жителей страны, размера душевого дохода
и опыта международных матчей Англия относится к «умеренным
ударникам» игры, т. е. странам, которые систематически,
хотя и не намного, превосходят расчетные ожидания.
Иначе говоря, английская футбольная сборная выступает
не хуже, а лучше, чем следовало бы ожидать.

Но куда важнее, что в этом рейтинге команда родоначальников
футбола располагается следом за сборной России.
Это почетное для нас соседство, оно оставляет нам, с точки
зрения авторов, вполне ощутимые шансы однажды завоевать
мировой кубок, в чем Купер и Шимански наотрез отказывают,
например, Люксембургу или Белоруссии.

Но во что нам обойдется это удовольствие? Футбол в России
существует в условиях фатального разрыва ожиданий.
Его считают у нас неким средством социальной анестезии.
Правительство напрямую вмешивается в сферу ответственности
профессиональной лиги и «в ручном режиме»
оказывает помощь клубам, которые оказались на пороге
банкротства из-за того, что ими управляли безответственные
менеджеры. С одной стороны, определяя место футбола
в скромной потребительской корзине, его пытаются
приравнять к товарам первой необходимости. Но, с другой
стороны, когда зимой 2010–2011 гг. прекратил свое существование
футбольный клуб «Сатурн», достоянием общественности
стала зарплатная ведомость его игроков. Из нее
следовало, что футболисты этой более чем скромной по результатам
команды, за вычетом нескольких совсем юных
мастеров, — миллионеры. Причем многие — миллионеры
долларовые.

Но «Сатурн» — не исключение, а пример действующего
правила. Именно по таким законам и оперируя именно такими
суммами, живут все российские клубы высшего дивизиона.
Профессиональный футбол по соотношению вложенных
и полученных от него средств ближе к предметам роскоши,
чем к товарам первой необходимости; он странно
и нелепо смотрится рядом с народной буханкой хлеба
и льготным проездным билетом на автобус. Еще одно трагикомичное
доказательство этому было получено на примере
истории пермского клуба «Амкар», который в одни сроки
с «Сатурном» был близок к краху, но счастливо избежал
гибели. Однако не 230 000 рублей, собранных в буквально
пущенную по кругу шапку митингующими пермскими болельщиками, спасли их любимую команду от банкротства.
А $20 млн, которые краевые и федеральные власти смогли
аккумулировать, увидев, по какому поводу люди в Перми
вышли на городскую площадь. Иначе говоря, приравняв футбол
к предметам первой бюджетной необходимости, мы все
равно вынуждены оплачивать его издержки по рыночным
расценкам.

«Футболономика» формулирует для экономических сделок
в рамках игры несколько здравых рекомендаций, следование
которым помогло бы клубам избежать лишних расходов.
Но авторы и не пытаются сделать вид, что футбол можно
назвать хорошим бизнесом. Футбол — бизнес как минимум
своеобразный, и он может приносить своему владельцу доход
лишь с таким количеством существенных оговорок, что лишь
единицы увлекутся идеей на нем заработать. Но неверным
было бы впасть в другую крайность и смириться с мыслью,
что футбол — бестолковое с финансовой точки зрения занятие,
способ быстро сжечь астрономические суммы. В качестве
обоснования этой позиции часто приводится пример
мадридского клуба «Реал», который летом 2010 г. потратил несколько
сотен миллионов евро на новых футболистов, но это
не принесло команде всех желанных кубков.

Просто внимание к деньгам в футболе гипертрофировано:
по уровню доходов самый оборотистый на планете клуб
«Реал» более чем вдвое уступает, например, малоизвестной
за пределами своей отрасли компании TIMET. Она занимается
титановыми сплавами и в списке американских компаний,
акции которых имеют свободное хождение на рынке,
занимает скромное место в конце пятой сотни. Разница
в том, что у TIMET — свыше $1 млрд дохода, а у «Реала» —
по всей планете около 1 млрд болельщиков, сочувствующих
и, наконец, просто знающих о его существовании.

У авторов «Футболономики» — благоприятный прогноз
по развитию игры в странах с растущими экономиками, обширными
ресурсами и пристальным вниманием к футболу
со стороны властей. Но не менее важно и то, что, избавив эту
игру от массы клише, относящихся к спорту и деньгам, Купер
и Шимански получили фактические доказательства того,
что футбол умеет спасать человеческие жизни. Чемпионаты
мира положительно влияют на статистику самоубийств,
а люди, вовлеченные в великую игру как участники и зрители,
называют свою жизнь более счастливой в сравнении
с теми, к которым большой футбол пока не пришел. Авторы
пришли к замечательному в своей правдивости заключению,
которое можно было бы сформулировать так: мы смогли измерить
и описать при помощи цифр все, что было возможно,
и обнаружили, что в этой игре имеется кое-что еще.

Магия футбола — вот что завораживает и уже не одно
столетие заставляет биться в унисон сердца миллионов болельщиков
по всему миру. В 2018 г. главный футбольный чемпионат
пройдет в России, и это, наверное, навсегда разделит
нашу жизнь на «до» и «после».

Роман Трушечкин, обозреватель PROспорт

Езда на автомобиле, оснащенном приборной панелью 

В поисках новых футбольных истин

Идея этой книги родилась в стамбульском отеле Hilton. Пускай
на вид он не ахти — приземистое, в духе бруталистской
архитектуры, здание, но как только тамошние секьюрити,
удостоверившись, что у вас в машине не припрятана взрывчатка,
дают добро на въезд, вы погружаетесь в атмосферу
такого сладостного умиротворения, что и уезжать-то не захочется.
Вырвавшись из пут 13-миллионного города, здесь
ты можешь получить стресс единственно от невозможности
выбрать, чем потешить себя раньше — посетить ли турецкие
бани, сыграть партию в теннис или в который уж раз
предаться чревоугодию, обозревая красоты заката на Босфоре.
Для поклонников футбола отрадой послужит великолепный
вид на расположенный по соседству стадион
«Бешикташ». Отношение к постояльцам выше всяких похвал
— уж на что радушны простые турки, а персонал отеля
и их превосходит по гостеприимству и предупредительности.

Здесь и встретились авторы этой книги, Стефан Шимански
(экономист в области спорта) и Саймон Купер (журналист).
Оба получили приглашение выступить на конгрессе
«100 лет союза спорта и науки», проходившем в отеле Hilton
в рамках юбилейных торжеств, устроенных футбольным клубом
«Фенербахче» по случаю своего 100-летия.

Первым держал речь Саймон. Он возвестил благую для турецкого
футбола весть: ввиду демографического бума и роста
турецкой экономики есть основания надеяться, что дела
у национальной сборной пойдут в гору. Затем слово взял Стефан.
У него тоже имелись прекрасные новости для Турции:
ввиду демографического бума и роста турецкой экономики
есть основания надеяться, что дела у национальной сборной
пойдут в гору. Впрочем, не слишком привычная к английской
речи аудитория могла и не уловить смысла сказанного.

До Стамбула мы не были знакомы друг с другом, и только
здесь, потягивая пиво в баре отеля Hilton, обнаружили поразительное
единство наших воззрений на футбол. Правда,
Стефан, будучи экономистом, усвоил привычку к въедливости
в работе с данными и не отступается, пока все не разложит
по полочкам, а репортер Саймон норовит взять интервью
у каждого встречного-поперечного, но это всего лишь
внешнее различие между нами. Зато мы дружно уверены,
что в футболе многое можно объяснить и даже спрогнозировать,
если толком изучать документальные материалы,
в особенности те, что лежат вне сферы собственно футбола.

Слишком долго свет учения обходил стороной футбол.
И поныне футбольные клубы в массе своей управляются
людьми, привыкшими делать то, что делают, просто потому,
что так принято, потому, что так происходило всегда.
Например, эти деятели «всегда знали», что темнокожие
спортсмены — «слабаки», и потому вечно переплачивали посредственным белым игрокам. Сегодня они гнобят темнокожих
тренеров, покупают не тех игроков, а потом доверяют
им пробивать пенальти, причем не теми, какими
надо бы, способами. (Между прочим, мы в два счета объясним,
почему «Манчестер Юнайтед» победил по пенальти
в финале Лиги чемпионов, проходившем в Москве. В той
истории свою роль сыграли один тайный знак, некий экономист,
баск по национальности, и еще дар проницательности
ван дер Сара).

Подобных ошибок не чужды и предприниматели в сфере
футбольной индустрии. Они покупают клубы, похваляясь,
что будут управлять ими «как положено управлять бизнесом», но через пару-тройку сезонов, как и их предшественники,
тихо сматывают удочки под такое же дружное улюлюканье
публики. Кстати, болельщики и спортивные журналисты
тоже не без греха. Они придумывают газетные заголовки,
построенные на ложных посылках, вроде «„Ньюкасл“ заполучил
себе звезду ЧМ» или «Чемпионат мира с экономической
точки зрения станет золотым дном». Спортивная пресса
знай себе повторяет сомнительные клише вроде: «Футбол
становится скучнее, потому что крупные клубы вечно выигрывают», «Футбол — это большой бизнес» или вот такой,
отражающий, пожалуй, самый распространенный футбольный
миф — «Английская сборная должна добиваться большего». А между тем никто никогда не удосужился проверить,
есть ли под этими измышлениями хоть какая-то реальная
почва.

Надо сказать, что для большинства мужских командных
видов спорта характерна такая же чрезмерная опора на традиционные
представления. До недавнего времени они вовсю
процветали и в бейсболе, делая его прибежищем целой
кучи замшелых стереотипов. Так, с незапамятных времен было принято «красть» базы, прибегать к пожертвованным
бантам и оценивать достижения игроков по средним очкам
в бэттинге. Никому и в голову не приходило усомниться, правильно
ли это; все поголовно знали, что так и надо.

Впрочем, это было до появления Билла Джеймса. Как и героиня
книги «Волшебник страны Оз» Дороти, Джеймс —
уроженец одного из сельских уголков Канзаса. Поначалу
круг его занятий ограничивался отслеживанием статистики
местных бейсбольных команд Малой лиги да присмотром
за котельной на консервной фабрике по производству свиной
тушенки с бобами. На досуге он начал изучать бейсбольную
статистику, посмотрев на нее, что называется, свежим
взглядом, и установил, что «традиционные представления
в области спорта по большей части есть полная чушь и нелепица». Джеймс писал, что его цель — исследовать бейсбол
как предмет «с той же интеллектуальной строгостью и упорядоченностью,
какими обычно вооружаются ученые мужи,
как выдающиеся, так и рядовые, в попытках разгадать тайны
Вселенной, общества, человеческого интеллекта или поведения
цен на рогожу в городе Де-Мойне».

В своих самиздатовских трудах, размноженных на ротапринте
и переплетенных наподобие книжек, первая из которых
разошлась тиражом в 75 экземпляров, Джеймс последовательно
развенчал укоренившиеся в бейсболе мифы. Так,
он установил, что самым важным статистическим показателем
достижений бейсболиста является редко упоминаемый
«процент занятия базы», отражающий, насколько часто
игроку удается ее занять. В итоге Джеймс и группа его
последователей (статистиков, посвятивших себя
бейсбольных данных) доказали, что старые добрые пожертвованные
банты, равно как и кража баз представляют собой
вопиюще неверные бейсбольные стратегии.

Со временем ежегодные обзоры Джеймса, озаглавленные
им Baseball Abstracts, стали издаваться в виде книг,
а потом и выдвинулись в число бестселлеров. На обложке
одного из выпусков изображена человекообразная обезьяна
в позе роденовского «Мыслителя», напряженно наблюдающая
за бейсбольным матчем. Как отмечал Джеймс в одном
из своих Abstracts, «таков из себя бейсбол, если посмотреть
на него cнаружи. Эта книга о том, что представляет собой
бейсбол, если изучать его настойчиво и скрупулезно, но с известной
дистанции».

Вскоре кое-кто из джеймсианцев начал внедряться в сферу
профессионального бейсбола. Один из них, невероятно
успешный главный тренер команды «Окленд Эйс» Билли Бин
стал героем нашумевшей книги Майкла Льюиса «Манибол»
(Moneyball). (Ниже мы еще расскажем о блестящей методике
Бина на рынке трансферов и ее пользе для футбола.)

Кончилось тем, что даже люди, весьма далекие от бейсбола,
заинтересовались Джеймсом и его работами. В 2002 г.
руководство Boston Red Sox назначило его на пост своего
«старшего советника по бейсбольной игровой практике».
В тот же год во главе команды был поставлен 28-летний
джеймсианец Тео Эпштейн, ставший, таким образом, самым
молодым главным тренером за всю историю Высшей лиги.
Результат не замедлил сказаться — «прoклятый», как поговаривали,
клуб дважды выиграл World Series — чемпионат
США по бейсболу среди обладателей кубков Американской
и Национальной лиг.

Пришло время и футболу претерпеть собственную
«джеймсианскую» революцию.

Игра в цифры

Довольно странно, что футбол так чурается изучения фактических
данных, ведь любовь к числам как раз и есть одна
из причин, по которым эта игра привлекает такое множество
фанатов.

Если кого и стоит спросить об этом, так это Алекса Беллоса.
Он — автор совершенно замечательной книги «Футбол:
образ жизни по-бразильски» (Futebol: The Brazilian Way
of Life), но помимо того еще и обладатель ученой степени
по математике. Вот что сказал нам Беллос: «Числа обладают
невероятно ублаготворяющим воздействием. Наш мир
лишен порядка, а математика — это способ рассматривать
его в упорядоченном виде. В турнирных таблицах порядок
налицо, и расчеты, требуемые для их составления, на диво
просты, не сложнее таблицы умножения на три».

Рискуя вызвать протесты футбольных фанатов, заметим,
что страсть к футболу зачастую идет рука об руку со страстью
к числам. Тут вам и результаты матчей, и знаменательные
даты, и отдельное удовольствие — коротать воскресное
утро в пабе, неторопливо вчитываясь в турнирную таблицу.
А фэнтези-футбол? Составлять команду для фэнтези-лиги —
это ли не чистейшей воды игра в числа?

В своей книге мы намереваемся внедрить в сферу футбола
новые числовые показатели и новые идеи, в том числе
касающиеся числа самоубийств, расходования зарплаты,
численности населения стран и прочего, что поможет нам
пролить свет на новые футбольные истины. Хотя один из нас,
Стефан, и специализируется на экономических проблемах
спорта, наша книга совсем не о деньгах. Задача футбольных
клубов не в том, чтобы зарабатывать прибыль (и слава
богу, потому что почти никому из них это не удается);
мы же, со своей стороны, не очень-то интересуемся, кому
и что удалось заработать. Не в этом мы видим нашу цель,
а в том, чтобы при помощи некоторого набора экономических
методов (плюс немного географии, психологии и социологии)
постичь смысл того, что происходит на поле, и того,
что происходит с болельщиками вне поля.

Какая-то часть болельщиков, возможно, не захочет, чтобы
мы своей бездушной логикой цифр опошлили их чисто эмоциональную
привязанность к любимой игре. Но не они ли
первыми начнут метать в экран телевизора пивные кружки,
когда английская сборная проиграет серию пенальти в четвертьфинале
очередного чемпионата мира, хотя вместо этого
они могли бы просто припомнить суть биномиального распределения
в теории вероятностей, что и по умерит их досаду.

На наш взгляд, сейчас самое подходящее время для написания
такой книги. Впервые за всю историю футбола в наличии
имеется гигантский пласт статистических материалов
для исследования. Так уж сложилось, что футбольная статистика
всегда сводилась единственно к количеству голов
да турнирным таблицам. (Вообще-то газеты публиковали
цифры посещаемости матчей, но данные эти были недостоверны.)
Когда Стефан в конце 1980-х гг. только начал углубляться
в экономику футбола, академических статей на данную
тему было опубликовано от силы штук 20–30. А сегодня
таких публикаций — море, и содержащиеся в них крупицы
новых футбольных истин еще не достигли сознания большинства
фанатов.

Возник и еще один источник знаний — не по дням, а по часам
разрастающаяся библиотека книг на футбольную тематику.
В те времена, когда увидела свет книга Пита Дэйвиса
«Все доиграно до конца: полная история чемпионата мира в Италии» (All Played Out: The Full Story of Italia ’90) о мундиале ’90 в Италии, существовало не более 20–30 дельных изданий
о футболе, а сегодня таковых тысячи — не в последнюю
очередь благодаря Дэйвису, про которого говорят, что он сыграл
роль Иоанна Крестителя для Иисуса в лице известного
современного британского романиста Ника Хорнби. Многие
из этих книг (в том числе и «Футбол» Беллоса) таят в себе
зерна истин о футболе, которые мы и хотим раскрывать перед
вами на наших страницах.

С тех пор вал футбольной литературы стал таким мощным,
что за ней не поспевают уследить даже те, кто варится
в футбольном котле. Автор книги «Манибол» Майкл Льюис
в феврале 2009 г. так писал в New York Times: «Вирус, который
поразил в 1990-х профессиональный бейсбол, а именно,
использование статистики для поиска новых и лучших
методов оценки игроков и игровых стратегий, проник во все
ведущие виды спорта. Не только в баскетболе и американском
футболе, но также в футболе, крикете, регби и, насколько
мне известно, в снукере и дартсе — везде теперь
принято поддерживать субкультуру умников, рассматривающих
свой вид спорта не просто как игру, которая должна
быть разыграна, а как проблему, которую требуется разрешить».

В футболе к подобным умникам (собственно, одно из преданий
футбольной «чуши и нелепицы» гласит, что таковыми
непременно должны быть мужчины) относится Арсен Венгер.
Имея за плечами экономическое образование, Венгер
чуть ли не помешан на разных статистических показателях,
например, таких как расстояние, которое преодолевает
каждый игрок за время матча. Но вот что делает его героем
нашей футболономики, так это ясное понимание, что в сегодняшнем
футболе невозможно преуспеть без статистики.
Изучение ее данных поможет прояснить общую картину
и, соответственно, одержать больше побед.

Мало-помалу коллеги Венгера тоже перестают полагаться
на одно только чутье. Для анализа действий футболистов
и игры в целом они все чаще прибегают к компьютерным
программам вроде Prozone. Еще один предвестник неминуемого
вторжения джеймсианства в футбольную сферу — «Милан
Лаб». Медики этой лаборатории, созданной на базе клуба
«АС Милан», почти сразу обнаружили, что изучение параметров
прыжка того или иного игрока позволяет с 70%-ной точностью
спрогнозировать вероятность получения им травм.
Начался систематический компьютерный сбор миллионов
данных на каждого клубного игрока, и в процессе специалисты
«Милан Лаб» нечаянно натолкнулись на рецепт вечной
молодости. (Это и по сей день секрет — ни у одного клуба
нет второй такой лаборатории, а та не торопится обнародовать
свои научные результаты, поэтому игроки остальных
клубов, как правило, завершают карьеру в возрасте 30 с небольшим
лет.)

Большинство игроков стартового состава команды «Милан», побившей «Ливерпуль» в финале Лиги чемпионов-2007,
были в возрасте 31 года или старше: капитану команды Паоло
Мальдини было 38 лет, а автору обоих голов «Милана»
Филиппо Индзаги — 33. По большому счету этим трофеем
клуб обязан «Милан Лаб» с ее базой данных. Вот вам еще
одна разновидность истории из серии «Триумф заумных ботаников».

По мере того как наши ученые беседы все больше углублялись
в футбольную тематику и сосредоточивались на роли статистики, нас одолевали все новые и новые вопросы, и притом
самого разного свойства. Сможем ли мы найти цифры,
указывающие, какая из стран больше всего любит футбол?
Способна ли эта игра каким-нибудь образом отвратить отчаявшихся
от самоубийства? А вдруг нам посчастливится
предсказать, какие страны и клубы — вероятнее всего, это
будет Турция или даже Ирак — в перспективе займут доминирующие
позиции в футболе? Так уж получилось, что один
из нас, Стефан, живет в Лондоне, а второй, Саймон, — в Париже,
так что целый год, пока шла работа, мы «перестреливались» через Ла-Манш статистикой, аргументами за и против,
отдельными эпизодами и крупицами информации.

Между тем мы разобрали весь допотопный багаж представлений
о футболе буквально по частицам, ставя под сомнение
каждую и проверяя ее на соответствие фактическим
данным. Вот что однажды сказал нам по этому поводу директор
«Милан Лаб» Жан-Пьер Меерссман, бельгиец с неизменно
дымящейся сигаретой во рту: «Машиной можно управлять
и без приборной панели, не имея какой бы то ни было
информации, и такое положение вещей мы наблюдаем
в футболе. Здесь есть классные водители и классные машины,
но с приборной панелью ездить было бы чуть-чуть проще.
Ума не приложу, отчего же народ не желает иметь больше
информации». Лично мы — желаем.

Купить книгу на сайте издательства

«Барселона» и шотландский вопрос

Глава из книги

Девиз «Барселоны» — «Больше чем клуб». И «Манчестер Юнайтед» смотрится рядом с ней, как «Рочдэйл» ¹. На Би-би-си нет еженедельной юмористической программы, посвященной «Юнайтед», манчестерский клуб не устраивает престижного художественного конкурса, участником которого был сам Сальвадор Дали, а папа римский не является держателем сезонного билета на «Олд Траффорд». Даже музей «Барселоны» самый популярный в городе: его посещает больше народу, чем музей Пикассо.

Я приехал в Барселону в октябре 1992 года. Город переживал свои лучшие времена. Из колонок в метро
звучала народная музыка, и каждый день вывески магазинов на испанском снимали и заменяли вывесками на каталонском. Только что здесь прошли Олимпийские игры, без террористов, наркотиков и акций
протеста, и город богател с каждым днем. В мае, победив «Сампдорию» на «Уэмбли» ², «Барса» завоевала свой первый Кубок европейских чемпионов.
(Вернувшись неделю спустя из Барселоны в Великобританию, переживавшую последствия финансового
кризиса, я столкнулся с совсем другими настроениями.)

Как и следовало ожидать, стадион «Барселоны»
«Камп Ноу» расположен в самом центре города.
Одним будним утром я забрался на четвертый ярус пустой арены и, посмотрев вниз, подумал, что команда, осмелившаяся бросить вызов «Барсе», пожалеет об этом, как только выйдет из туннеля. Стадион сам по
себе является городом. Он вмещает 120 тысяч ³ (т. е.
все население Норвича) и продолжает расширяться ⁴.
Руководство клуба заявило: «Нам придется перестать
достраивать стадион только когда болельщикам на
верхних ярусах понадобятся телескопы».

Тем утром в катакомбах «Камп Ноу» 25 журналистов ожидали у раздевалок возвращения команды
с тренировки. У этих мужчин и женщин тяжелая жизнь.
Каждый день они должны вытягивать хоть что-то из
игроков «Барсы», которые стараются ничего не говорить, а затем написать на основе этого молчания целую статью. Через полчаса один из журналистов прошептал: «Круф!» Это означало, что появился тренер
клуба Йохан Кройф. И если удастся задать ему хотя
бы один вопрос, то он непременно раскроет главные
секреты. Пара оптимистов пошли за ним, но вскоре
вернулись под общий смех. Наконец появился
Микаэль Лаудруп, со вкусом одетый человек для персоны с таким доходом. Тем вечером Дания играла со
сборной Ирландии, но Лаудруп по-прежнему отказывался выступать за свою страну. Поэтому журналисты
спросили его о Меллере-Нильсене. Естественно он отделался какой-то банальностью, которую все репортеры мгновенно занесли в свои блокноты. Затем представитель клуба объявил, что Кройф сегодня не будет встречаться с прессой. Ну и чем же им тогда придется
заполнять свои газеты?

«Барселона» — самый большой клуб, причем для
любой страны, для любого вида спорта, для планеты
Земля. Почему? Всему есть объяснение.

Мне согласился дать интервью Николау Касаус,
первый вице-президент «Барсы». Ходили слухи, что
он не говорит по-английски, но пока я ждал у его кабинета, то отчетливо слышал, как он несколько раз повторил по-английски с американским акцентом: «Сит
даун!» Возможно, он тренировался, но когда я вошел,
Касаус заговорил по-испански, не вынимая изо рта
большую сигару. Я спросил, означает ли девиз «Барселоны» то, что клуб является большой политической
силой в Испании. Касаус ответил отрицательно. Он
сказал, что за «Барсу» болеют люди с разными политическими и религиозными взглядами. Что же тогда
означает этот девиз? Касаус ответил довольно расплывчато: «Знаете ли, „барселонализм“ — великая
страсть».

Руководство «Глазго Рейнджерс», «Селтика»
и «Барселоны» всегда уверяет, что их клубы — просто
клубы. И футболисты не особо беспокоятся о политическом статусе своих работодателей. Впрочем, не
важно, о чем думают директора или игроки, так как
клуб — это то, что он значит для фанатов. У «Барсы»
есть болельщики повсюду, даже в Китае, но он принадлежит Барселоне и Каталонии, региону, столицей
которого является Барселона.

Каталонцы считают себя прежде всего каталонцами, а потом уже испанцами. Поэтому они постоянно
настроены против Мадрида. До недавнего времени
каталонцы всегда проигрывали. Например, в гражданской войне 1930-х годов Каталония дольше всех противостояла генералу Франко, но потом страдала от его
ига вплоть до смерти диктатора в 1975 году. Теперь
у Каталонии есть собственное региональное правительство и даже Генералитет. Однако пять миллионов каталонцев хотят большего. Возможно, собственное государство. Молодой экономист и фанат
«Барселоны» Хорди Торребаделла сказал мне: «Каталония — самая мощная нация без государства
в Европе. Нас нельзя сравнивать с Шотландией, потому что мы обладаем гораздо большей властью
в Испании, чем шотландцы в Соединенном Королевстве. Мы субсидируем всю страну, в то время как
Шотландию субсидирует Англия». Как заметил Кройф,
когда перешел в «Барсу» в 1973 году: «Мы зарабатываем, а Мадрид проедает».

Я попросил профессора Луиса Флакера, каталонского социолога, порекомендовать мне книги о «Барсе». Ему в голову пришла только одна, написанная
20 лет назад. Тогда я спросил, почему ученые игнорируют этот клуб. И Флакер ответил: «Существуют темы,
которые считаются слишком священными, чтобы о них
писать, а также существуют богохульные темы». Я ожидал, что он назовет футбол богохульным, но профессор
добавил: «„Барса“ — это священная тема».

«Барса» во много раз известнее самой Каталонии
и является главной гордостью местных жителей. Когда
Испанией правил Франко, она была единственной гордостью. Я поинтересовался у одной каталонки, которая не особо интересовалась футболом, почему ее
волнует, победит ли «Барселона» мадридский «Реал».
И получил следующий ответ: «Франко уничтожил нашу
автономию, запретил наш язык и болел за „Реал“». Поговаривали, что диктатор мог назвать состав «Реала»
десятилетней давности, и когда мадридский клуб приезжал в Барселону во время его правления, на стадион запрещалось приносить каталонские флаги.
Фанаты «Барсы» возвращались домой с этих матчей
такими же изнуренными, как игроки. «Нельзя было кричать на улицах: „Франко, ты убийца!“ — объясняет
Флакер. — Поэтому народ вымещал злость на футболистах мадридского „Реала“. Это психологический феномен: если ты не можешь накричать на своего отца,
то срываешься на ком-нибудь другом». В те времена
Каталония продолжала существовать только на «Камп
Ноу», и единственным каталонским символом, который
Франко так и не осмелился уничтожить, была «Барса».

Вполне естественно, когда региону затыкают рот,
он обращается к футболу. Но Франко уже давно мертв,
а «Барселона» по-прежнему является символом
Каталонии. Одна женщина сказала мне: «Когда я прихожу на „Камп Ноу“, то чувствую, что возвращаюсь во
времена Франко». В 1992 году «Барса» представила
новый дизайн футболок, в котором к знакомым синим
и гранатовым полосам добавились тонкие белые. Это
вызвало шквал недовольства среди фанатов. Белый
цвет у них ассоциировался с мадридским «Реалом».
Хосеп Луис Нуньес объяснил свое решение парадоксальным образом: «Да, я добавил белые полоски, но
при этом не стал первым президентом клуба, который позволил поместить на футболках рекламу».
(Чтобы сохранить свои цвета в неприкосновенности,
«Барселона» отказалась от титульных спонсоров.)
Даже сегодня каталонцы путают «Реал» с властями
из Мадрида. И для них крайне удивительно, что несколько членов кабинета министров центрального
правительства болеют за «Барсу». Они воспринимают предвзятость Мадрида, как данность, и столичные
арбитры на «Камп Ноу» подвергаются граду оскорблений. Кройф и Нуньес любят говорить о политическом судействе. В конце концов, Хосе Плаза, руководитель всех испанских арбитров, сам признался, что
болеет за мадридский «Реал».

Итак, страсти кипят, но еще сложнее объяснить, почему большинство жителей Барселоны, болеющих за
клуб, составляют не каталонцы. Говорят, что каталонского рабочего класса не существует. Низшие слои
барселонского общества формируют люди, приезжающие в город со всей Испании. Началось это в 1960-х,
когда вспыхнул каталонский бум. Типичный мигрант
соскочил с поезда, снял первую попавшуюся комнату,
нашел работу, а затем выбрал, за какой клуб болеть:
«Барсу» или «Эспаньол».

«Эспаньол» — второй клуб Барселоны. Его стадион
«Сарриа» ⁵ расположен буквально за углом ⁶ от «Камп
Ноу». В 1900 году основатели дали своему клубу имя
«Эспаньол», то есть «испанский», в пику «иностранной» «Барсе», которую создал швейцарец Гампер ⁷.
Начиная с мистеров Харриса, Парсонса, Уайльда и
Уитти в 1899 году и заканчивая Линекером110, Хьюзом111
и Арчибальдом в 1980-х и вплоть до настоящего времени «Барса» всегда зависела от иностранцев. Я спросил у Торребаделлы, неужели каталонцам не хочется
выигрывать самим. «Конечно, хочется! — ответил он. — Но в этом и заключается каталонская способность договариваться с другими народами. Ведь мы — нация без государства, и нам всегда приходится заключать пакты, если мы хотим стать чемпионами или добиться успеха в чем-нибудь другом».

Итак, «Барса» зависит от иностранцев. Название
«Эспаньол» поначалу казалось грубым просчетом.
«Барселона» стала символом Каталонии, а маленькому клубу пришлось защищать честь Испании. Тем не
менее «Эспаньолу» удалось расположить к себе и каталонские семьи, а также приезжих, которые продолжали чувствовать себя испанцами. Особенно много
болельщиков «Эспаньола» оказалось среди гражданских служащих, солдат и полицейских, которых Франко
отправил руководить Барселоной. В результате у клуба наладились тесные связи с «Реалом». «Эспаньол»
постоянно приглашает знаменитых мадридцев на свой
летний турнир. А когда «Барса» играет с «Реалом» на
«Камп Ноу», в небе вспыхивают фейерверки не только
в честь голов каталонцев, но и в честь голов столичной
команды. Со временем «Эспаньол» приобрел репутацию фашистского клуба, и его хулиганы, «Las Brigadas
Blanco y Azules» («Бело-синие бригады»), старательно
ее поддерживают.

Когда я зашел в офис «Эспаньола» за аккредитацией, то обнаружил там болтающих мужчин, детей
и, по сравнению с «Барсой», спокойную атмосферу.
«Эспаньол» показался мне маленьким семейным клубом, своего рода испанским «Ипсвичем», каталонской
командой изгоев. За пару дней до этого, президент
клуба пожаловался, что его детище недооценивают.
И, словно в подтверждение его слов, «Эспаньол» сыграл вничью с «Севильей», в составе которой выступал Марадона. Я присутствовал на этом матче.

Нельзя не отметить, что многие приезжие все-таки
выбрали «Барсу», а не «Эспаньол», и легко объяснить
почему. Шотландцу тяжело переехать в Лондон, но
переехать в Каталонию из Андалусии еще труднее, так
как здесь говорят на другом языке. Президент «Барсы»
Нуньес сам приезжий, и его каталонский оставляет
желать лучшего.

Если новичок, оказавшийся в Каталонии, хочет
прижиться здесь, то лучший способ сделать это — ассоциировать себя с символом. Тогда ему есть о чем
поговорить на работе. А если он вступит в официальный фан-клуб, то станет похожим на представителей
каталонского среднего класса, который доминирует
на «Камп Ноу». «Среди болельщиков „Барселоны“
110 тысяч членов официального фан-клуба», — сказал я Торребаделле, но он перебил меня: «Я не отношу себя к ним, но сходил на сотню матчей с участием
„Барсы“, ни разу не заплатив за билет». Объяснение
такое: отец покупает членскую карточку своей жене
и каждому ребенку, как только тот рождается, хотя она
стоит около 300 фунтов в год. Это своего рода традиция. Возможно, его семья вообще никогда не придет на стадион, зато у каждого ее члена есть своя членская карточка, одной из которых и поделились со мной.

Футбольный клуб «Барселона» — символ Каталонии, но у него не так много наград. Во времена
прав ления Франко футбольный Мадрид значительно
превосходил Барселону, а «Реал» и вовсе выигрывал
все, что только возможно. «Барса» только что завоевала свой первый Кубок европейских чемпионов,
а у «Реала» их уже шесть. В чемпионате Испании
Эленио Эррера привел клуб к двум чемпионствам
подряд, но за 30 лет, прошедших после его ухода,
«Барса» поднималась на первую строчку только дважды, один раз под руководством Терри Венейблса. Один болельщик «Барсы» спросил меня: «Что вы
думаете об Эррере?» — «У него слишком высокое
самомнение», — ответил  я. «Я знаю, — сказал фанат. — У всех наших тренеров слишком высокое
самомнение. Оно им необходимо, чтобы справиться
с этой работой». Луис Менотти114, потерпевший неудачу с «Барселоной», назвал этот клуб «самым
сложным в мире».

За неудачи «Барсы» стоит винить ее президентов.
Они слишком амбициозны, расценивают каждое поражение как катастрофу и любят вмешиваться в футбольные вопросы. Главный злодей — Нуньес. Он занимает свой пост с 1978 года, увольняя по очереди
таких тренеров, как Венейблс, Менотти и Удо Латтек.
Я спросил одного фаната «Барсы», почему Нуньес,
успешный бизнесмен и миллионер, так держится за
место президента футбольного клуба. «Вам известна
теория о роли маленького человека в истории? Так
вот, Нуньес — очень маленький».

Нередко ему с огромным трудом удавалось сохранить свой пост. В 1979 году, когда «Барса» вернулась
домой с Кубком обладателей кубков, президент показывал его всем в аэропорту и внес трофей в клубный
автобус так важно, как будто самолично завоевал награду, сотворив, по меньшей мере, хет-трик. Фанатов
это разозлило до крайней степени. Нуньес только что
отказался продлить контракт Йохана Нескенса, их голландского идола, и они скандировали: «Нуньесу —
нет, Нескенсу — да!» Президент расплакался и сразу
же подал в отставку. Нескенс, глубоко тронутый этой
кричалкой, тоже расплакался. Однако совет директоров уговорил Нуньеса остаться, а голландец перешел
в нью-йоркский «Космос».

В 1989 году бизнесмен из Барселоны Сиксте
Камбре бросил вызов Нуньесу на выборах президента
клуба. Итог выборов очень важен, так как победитель
становится чуть ли не первым человеком в городе. Но
в 1989 году они имели особое значение. Камбру поддерживала Националистическая партия Каталонии.
Это означало, что в случае его победы на выборах
у клуба появятся связи с политиками. Например,
Ливерпуль исторически голосует за левых, и если
«Ливерпуль» станет чемпионом Англии, это принесет дополнительные очки лейбористам. Нуньеса же,
в свою очередь, поддерживала Социалистическая
партия, хотя сам он еще более правый, чем Камбра.
Весь город был увешан баннерами и рекламными
плакатами противоборствующих сторон. Нуньес подчеркивал, что жена Камбры родом из Мадрида и отказался принять участие в телевизионных дебатах,
обвинив каталонское телевидение в субъективности. В итоге он победил.

Сегодня «Барса» — одна из лучших команд в мире.
С 1991 по 1993 год она становилась чемпионом
Испании три раза подряд. Человек, укротивший Нуньеса, — голландец Йохан Кройф. Он играл за «Барселону»
в 1970-х и вернулся в качестве тренера в 1988 году.
Барселона стала его новым домом. Довольно часто
Кройфа можно видеть рассекающим по городу на мотоцикле. Данни, его жене, тоже нравится Барселона.
Хотя ее улицы так же ужасны, как и в Амстердаме, но
погода гораздо лучше. Их сын Хорди115, названный
в честь святого покровителя Каталонии, выступает за
«Барсу». А старшая дочь Шанталь вышла замуж за
одного из вратарей клуба и уже является серьезной
силой в закрытой от посторонних глаз жизни «Барселоны». Кройфы — идеальные каталонцы, правда, Йохану так и не удалось выучить местный язык. Даже
его испанский оставляет желать лучшего, и юмористическая телепередача постоянно высмеивает любимую фразу тренера: «en el questo momento» — «в этот
конкретный момент».

В свой первый день в «Барсе» Кройф сказал Нуньесу (по-испански): «Раздевалки только для меня
и игроков». Президент тщетно пытался сопротивляться. Возможно, впервые в истории «Барселоны» тренеру удалось одержать верх над главой клуба. Пилар
Кальво из ежедневной газеты «Sport», б_ольшая часть
материалов которой посвящена команде, и которая
принадлежит Хоану Гаспарту, еще одному вице-президенту «Барселоны», сказала мне: «Кройф победил
благодаря своей блестящей футбольной карьере.
Венейблс являлся никем, когда пришел в „Барсу“.
Менотти располагал громким именем, но при этом был
более манипулируемым, чем Кройф». Голландский
тренер никогда не идет на компромиссы. Он всегда
говорит: «Я уже состоялся в финансовом плане и семейной жизни», и знает, что сможет уйти в отставку,
если захочет. Эррера, последний (до Кройфа) тренер
«Барселоны», добившийся успеха, тоже был сильным
человеком, сумевшим поставить руководство на место.
(Он искренне расстроен, что только Кройфу удалось
завоевать с «Барсой» Кубок европейских чемпионов.)

Эта победа сразу же стала серьезным политическим инструментом. С учетом того, что Камбра проиграл Нуньесу, все политические партии по-прежнему
могли использовать «Барсу» для собственных нужд,
что они и делали каждый раз, когда она завоевывала
очередной трофей. Игроки по традиции представляют
кубки болельщикам на площади Сан Хайме, где расположены здания Генералитета и Городского Совета.
Во время презентаций президент Генералитета Хорди
Пуйоль всегда кричит с балкона: «Победы „Барсы“ — победы Каталонии!», чем приводит толпу собравшихся в восторг. Но в 1992 году мэром города был социалист Паскаль Мадрагал, членская карточка болельщика «Барсы» № 107024. Поэтому во время презентации
Кубка европейских чемпионов он заявил: «„Барса“
перестала быть „больше чем клубом“, она стала лучшим клубом в Европе».

И он оказался прав. Кройф изменил «Барсу». Ее
фанатов больше не радует только победа над «Реалом». Теперь они требуют успехов в Европе. Изменив
клуб, голландец изменил Каталонию. Если «Барселона» терпит неудачи, каталонцев это расстраивает точно
так же, как британцев разводы в королевской семье.
Символ нации запятнан. Сейчас, когда дела у клуба
идут хорошо, город обрел уверенность. После победы на «Уэмбли» и успешно проведенных Олимпийских
игр Мадрагал выступил с официальным предложением сделать Испанию государством с двумя столицами,
Мадридом и Барселоной. Я спросил Торребаделлу:
«Получается, что к такой мысли Мадрагала подтолкнуло завоевание Кубка европейских чемпионов?» — «Абсолютно верно», — ответил он.

Барселона довольно редко делает конкретные
предложения Мадриду. Десятилетиями каталонцы
спорят, следует ли им просить у Испании независимости. Сам Пуйоль может сколько угодно называть себя
националистом, но никогда не призовет к отделению,
хотя частенько на это намекает. Споры могут продолжаться бесконечно, но проблема ярче всего проявила
себя на Олимпийских играх 1992 года. (Как Барселона
стала местом их проведения? Хуан Самаранч, глава
Международного олимпийского комитета, обладает
членской карточкой болельщика «Барсы» № 7965.)

С самого начала Пуйоль пытался донести до всех,
что Игры проходят в Каталонии, а не в Испании. Местные жители, присутствовавшие на церемонии открытия, по-особому приветствовали сборные стран, недавно получивших независимость, таких как Литва
или Хорватия. Политики в Мадриде запаниковали.
Олимпийская сборная Испании по футболу пугала
Барселону. Здесь никогда не играла команда, полностью состоявшая из испанцев. Для каталонцев
«Барселона» — их сборная. Поэтому сборная Испании
проводила свои матчи в Валенсии. Но когда она дошла до финала, ей пришлось приехать на «Камп Ноу».
Организаторы опасались, что каталонцы устроят демонстрацию протеста или стадион окажется пустым.
Однако, как описала ежедневная газета «El Mundo
Deportivo»: «На матч с Польшей пришли 95 тысяч зрителей с испанскими флагами». Испания победила со
счетом 2 : 1 и вечером фанаты скандировали: «Пуйоль
нас обманывает. Каталония — это Испания!» Похоже,
каталонцы вовсе не относятся к испанцам с презрением, по крайней мере, если они выигрывают золотые
медали.

(С другой стороны, каталонское телевидение нашло время показать все предсезонные товарищеские
матчи «Барсы», когда ее соперниками были провинциальные команды с севера Голландии.)

В конце концов, немногие шотландцы хотят выйти
из состава Великобритании, и немногие каталонцы
хотят независимости от Испании. Им и так хорошо.
Торребаделла сказал мне: «Большинство людей здесь
говорят: „Нам не нужно свое государство, но с другой
стороны, мы — нечто гораздо большее, чем просто
регион“». Дело скорее в символах. Каталонцы не хотят
собственного государства, они просто хотят чего-то большего. Например, доказательств того, что они — особый народ. Во время Олимпийских игр иностранные наблюдатели воспринимали обилие каталонских
флагов, украшавших Барселону, как требование независимости. Но на самом деле флаги просто радовали людей: ведь все, что нужно каталонцам, — это символы нации. Когда Пуйоль кричал с балкона: «Победы
„Барсы“ — победы Каталонии!», он всего лишь заново
формулировал каталонские символы. Людям нравится, когда он произносит такие слова. Они чувствуют
себя лучше.

Вот почему «Барса» — самый большой клуб в мире. Вот почему у ее официального фан-клуба больше
110 тысяч членов. «Барселона» — символ, который нужен нации вместо государства. И, как мне сказал один каталонец, «некоторые люди ходят на матчи „Барсы“, потому что любят футбол».

¹ Футбольный клуб из одноименного города в графстве Большой Манчестер. Основан в 1907 году. В настоящее время выступает в третьем английском дивизионе.

² Со счетом 1:0. Гол в дополнительное время забил Рональд Куман.

³ Явное преувеличение. Вместимость «Камп Ноу» составляет 98 772 зрителя. Правда, на матче открытия ЧМ-1982 Аргентина — Бельгия был установлен непобитый до сих пор рекорд, когда на стадионе собралось 105 тысяч человек.

⁴ Не продолжает. Просто имели место случаи, когда на стадионе собиралось 99 тысяч зрителей при той же вмести мости.

⁵ Этот стадион существовал в 1923-1997 годах и вмещал 43 667 зрителей. С 1998 года «Эспаньол» выступает на
Олим пийском стадионе (полное название арены: Estadi
Olimpic Lluis Companys).

⁶ Более чем спорное утверждение. Расстояние между
двумя стадионами составляет 2 км. Его можно покрыть за
23 минуты ходьбы и за 5 минут езды на автомобиле.

⁷ Жоан Гампер (1877-1930) — пионер швейцарского футбола.

Глава из книги «Не упасть за финишем»

Второй раз я возглавил национальную сборную вопреки воле Колоскова, но при поддержке общественности и руководителей страны. Задача по своей схеме не изменилась — я хотел создать команду с прицелом на чемпионат мира 2002 года. Колосков лоббировал кандидатуру Михаила Гершковича при поддержке Олега Романцева, так что столкновение интересов было гарантировано. Вячеслав Иванович никогда не решал глобальных вопросов. Он всегда действовал по принципу Макиавелли — «дружи с сильными». Колосков не ссорился ни с секретарями ЦК, ни с околофутбольной «братвой» и практически не руководил развитием футбола. Он лавировал, сохраняя свою империю в неприкосновенности, отстаивая интересы собственной безопасности. Имея вес в ФИФА и УЕФА, он мог спокойно управлять аппаратом РФС как хотел, и все подчиненные беспрекословно брали «под козырек». С другой стороны, можно ли было в наше время работать по другому и стать «непотопляемым»? Вряд ли.

После того как Колосков после чемпионата Европы 92 года произнес на совете федерации свою знаменитую среди сотрудников федерации фразу: «Пока я работаю, Бышовец никогда не будет возглавлять национальную команду»,- мы с ним все равно при случае общались. Тем не менее это создало прецедент несовместимости в работе и отсутствия всякого сотрудничества. Но перед моим вторым назначением у нас состоялся довольно жесткий разговор. Спрашиваю: «Итак, что мы делаем? Работаем вместе?» — «Работаем».- «Прекращаем войну?» — «Прекращаем. Только есть просьба: попросите ребят, чтобы в прессе не вспоминали старое…» Ударили по рукам.

Доходило до абсурда. Нам нужно было лететь в Киев на матч с Украиной. Один самолет бесплатно предлагает Сергей Шойгу, другой — «Газпром» за деньги. Второй вариант — от Колоскова. И его приняли, заплатили. А потом на четыре часа задержали вылет — «Газпром» предложил самолет, за который были какие-то долги по стоянке, горючему или бог еще знает по чему. Звоню Сысуеву, и мы все-таки отправились в путь. Но когда спартаковцы игнорируют вызовы в сборную, что в данной ситуации может сделать член правительства? Даже в африканском племени мумба-юмба, наверное, такая ситуация была невозможна, а тут цивилизованное общество… И потом я слушал постоянное вранье о том, что не так Бышовец сделал как тренер!

Началось все это с самого начала, с первого ознакомительного сбора. Спартаковцы не прибыли, хотя нам предстояло играть двусторонний матч. Колосков разводил руками: «Анатолий Федорович, но это же у вас нет отношений с Романцевым!» Но речь же не об отношениях Бышовца с Романцевым, а федерации футбола с клубом, и они прописаны официально!

Любопытно, что одним из условий моего прихода в сборную была отставка Колоскова с поста президента РФС. Это решение, впрочем, оказалось из разряда половинчатых — осуществление этого вопроса вдруг оказалось перенесено на годовую конференцию, которая должна была состояться лишь в декабре, что автоматически означало, что все договоренности забыты. Эта отсрочка обрекла меня на поражение. В то же время Вячеславу Ивановичу грозили очень строгие санкции, а на условия, которые грозили бы ему как человеку, я идти не мог. Разговор об этом шел между тем в Белом доме, в начале 1998 года. И Колосков все-таки не оценил того, что я пошел на компромисс и не довел до крайности наши отношения, избавив его таким образом от больших проблем.

Потом поехали на товарищеский матч в Швецию, и там возникли какие-то организационные проблемы. Валера Карпин возьми и дай интервью. Колосков тут же рассердился: «Анатолий Федорович, мы же договорились! Зачем обсирать-то?!» Пришлось сказать Карпину и всем ребятам, чтобы общались с прессой более обдуманно. Ну конечно же, договоренность действовала только на словах. Допущенные ошибки делают тебя богаче, если ты умеешь в них признаться. И именно я опять виновник того, что ситуация вокруг сборной в том розыгрыше стала критической. Где-то следовало, быть может, прогнуться, где-то — поискать компромисс, сломить гордыню. Даже когда делаешь что-то по справедливости, всегда можно смягчить формулировку и найти путь к сотрудничеству.

* * *

Когда говорят о шпионских страстях, царивших якобы перед киевской игрой, то сильно преувеличивают. Мы спокойно жили в гостинице «Октябрьская» недалеко от стадиона «Динамо», разве что наши «украинцы» — Онопко, Юран, Канчельскис — испытывали определенное давление со стороны прессы. Грязь, выдуманные истории выбивали из колеи. И это тоже надо было учитывать. Скорее всего поэтому ни Онопко, ни Канчельскис не сыграли в свой лучший футбол, и мне следовало выпустить с первых минут Карпина. К тому же чемпионаты зарубежных стран, где выступали наши легионеры, только начались, игровой практики у ребят было недостаточно.

Можно было включить в стартовый состав Смертина, но мне изменило чувство доверия — слишком важная предстояла игра. Не решили мы и проблему с обороной. В товарищеском матче со шведами в августе Добровольский сыграл центрального защитника. У него хватило и интеллекта, и скорости, я подумывал о том, чтобы закрепить за Игорем этот пост, но по до сих пор не понятным для меня причинам он вдруг выбыл из строя, и в Киеве играл Чугайнов. Они так и не добились слаженности с Ковтуном, что несло определенные проблемы. Команда была готова к игре против Шевченко, стандартным положениям хозяев, но все-таки не уследили за Поповым, который забил первый мяч.

И все же не считаю, что мы его заслуженно проиграли. Это было что-то из той же оперы, когда Романцев сыграл ту заключительную роковую ничью с той же Украиной 1:1 после нелепейшей ошибки Филимонова. Концовку мы провели сильнее хозяев, должны были сравнивать счет, но…

Переживать было уже некогда: пришла пора вводить новых игроков. Появились Леша Смертин, его тезка Игонин, Сергей Семак, Саша Панов. Они представляли собой как раз то будущее, для 2002 года. К ним же относился Титов, который впоследствии признался, что зря Бышовцу не дали нормально работать, что было нонсенсом для человека, воспитанного Романцевым.

Матч со сборной Франции оказался чуть ли не решающим на тот момент, но и там не обошлось без сопутствующих нюансов. Где играть? В Лужниках не столь большая аудитория зрителей потерялась бы (спартаковская торсида матч бойкотировала), а для того чтобы провести матч на «Динамо», нужно было задействовать дополнительные рычаги, размениваться… В итоге все-таки играли на самой большой арене страны и на глазах уже успевших было расстроиться болельщиков сравняли счет в безнадежной ситуации — из 0:2 сделали 2:2. А потом вовремя подкат не исполнил Тихонов, после чего Пирес спокойно принял мяч и провел решающий гол. Играли-то мы неплохо, но снова неудачно сыграли центральные защитники и вратарь Овчинников. А против Зидана Пиреса и Виейра мы нашли противоядие в виде блока Карпин — Мостовой — Аленичев.

Но сразу же после матча полились потоки грязи в адрес команды, меня, безо всяких скидок. Обстановка накалилась, говорили чуть ли не о том, что я заслан украинцами, чтобы сборная России специально провалила цикл. Команда приняла решение бойкотировать прессу. При таких вот исходных данных и отправились в Исландию.

Имеет ли смысл говорить о просчетах в тренерской работе? Наверное, да. Обстановка была столь сложной, что оценивать ситуацию было трудно. Дальше — больше. На матч в Исландии приехал Зепп Блаттер, с которым мы встретились перед игрой в лифте гостиницы (знакомы-то давно, еще с тех времен, когда ФИФА руководил Жоао Авеланж). Я еще спросил его: «Проблем с судейством не будет?» — «Да что вы! Все будет нормально». Потом не ставят чистый пенальти на Смертине, Алексею дают вторую желтую за симуляцию, мы остаемся вдесятером… Ну и потом пресловутый мяч, забитый в свои ворота Ковтуном, практически перечеркнул многое, что уже налаживалось в команде.

Апогей настал в Бразилии. Основной состав на тот товарищеский матч, который мы задолжали бразильцам с 1997 года, не поехал, включая, конечно же, спартаковцев. Можно было смело сказать, что с вице-чемпионами мира приехала играть третья сборная России.
Добирались до места почти сутки. Изначально, помнится, был договор, что сборной предоставят чартерный рейс, что поедет все-таки основной состав, и много чего другого. Собирались ехать также Колосков, Тукманов. Но в итоге чартер почему-то отменили, мы отправились «на перекладных», летели почти 28 часов.

Сейчас легко говорить о том, что это был провальный для команды период. Но что это была за серия из проигранных матчей? Поражение от Швеции — в Швеции, от Испании — в Испании, от Украины — на Украине, наконец, от Бразилии — в Бразилии. Уступили дома один раз, но Франции. Особняком можно поставить встречу в Исландии, но — побойтесь бога — кто станет утверждать, что даже более сильная сборная, чем мы, выступила бы в этих поединках однозначно успешнее? И, даже играя такие матчи, мы не забывали о главном — о создании новой команды. Невозможно научиться побеждать, не научившись проигрывать. Не страшно упасть, страшно не подняться.

Мы сыграли «с колес» с бразильцами так, как и должны были, наверное. Какого результата можно добиться третьим составом, когда у соперника приезжают и Кафу, и Роберто Карлос, и вообще весь основной состав? Зато можно добиться отличного резонанса — как же, 1:5, позор! Крупное поражение вынудило меня уйти. Хотя я еще должен был выступить с докладом на исполкоме, но решение приняли без меня. Пригласили на заседание уже после того, как вопрос был закрыт. Это стало, как потом говорили, венцом нашей вражды с Колосковым, пусть я бы и не стал использовать именно это слово. Да, борьба была. Но с моей стороны она велась за изменения в российском футболе. И то, с чем я столкнулся при создании новой команды, расчищая ее для других, лишний раз доказывает, что эти изменения оказались нужны. Мы должны были уяснить, что сборная России — не команда федерации, а национальная команда. Это не вотчина и не поле для сведения личных счетов. Можно же вспомнить ситуации, подтверждающие мои слова. Карпин тогда дал интервью, смысл которого сводился к следующему: как выигрывать, если тренер вызывает человека на сбор, а он в ответ: «Я заболел»,- и четыре дня уже играет за клуб.

Что было бы, если бы не продавили мою кандидатуру в верхах в 1998 году? Недавно я разговаривал с Тукмановым, и он подтвердил мою мысль: вряд ли был бы назначен Гершкович, тренером все равно бы стал Романцев.

Когда я пригласил в сборную новых игроков, началась истерия: да кто это такие, да зачем они нужны… Не надо ничего слушать. Берешь мальчика, поднимаешь его с самых низов, а потом он забивает два мяча в Париже Бартезу. И никто не помнит о том, как появился в сборной Панов. Точно так же, как никто не помнит, каким образом появился в ней когда-то Онопко, а чуть позже Смертин, Семак, Семшов… В конце концов, новый тренер выровнял турнирную ситуацию, бились до последнего матча с Украиной, но в который раз уже остается сказать — Бог шельму метит, все перечеркнула злополучная ошибка Филимонова.

К чему мы потом пришли? Результат на чемпионате мира 2002 года оказался плачевным. Настолько, что даже спартаковец Титов потом сказал, что, «если бы Бышовцу дали доработать, результат был бы намного лучше». Да, наверное, Романцев оказался прав — он действительно клубный тренер. Но я не питаю к нему негативных чувств. На лицензировании в 1997 году мы отрегулировали наши отношения. Нам было что вспомнить и о чем вместе сожалеть.

Тогда же Олимпийский комитет России ощутил на себе объятия Колоскова. Как говорил Николай Старостин: «Нет опаснее человека, обнимающего тогда, когда не может убить». В 2004 году последовал очередной невыход из группы на чемпионате Европы. Что дальше? Ничья в Латвии в 2006-м — и пошли разговоры о взятках. Едет сборная в Израиль — все считают, что результат известен заранее. Что осталось? Поговорить о том, что Андорре предлагали? Начиная с 1994 года отношение людей к сборной буквально вытравили. Прецедент перед американским чемпионатом мира породил проблемы 2002 года и 2004-го. Жизнь показала, что ни Садырин, ни Семин, ни Газзаев (о Романцеве мы уже поговорили) — ни один из тренеров, которых утверждал Колосков,- не являлся специалистом для национальной сборной. Это были чисто клубные тренеры. По большому счету, решения принимались даже не Вячеславом Ивановичем, а людьми, которым он не мог отказать. И те в свою очередь снимали с него всякую ответственность.

* * *

У меня есть одна памятная фотография, сделанная в тот непростой жизненный период. Мы приехали с национальной сборной в 1998 году в Бразилию на товарищеский матч. По сути дела, та же «Кубань» — после той игры, проигранной 1:5, я покинул свой пост. Тем не менее мы тогда создавали новую команду, приехало много новых игроков, в том числе и Семак, Семшов, Панов, Игонин и так далее.

Алексей Игонин, полузащитник «Сатурна», обладатель Кубка России 1998 года:

Я познакомился с Анатолием Федоровичем, когда мне было 20 лет. Его авторитет с самого начала для меня был непререкаем, а впечатление он производил начитанного, интеллигентного человека. Бышовец никогда не поступался принципами, из-за этого у него возникало, правда, много проблем. Сейчас можно долго рассуждать о том, что произошло в 1998 году, когда я сам впервые был им приглашен в сборную России. Та команда, несмотря ни на что, являлась очень сильной, но Бышовца убрали, как я понимаю, не только из-за результата. Ситуация вокруг национальной команды была сложной, и те, кто не хотели видеть Анатолия Федоровича на посту тренера сборной, просто ею воспользовались.

Еще когда планировалось, что будет чартер, и руководство федерации собиралось ехать с семьями, я решил взять с собой в поездку жену — чтобы побывать вместе у статуи Христа в Рио-де-Жанейро (через этот город мы улетали обратно после игры). Но потом получилось как всегда: времени в обрез, и, когда мы уже паковали вещи, супруга мне саркастически говорит: «Съездили к Христу, посмотрели сверху Рио, панорама потрясающая…» Я сразу нашелся и отвечаю: «А кто тебе сказал, что мы уже не поедем? Поедем!» А на улице шел дождь, был туман, и Христа вообще не видать, причем даже от подножия холма. Водитель такси еще посмотрел так много-значительно, показывает, дескать, дождь, куда вы? «Надо, vamos!» — я ему в ответ. Доехали. Я водителю говорю: «Еspera!» — подожди — и идем. С фотоаппаратом. Только подошли к статуе, как тучи разошлись. Едва мы сфотографировались, как облачное небо снова сомкнулось. Наверное, это и есть вера. «Куда едете?» — «Да ты езжай! Взялся — тащи! Не останавливайся!» Это всегда было заложено в моем характере. Самое сложное, что может быть в жизни, самая большая ошибка — это пытаться изменить чей-то характер. Можно воспитать человека, но характер изменить нельзя.

Сейчас в сборную России пришел иностранец, который работает в абсолютно комфортной обстановке, она устраивает всех игроков, его самого, всех прочих. Наверное, это единственно правильное решение при том печальном опыте работы и интригах. За 25-летний период это исключительный случай, когда созданы идеальные отношения для плодотворной и творческой работы. Но какой ценой? Даже сегодняшний результат — выход на чемпионат Европы — разве он может говорить о том, что мы должны быть спокойны за сборную, довольны качеством игры? Уйдет Хиддинк, и как потом работать? Всякому ли тренеру предложат такой же контракт? И как этот тренер будет работать с футболистами, которые привыкли к роскошным условиям? Теперь у него получится загнать их на базу, чтобы как следует поработать? Вас интересует, надо ли загонять? Но почему тогда итальянцы ездят в Коверчано, французы не живут в отелях, голландцы…

Кстати, мне довелось познакомиться с Гусом Хиддинком при специфических обстоятельствах, с этой встречей связан политический момент. В 1991-м мы улетали со сборной на товарищеский матч в Испанию. И в это же время в Москве произошел путч. Прилетаем, в аэропорту нас встречают толпы журналистов, задают вопросы о событиях, произошедших в нашей стране. Мы сначала даже не поняли, что происходит. И я тогда в телеинтервью назвал действия переворотчиков антиконституционными, что потом слышала вся страна. Испанцы уже готовы были предоставить нам политическое убежище. А потом звонит жена и саркастически спрашивает: «Как себя чувствуешь? Все хорошо, да? Там спокойно, в Испании… А здесь вот стреляют на улицах, человеческие жертвы. А ты такие интервью даешь. Со мной и детьми что будет?» Испытал тогда сильный укол совести… В такой обстановке мы сыграли вничью с «Валенсией», которую как раз и тренировал Хиддинк. А на стадион, кстати, мы подбросили в автобусе тренера датчан Рихарда Меллера-Нильсена, жившего с нами в одном отеле. Через год, сенсационно выиграв чемпионат Европы, он шутил: «Тогда, в автобусе, вы отдали нам свою удачу».

С Хиддинком мы только здороваемся при встрече. Нам даже не нужно лишних слов, чтобы понять друг друга. Мы — как два мудреца, смотрим в глаза и прекрасно осознаем, что происходит. Он отлично понимает, что происходит вокруг сборной, и видит, что я это понимаю. Точно так же он в курсе того, что в прошлом году происходило у меня в «Локомотиве». И когда я встречаюсь с Колосковым, мы обмениваемся точно такими же взглядами.

«Железный сержант», «полковник» или «профессор»?

В спорте, который изначально демократичен по своей сути, по мнению Лобановского, без «жесткой руки» не обойтись. Между прочим, этот характерный штрих его тренерского почерка прослеживается и в книге «Бесконечный матч». Кстати, писатель Сергей Иванов, рецензируя ее на страницах «Правды», заметил противоречия в Лобановском, который при анализе своих побед и поражений «…старается быть объективным, но который необъективен, так сказать, по определению».

Вполне осознанно идя на откровенность, Лобановский знает: за ним победы, за ним стройное здание киевского «Динамо», да и сборной страны, — пишет далее С. Иванов. — А значит, право утвердить свое мнение на престоле истины. Главное для него в футболе — тактика, то есть работа тренера. Главное в игроке — послушание. Талант, конечно, тоже: без этого «пропуска» ни один игрок не появится в команде Лобановского. Но главное все же: «Есть! Понял!» Это невольно проскакивает у него в характеристиках игроков. Ни один, пожалуй, не выделен за особые способности. Но зато часто мелькает: «с полуслова понял меня», «безоговорочно выполнял тренерские задания».

Плохо это или хорошо? У меня нет однозначного ответа на этот непростой вопрос. Возможно, «жесткая рука» Лобановского и была хороша для достижения успеха в условиях той системы, в которой он жил и работал. А для таланта? Как ему работалось под этой «жесткой рукой»?

В футбольных кругах многим было известно, что по ряду причин Лобановский недолюбливал Блохина. Ведь это же факт, что за пятнадцать лет их совместной работы в киевском «Динамо» самого знаменитого игрока клуба почему-то ни разу не выбрали капитаном команды! При всей внешней демократичности процесса выборов (тайным голосованием) неизменно получалось так, что на эту роль никогда не избирали игроков, которые почему-либо были в немилости у тренера. Бывало, что Олега уже избирали капитаном сборной Советского Союза (когда ею Лобановский не руководил), но в родном клубе он «дослуживался» максимум до вице-капитана. Между тем на протяжении длительного времени как минимум сорок процентов успеха киевского «Динамо» на внутренней и международной арене обеспечивало присутствие в составе команды именно такого выдающегося форварда, как Блохин. Вспоминаю, как однажды, когда мы беседовали об игре Олега, Володя Мунтян вдруг — неожиданно для самого себя — запальчиво сказал: «Без Блохина могло не состояться киевское „Динамо“!»

Возьму на себя смелость утверждать, что отношение Лобановского к личности Блохина было слишком жестким, а порой, на мой взгляд, даже жестоким (особенно два последних для Олега сезона в родной команде).

Осенью 1986 года Блохин пребывал в отличной спортивной форме. Накануне игры 29 октября в Симферополе он был уверен, что обязательно будет участвовать в отборочном матче чемпионата Европы сборных СССР и Норвегии. Но на установке Лобановский не назвал его фамилию в стартовом составе. Однако на 15-й минуте игры неожиданно получил травму Заваров. Печальная случайность и позволила выйти на поле Олегу Блохину. С его появлением в составе игра нашей сборной оставалась такой же скоростной и мощной, как в самом начале матча. Но с участием Олега атаки сборной СССР приобрели какую-то стройность, почти каждую из них пронзала острая футбольная мысль. И первой скрипкой в слаженно звучащем футбольном ансамбле был Блохин.

Через несколько дней после этой игры, читая в «Футболе — Хоккее» комментарии по поводу этого матча заслуженных тренеров УССР  Ю. Заболотного и В. Прокопенко, я понял, что не один так считаю. «Когда Блохин включился в эту скоростную командную игру, дело быстро пошло на лад», — писали они. Матч сборная СССР выиграла со счетом 4 : 0 (голы забили: Литовченко, Беланов, Блохин и Хидиятуллин).

Очень интересно (а главное — правдиво) этот случай описал в своей книге «Футбол — только ли игра?» Никита Симонян:

Мы, как всегда, раздали анкеты, чтобы каждый игрок назвал свой вариант состава, и вдруг увидели, что Олег по количеству голосов не попадает в число одиннадцати. Это определило и решение тренерского совета.

Мы поговорили с каждым, кто должен был выйти в стартовом составе, а затем стали приглашать на беседу тех игроков, которые оказались в резерве.

Олега Блохина решили не вызывать, чтобы не ранить его самолюбия.

Объявили состав команды, поехали на игру. Все уже переоделись, отправились на разминку. В раздевалке остались запасные. Желая успокоить Блохина — естественно, не мог он не расстроиться, не услышав своей фамилии, — подошел к нему:

— Думаю, Олег, ты сегодня обязательно выйдешь на поле и забьешь гол.

Последовала неожиданная резкая реакция.

— Да бросьте вы! Зачем вы меня сюда привезли? Я потерял неделю, лучше бы провел ее с семьей!

Я все-таки пытался пробиться сквозь обиду:

— Сегодняшний матч без тебя наверняка не обойдется. Не с таким же настроением играть…

Блохин вышел на поле на двадцатой минуте, хорошо провел игру и забил гол. Настроение у него изменилось.

— Ну вот, а ты кипятился, — заметил я ему.

— Но ведь вы, старший товарищ, могли со мной заранее поговорить!

Олег был прав: в заботе о нем мы и себе облегчили жизнь, избежав трудного объяснения. Я извинился и заверил — впредь буду тактичнее.

Лобановский же, за которым оставалось решающее слово в комплектовании стартового состава, своей ошибки в Симферополе не признал. Впрочем, как и не признавал никогда. В отличие от Симоняна тренер киевлян и сборной страны перед Блохиным вообще ни разу не извинялся.

Цепко засел у меня в памяти один разговор осенью восемьдесят седьмого с моим московским приятелем, который великолепно знал футбол и очень хорошо — Лобановского.

— Рискну все-таки вам сказать, — спокойно произнес он, — что со стороны Лобановского нынешнее третирование Олега Блохина — предприятие, на мой взгляд, вполне логичное. Если, конечно, отдавать себе отчет в том, что собой главный тренер киевского «Динамо» и сборной СССР в действительности представляет. Как игрок он был чисто выраженный тактик, к тому же прошел хорошую техническую школу. И еще располагал неплохим для «футболера» общим развитием. Но ведь одних только названных качеств мало для того, чтобы стать настоящим тренером, очень мало. Человеку требуется для этого кое-что еще — более существенное. Профессию же тренера он ловко имитирует, но не более того!

— А как же результаты его тренерской работы еще в «Днепре»? — парировал я. — А куда девать семь чемпионских званий киевского «Динамо», его две международные победы в Кубке кубков, да и отдельные яркие выступления сборной?

— Ах, результаты? — он как-то загадочно улыбнулся. — Меня они почему-то не гипнотизируют. Как многих из вас! Пристально наблюдая за деятельностью Лобановского, я давно понял, что он очень быстро оценил и досконально освоил то, чем другие тренеры занимались эпизодически и поневоле. Пожалуй, именно он первый, оценив всю благоприятность общей обстановки для безнаказанных договоров о результатах футбольных матчей, стал этим умело пользоваться.

— Назовите мне советского тренера, который в подобного рода «игры» не играет! — воскликнул я. — Вы же мне сами когда-то рассказывали, что даже честный и порядочный Севидов «отдавал» очки. Правда, когда ему… приказывало это делать начальство!

— Допустим. Однако же Лобановский пустил — уже в «Днепре» — эти самые договора на конвейер, на поток. А затем эту же практику перенес и в киевское «Динамо», команду, которая традиционно, с 1934 года, собирает в своем составе самых лучших игроков Украины. А порой не только Украины!

— Откровенно говоря, я пока не вижу во всем этом никакой связи с нынешним, как вы выразились, третированием Блохина Лобановским.

— Извольте, — мой собеседник снова мягко и загадочно улыбнулся. — Не за горами время, когда Блохину волей-неволей придется решать вопрос о том, оставаться ли в футболе — не в роли игрока — или не оставаться? А если оставаться, то в каком качестве?

— Олег в будущем видит себя тренером.

— Вот! Блохин — фигура слишком важная в истории отечественного футбола, чтобы к его желаниям не прислушивались и не проявили о нем заботы. Лобановского же, мне думается, не может сейчас не посещать в этой связи мысль: а если Олег действительно захочет стать тренером? И дело даже не в том, есть ли у Блохина для этого необходимые объективные данные. Лобановского должно тревожить отнюдь не это, а возможность самого намерения Блохина стать тренером! Тем более что киевское «Динамо» сейчас валится.

— А как, интересно, на ваш взгляд, — перебил я его, — может ли Олег стать хорошим тренером?

— Что касается объективных тренерских данных Блохина, то они, мне кажется, у него выше, чем в соответствующий период были у Лобановского. Дело ведь не только в том, что последние шесть-семь лет игровой деятельности Олега отмечены его повышенным тяготением к тактическим средствам борьбы. Целый ряд его действий на поле являются уже не арифметическими, а остроалгебраическими! Полагаю, что Лобановский, который, как мы помним, сам был сильным тактиком, это качество Блохина заметил.

— Но одного такого качества для будущего тренера, пожалуй, маловато?

— Верно. Но прибавьте репутацию Блохина как режимного спортсмена. А, кроме того, у него большой опыт тренировок под руководством не только невежественного в этой области Лобановского, но и по-настоящему профессиональных, талантливых тренеров, специалистов своего дела, таких как Севидов, Бесков. Конечно, у Блохина нет такого опыта работы под руководством знаменитых тренеров, как, скажем, у Беккенбауэра, но в целом опыта такого гораздо больше, чем было у Лобановского, когда тот оставлял футбол как игрок. Почему же начальство не может увидеть в лице Блохина замену нынешнему тренеру?

— Неужели вы допускаете мысль, что Лобановский исподволь, уже на корню, как говорят сами футболисты, перекрывает кислород будущему Блохину-тренеру?

— Лобановскому сейчас устранить Блохина со своего пути просто необходимо! — воскликнул мой собеседник. — Но как? Прежде всего, конечно, как можно реже выпускать его на поле и в клубе, и тем более в сборной и вынудить Олега, возможно, к каким-то нервическим поступкам, к какому-то конфликту, скандалу, тем самым показав всем, что характер Блохина тренерской работе противопоказан! Вот, на мой взгляд, что стоит за сегодняшним отношением Лобановского к Блохину.

Откровенно говоря, я был просто шокирован и подавлен железной логикой моего собеседника. У меня не нашлось веских аргументов, чтобы возразить ему и убедительно доказать всю абсурдность столь мрачно нарисованной им ситуации. Неужели мой приятель из Москвы увидел то, что я просмотрел в Киеве? «А что, если поговорить с самим Лобановским? — размышлял я. — Как, интересно, он будет реагировать на подобную „концепцию“?» Но от подобной мысли я отказался сразу же. Во-первых, не хотелось обидеть Лобановского даже какими-то подозрениями в его тренерской нечистоплотности по отношению к такой футбольной звезде, как Блохин. Во-вторых, думал я, даже если нарисованная моим собеседником ситуация реальна, то Лобановский, бесспорно, умный и очень логичный человек, никогда не признается в этом.

«Эра Лобановского»

В издательстве «АСТ» вышла книга, посвященная легенде советского футбола.

Из аннотации: В советское время Лобановский — самый популярный за рубежом тренер и самая спорная на избранном поприще фигура в СССР. Дэви Аркадьев, автор книги «Эра Лобановского» — популярный спортивный журналист, корреспондент радио «Свобода», ведущий авторской программы на первом русскоязычном телеканале США. По праву может считаться биографом Валерия Васильевича Лобановского — на протяжении 37 лет он был рядом с прославленным футбольным тренером и пристрастно следил за взлетами и падениями его звездной карьеры.

От автора

Сразу признаюсь откровенно, что письмо, полученное по электронной почте весной 2008-го года от одного из крупнейших петербургских издательств «Астрель-СПб», воспринял как подарок судьбы. «Как мне кажется, было бы уместно и правильно переиздать ваши книги в России, где они, увы, не так известны, как в Киеве», — писал главный редактор издательства. По лестному для вашего покорного слуги предложению («…дать новую жизнь прекрасным книгам») и постскриптуму автора письма («Болельщик киевского Динамо с 1984 года») понял, что пишет единомышленник.

Примечательно, что в скорбные дни, когда футбольный мир прощался с В. В. Лобановским, первые, никем не подписанные, строки в Интернете, которые я выписал из откликов о футбольном гении, тоже пришли из Санкт-Петербурга:

Как не хочется в это верить! Ушел из жизни самый Великий тренер советского, украинского футбола… Непостижимое горе, слезы, опустошение… Искренние соболезнования всем тем, кто любил и уважал этого Человека. Нет возможности приехать на прощание, но как буду в Киеве, обязательно положу цветы к Его могиле. Пожалуйста, поклонитесь Ему от имени болельщиков «Зенита». Светлая память, Валерий Васильевич, пусть земля Тебе будет пухом…

И ещё одно, тоже без подписи:

Огромное Вам спасибо, Валерий Васильевич! Вы всю свою жизнь посвятили нам и мы этого никогда не забудем! Вы научили нас гордиться своей страной и своим футболом! Мы были вместе с Вами на стадионе, вместе с Вами плакали от счастья и от горя, а теперь Вас не стало, а мы остаемся. Мы постараемся быть достойными Вас, Великий Тренер и Великий Человек! Пусть земля Вам будет пухом! СПАСИБО!«

У меня не было особых сомнений, какие именно из своих книг предложить издательству из Санкт-Петербурга для переиздания. Конечно же — о динамовском клубе: «Два сезона», «Футбол Лобановского» и «Динамо», Киев. Возрождение…«, главное действующее лицо которых — Валерий Васильевич ЛОБАНОВСКИЙ. Издательство предложило дать им новую жизнь под одной обложкой и, уверен, для большинства читателей постсоветского пространства это — старая-новая книга ибо все три в разные годы были изданы в Киеве довольно небольшим тиражом.

И, в заключение, ещё несколько строк из откликов о футбольном гении, выложенных в Интернете, тоже, к сожалению, без подписи:

…А когда-нибудь, лет через пять, когда подрастет мой сын, я возьму его на футбол. И как всегда толпы народу будут валить на Олимпийский стадион по улице Лобановского (бывшая Красноармейская). И будет Игра, и будут победы — всё ради чего он жил…

Пишу эти строки, когда сыну благодарного поклонника Великого Человека и Тренера, должно быть, исполнилось уже десять. И, думаю, как было бы здорово, если бы молодое поколение многомиллионной армии болельщиков побольше узнали правды о футболе и жизни ЭРЫ ЛОБАНОВСКОГО…

Дэви Аркадьев, Филадельфия, ноябрь, 2008 год

До матча с «Динамо» на стадионе имени Кирова оставалась ровно неделя. И предполагалось, что «Зенит» на этот матч должен вывести новый главный тренер.

Кор Пот:

Дик позвонил мне и спросил: могу ли я пойти в тренеры «Зенита» вместе с ним. Также он сказал, что мне придется отправиться в Петербург раньше него: он будет занят со сборной Кореи на чемпионате мира в Германии. Так что я приехал на месяц раньше, набрался собственных впечатлений. Я тогда все записывал на бумагу, в частности, когда мы были на сборах в Австрии. Так что, когда через месяц приехал Дик, нам было что обсудить. Он принял ряд решений, как сделать команду лучше; намерение избавиться от некоторых игроков — это было самое начало. Адвокаат позвонил мне — сейчас скажу точно: 13 апреля я развелся с женой, 16 или 17 апреля мне позвонил Дик. Это был очень подходящий момент, я стремился уехать из Голландии: я был расстроен своими взаимоотношениями с бывшей женой, к тому же хотел уйти из Федерации футбола Голландии, даже несмотря на то, что я провел в ней прекрасное время. Я работал там вместе с Марко ван Бастеном и вместе с Диком, на чемпионате Европы 2004 года: он-то и привел меня в свое время в качестве главного скаута Федерации. <…>

Это была моя первая тренировка: я никогда ее не забуду. В тот день у меня был день рождения, все пришли с цветами, поздравлениями, это было невероятно. Для меня это стало сюрпризом. Я тогда был единственным голландцем здесь, я пришел на новую работу и должен был начинать тренировку в свой день рождения, получилось немного странновато. Но, конечно, я провел тренировку, опыта мне не занимать.

<…>

Владислав Радимов:

В Австрии были установлены такие порядки: будто Кор — это еще ласточка, а вот приедет главный, тогда-то все и узнают. Дима Хохлов с Адвокаатом работал, как раз в «ПСВ», я спросил Хохла — и тот сказал, что вплоть до одинаковых шнурков надо одеваться. Мы тогда страшно боялись Кора, смешно это сейчас вспоминать, конечно: Корнелиус гораздо ближе к ребятам; Дик, разумеется, держит дистанцию, а Кор куда более родной. Мы в Австрии жили с Аршавой в одном номере, Кор говорил, что в 23 все уже должны спать, а тогда же шел чемпионат мира по футболу в Германии, как раз в эти дни. А последние матчи начинались поздно, и мы с Шавой закрывали шторы, чтобы, не дай бог, ни один лучик от телевизора не выскочил. Тогда все требования к дисциплине выполнялись незамедлительно. Сейчас, конечно, попроще, пусть Дик и ворчит порой про одинаковые носки, все равно все относятся к этому гораздо легче.

Дик Адвокаат:

Задергивали шторы? (Смеется.) Ну, это тоже не очень хорошо. Просто это была команда без… Это была не команда. Это были 11 индивидуумов, разбитых на группы.

Кор Пот:

Первое мое впечатление: все были очень тихие, возможно, это связано частично с менталитетом, но никто не получал удовольствия от футбола. Все тренировались на каком-то автоматическом уровне, на автопилоте. Ни эмоций, ни радости, ничего. Очень холодно, если говорить об эмоциональной палитре. Я позитивный человек, всегда в хорошем настроении, так что я решил, что мы сможем это изменить. И буквально через пару дней мы отправились в Австрию, где, как я считаю, мне удалось поменять атмосферу в команде. Конечно, я был новый человек для команды, все думали, кто этот голландец?! В Австрии я показал игрокам много новых упражнений, преимущественно с мячом — настоящая голландская школа, я же дипломированный специалист голландской Федерации футбола. Почти все эти упражнения были игрокам в диковинку. Мы тренировались два раза в день, все жаловались, что я слишком строг с ними, но я в таких ситуациях всегда говорил: слушайте, вот сейчас приедет Дик, и вот тогда вы узнаете. Однако спустя какое-то время футболисты мне признавались, что мои тренировки были тяжелее. При этом я не забывал давать футболистам отдохнуть: мы ходили играть в гольф, гуляли по горам и лесам, я давал им возможность сходить в город за покупками. Для игроков и это было в новинку, они привыкли только тренироваться, час за часом.

Александр Горшков:

Слухов весной ходило очень много. Но до конца никто ничего не знал, так, просто фамилии звучали. Думаю, информация в клубе была засекречена, так что, когда мы уходили в отпуск, никто не знал, кто именно будет тренером, когда мы вернемся. Даже выйдя из отпуска, мы не знали имени главного тренера. Приехал мужчина, солидный, провел собрание, все было хорошо организовано. И он сказал: «Я очень жесткий. Но вот приедет старший, он в сто раз жестче меня. Так что давайте относиться ко всему серьезно». Фамилия Адвокаата при этом не называлась. Официально никто ничего не говорил. Кор всегда на собраниях и на тренировках, когда он нас серьезно гонял в Австрии, говорил: «Я еще добрый тренер. А вот второй, главный — это вообще жесткач».

Владислав Радимов:

На меня поначалу, конечно, Дик не рассчитывал. Первые две товарищеские игры я провел на скамейке. А что мне оставалось делать? Я работал на совесть, никого не хотел обманывать: ясно, что тяжело выходить из отпуска, но уже к концу сборов я был в нормальной форме. И в конце сборов меня вызвал Кор, сказал: «Сейчас приедет Дик Адвокаат. Сперва мне казалось, что ты не хочешь тренироваться, но сейчас нам очень нравится, как ты работаешь. Ты будешь играть, не переживай, что выходишь на замену».

Владимир Боровичка:

Я не могу сказать, что первое время после прихода Дика было как-то особенно тяжело, я имею в виду дисциплину. Он делал то, что необходимо во всех командах. Во всех командах должны быть правила, этим правилам необходимо следовать. В «Зените» до того тоже были такие правила, и даже нельзя сказать, что их никто не придерживался. Просто когда главный тренер не присутствует на работе, у игроков появляется возможность сказать себе: «Он не ходит на тренировки, как он может нами командовать!»

Владислав Радимов:

В Австрии было тяжело. Сборы, как и все остальное, были тяжелые. Новый тренер, требования, тренировки, все новое. Единственное, что спасало, — чемпионат мира по футболу, каждый день матчи, это очень помогало. Не могу сказать, что тренировочный процесс как-то существенно изменился. Мне вообще кажется, что в современном футболе трудно придумать что-то совсем уж новое. Мяч круглый, поле прямоугольное, я за свою карьеру уже столько всего повидал. Единственное, что могу сказать: огромный плюс Дика в том, что он ввел специальное упражнение на отрабатывание удобной для партнера передачи мяча. Мне кажется, что этому должны учить еще в школе, обычные передачи низом. Сами видите, какой прогресс по сравнению с тем, что было во времена Петржелы. Раньше этим элементом в команде владели 3—4 человека, сейчас гораздо больше.

<…>

Александр Горшков:

На сборах произошло небольшое подкручивание гаек. Дик объявил, что. он хочет видеть, какие у него требования к форме, ввел новые правила. Одинаковая форма, одинаковые носки, дали указания нашим администраторам, чтобы у всех было по две-три пары всего. Всем стали объявлять, в какой одежде надо быть сегодня на завтраке или на обеде. Мобильные телефоны, когда команда вместе, надо выключать. Если раньше ужин был в семь, мы приходили в семь и начинали есть, то сейчас мы в семь начали собираться у ресторана, дожидались всех, все вместе заходили и ели. Все эти нововведения касались и быта, и футбола — я имею в виду требования к форме. И после такой относительной свободы времен Петржелы это все казалось жесткими методами. И не могу, кстати, сказать, что мы как-то стали больше платить штрафы. Особых нарушений как не было, так и нет. Команда восприняла все это правильно и просто начала трудиться по новым законам. Все это достаточно быстро стало обычным делом, и лишь поначалу воспринималось ужесточением дисциплины. Сейчас этого вообще никто не замечает.

Владислав Радимов:

У нас тогда были проблемы с экипировкой. Невозможно было найти парные гетры, все гетры были рваные. Пришлось дозаказывать в спешном порядке гетры. Но это больше была беда администраторов, а не футболистов. Мне-то все равно, в каких гетрах играть, какие принесут, те и надену. Главное, чтоб они удобные были, а не рваные.

Кор Пот:

Мне нравится дисциплина. И не то чтобы я ее както ужесточил в «Зените». Просто в тот момент ее вообще не было в команде. Вообще. Каждый делал то, что хочет. Мне это не подходило. И я стал сразу же менять отношение футболистов к дисциплине. Можете Радимова спросить о том месяце. Это был ужасный месяц для него, я думаю: я вывел его из состава, он сидел на скамейке запасных, я кричал на него. Но после этого месяца у меня никогда с ним не было проблем, и я никогда не сказал ему ни слова. В конце сборов в Австрии я подозвал Влада и поговорил с ним. Я тогда сказал ему, что если он продолжит тренироваться так же, то он никогда не заиграет у Дика и у меня. И после этого он стал тренироваться. И вернулся в национальную сборную. Думаю, он навсегда запомнил тот месяц в Австрии.

Михаил Гришин:

На бытовом уровне изменения дисциплины выражались в том, что, например, нам с вечера говорили: завтра форма № 1. Форма, в которой ходят: синий верх, белый низ. На следующий день она стирается, поэтому завтра форма № 2. И носки обязательно должны быть белые, а не какие-то другие. Так же определялась форма для тренировки. Другой пример: выезд на тренировку в 9, и это значит, что выезд действительно в 9, если ты пришел в 9.01, то это уже твои проблемы. Добирайся на такси. На обед все приходят вовремя, есть начинают только тогда, когда все сидят за столом.

<…>

Александр Горшков:

В Австрии было очень жарко, были двухразовые тренировки, нагрузились мы изрядно, еще и играли матчи товарищеские на этом фоне. Потрудились что надо. А еще постоянные упоминания, что это только цветочки, вот скоро приедет главный тренер, он совсем фанат, и все будет только круче. Кор в товарищеских матчах, конечно, вносил свое: у игроков менялись позиции, схема менялась, были другие функции на поле, новые связи наигрывались. Понятно, что у каждого тренера свое видение.

<…>

Юрий Гусаков:

Боялись ли Кора? Некорректный вопрос с точки зрения спортивной этики. У любых спортсменов, и тем более футболистов всегда присутствует уважение к тренеру. Тренер — это главное, и это знает любой профессионал. Корнелиус был очень строг в Австрии, и все работали на совесть. Могу сказать как администратор: сразу изменилась дисциплина. Вся команда всегда вместе — это основной принцип. Мы вместе идем на обед, на завтрак, на ужин. Все должны быть одинаково одеты. Иногда даже возникала путаница в том, как одеваться на тренировку, и только за три часа мы выясняли, кто и в чем должен выходить. В том, что касается формы, команда и административный состав подчинены одним и тем же правилам дресс-кода. В команде иногда шутили насчет возможности носить нижнее белье «неуставного цвета». Опоздания — исключались. Думаю, что в данном нашем случае действует проверенное правило: победы начинаются с мелочей. При Петржеле обстановка была несколько более демократичной.