Метка: 11 сентября

Предатель

Драма о душевных метаниях террористов

  • Режиссер Джеффри Начманофф
  • США, 114 мин

11 сентября — это не только важная дата в мировой истории, это еще и не зафиксированная пока в киноэнциклопедиях точка отсчета нового американского кино, точнее, нового жанра, который в прессе так и называют — «post-9/11». Жанр развивается: если изначально его героями были американские солдаты, полицейские, чиновники и агенты спецслужб, то теперь сценаристы начали копать глубже и искать новых персонажей в самих террористических ячейках.

В «Предателе» есть два агента ФБР — один порядочный, изучавший в Университете историю мировых религий (то есть он читал Коран (!) и уже за одно это, по мнению авторов, достоин восхищения), второй — свинья. Есть два террориста — рефлексирующий интеллигент, учившийся в Швейцарии, и хладнокровный подонок, отправляющий на смерть несовершеннолетних мальчиков. И между ними — главный герой (грустный афроамериканец Дон Чидл), специалист по взрывчатым веществам, про которго непонятно, то ли он агент под прикрытием, то ли все-таки один из боевиков Аль-Каиды.

Из многообещающей завязки в результате не выходит ничего путного: как и большинство представителей нового жанра, фильм страдает ограниченностью авторского взгляда и излишней прямолинейностью. Заглянуть в душу к врагу не получается — может, для этого нужно, чтобы прошло еще немного времени, а может, кому-то действительно стоит почитать Коран.

для тех, кто ничего не боится

Ксения Реутова

Совокупность лжи — Шпионские игры

Совокупность лжи

  • Режиссер Ридли Скотт
  • США

Основанная на бестселлере колумниста газеты «Вашингтон пост» политическая драма с лучшими голливудскими актерами в главных ролях — типичный продукт американского кино после 11 сентября и очевидный претендент на премию «Оскар» сразу в нескольких номинациях. Леонардо Ди Каприо играет агента ЦРУ Роджера Ферриса, который выслеживает на Ближнем Востоке лидера террористической организации. В операции он участвует не в одиночку: за всеми его действиями наблюдает ветеран национальной разведки Эф Хоффман (Рассел Кроу). Чтобы раскрыть замысел террориста и, возможно, предотвратить очередной теракт, Феррису предстоит внедриться в организацию и передать все данные своему боссу. В результате, конечно, выясняется, что доверять никому нельзя, а рассчитывать Феррис может только на себя.
Кроу ухмыляется, Ди Каприо с бородкой хмурит брови и бегает туда-сюда в бронежилете, красивая иранская актриса Голшифтех Фарахани, ставшая после этих съемок невыездной (а все потому, что вовремя не спросила разрешения у Министерства культуры Ирана), выразительно смотрит в камеру. Если бы последние войны на Ближнем Востоке доверили вести не американской армии, а Голливуду, он бы их наверняка выиграл.

для любителей шпионских драм

Ксения Реутова

Андрей Молчанов. Антифада

  • М.: Эксмо, 2006
  • Переплет, 480 стр.
  • ISBN 5-699-17954-2
  • 15 000 экз.

Формально текст заявлен как роман. Причем имеет подзаголовок («ранее не публиковавшаяся версия терактов 11.09.2001») и оговорку («любое возможное совпадение не может трактоваться как утверждение, что это было на самом деле»). То есть получается определенная нестыковка: c одной стороны — исследование, с другой — домысел.

Собственно фабула романа нанизана на довольно расхожий концепт — тайный мировой заговор, результатом которого стало потрясающее событие. Подобный сюжет действительно не оригинален. Со времен распространения мировых аврамистических религий люди склонны объяснять неожиданное и необъяснимое действиями неких таинственных сил. Природных или социальных, неважно. Вспомним хотя бы историю тамплиеров или рассказы об иезуитах… Но особенно эта мода распространилась в эпоху позитивизма, то есть ориентировочно с середины XIX века. Полезно вспомнить, что под его влиянием утвердился стереотип о необходимости детерминирования* любого события в жизни человека и общества. Но проблема, часто не осознаваемая, состоит в том, что поиск причин часто затруднен или вообще невозможен. А ведь хочется… И тогда как спасительный вариант возможно домысливание, построение версий. Они базируются на тезисе — «а почему бы и нет?». Действительно, возможно. Но не доказуемо. В художественной литературе вполне приемлемо. В качестве чтения, производящего знание — едва ли. Это все-таки надо иметь ввиду, читая роман, поскольку все-таки он позиционируется не только как художественный опыт, но и претендует именно на раскрытие истины.

Но надо отметить, что автор жил в США. И при описании быта американского общества он все ж таки избегает заезженных штампов в современном российском сознании, которые всем известны и даже не нуждаются в перечислении. Это делает текст взвешенным и познавательным бытописанием.

И еще: действительно в современном мире все более нарастает психологическое ощущение конца света, Апокалипсиса. Этот настрой (как в авторских оценках, так и в представленных в романе картинах жизни) присутствует. Он тоже не нов. Люди его ждут его уже по крайней мере 1000 лет. А он все не наступит. Другое дело, что умопомрачительный технический прогресс дает новые возможности для насилия и обостряет ощущения катастрофичности бытия. А ожидание-то связано с одной и для христиан, и для мусульман установкой: необходимостью борьбы за свою веру и чувства конечности своей жизни в частности и мира вообще. Будем надеяться, что оно действительно субъективно, как и рассказ о мировом правительстве.

* Объяснения с точки зрения причинно-следственной связи, то есть рационального.

Алексей Яхлов

Джон Фоллейн. Шакал (Jackal. The Secret Wars of Carlos the Jackal)

  • СПб.: Лимбус Пресс, 2002
  • Твердый переплет, 432 с.
  • ISBN 5-8370-0185-9
  • Тираж 5000 экз.

У некоторой категории людей идея борьбы (индивидуальной или совместной) с «Левиафаном» — государством — вызывает азарт, основанный, как это случается, на романтизме. Впрочем, достаточно часто и внешне парадоксальным образом романтизм сочетается с прагматизмом. Например потому, что достаточно компилировать свои психологические комплексы (жажду власти, славы, денег etc.) c вполне определенными материальными и межличностными интенциями. Классический пример подобного «идейного борца» — Евно Азеф. Двойной агент. Осведомитель охранки и глава боевой организации партии социалистов-революционеров (ПСР). Еврей (в Российской империи это «черная метка») без высшего образования доил две структуры — спонсоров-доброхотов (противников самодержавия) и Главное жандармское управление. Желающие могут навести справки о его деятельности. Но Азеф не единственный.

Книга рассказывает о последователе азефовского подхода — Карлосе Ромиресе. Контролировать деятельность Ромиреса пытались спецслужбы нескольких противостоящих государств. А он их дурачил, сладко ел и крепко спал. Конечно, для этого надо устраивать теракты — только искусно устраивать. Тогда игра может продолжаться долго — так было с Азефом, так получилось у Карлоса Ромиреса. Только веревочка все равно имеет конец. О двойной игре, ее процессе и итогах вы прочтете в книге.

Алексей Яхлов

11 сентября

Эта дата в сознании даже не политизированных людей прочно ассоциируется с картинкой TV, напоминавшей кадры дорогого голливудского фильма. C событием, открывшим XXI век. Так оно было преподнесено общественности, так и было воспринято массовым сознанием. Слово «террор» стало модным. В разговорах с людьми часто можно услышать, что он — «чума нашего времени». Конечно, спору нет — события последних пяти лет потрясли основы жизни и изменили ее условия. Но так ли эксклюзивен террор для современной эпохи? А также, как говорили древние римляне: «Cui bono» — «Кому выгодно?» Именно ответы на эти вопросы и стоит искать ответы, чтобы понять феноменологию явления.

На самом деле террору уже практически 150 лет. Давайте вспомним, что акт ставится не только для жертв, но и для наблюдателей. Само слово переводится с французского как «ужас». «Смотрите, что может быть…» — говорят организаторы и исполнители. Правда, для первых это как правило способ навязывания своей воли, для вторых — демонстрация своей мощи. А зрители стали появляться, когда возникли СМИ. Да и НТР дала технические возможности эффектного осуществления. А еще — именно во второй половине XIX века под влиянием роста рациональности нивелируется христианское религиозное сознание (полезно вспомнить, что террор появился в Европе) и растет цинизм. Эпоха-то декаданса. Поэтому не будем обижать забывчивостью итальянских карабонариев и «Народную волю». Чудо что за АКТЫ ставили. А сербская организация «Черная рука» с ее сараевским убийством 1914 года? Я вообще считаю, что это самый страшный пример (не по внешней эффектности, а по количеству жертв) действия подобного рода. Миллионы жертв от одного пистолетного выстрела.

«Кому выгодно?» — вопрос более сложный. Не хочется ударяться в конспирологию, но слишком уж редко публика узнает реальных модераторов террора. Литература дает варианты версий. Насколько они убедительны, пусть судит читающий.

Алексей Яхлов