Программа Издательства АСТ на выставке ММКВЯ 2013

Среда, 4 сентября

12:00 — 12:30 Презентация книги Юрия Полякова «Гипсовый трубач»

12:30 — 13:30 Круглый стол, посвященный 100-летнему юбилею С.В. Михалкова и презентация книги «Сергей Михалков. Самый главный великан»

Участники: Юлия Субботина, Никита Михалков, Егор Кончаловский, Олег Табаков, Виктор Чижиков, архимандрит Тихон (Шевкунов), Андрей Дементьев, Александр Адабашьян, Тимофей Баженов, Зураб Церетели

13:30 — 14:00 Людмила Улицкая подведет итоги проекта «После великой Победы» и представит новую книгу «Детство 45-53: а завтра будет счастье»

14:00 — 14:30 Дискуссия «От бунта до бунта: 20 лет после октябрьских событий 1993 года». Презентация книги Сергея Шаргунова «1993».

Участники: Сергей Шаргунов и Захар Прилепин

14:30 — 15:00 Презентация книги Владимира Шарова «Возвращение в Египет».

Участники: Владимир Шаров и Елена Шубина

15:00 — 15:30 Павел Басинский представит свою книгу «Святой против Льва. Иоанн Кронштадский и Лев Толстой. История одной вражды»

15:30 — 16:00 Презентация книги Евгения Чижова «Перевод с подстрочника».

Участники: Евгений Чижов и Клариса Пульсон

16:00 — 16:30 Презентация Андрея Битова. «Империя в четырех измерениях»

16:30 — 17:00 Презентация книги Александра Иличевского «Орфики»

17:00 — 17:30 Презентация книги Александра Архангельского «Музей революции»

17:30 — 18:00 Презентация книги Александра Кабакова «Старик и ангел»

Четверг, 5 сентября

11:00 — 11:30 Презентация серии книг «Что делать, если…» психолога Людмилы Петрановской

11:30 — 12:00 Презентация книг психолога Натальи Толстой

12:00 — 12:30 Презентация книги Натальи Громовой «Скатерть Лидии Либединской»

12:30 — 13:00 Презентация книги Анны Немзер «Плен»

Участники: Анна Немзер и Андрей Немзер

13:00 — 13:30 Презентация книги Евгения Водолазкина «Лавр»

13:30 — 14:00 Презентация нового сборника эссе «Взрослые люди» и повести «Архитектор и монах» Дениса Драгунского

14:00 — 14:30 Презентация новой книги Дмитрия Липскерова «Теория описавшегося мальчика»

14:30 — 15:00 Презентация книги Мастера Чэнь (Дмитрий Косырев) «Амалия и золотой век»

15:00 — 15:30 Презентация новой книги Всеволода Овчинникова «Два лица Востока»

15:30 — 16:00 Презентация новой книги Анатолия Некрасова «На волне потока жизни»

16:00 — 16:30 Презентация книги Романа Злотникова «Землянин. Шаг к звездам»

16:30 — 17:30 Круглый стол «Фантастика в книгах: что дальше?»

Участники: Никита Аверин (сборник «Звезды над Зоной»), Андрей Белянин (сборник «Звезды над Зоной»),

Владимир Свержин (сборник «Звезды над Зоной»), Дмитрий Силлов.

Ведущий — Вячеслав Бакулин

17:30 — 18:00 Презентация книги «Закон дракона» из серии «Роза миров» Дмитрия Силлова

Пятница, 6 сентября

11:00 — 11:30 Презентация книги стихов «Читаем в детском саду» Насти Орловой

11:30 — 12:00 Презентация книги Анатолия Вассермана «Кое-что за Одессу»

12:00 — 12:30 Презентация книги «Магистр» Дмитрия Дикого и Анны Одиной.

Специальный гость — Петр Налич

12:30 — 13:00 Презентация первой книги трилогии мемуаров Василия Ливанова «Эхо одного тире»

13:00 — 13:30 Презентация книги Владимира Долинского «Записки непутевого актера»

13:30 — 14:00 Презентация книги «Я его слепила из того, что было» Натальи Покатиловой

14:00 — 14:30 Презентация новой книги ведущей радиостанции «Серебряный Дождь» Елены Новоселовой «Что делать, если у тебя есть муж»

14:30 — 15:00 Презентация новой книги Елены Брежневой «Все зависит от тебя. Матрица восприятия реальности»

15:00 — 15:30 Презентация новой книги Романа Фада «Магия реальности»

15:30 — 16:00 Презентация новой книги Натальи Горбачевой «Мои друзья святые»

16:00 — 16:30 Лион Измайлов представит новую книгу «Отборные анекдоты от Лиона Измайлова»

16:30 — 17:00 Презентация книги «Одна женщина, один мужчина» Марты Кетро

17:00 — 18:00 Презентация бестселлера Алексея Похабова «Четыре касты. Кто Вы?»

Суббота, 7 сентября

10:30 — 11:00 Презентация благотворительного марафона «Читаешь — ребенку помогаешь», в поддержку детей, получивших родовые травмы.
Проект поддержали Людмила Улицкая, Андрей Макаревич, Владимир Познер, Эдвард Радзинский, Диана Арбенина.

Участники: Николай Сванидзе, Владимир Чернец (Издательство АСТ), Марина Зубова (президент благотворительного фонда «Гольфстрим»)

11:00 — 12:00 Презентация книг победителей Третьего Международного конкурса имени Сергея Михалкова и презентация книги детских рисунков по произведениям С. Михалкова — «Я карандаш с бумагой взял… Дети рисуют Михалкова».

Участники: Ирина Богатырева, Наталия Волкова, Александр Адабашьян, Анна Чернакова и Виктор Чижиков.

12:00 — 12:30 Презентация книги знаменитого белорусского автора Натальи Батраковой «Территория души»

12:30 — 13:00 Презентация новой книги Татьяны Соломатиной «Одесский фокстрот»

13:00 — 13:30 Презентация новой книги Елены Колиной «Про что кино?»

13:30 — 14:00 Презентация книги Елены Михалковой «Кто убийца, миссис Норидж?»

14:00 — 14:30 Встреча с читателями Тамары Глобы и презентация книги «Гороскоп для всех знаков зодиака на 2014 год»

14:30 — 15:00 Рушель Блаво представит свою новую книгу «Медитации с мандалами для раскрашивания и талисманами. Пособие на каждый день 2014»

15:00 — 15:30 Януш Леон Вишневский представит русской публике свой новый сборник «Сцены из супружеской жизни»

15:30 — 16:00 Презентация новой книги Данила Корецкого «Музейный артефакт»

16:00 — 16:30 Встреча с читателями Екатерины Вильмонт и презентация книги «Прощайте, колибри! Хочу к воробьям!»

16:30 — 17:15 Презентация нового сборника стихов «Долгая жизнь любви» Андрея Дементьева

17:15 — 18:00 Презентация трилогии Эдварда Радзинского «Апокалипсис от Кобы. Воспоминания разведчика»

Воскресенье, 8 сентября

10:00 — 11:00 Презентация книги Сергея Агапкина «Азбука йоготерапии»

11:00 — 11:30 Презентация новой книги Игорь Борщенко «Самые важные упражнения для женщин»

11:30 — 12:00 Презентация новой книги Михаила Щетинина «Дыши по Стрельниковой и молодей»

12:00 — 12:30 Катя Матюшкина представит свою серию «Трикси-Фикси»:

«Волшебница Злюня и ее пакости» и «Трикси-Фикси и Дракон», а Елена Хрусталева — свои новые книги «Город Самолетов — Летяево» и «Бей хвостом! Загадка солнечного дельфина»

12:30 — 13:00 Презентация новой серии Юрия Вяземского «Умники и Умницы». Книга первая «От Рюрика до Павла I»

13:00 — 13:30 Презентация книги «Стихи и сказки Матушки Гусыни» в переводе С.Я. Маршака и А.И. Маршака

13:30 — 14:00 Презентация «особенной книги» Григория Остера «Дети и Эти»

14:00 — 14:30 Михаил Гаврилов представит книгу «Вы просто не то едите»

14:30 — 15:15 Сталик Ханкишиев представит книгу «Мангал» — первую из новой серии бестселлеров

15:15 — 16:00 Презентация книги «Непридуманная история советской кухни» от Павла и Ольги Сюткиных

16:00 — 16:30 Виктория Платова представит новую книгу «В плену Левиафана»

16:30 — 17:00 Презентация книги Павла Санаева «Хроники Раздолбая»

17:00 — 17:30 Презентация новинки Сергея Тармашева «Отель Оюнсу»

17:30 — 18:00 Презентация нового романа Дмитрия Глуховского «Будущее»

Премия «Просветитель» подарит видеокамеру

Премия в области научно-популярной литературы «Просветитель» объявляет о создании специальной номинации в рамках Всероссийского конкурса-парада буктрейлеров 2013 и призывает всех желающих к съемке видеороликов по книгам лауреатов и финалистов премии всех сезонов. Победитель будет объявлен и награжден ценным призом в середине ноября на торжественной церемонии.

31 июля стартовал второй сезон конкурса буктрейлеров. Создавать короткие видео-тизеры к различным книгам жители России и СНГ будут на протяжении четырех месяцев. Прием заявок закончится 5 ноября. Все присланные сюжеты будут оцениваться по трем критериям: информативность, сила промо-воздействия, оригинальность содержания и исполнения. Среди членов жюри Чулпан Хаматова, Павел Лунгин, Михаил Шац, Александр Митта и др.

Номинация «Специальный приз премии Просветитель» вводится в этом году впервые и будет посвящена исключительно научно-популярной литературе. Побороться за главный приз в этой номинации — видеокамера — может любой желающий, сняв короткий (до 2-х минут) ролик о любой книге из предложенного списка*и отправив его через специальную форму на сайте www.booktrailers.ru.

Дополнительно для конкурса членами оргкомитета премии «Просветитель» было отобрано 10 зарубежных научно-популярных бестселлеров, переведенных на русский язык. Победителя определит также оргкомитет премии «Просветитель»: глава Института книги, литературный критик Александр Гаврилов, а также писатель, журналист и телеведущий Александр Архангельский.

Буктрейлер — новый мультимедийный жанр, объединивший литературу и визуальное искусство, — уже покорил весь читающий мир. В России конкурс-парад буктрейлеров проводится уже во второй раз: в прошлом году в нем участвовало более 200 работ. В этом году в связи с появлением новой номинации в области научно-популярной литературы, организаторы проекта — компания BURO17 — ожидают еще больше участников.

Список книг финалистов и лауреатов сезонов 2008-2012

http://www.premiaprosvetitel.ru/history/

*Дополнительный список научно-популярных книг для конкурса-парада буктрейлеров:

1. Джаред Даймонд. Ружья, микробы и сталь.

2. Арман Мари Леруа. Мутанты.

3. Джон Дербишир. Простая одержимость.

4. Карл Циммер. Паразит — царь природы.

5. Эрик Кандель. В поисках памяти.

6. Митио Каку. Физика невозможного.

7. Ричард Докинз. Эгоистичный ген.

8. Джессика Сакс. Микробы хорошие и плохие.

9. Мэтт Ридли. Происхождение альтруизма и добродетели.

10. Леонард Сасскинд. Битва при черной дыре.

Александр Архангельский. Музей революции

  • «АСТ», 2012
  • Действие динамичного романа Александра Архангельского разворачивается в ближайшем будущем, которое почти во всем неотличимо от настоящего. Герои – музейщики, священники, пиарщики – вовлечены в конфликт вокруг музея-усадьбы, который внезапно пересекается с конфликтом военным, а тот – с большой политикой. Но и война, и политика, и деньги – всего лишь только фон, на котором четко проступает контур главной темы, на которой держится острый сюжет. А главная тема романа – любовь. И физическая, которая связывает мужчину и женщину. И метафизическая, которая связывает человека и историю. Какая любовь сильнее, трагичней, радостней, предстоит узнать героям романа «Музей революции».
  • Купить электронную книгу на Литресе

Про любовь

Так, наверное, сходят с ума.

Саларьев вертелся вокруг телефона, как голодная собака кругами ходит у пустой, до блеска вылизанной миски: с равнодушным видом вытянется под батареей, но не выдержит и снова сунет нос в кормушку: вдруг хоть что-нибудь еще осталось?

Он говорил себе: прекрати, одевался и шел в магазин за ненужным хлебом. Возвращался, тупо смотрел на экран, гладил пальцем клавиши, но ничего не писал. И опять брал трубку, начинал набор — и сбрасывал. Еще услышать этот голос. Еще хоть раз. Чтобы виски онемели и перед глазами побежали мурашки. Как весной на первом солнце: скачок давления, кончики пальцев дрожат, мысли крутятся на бешеной скорости, и тебе легко от чувства слабости и счастья. Набрать. Не набирать. Тебе не семнадцать. Тебе сорок пять. Это невозможно. Это блажь. Без этого нельзя. Помру. И гнусный, подленький вопрос: а как же Тата?

Вообще-то Павел был нормально влюбчив; если девушка в компании ему внезапно нравилась, он позволял себе слегка увлечься ей — на вечер, без ночных намеков и тем более без продолжений. Беспечное чувство, которому не суждено развиться и отяжелеть, действовало на него, как на гурмана действует роскошное вино. Гурман сидит с прямой спиной и не спешит притрагиваться к свежим устрицам, которые так остро пахнут морем; наливает — сам! официанты уважительно стоят в сторонке — четверть бокала шабли урожая 2005 года, взбалтывает, чтобы вино завихрилось по стенкам, долго смотрит на просвет, восхищаясь едва заметным оттенком зеленого в желтом, и, наконец, на выдохе делает крупный глоток, чтобы испытать почти болезненное наслаждение. Но вот бокал пустеет, вечер окончен, спасибо, прощайте, в следующий раз он закажет другое. Что-нибудь из вин Луары. Или, может быть, Италию.

Но все это метафоры: вино, бокал, гурманы. А Тата — не метафора, Тата лучшая часть его маленькой жизни. И самая болезненная — тоже. Об этом вслух не скажешь, засмеют. Сегодня только православные обмылки с толстой бородой и тонким голосом сохраняют верность скучным женам, потому что больше никому не интересны, а нормальный, здоровый мужчина должен постоянно внюхиваться в запахи подхвостья. Но не потому что очень хочется, а потому что принято — и надо. Положено блестеть веселым глазом, пробрасывать намеки в разговорах, пользоваться репутацией ловеласа и эту репутацию поддерживать. Хотя заранее известно, что после истероидного приключения останется помойное чувство; нужно будет выворачиваться наизнанку, придумывая повод для отлучки, вернувшись заполночь, смотреть в спокойные глаза и думать: догадалась? нет? не догадалась? И давиться макаронами, от которых не откажешься, при том, что ты давно уже поужинал.

Он познакомился с Татьяной в девяносто пятом, перед общей новогодней пьянкой, и сразу же подумал: вот женщина, с которой я готов состариться. Смешно, конечно; сколько ему было? тридцать? Тридцать один? Тате, значит, все двадцать четыре? нормальные такие старички. Но что поделать, если это правда?

Павел добрался до взморья лишь к обеду: в музее перед новогодней паузой плановая консервация, объект сдал, объект принял — в общем, долгая история; выгрузил свою часть выпивки с закуской, сунул ноги в безразмерные валенки — и поспешил на залив, пока не кончился короткий зимний день. Было безветренно, темный асфальтовый лед лежал надежно, ровно, как плита. Рифленые калоши не скользили, но Павел шел очень медленно: голенища били под коленку.

На горизонте образовалась движущаяся точка; как в рисованном старом мультфильме, мелкими наплывами она перерастала в женскую фигуру. Странный зимний свет, серый, слоистый, шел от горизонта и как будто бы подталкивал женщину в спину.

Минут через сорок они сошлись.

— Здравствуйте! — сказала женщина, и Павел для начала с удовольствием отметил, что она чуть ниже ростом. И выговор не питерский. Но и не южный. Вологда? Архангельск? Мурманск? ? Я про вас все знаю, мне сказали, что фамилия ваша Саларьев, зовут вас Павлом, вы музейный, а я Татьяна Чекменева, просто Таня, приехала с Петровыми, на их драндулете и по их рекомендации… вот. Представилась. Что бы вы еще хотели знать?

А она не только маленькая, но и симпатичная. Из-под финской многоцветной шапочки выбивается медная прядь. Но при этом кожа очень гладкая, без этих суховатостей, которые так часто портят рыжих. Медовый румянец; крупные ресницы отвердели и покрылись инеем: свежесть. Интересно, есть у нее на руках конопушки? хорошо бы не было.

И, сам от себя не ожидая, сказал вдруг:

— Все хотел бы узнать. Без исключения.

Таня посмотрела на него серьезно. Хотя на такие полупошлости полагалось отвечать с кокетливой насмешкой, то ли отшивая нахала, то ли подначивая.

— Я только что закончила текстильный, но в дом советской моды не пойду, хочу работать в кукольном сегменте.

— Что? — Павел засмеялся; пожалуй, надо быть повежливей. — Какой такой еще сегмент.

— Напрасно вы так, Павел. Куклы вещь серьезная. Я расскажу. Но мы что же, так и будем стоять на одном месте? Мне холодно, Новый год как-никак.

Они пошли на берег, в двухэтажный коттедж, который сняла их разношерстная кампания — остатки студенческих дружб, одноклассницы однокурсников, приехавшие на побывку молодые эмигранты. Такие дома «под аренду» только-только стали строить. Наверное, сквозь запах шашлыка пробивался привкус недовыветренного лака, но к этому моменту он запахов уже не различал: стокгольмская простуда обернулась гайморитом. Гной отсасывали детской клизмой, с затяжным отвратительным звуком. Все сильнее болело во лбу, над бровями, как будто там было зубное дупло, в котором забыли мышьяк; глазные яблоки, казалось, нарывали. Врачи молчали, хмурились; в конце концов его устроили по блату к Загорянской, знаменитому обкомовскому лору. Алмазно твердая дамочка надвинула на лоб большое зеркало, ткнула Павлу в подбородок, снизу вверх; зубы клацнули, он вскинул голову и сразу ощутил, как в носоглотку входит что-то чужеродное, железное, стальные спицы, подключенные к прозрачным трубочкам. По трубочкам пошел мгновенный холод, и боль исчезла. Через несколько минут профессор Загорянская выдернула из носоглотки спицы, как вытягивают гвозди из стены, вложила в ноздри туго скатанные ватки и резким голосом произнесла: ну что же, товарищ Саларьев, будем надеяться, все состоялось. Верхние ткани убиты, слизистая воспаляться больше не будет.

После этого он не болел ринитом, забыл про нафтизин, галазолин и прочие необходимые в промозглом городе лекарства. Но вместе с насморком раз навсегда пропали запахи; он даже собственный одеколон не слышал, и, не желая плохо пахнуть, сбрызгивался слишком щедро, так что сослуживцы за спиной смеялись: купался он, что ли, в парфюме?

Они с Татьяной сели рядом, отвлекались на общие тосты, но в основном вели отдельный разговор. Таня говорила о своих любимых куклах; тон был деловито-ласковый, так педагог беседует с талантливым учеником. Оказалось, что многие теперь решили увлекаться куклами; среди заказчиков встречаются мужчины («специфической ориентации?» — «ну, вы напрасно так»). Таня гордо сообщила, что она универсал; умеет реставрировать, а может разрабатывать сама.

— Покажете как-нибудь своих куколок?

— В гости набиваетесь? Вот так сразу?

— Нет, вы не так меня поняли…

— Почему же? я уверена, что все именно так поняла. И знаете… а почему бы нет? Заходите, адрес и телефон я вам оставлю.

Когда все устали поздравлять друг друга с новолетием (по-простому в их кампании не говорили) и наступила неловкая тишина — ангел пролетел, милиционер родился, — Тата неожиданно запела. Голос у нее был простой, неглубокий, но чистый, без глуховатых тонов и надлома; она ровно вела мелодию, как бы не мешая песне течь через себя. Больше не был слышен ржавый призвук вилок, скребущих по пустой тарелке; все стали слушать, потом кое-кто начал подпевать.

А что она пела? Надо же, забыл. Что-то грустное, как полагается, но без подвизгов, с которыми поют на юге, опрокинув для порядку самогону и набросив на плечи платки невыносимых расцветок, фиолетово-зеленые, красно-салатовые, с люрексом. Он только помнит, что песня была советская, из разряда презираемых в его кругу; это потом он отпустил свои чувства на волю (выражение Таты), и при осторожных, ровных заходах ее голоса: «Летят перелетные птицы в осенней дали голубой…», — начинал бороться со слезами. А тогда испытывал какую-то неловкость, хотя кто ему была Татьяна? только познакомились и позволили себе слегка пофлиртовать. Тате подпевали, усмехаясь; они-то думали, что все это с иронией и по приколу. А Павел понимал, что — нет, всерьез. Когда в детстве к нему приезжала бабуля, они спали в одной комнатушке; чихнув, бабуля непременно говорила: «Будь здорова, як корова, плодовита, як свинья, и богата, як земля»; каждый вечер ровно в девять она выключала свет и включала громкоговоритель; из приемника звучала сладкая музыка —

Снова замерло все до рассвета,

Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь,

Только слышно, на улице где-то

Одинокая бродит гармонь,

и раздавался печальный голос: «Здравствуйте, меня зовут Виктор Татарский, в эфире триста тридцать первый выпуск передачи «Встреча с песней». И так этот мужчина вежливо произносил свою фамилию — Татарскый, и такой у него был добрый, всезнающий голос, что какую бы песню он потом ни ставил, она сразу же и навсегда становилась любимой.

К пяти народ осоловел и стал расползаться по спальням. Каждый сам решал: кто — с кем — в какую. Павел напрягся, не зная, как действовать дальше; напрашиваться к Тате, или же не торопить события. Но Татьяна сама улыбнулась, пожелала доброго утра, по касательной поцеловала в губы, и ушла к себе. Она умела держать дистанцию; потом, когда он все-таки приехал к ней на Васильевский, в бывшую раздолбанную коммуналку, задешево сданную в найм, она вела себя душевно. Как положено добрым знакомым, у которых только-только зарождается новое чувство. Не менее, но и не более того. Мы друг другу ничем не обязаны; какие отношения решим построить, такие и будут. Дружба между мальчиком и девочкой? Ну, значит, дружба. Любовь? Если выйдет. Не получится и разойдемся? Жаль, но значит, не судьба.

Показала свое производство. В широком, темном коридоре стоял роскошный сундук, еще австро-венгерский, с бронзовой защелкой, обитый по краям железом и окантованный гвоздями с рифлеными круглыми шляпками. В сундуке хранились образцы старинных кукол: опрятные дамы с фарфоровыми личиками домохозяек, разлапистые Петрушки, крохотные китайчата. Их Тата покупала на какой-то барахолке, долго лечила, они возвращались к кукольной жизни.

В прямоугольной комнате (если встать спиной ко входу, то по коридору слева) валялись лица, слепленные из папье-маше и похожие на посмертные маски великих; затылочно-височные части; полые остовы тел и сваренные из толстой проволоки распорки. В комнате стоял неисправимый запах жженого металла, столярного клея, раскисшей бумаги. Павел представил, как рыженькая резко опускает защитную маску, щелкает курком сварочного аппарата, кончик стержня раскаляется добела, и во все стороны летит опасный фейерверк.

Другая дверь вела в пошивочную. Здесь вразлет валялись выкройки, со стульев стекали ткани. На одном из столов был вольготно расстелен алый шелк; на нем сияла вата. Это еще зачем? Швейная машинка «Зингер», черная, с ножным приводом, напоминала скрюченную и недовольную старуху. На полке возле двухметрового окна с растресканной фрамугой были выставлены туфельки, ботиночки, сапожки, размером от наперстка до младенческих пинеток; взрослые пропорции, солидные модели, игрушечные формы. И колодки! настоящие колодки, только крошечные!

В прекрасно искривленной кухне, с потайными уголками, черным ходом, была устроена покрасочная мастерская. Медовый, яичный и масляный дух. В цветочные горшки воткнуты штыри, на них плотно насажены готовые кукольные головы, как в кино насаживают на шесты декоративные черепа. Тата слой за слоем наносила краску; сквозь первый прокрас проступала жеваная, скользкая бумага, второй был мертвенным, белесым; третий розовел и наливался жизнью, последний напоминал напудренную кожу. Потом прилаживала парички.

— А где конечный результат?

— Конечный результат? А нету никакого результата.

— То есть?

— Я доделываю куклу в присутствии заказчика. Соединяю ручки-ножки, прикрепляю к тулову головку, одеваю. И всякие еще у меня есть штуки и секреты, но про них тебе пока не расскажу.

А где же, спрашивается, чаю попить? А для чаю попить — была приспособлена спальня, она же столовая, гостиная и библиотека. Большое окно, в уютном эркере; неровные стены, образующие шестиугольник. В отличие от мастерских, в спальне царил идеальный порядок. Даже, казалось, чуть-чуть нарочитый. Узорчатые покрывала, кружевные занавески, мебель исключительно старинная. Кровать — и та резная, красного дерева, с преувеличенными завитушками. В вазах сухие цветы: яркие китайские фонарики, матовые лунники с отсветом олова.

Рыженькая быстро накинула скатерть — безупречно белую — на овальный стол, поставила маленькие закуски, прикрыла чайник расшитой грелкой… и тут уж Павел разглядел главное. На миниатюрных полочках, комоде, перед книжками на стеллаже во множестве стояли куколки, непохожие на те, что для продажи. Размером с пузыречек из-под йода, но вполне подробные, с детальками. Востроносые лисы с жадными маковыми глазками. Зайки на задних лапах, прижавшиеся спинами к березам и барабанящие в ужасе по пням. Семейство муми-троллей. Целая армия хоббитов. Сотни птиц — похожие на настоящих, но не сороки, не вороны; как всех их зовут, Павел не знал. Как же она их делает? связала из плотной многослойной нити, а потом сняла миллиметровый слой, чтобы распушились? но какие же должны быть спицы…

— Гениально. Как ты их смастерила?

— Не скажу. Секрет.

— И никогда не скажешь?

— Там увидим.

В Тате непонятным образом соединились мягкость, даже некоторая вялость — и корундовый характер; если что решила, значит, будет делать. И наоборот: сказала «там увидим», значит, что увидим — там. Лишь на десятилетие знакомства, когда все неприятности уже случились, она позвала Павла в мастерскую. Показала, как вяжет игрушечки старыми сапожными иглами и сбривает верхний слой опасной бритвой. А еще на столике лежали половинки кукол, полностью готовые, но не сшитые между собою. И внутри, на уровне груди, у каждой в петельке висит атласное сердечко. Тата повела бровями: «понял теперь?» и соединила половинки, как закрывают крышку саркофага.

Поверит кто-то или не поверит, но ни разу за все эти годы он не дернулся на сторону. Даже когда доходило до края, и они изводили друг друга так, что обоим начинало казаться: путь назад отрезан, надо разрывать. На людях делал вид, что о-го-го, что не случайно он всегда в разъездах; бойкий мальчик Желванцов, замдиректора по денежным делам, на дежурной вечеринке крепко выпил и завистливо сказал: у тебя, Саларьев, такие глаза, почти еврейские, с пониманием… иностранки, наверное млеют. Павел возражать не стал. Но улыбнулся.

А тут — его как будто затянуло, и несет в потоке, и нет сил сопротивляться. Голос, голос, голос.

Поперек сентиментальностей заверещал мобильный. Не городской, а это значит, что звонят свои. Что, у Танечки проснулась совесть и она решила помириться? Мирись, мирись. Павел сегодня слегка покобенится.

Но это была не Татьяна.

— Паша? Здравствуй, мой дорогой. — У говорящего тяжелый, заедающий акцент, как будто бы язык не умещается во рту, и звукам тесно.

— Здравствуйте, Теодор Казимирович! Раз вас слышать.

— Рад, не рад, а слышишь. Снова здравствуй.

Это их усадебный директор, великий дедушка Шомер. Он сам про себя говорит: «Я — национальное достояние! Какая нация, такое достояние».

Дедушке семьдесят два. Он управляет усадьбой с незапамятных времен; пересидел застой, бескормицу, распад системы, справился с началом беспредела. Сотрудники других усадеб в девяностых плакали от нищеты и унижения; отправляясь в питерские и долгородские командировки, в буфетах покупали только чай и кофе, бутербродики везли с собой и стыдливо разворачивали под столом. Павел этих времен не застал, но и сейчас директора заброшенных усадеб сплошь и рядом впадали в тоску и запои. Иванцову из Мелиссы, бывшему военному строителю, в крещенские морозы стало жарко. Он отрубил в усадьбе отопление — там все разворотило, разорвало полы и стены. Тот же Иванцов, напившись, задавил музейным трактором собачку агронома; нетрезвый агроном обиделся и выкусил директору кусок щеки. Директор побежал за марганцовкой, но деревенские дали мудрый совет: прижги стиральным порошком…

Павлу тогда пришлось по разбитой дороге гнать в Мелиссу, загружать директора в машину, дрожащего от боли, похожего на борова перед закланием, и самому везти его в Долгород: водитель Иванцова крепко выпил — на пару с барином, поскольку одному не полагается. Дорога была колдобистая, их трясло; Иванцов матерился и божился вперемешку: «Боже Иисусе Христе, Пресвятая Богородица, помилуй, ах, чтоб его» — и далее по чину.

В какой-то момент ему полегчало; он ненадолго затих; задумчиво сказал:

— Саларьев, сука, ну почему одним все, а другим ничего? Почему твой толстогубый жирует, как в раю, а мы в говне? Что ли ему жиды помогают, скажи, только честно! ты же русский.

Они подпрыгнули на очередном ухабе; боль накатила; Иванцов завыл, молясь по-матерну.

В Приютине, конечно, никакого рая не было. Но никто и никогда не голодал. По рассказам старых сотрудниц, которые директора и ненавидели, и обожали, уже весной 91 года он почуял, что будет бескормица. Нанял деревенских распахать усадебные земли и расплатился самогоном, который выгнал сам, на барской винокурне, найденной в запасниках. Немногочисленные экскурсанты морщились: во внутренних покоях припахивало сивухой, после дождя над картофельным полем поднимался унизительный запах сортира. Зато в тяжелую реформенную зиму у музейных были и спирт, и картошка, из бочек шел смородиновый дух соленых огурцов и серых чмокающих груздей.

А в это время у соседей из Мелиссы неверующие тетеньки-экскурсоводы считали дни до Пасхи, чтобы сходить на кладбище, где местные их зазывали: Абрамовна, Исааковна, помяните с нами нашего покойничка! Исаковна крестилась, выпивала самогону, закусывала крашеным яичком и домашним куличом. Абрамовна не отставала. Так и шли от могилы к могиле, тяжело пьянели, наедались.

В девяносто третьем к Шомеру приехали бандиты. Мерили усадебные земли, показывали розовые бумажки на вырубку лесных угодий, нагло перешагивали через канаты ограждения, открывали шкафики и шифоньеры, рассматривали на просвет бокалы, морщились: что ж так мутно, редко протираете?

Как дедушка сумел решить вопрос, никто не знает. Но больше никаких бандитов не было. Ни в музее, ни во всей округе. Глава управы лично приходил благодарить, принес в прозрачном целлофановом пакете пачки денег на восстановление усадебного храма. (Несколько пачек дедушка оттуда вынул — и лично, без расписок, роздал музейным: бог, если он есть, подождет, а людям надо как-то выживать). Через год главу управы застрелили; теперь его могила — в ограде усадебной церкви.

А сколько с этой церковью связано! местные сначала были рады, что шомеры открыли храм и выписали батюшку, солидного и в возрасте; потом привыкли, приходили только на крестины, отпевание, родительские, Пасху, Троицу, когда березку рубят. И на Крещение, за святой водичкой, чтоб гадать. В остальное время храм стоял полупустой, холодный, хотя бревенчатый сруб обязан был держать тепло. (Один из владельцев усадьбы, большой оригинал, построил для крестьян обычную кирпичную церквушку, а для домашних служб привез из северных инспекций древнее резное чудо, на столбах. Долгородская болотистая почва была для столбовой опоры слишком мягкой, а вечные проблемы с дренажом обернулись тем, что столбы заплесневели и подгнили. Реставраторы, похожие на лилипутов-стоматологов, заменили их, как меняют зубные протезы. Вышло не слишком удачно, дерево опять мгновенно отсырело, а храм, что называется, «гулял». Зато и выделялся — многокупольный, высокий, заостренный; зимними ночами синеватый снег медленно сползал со стрех). Даже в Рождество на службу мало кто ходил — из деревенских. Лишь скептические тетеньки-музейщицы, из уважения к отцу Борису, который вел себя по-свойски, не чиновно, помогал им копать огороды и безропотно колол дрова, — заполняли храмовую пустоту, дышали морозным паром, вежливо ждали, когда же закончится служба.

Электронная книга опередила бумажную

Александр Архангельский, автор романа «Музей революции», предпочел опубликовать его в цифровом виде задолго до выхода бумажной версии в издательстве АСТ.

30 августа 2012 года книги «Музей революции» стал доступен по подписке в электронной библиотеке «Bookmate», с 5 сентября его можно скачать на litres.ru, на Amazon и Wexler. В электронной версии есть приложение — целая «пропущенная глава», которой не будет в бумажном издании.

С 15 ноября роман (под другим названием) выйдет в сжатой версии в журнале «Октябрь», 2012, №№ 10-11, и лишь после этого — в книжном (издательство «АСТ-Астрель», ориентировочно конец ноября).

Источник: «Книжная индустрия»

Купить книгу «Музей революции» на Литресе