25 декабря на «Радио России — Петербург» состоялся эфир с участием руководителя проекта Арсения Шмарцева, главного редактора Анны Макаревич, директора по рекламе и PR-менеджера Марии Шишковой и автора Полины Ермаковой.
Запись эфира доступна здесь: mp3
26 декабря в Доме книги прошла презентация нового, 10-го номера журнала «Прочтения». На презентации обсуждалась тема номера — «Пространство надзора». В обсуждении принимали участие главный редактор Анна Макаревич, Андрей Аствацатуров, Дмитрий Калугин, Полина Ермакова, Мария Шишкова.
Аудиозапись презентации доступна здесь: mp3
За последние несколько лет ни одна проблема не обсуждалась так активно, как проблема терроризма. Ученые настойчиво ищут его существенные черты, журналисты в подробностях смакуют многочисленные террористические акты, писатели и режиссеры вовсю эксплуатируют террористическую тему для создания литературных или киношных боевиков.
О сущности свершений этих «героев» задумывались тогда не многие. Теперь задумались почти все, лишний раз подтвердив старинную истину: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Вот вам и мотивирующая функция страха, взращенная террором. А может, и наоборот — террор, взращенный страхом вкупе с неудовлетворенностью. Или всему виной мрачное обаяние террора?
В подобной ситуации насилие называется в числе «последних доводов» свободного человека, и человек этот в буйном фейерверке дискуссии убеждает нас в том, что «террор отчаяния, террор мщения, террор запальчивости не подлежит никакой оценке». Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Несмотря на вопиющую жестокость, террор всегда был опасным соблазном для тех, кто либо не смог стать до конца равнодушным, либо просто рассчитывает поймать рыбку в мутной воде. Ведь известно, что послевоенный мир является детищем ядерного страха.
К счастью, туманная завеса неведения порой приоткрывается, и мы слышим, что «ответ на терроризм — это колониализм». Но, как ни стран?но, ответ на новую колониальную экспансию для многих тоже один — терроризм. И как после этого прикажете верить в то, что «чертово колесо» истории можно остановить?
В книге «Достоевский на Манхэттене» известный французский философ, один из лидеров маоистского крыла студенческой революции 1968 года, перешедший в конце концов в либералы, решительный и бескомпромиссный критик путинского режима и чеченской войны, но горячий сторонник действий США в Ираке, Андре Глюксман, руководствуясь принципом «разоблачать то, что есть, и служить тому, что должно быть», размышляет о корнях современного терроризма как о разрушительной силе планетарного масштаба, причину возникновения которой он видит в пронизывающем структуру любого современного общества нигилизме, берущем «на себя преступление как знак своей избранности».
Глюксман — по-настоящему уникальный мыслитель. Его интеллектуальный инструментарий, с помощью которого он добивается потрясающего понимания нигилизма, очень разнообразен. Понятийное бессилие ему абсолютно не свойственно. К тому же, блестяще анализируя феномен тотального нигилизма и терроризма, Глюксман демонстрирует и великолепную эрудицию. Он широко использует классическое философское наследие от греков (Гомер, Софокл, Еврипид) и римлян (Сенека) до М. Монтеня, В. Шекспира, Г. В. Ф. Гегеля и др. Особую любовь автор питает к русской литературе (Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов, Л. Н. Толстой, В. Т. Шаламов, А. И. Солженицын), с которой знаком не понаслышке. Как следствие особый, своеобразный стиль и гипертекстовая форма книги, сложнейшая паутина философских отсылок, аллюзий, мозаичность и тем не менее целостность содержания.
Поводом к написанию книги послужили ключевые политические события конца XX — начала XXI столетия. Среди них в первую очередь трагедия 11 сентября 2001 года, которая показала, что «достаточно одного дня, одного мгновения, чтобы взорвать последнее исключение». Именно этот день и заставил Глюксмана заговорить во весь голос о терроризме и нигилизме, предстающих на страницах книги во всей своей неприглядной обнаженности и бесчеловечности как болезнь и патология современного общества, прошедшего через «вечный искус идеологического нигилизма». С присущим ему эмоциональным надрывом Глюксман предупреждает о том, что сегодня уже никто не избавлен от возможности нигилистического отклонения, что нигилистическая и террористическая угроза «подвижна и никакой сектор глобального общества не обладает гарантированным иммунитетом», что нигилизм проявляет себя планетарно как метод захвата и отправления власти, что никакая дискуссия с террористами, наслаждающимися убийствами, невозможна, так как «нигилистическое братство» террористов, связанных парадоксальной «антагонистической солидарностью», отличает чуждая слову перформативность.
Для русского же читателя книга французского мыслителя особенно интересна, так как писал он ее, постоянно оглядываясь на Россию, по отношению к которой весьма резок в оценках. Диагноз Глюксмана безжалостен: Россия — фантом, иллюзия, «королевство нигилистической пустоты», «зеркало будущего», в которое автор предлагает взглянуть и ужаснуться, а «пресловутый русский секрет — это секрет современной подчиненности».
Стоит ли удивляться тому, что в оживленных неформальных дискуссиях по поводу книг и статей автора его всячески критиковали за эту антироссийскую, а по сути русофобскую, риторику, увлекшись которой он даже взялся защищать чеченских боевиков-террористов. Ведь Глюксман в сердцах заявляет, что «неправильно обвинять чеченцев в том, что по причине преступлений, совершенных армией, они автоматически становятся террористами». В России подобная риторика Глюксмана воспринимается как лицемерие, но в действительности это настоящий конфуз, непростительный для мыслителя такого масштаба. Складывается впечатление, что изощренный интеллектуальный инструментарий Глюксмана все-таки дает сбой перед страшным лицом глобальной террористической угрозы и что исследователя охватывает бешеный вихрь эмоций, которые он с невероятной силой обрушивает на современную Россию. Конечно, откровенно русофобские мысли Глюксмана интересны, но вовсе не глубоким проникновением в суть проблемы. Эмоциально-публицистический азарт автора подавляет свободное философствование и в конце концов приводит его к опаснейшему приспособлению теоретических построений ко «злобе дня». В результате твердая почва исторических фактов оборачивается для Глюксмана очередным фантомом, мифологическим пространством псевдореальности, в котором он плетет свою паутину сложных, но глубоко противоречивых силлогизмов. Впрочем, для Глюксмана важно не столько то, чем является мир сам по себе, а прежде всего то, чем он является для автора. Этот философский субъективизм, вероятно, хорош при анализе литературных произведений, но весьма опасен применительно к попыткам понять историческую действительность. Поэтому публицистические страницы, написанные на злобу дня, — самые слабые в книге и в плане мысли, и в плане стиля. Что бы ни говорили, а «способность к разоблачению» не должна подавлять «способность к созиданию».
Поймут ли автора в России? Не знаю. Скорее всего, нет. Впрочем, это может показать только время…
Издательство «Вита Нова», Библиотечная система им. М. Ю. Лермонтова и Фонд «Петербургские фотомастерские» представляют выставку «Петербургский дневник: серебряные страницы». Мероприятие пройдет 25 декабря в 18:00 в библиотеке им. Н. А. Некрасова (Санкт-Петербург, пр. Бакунина, д. 2)
Проект «Петербургский дневник: серебряные страницы» — взгляд на прекрасную, загадочную эпоху Cеребряного века через фотообъектив. В нем приняли участие не только мэтры петербургской фотографии, но и те, кто делает свои первые самостоятельные шаги в фотоискусстве, уже демонстрируя свой собственный авторский стиль. Будут выставлены черно-белые работы, выполненные в различных техниках.
Книги издательства «Вита Нова», посвященные Cеребряному веку, будут представлены как на фотографиях участников, так и в витринах экспозиции. Жизнь и творчество легендарных поэтов того времени подробно освещены в уникальных изданиях с подробными комментариями художественными иллюстрациями и фотографиями.
В программе вечера:
22 и 23 декабря в Петербург приезжает московский писатель Дмитрий Глуховский, «герой сете- и блогоратуры», автором романа «Сумерки».
Встречи с читателями и журналистами состоятся:
Вчера вечерочком пошли в магазин «О’кей». Втроем: бабушка (моя мама), Ася и я. Ася была одета в новый красный вельветовый сарафанчик, купленный ей к школе, и чувствовала себя очень празднично. Она вприпрыжку помчалась к детской игровой комнате, где мы ее милостиво оставили, а сами отправились смотреть, что нам дают к первому сентября. среди прочего мы наткнулись на портфели. Хорошие такие ранцы, с твердой спинкой, яркие, красивые. Четырех цветов. Красные, зеленые, синие и… розовые. Ну, решила я, можно дать девочке самой выбрать, ведь я уже воспитала в ней стойкую неприязнь к розовому цвету. И надо же было так случиться, что как только Ася увидела все это разнообразие, она сразу же устремилась к одному-единственному портфелю с криком: «Хочу розовы-ы-ый!» Мы пробовали ее отговаривать. Мы говорили, что розовый — это пошло. Мы объясняли, что Асе через месяц надоест этот цвет. Что портфели пачкаются, а грязно-розовый — это особенно отвратительно, гораздо хуже, чем грязно-зеленый и даже грязно-красный.
Ничего не помогало. Конечно, надо было сразу сказать ей, что мы выступаем за розовый цвет, а зеленый, красный и синий — категорически запрещаем. Тогда был бы толк. Ио я расслабилась. И была не права. В общем, мы решили, что это Асино дело, если она хочет ходить с розовым портфелем, розовым мешком для обуви и розовым пеналом — пусть. А еще меня несколько примирила с действительностью прекрасная серая крыса, нарисованная на крышке ранца.
Потом мы шли домой, и Ася заявила, что ей надоело быть Асей, она хочет быть Настей. Розовому портфелю очень хорошо подходит имя Настя, это уж точно.
Усталые, мы сели ужинать. Бабушка воткнулась в газету, я — в книжку. Мирно сидим. И тут Ася спрашивает у меня:
— Мама, а ты хочешь, чтобы Путин был президентом всегда?
— ……….!!!!
Тут уж я поняла, что Настенька-то у нас дурочка. Конформистку вырастили.
Вот что делает с людьми розовый портфель!
Разносторонне развитый и активный Дали принимал участие в создании сценариев для фильмов, писал статьи и книги, выступал с лекциями, создавал с Коко Шанель костюмы для русского балета, а с Эльзой Окьяпарелли (той, что придумала прозрачные зонты, газетный рисунок на ткани) изобретал мистические и яркие модели. Это то, что нам официально известно.
А что было за этим фейерверком? Настоящие дневники Гала уничтожала, сохранились лишь записи об их славе, сказки для потомков: экстравагантная пара творила собственный миф. Дали оставил «Дневник одного гения», «50 магических советов мастерства» и т. д. Народ жаждет знать о своих кумирах все. Если вы не художник, вам проще. А если рисуете, то велико искушение следовать советам великих мастеров. Особенно если мастера ими щедро делятся. А по ходу дела можно такого наслушаться!..
По мнению Дали, в России нет великих художников, потому что здесь много снега, а снег — злейший враг сетчатки, его белизна слепит, поэтому «нет худших колористов, чем русские художники». Ладно, проглотим. Что же он советует еще? Не смотреть на яркую зелень, на кричащие цвета и тропические цветы, а лучше окружить себя серебристо-серыми тонами. не на обилие ли серого хором сетуют жители мегаполисов?..
Дали говорит, чем питаться (перед сном как подготовительным этапом для написания картины — три дюжины морских ежей, выловленных за два дня до полнолуния, тогда они наделены успокаивающими и наркотическими свойствами), сколько спать («сон с ключом в руке» позволяет отключиться на несколько минут до того момента, как выпавший из ослабших пальцев ключ ударится о подставленную тарелку), как сосредотачивать внимание (один глаз зубатки нужно зажать в кулаке, еще два положить на книгу, пристроенную на коленях,— концентрация на этих белых шариках вызывает гипнотическое воздействие). Рассказывает о симпатиях и антипатиях во всем живом мире (оливы тяготеют к миртам, а попугаи ненавидят человеческий нос). Рубит головы или возводит на пьедестал мастеров кисти. Формулирует десять заповедей для начинающих художников. Примерим одну из них и понаблюдаем за происходящими в нас метаморфозами: «Не бойся совершенства — ты никогда его не достигнешь!»
Иллюстрация: Студия Сальвадора Дали в Порт Лигат.
Теперь я уверена — Екатерина II была очень харизматичной фигурой. А очарование настоящего харизматика определенно переживает своего владельца — и вот в 2007 году в Санкт-Петербурге двум авторам не дает покоя поруганная в 1791 году честь прекрасной дамы.
Признаться, я далека от постмодернистского снобизма — меня легко купить броской формулировкой и скандальной картинкой: Екатерина в медвежьей шкуре, на ней верхом скачет возмутительно нелепый Потемкин, а вокруг представители мировых держав с сальными и оскорбительными репликами. Чудо как хороши!
Именно таков сюжет английской гравюры 1791 года, как раз и послужившей поводом для речи двух петербургских интеллектуалов об Очаковском кризисе, о традициях английской сатирической гравюры и, главное, о репрезентации России как медведя и / или медведицы. Именно этот вопрос особенно интригует господ Хрусталева и Россомахина. Авторы обещают, что книга станет первой в серии «Россия как медведь», в которой они продолжат «взрывать глубинные пласты европейской русофобии» на материале английских политических карикатур, изображающих Россию как медведя. При всей фрейдистской эпатажности (подзаголовок «Политика и похабство» обязывает), способной привлечь массового читателя, этот текст — убедительное историко-искусствоведческое исследование, снабженное серьезным научным аппаратом, а подробнейший каталог английских карикатур XVIII века будет небезынтересен даже искушенному специалисту.
Купить книгу «Русская Медведица, или Политика и похабство» Андрея Россомахина и Дениса Хрусталева
Этих книг, книг стихов без тиража и ISBN, будто не существует. Не существует для реальности книжного бизнеса, не существует для крупных книжных торговых сетей, не существует для мифического «массового читателя».
Они пока живут в своем кругу и для своего круга. для тех, кто под вечер встречается в одним им известном кафе, чокается, представим, коньяком, вспоминает, допустим, Кривулина, цитирует, например, Соснору, рассказывает о, почему бы и нет, славистских конференциях и поздравляет коллег с выходом в свет новой книжки, просит «прочесть строчки три»…
Для Аси Шнейдерман эта вторая книга стихов. Стихов немного наивных, пожалуй, во многом уязвимых, но тонких, выстроенных и пережитых. стихов «зареванных женщин», стихов «вертлявых подростков», стихов русалок и летучих мышей.
Валерия Мишина многие знают по легким и точным портретам-зарисовкам, скульптурам и живописи. Недавно изданы две книги прозы и две книги стихов. «Улитка ползет по склону» — пожалуй, емкая и точная поэзия, где ирония соседствует с восточным покоем наблюдателя.
Остается нерешенным одно. Что станет с этими текстами, актуальными для своего круга, когда и если они выйдут за его пределы? И насколько не вписанный в этот круг человек может адекватно их интерпретировать, не упустит ли он аллюзию и реминисценцию, понятную лишь «своим», не заскучает ли литературный критик над актуальными, но нередко однообразными текстами?
17 декабря в 20.00 в Театральном центре на Страстном (Москва, Страстной бульвар, 8а) состоится поэтический вечер Дмитрия Воденникова «Страсти по рождеству», автора книги «Здравствуйте, я пришел с вами попрощаться», недавно вышедшей в издательстве “Livebook”.
В программе также ожидается:
О книге Дмитрия Воденникова «Здравствуйте, я пришел с вами попрощаться»:
«Один из ярчайших современных поэтов, лидер „новой искренности“, впервые представляет вниманию читателей свой документальный роман-исповедь, рассказывающий о двух самых драматичных и пронзительных годах его жизни. Вся книга „Здравствуйте, я пришел с вами попрощаться“ декламирует, поёт, шепчет и кричит, о том, как начать новую жизнь после кризиса и перелома, как подняться из любовного праха и снова начать жить».
Билеты на вечер — уже в кассах, о чём подробнее можно узнать на сайте ТЦ на Страстном.
