Метка: Виктор Топоров

Виктор Топоров. Жесткая ротация

  • СПб.: Амфора, 2007
  • Переплет, 496 с.
  • ISBN 978-5-367-00332-1
  • 3000 экз.

За что мы так любим В. Топорова

«Ну, наконец-то пристроили»,— сказали мне в редакции «Прочтения», вручая книгу.

«А что, никто не соглашался?» — спросила я. «Ну да, все опасаются…» Еще через день мне позвонил коллега-рецензент по «Прочтению» и поинтересовался: «Ты вправду не боишься писать рецензию на Топорова?»

Вместо эпиграфа

Виктор Топоров издал сборник собственных критических статей! В этом не было бы ровным счетом ничего ужасающего, впечатляющего или поразительного, если бы не имя автора.

Потому что в мире литературы или окололитературы Виктор Леонидович Топоров — человек известный, и даже не просто известный, а очень известный. И известный прежде всего тем, что, кажется, не оставил непоротым практически ни одного человека, так или иначе связанного с российской словесностью. Впрочем, под раздачу также попали и деятели кино и телевидения.

Читательская аудитория обожает его за умение сказать именно ту гадость про популярного на сегодняшний день писателя, которую каждый из читающих обдумывал, но высказать боялся. Слушатели его спецкурса и спецсеминара на филфаке — за то, что он как никто другой может объяснить, куда и кем «попилены» финансы в том или ином медиа-случае, и почему такие-то дружат против сяких-то… «Деятели» и коллеги по цеху — …ну, там с обожанием почему-то сложнее…

И вот такой человек с репутацией «профессионального скандалиста», мэтр современной литературной критики издает книгу собственных статей! Понятно, что личность автора, уже сегодня окруженная неким мифическим ореолом, в процессе чтения невольно будет накладываться на само содержание книги, заставляя вчитываться-вдумываться поклонников и вражин в полтора раза больше, чем они вдумывались-вчитывались бы, будь эта книга книгой другого автора.

Нечто подобное, кстати, предполагает и сам Топоров, несколько кокетливо перебирая в предисловии все роды и виды профессиональной деятельности, которыми ему пришлось — и приходится — заниматься, и останавливается на образе газетного писателя. Формальный повод достаточно прост — в книге собраны фельетоны и статьи, выбранные за последние года три из «Политического журнала», «Взгляда», «Города» и т. д. Но есть еще и повод неформальный — в этой ипостаси проще делать книгу «в известном смысле энциклопедическую. Книгу горячую. Книгу жесткую. Книгу, согласен заранее, несправедливую и в целом, и в частностях — а где-то поближе к концу и попросту оголтелую».

В общем, курс выбран, направление намечено. Выбран даже способ структурирования книги — энциклопедия, хотя по большому счету это скорее даже не энциклопедия, а азбуковник, где на каждую букву приходится отдельная статья.

«Разумеется, организация материала по алфавиту (замечает автор, предупреждая закономерно возникающий у читателя вопрос.— М. П.) прием чисто формальный, но как раз такой мне и понадобился, чтобы подчеркнуть внутреннее единство разнящихся хронологически, тематически, а порой и жанрово статей».

В чем же это единство? Ну, во-первых, единство в «образе автора», который много и изобретательно ругает, мало чего одобряет, много чего знает такого, чего никто не знает, а еще больше понимает (например, некие пикантные детали того или иного действа). А во-вторых, конечно, и в восприятии всего происходящего вокруг — как в жизни литературной, так и в киношной, и в политической — как очень невкусного, несколько подтухшего салата оливье, приготовленного к тому же сплошь из не очень качественных продуктов (право, не знаю, бывают ли такие салаты в реальности!). Поэтому с точки зрения дегустатора нет никакой разницы, с какой стороны описывать это месиво.

Но поскольку с чего-то надо начинать, то В. Топоров начинает с политического ингредиента. По совести говоря, это самая скучная часть книги. Скучная потому, что большинство политических поводов, по которым написаны эти статьи, уже несколько устарели, а потому затерялись в глубинах читательской памяти, а значит, не цепляют. Кроме того, автору не хватает тут некоторой спортивной злости. А ведь чтобы про политику интересно было читать, говорить про нее нужно либо плохо, либо ничего. В этом компоненте зарубежные газеты, особенно западные, особенно американские, В. Топорова переплюнули. К тому же на сей раз он оказался лишен и главного козыря — точнейшего знания всех нюансов.

Посему рекомендую всем начинать читать со второго, «телевизионного» раздела — «Игра в ящик» и далее. Вот тут-то Топоров берется за дело! Вот тут-то он всем сестрам по серьгам! В главах «Игра в ящик», «Ненатуралы», «Похвала Пупкину» и «Санитар джунглей» к нему возвращается то, что мы по привычке ищем, открывая книгу В. Топорова: остроумный анализ пополам с ядом, сравнение современного состояния литературы с джунглями, а писательского сообщества — с коллективным писателем Пупкиным, «традиционно берущим не умением, а числом». Читать не просто увлекательно, а очень увлекательно. Причем так увлекательно, что даже не хочется разбирать здесь, почему увлекательно, чтобы не испортить все удовольствие тем, кто еще не читал. Хотя, думаю, «коллективный Пупкин» не в восторге, а даже, скорее, наоборот.

Но тут — как всегда это бывает у Топорова — читатели восхищаются и гогочут, начинающие критики да филологи ликуют, коллеги по цеху и деятели современного литературного процесса — …ну, там с обожанием почему-то сложнее…

Мария Петровская

Литературные кубики

  • Альманах «Литературные кубики», №№ 1, 2 (2006)

Суд над «Кубиками»

Издавать в наше время художественно-публицистический альманах — дело непростое и отчасти неблагодарное. Могут не заметить, не оценить или же раскритиковать в пух и прах. Вот почему авторам альманаха так необходимы энтузиазм и кураж. Если работа спорится, на остальное можно не обращать внимания. Первые два выпуска «Литературных кубиков» свидетельствуют о том, что с куражом у авторов все в порядке и что за дело взялись они серьезно, то есть с шутками и прибаутками. В итоге № 1 получился просто веселым, а № 2 — уже концептуальным. Интересно, каким будет третий.

Первый плюс, который я отмечаю, перелистывая страницы альманаха, — возможность диалога с читателем. Читатель может выйти в Интернет и оставить свое мнение на сайте www.litkubiki.ru. Диалог с читателем подразумевает совершенно иной уровень прочтения текста, и если сами авторы готовы поддерживать этот диалог, им можно выразить только крайнюю благодарность.

Прежде чем перейти к анализу произведений, хотелось бы сказать кое-что об оформлении и структуре альманаха. Альманах оформлен так, словно он вышел лет десять, а то и двадцать назад. Нарочито-небрежный шрифт на обложке и титульном листе (словно кто-то писал от руки), корявые рисунки (в первом номере их на порядок больше, чем во втором — вопрос к авторам: почему?) Подобный стиль оформления я бы назвал хармсовским. И это второй плюс, который я здесь увидел. Обращение к стилю ретро — не просто дань моде, но заявка на связь альманаха со старыми «самиздатовскими» временами.

Что касается структуры вышедших номеров, то здесь опять-таки обнаруживается претензия авторов на нечто из ряда вон выходящее. Вместо привычных разделов «Проза», «Поэзия», «Публицистика» находим «Аперитив», «Реальное чтиво», «Игры разума» и, наконец, рубрику «Страшный суд с Виктором Топоровым». Есть еще и «Судилища» — короткие критические статьи для каждого крупного произведения альманаха. Любое произведение дополняется двумя рецензиями — положительной и отрицательной. А «Страшный суд с Виктором Топоровым», помещенный в конец альманаха, — рецензия на номер в целом, где достается всем: как признанным авторам (Александр Кушнер), так и малоизвестным.

Конечно, можно было бы сказать, что подобная структура альманаха — не более чем желание выделиться и покрасоваться перед читателем. Но мне во всем этом видится какой-то юношеский задор, да и чтение альманаха, в котором есть и «аперитив», и «страшный суд» — занятие куда более веселое, нежели чтение традиционного толстого журнала.

Правда, многое зависит и от произведений, которые публикуются в альманахе.

В первом номере я обратил внимание на повесть (почему повесть? Там нет ничего от повести!) Владимира Рекшана «Философские подружки». Это довольно-таки скрупулезное исследование отношений мужчины и женщины, начиная от древних времен и заканчивая нашими. Автор демонстрирует хорошую эрудицию и ищет пропавшую любовь. Читается «повесть» на одном дыхании.

Еще понравился рассказ Андрея Лещинского «Чертова коробочка». Я давно не встречал отечественного авантюрного рассказа с элементами мистики, да еще и написанного на основе современного материала.

Что касается второго номера, то здесь все немного сложнее. Номер этот концептуален, и посвящен он религии. И, тем не менее, от него не веет скукой и унылыми разглагольствованиями. Здесь есть из чего выбрать.

Повесть-страшилка Алексея Смирнова «Сибирский послушник» задумывалась, вероятно, как пародия на фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник». Пародии не получилось, зато получилась повесть. История о закрытом учебном заведении в сибирской глуши, где юношам преподают и французский, и фехтование, и Закон Божий, и где помимо прочего происходят малопонятные церковные обряды, рассказана интересно и слегка цинично. На мой взгляд, эта повесть — лучшее, что есть в альманахе (не считая эссе Павла Крусанова о Викторе Цое, взятого из книги «Беспокойники города Питера»), а посему, не пересказывая содержания, намекну только, что такими сюжетами впору пугать чересчур восприимчивых обывателей.

Рассказ Славы Фурты «Кто там идет?» посвящен последним дням жизни Пушкина — начиная с дуэли и заканчивая смертью поэта. Фантазий на тему личных переживаний великих людей в литературе великое множество, и Фурта решил тоже сказать свое слово. Автор дошел до того, что реконструировал исповедь Пушкина перед смертью, произнесенную поэтом в бреду. Вернее, не реконструировал, а попросту выдумал, не забыв при этом похвалить себя самого. «Браво! Это одно из лучших твоих произведений», — говорит после исповеди Пушкину бес, подстроивший дуэль. Выходит, что Фурта в своем рассказе написал нечто, что превосходит сочинения самого Пушкина.

Ну и, разумеется, в альманахе не обошлось без философских штудий. Спор начал Иван Меркурьев, заявив в своей статье, что все беды в России идут от православной церкви. С ним категорически не согласился Андрей Митрофанов. Далее следует целый ряд статей, где ученые мужи размышляют о роли церкви в сегодняшнем мире.

После дискуссии читателю предлагается статья Александра Секацкого «Третья ступень». Авторы альманаха предупреждают, что этот текст придется читателю скорее всего не по зубам и предлагают два метода его прочтения: элегантный и агрессивный.

Вот так с шутками и прибаутками авторы добираются до конца альманаха, где их уже ждет «Страшный суд с Виктором Топровым».

Что ж, пока все идет хорошо. В меру любопытных произведений, в меру интересных статей. Пожелаем же «Кубикам», чтобы второй номер не стал для них последним. А когда номера альманаха перевалят за десяток, можно будет сказать о нем что-нибудь более внятное.

Виталий Грушко