Джамбаттиста Базиле. Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Джамбаттиста Базиле. Сказка сказок, или Забава для малых ребят

  • Джамбаттиста Базиле. Сказка сказок, или Забава для малых ребят / Пер.
    с неап. Петра Епифанова. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016. — 522 с.

    Сборник сказок неаполитанского писателя и поэта Джамбаттисты Базиле (1566–1632) — один из самых ярких памятников литературы итальянского барокко. Используя сюжетную канву народных сказок, соединяя
    с ними повествовательные приемы новеллино XIV–XVI вв., Базиле создает оригинальные произведения, дающие яркую картину жизни и нравов
    своего времени, галерею психологически достоверных образов, не теряющих свежести и четыре века спустя. Некоторые сказки Базиле послужили основой для «Сказок матушки Гусыни» Шарля Перро, а также для
    сказок братьев Гримм.

    КОРОЛЬ-СОКОЛ, КОРОЛЬ-ОЛЕНЬ И КОРОЛЬ-ДЕЛЬФИН

    Забава третья четвертого дня

    ТИТТОНЕ, СЫН КОРОЛЯ ВЕРДЕ КОЛЛЕ, УХОДИТ
    НА ПОИСКИ СВОИХ ТРЕХ РОДНЫХ СЕСТЕР, ВЫДАННЫХ
    ЗАМУЖ ЗА СОКОЛА, ОЛЕНЯ И ДЕЛЬФИНА.
    ПОСЛЕ ДОЛГОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ОН ИХ НАХОДИТ,
    А НА ОБРАТНОМ ПУТИ ВСТРЕЧАЕТ ПРИНЦЕССУ,
    КОТОРУЮ ДЕРЖИТ В БАШНЕ ДРАКОН; ОН ПОДАЕТ ЗНАК
    ТРЕМ ЗЯТЬЯМ, И ВСЕ ОНИ С ГОТОВНОСТЬЮ ПРИХОДЯТ
    К НЕМУ НА ПОМОЩЬ. УБИВ ДРАКОНА И ОСВОБОДИВ
    ПРИНЦЕССУ, ТИТТОНЕ БЕРЕТ ЕЕ В ЖЕНЫ,
    А ЗАТЕМ ВМЕСТЕ С ЗЯТЬЯМИ И СЕСТРАМИ
    ВОЗВРАЩАЕТСЯ В СВОЮ СТРАНУ

    Слушатели были весьма растроганы милостью, которую выказал Маркуччо по отношению к Пармьеро, и подтвердили, что добродетель — такое
    богатство, которого ни время не истратит, ни буря не размечет, ни моль,
    ни черви не истребят, в отличие от других благ этой жизни, что как приходят, так и уходят; и если что приобретено неправедно, то внукам уже
    не достанется. Наконец Менека, желая приправить блюдо, только что
    поданное Чеккой, выложила на стол россказней новую историю.

    Жил некогда король Верде Колле, и были у него три дочки-красавицы, в которых до беспамятства были влюблены три сына
    короля Бель Прато 1; но все эти трое юношей, по заклятию, наложенному одной феей, имели облик животных, и поэтому король
    Верде Колле не соглашался отдать дочерей им в жены.

    И вот старший из братьев, бывший прекрасным соколом, своим волшебством созвал к себе на совет всех птиц, и туда слетелись
    зяблики, корольки, пеночки, щеглы, мухоловки, совы, удоды, жаворонки, кукушки, сороки et alia genera pennatorum 2. И всех, явившихся
    на его призыв, он послал расклевать все деревья в королевстве Верде
    Колле, так что не осталось там ни цветов, ни листьев.

    Второй брат, который был оленем, созвал диких коз, зайцев,
    кротов, дикобразов — словом, всех диких животных той страны, и
    велел им истребить все посеянное на земле, чтобы ни травинки не
    осталось.

    А третий, что был дельфином, сговорился с сотней морских
    чудищ, и они вместе устроили на море такую бурю, что у берегов той
    страны не осталось ни одного целого корабля.

    И король, видя, что дело плохо, и не имея достаточных средств
    возместить весь ущерб, который причинили ему трое диких влюбленных, согласился отдать им своих дочерей, лишь бы избавиться
    от бедствий. Зятья пришли и безо всяких празднеств и музыки просто забрали каждый свою жену из того королевства. А когда новобрачные покидали родительский дом, мать, королева Градзолла, подарила всем дочерям по одинаковому перстню, сказав, что если им
    придется по какой-то нужде расстаться и через долгое время встретиться снова или увидеть кого-то из своего рода, по этим перстням
    можно будет узнать друг друга.

    Итак, они простились с родителями и отбыли кто куда. Сокол
    вознес Фабьеллу, старшую из сестер, на некую гору, столь высокую,
    что она, поднимаясь выше облаков, вершиной достигала туда, где не
    бывает дождя, и поселил ее в прекраснейшем дворце со всей честью,
    подобающей королеве. Олень увел Васту, вторую сестру, в столь густой лес, где тени, созванные Ночью, не знали, как найти выход,
    чтобы составить ее кортеж; и здесь, в чудесном доме, среди сада,
    полного всяких красот, зажил с ней, как подобает с равной ему.
    А дельфин, посадив Риту, младшую, себе на спину, заплыл с нею в
    самую середину моря, где на живописной скале ее ждал такой дворец,
    какого хватило бы и на трех королей с их семьями.

    Тем временем Градзолла родила прекрасного мальчика, которого назвали Титтоне. И когда ему исполнилось пятнадцать лет, он
    услышал, как его матушка горюет о трех дочерях, которых суждено
    было отдать за трех мужей нечеловечьего облика, и с тех пор о них
    нет никакого слуху; и пришло ему сильное желание путешествовать
    по миру, пока он не узнает чего-либо о сестрах. Он долго упрашивал
    отца и мать, пока они наконец его не отпустили, снабдив всем потребным в дороге и приставив свиту, подобающую его сану; а на прощание королева вручила ему перстень, такой же, как те, что прежде дала
    дочерям.

    И он не оставил ни единой глухой дыры в Италии, ни одной
    конуры во Франции, ни единого угла в Испании, где бы ни расспрашивал о сестрах; проехал всю Англию, пересек Фландрию, видел
    Польшу; словом, прошел до краев Востока и Запада, растеряв всех
    слуг — кого по кабакам, кого по больницам — и оставшись без единого гроша. И добрался наконец до верха великой горы, где жил сокол с Фабьеллой. В то время как он, вне себя от изумления, созерцал
    красоту их дворца, с колоннами из порфира, стенами из алебастра,
    с окнами, вставленными в рамы из золота, с черепицей из серебра,
    сестра увидела его из окна, велела позвать и спросила, кто он, откуда
    идет и какими судьбами занесло его в эти края. Когда же Титтоне
    назвал свою страну, отца и мать и свое имя, Фабьелла узнала в нем
    брата, тем более что перстень у него на пальце оказался в точности
    схож с тем, что некогда дала ей матушка. И обняв его с великой радостью, она, боясь, как бы мужу не оказался неприятен его приход,
    укрыла брата в тайном месте. Когда вернулся домой сокол, она стала
    ему говорить, что ее одолевает сильная тоска по родным; и муж ответил: «Оставь эти речи, жена; невозможно мне отпустить тебя к
    ним, покуда я сам не смогу решиться пойти с тобою». «Но давай, —
    сказала Фабьелла, — хотя бы позовем в гости кого-то из моих родных,
    чтобы мне получить какое-то утешение?» И сокол отвечал: «Но неужели кто-то из них пойдет навестить тебя в такую дальнюю даль?»
    «А если все же придет, — продолжала Фабьелла, — не будет ли тебе
    это неприятно?» «Почему же мне будет неприятно? — отвечал сокол. — Достаточно того, что он с тобой одной крови, чтобы я полюбил его как зеницу ока».

    Услышав от мужа такие слова и ободрившись, Фабьелла вывела
    из укрытия брата и представила его соколу, а тот сказал шурину: «Пять
    да пять — будет десять; любовь проходит через перчатки, как вода
    сквозь сапоги! 3 Добро пожаловать, считай, что ты дома. Пользуйся
    всем и веди себя как тебе удобно!» И сказал слугам, чтобы они оказывали честь и служили гостю, как ему самому.

    Когда Титтоне пробыл на горе пятнадцать дней, пришло ему
    на мысль найти и остальных сестер. Он попросил у сестры и у зятя
    дозволения отправиться, и сокол дал ему одно из своих перьев со
    словами: «Носи это перо с собой повсюду, дорогой Титтоне. Может,
    настанет час, что оценишь его дороже целой казны. Так что береги
    его, а если придет великая нужда, брось его на землю со словами: „Ко
    мне, ко мне!“ — а потом еще благодарить меня будешь».

    Титтоне, завернув перо в бумагу и положив в кошель, после
    почтительных прощаний отправился в путь. И, пройдя безмерно
    много, пришел в лес, где олень жил с его сестрой Вастой. Принуждаемый голодом, он пробрался в сад, чтобы сорвать несколько плодов,
    и тут его увидела сестра. Узнав его тем же образом, что и Фабьелла,
    она познакомила его с мужем, который оказал ему всяческое гостеприимство, обращаясь с ним так, как требовало достоинство принца.
    А когда через пятнадцать дней отдыха Титтоне захотел идти искать
    третью сестру, олень дал ему волосок из своей шерсти, прибавив к
    подарку те же слова, что сказал сокол, давая перо.

    Выйдя в дорогу с запасом денег, которые дал ему сокол, — и
    столько же дал олень, — Титтоне странствовал, пока не дошел до
    края земли, и, поскольку дальше не было возможно идти пешком,
    сел на корабль с намерением расспрашивать о сестре по всем островам. И с попутным ветром плавал по морю, пока не прибыл на остров,
    где жил дельфин с Ритой. И только успел высадиться на берег, как
    сестра его заметила и узнала, как узнали и прочие. И зять оказал ему
    множество любезностей, а когда Титтоне собрался уходить, чтобы
    наконец после долгого отсутствия увидеться с отцом и матерью,
    дельфин подарил ему одну из своих чешуек 4, сказав то же, что и
    прочие зятья. После этого Титтоне сел верхом на лошадь и отправился в путь.

    Высадившись на земле и не отойдя еще полмили от берега, он
    оказался в лесу, который был беспошлинным портом страха и потемок, с ежедневной ярмаркой беспомощности и ужаса, и там набрел на
    озеро, что целовало ноги деревьям, умоляя не показывать его безобразия Солнцу. Среди озера высилась огромная башня, в окне которой
    Титтоне увидел прекрасную девушку у ног спящего дракона.

    Девушка, заметив подошедшего Титтоне, тихо и жалобно заговорила: «Добрый юноша, посланный, может быть, Небом, чтобы
    утешить мое убожество в этом месте, где никогда не было видано
    христианского лица! Вырви меня из лап тирана-змея, что похитил
    меня из дома отца, короля Кьяра Валле 5, и заточил в этой проклятой
    башне, где я задыхаюсь от плесени и горечи!»

    — Ох, — отозвался Титтоне, — и чем же я помогу тебе, красавица моя? Как я переправлюсь через озеро? Как на башню заберусь?
    Как мне приблизиться-то к этому страшному дракону, который взглядом внушает ужас, сеет страх и производит понос? Но успокойся,
    погоди немного, посмотрим, не найдется ли кто другой с палкой
    подлиннее, чтобы прогнать эту гадюку. Шажок один, шажок другой,
    глядишь, и справимся с бедой 6. Однако сейчас посмотрим, что зажато в этом кулаке: яйцо или ветер? 7

    И он бросил наземь перо, волосок и чешуйку, полученные от
    зятьев, со словами: «Ко мне! ко мне!». И как в летний зной от капель
    воды, падающих на землю, родятся лягушки, так перед ним, откуда
    ни возьмись, предстали сокол, олень и дельфин, которые в один голос сказали: «Вот мы, что хочешь?»

    Титтоне, увидев их, с большой радостью сказал: «Ничего другого, как только вырвать бедную девушку из лап дракона, унести ее
    из этой башни, разрушить здесь все, а красавицу эту доставить мне
    в дом как мою невесту». «Спокойно, — ответил сокол. — Боб спрятан
    там, где меньше ожидаешь найти 8. С нами сумеешь объездить лошадь по кругу карлина, и еще место останется» 9. «Не будем терять
    времени, — прибавил олень. — Беды, как макароны, надо съедать
    горячими».

    И сокол призвал стаю огромных грифов, которые залетели в
    окно башни, подняли девушку и перенесли ее через озеро туда, где
    стоял Титтоне с зятьями. И если издалека она казалась ему луной, то
    вблизи своей красотой уподобилась Солнцу. Но пока он обнимал ее
    и говорил ей всякие нежные слова, дракон проснулся и, кинувшись
    из окна, помчался вплавь, чтобы проглотить Титтоне. Но тут олень
    призвал на помощь отряд львов, тигров, пантер, медведей и обезьянокотов 10, которые, скопом набросившись на дракона, разорвали его
    когтями. Когда все было кончено и Титтоне хотел покинуть лес,
    дельфин сказал: «Хочу, однако, и я быть тебе в чем-то полезным».
    И чтобы не осталось памяти о столь проклятом и несчастном месте,
    так взволновал море, что оно, вырвавшись из своих пределов, хлынуло на башню и разрушило ее до основания.

    Видя все это, Титтоне стал, как только мог, благодарить зятьев
    и велел делать то же самое и своей невесте, раз именно через них она
    избавилась от столь великой опасности. А те отвечали ему: «Но мы
    и сами должны благодарить эту прекрасную госпожу, ибо ради нее
    можем вновь стать такими, как прежде. Ибо еще в младенчестве, из-за
    обиды, которую причинила наша мать одной фее, мы были закляты
    оставаться в образе животных, пока не избавим некую дочь короля
    от грозящей ей беды. Вот и настал миг долгожданный, вот и созрела
    гроздочка рябины! 11 И теперь по-новому дышит наша грудь и новая
    кровь течет в наших жилах!»

    И с этими словами все трое обратились в трех прекраснейших
    юношей. Один за другим они обняли своего шурина и пожали руку
    его невесте, которая была вне себя от радости. Видя это, Титтоне
    воскликнул: «Господи Боже, но почему не могут разделить это веселье
    мои отец и матушка? Да они бы на крыльях летали от удовольствия,
    увидев своих зятьев такими миловидными!» «Еще не поздно, — ответили зятья. — Ибо стыд показываться в животном облике принуждал нас бежать с людских глаз; но теперь, когда мы, по милости
    Неба, можем снова общаться с людьми, мы хотели бы вернуться все
    под одну крышу вместе с нашими женушками и жить в общей радости. Так что скорее в путь, и — прежде чем утреннее Солнце раскроет тюки с лучами на таможне Востока — с нами вместе будут и
    наши супруги».

    Не имея с собой ничего, кроме лошаденки Титтоне, они, чтобы не идти пешком, вызвали прекраснейшую колесницу, запряженную шестеркой львов, в которую забрались впятером и, проехав целый день, встретили вечер в одной придорожной харчевне. И пока
    готовился ужин, развлекались тем, что читали всякие глупости, что
    пишут на стенах постояльцы.

    Наконец после ужина молодая пара улеглась спать, а три зятя,
    сделав вид, что тоже идут на отдых, пустились опять в дорогу и мчались так, что утром — когда Звезды, стыдливо, как только что обвенчанная невеста, закрываются от глаз Солнца — вновь были в той же
    харчевне, но уже вместе с женами. И когда те встретили Титтоне и
    его невесту с безмерными объятиями и заоблачной радостью, все
    восемь уселись в ту же колесницу и, проделав длинный путь, прибыли в Верде Колле, где встретили их с невероятными ласками король
    с королевой, обретшие внезапное богатство — четверых детей, которых считали потерянными, вкупе с прибылью троих зятьев и невестки, достойных быть четырьмя колоннами в храме Красоты.

    Послали и королю Бель Прато, и королю Кьяра Валле известие
    обо всем, что произошло с их чадами; и оба пришли на великое торжество, чтобы добавить сальце своего веселья в «пиньята маритата» 12
    общего счастья, покончив с былыми бедами, ибо

    час в веселии побыть —

    сто лет мучений позабыть.


    1 Красивый Луг.

    2 И прочие роды пернатых (лат.).

    3 Так говорили, когда по какой-то причине неудобно было снимать перчатки,
    чтобы обменяться рукопожатиями (например, в доспехах). Зять дает почувствовать шурину одновременно и радушие, и сдержанность, и чувство дистанции.

    4 Судя по многочисленным скульптурным изображениям дельфинов XV–XVII вв.
    («Фонтаны дельфинов» в Риме, Салерно, Прато и многие другие), в прежние
    времена считали, что у дельфинов есть чешуя.

    5 Светлая Долина.

    6 В оригинале: A passo a passo, deceva Gradasso (Шаг за шагом, говорил Градассо).
    Имя Градассо ( Сарацинский царь, персонаж поэм М. Боярдо «Влюбленный Роланд» и Л. Ариосто «Неистовый Роланд». Имя вошло в итальянскую речь как нарицательное,
    означая того, кто безмерно хвалится силой) в нарицательном употреблении означает гиганта и силача, и смысл получается следующий: даже самый сильный человек должен поступать обдуманно, не сгоряча.

    7 Смысл выражения: поможет ли нам это еще не испробованное средство.

    8 Боб, запеченный внутри пирога, угощение и розыгрыш для детей во время
    праздника «Трех царей» (5 января, канун Крещения), — старинная традиция ряда
    европейских на родов.

    9 Неаполитанский карлин во времена Базиле имел диаметр примерно 20 мм.

    10 В оригинале именно так: gatte maimune. Он же gatto mammone, то есть Кот-Мам-
    мона — фантастический зверь из народных сказок.

    11 Так говорили о событии, которого пришлось долго и мучительно ждать. Ягоды
    рябины употребляли в пищу жители горных местностей, бедных плодовыми
    растениями. Собранную ягоду закладывали в сырую солому, и постепенное
    сквашивание медленно делало ее пригодной для еды.

    12 Праздничное мясное блюдо (буквально: замужняя кастрюля).