О черногорской литературе современному российскому читателю ничего неизвестно. Где-то там жил Милорад Павич, и у него есть много рассказов о Черногории, но он серб. Где-то там жил Иво Андрич, и он нобелевский лауреат, но хорват, и вообще сам черт ногу сломит в этой балканской чересполосице. Читатели «Прочтения» имеют возможность первыми познакомиться с материалами сборника современной черногорской литературы, выпуск которого инициирован европейским культурным центром Dukley Art Community. В течение нескольких недель мы будем печатать стихи и рассказы, сочиненные в очень красивой стране «в углу Адриатики дикой».
Натюрморт с cucumus sativus’ом
На столе столике
в лаборатории эстетика
между апельсином яблоком и гроздью
розалии
заживо зарезанный недосказанный
трепыхается огурец
НИЖЕ
И НИЧЕГО
ВЫШЕ
ЛИШЬ БЕЗУКОРИЗНЕННАЯ БОЖЬЯ ТЬМА В КОТОРОЙ
ОДИН ПРОБЛЕСК СВЕТА МОЯ НАПРЯЖЕННАЯ ПЛОТЬ
ОГОНЕК
В ЗРАЧКЕ
ССС
МММ
СМЕРТИ
ТТ
ИИИ
Дневник сатаны
В чьей я власти?
Она гнет меня, как раскаленное железо,
А я глух и слеп от собственного пыла и искр.
Что делаешь ты, человече, когда в тебе бушует ЭТО?
Идешь на поиски женщины?
Берешь ее силой?
Подумать только: ночь, и Мария так
близко, и я могу совсем неслышно
прокрасться в ее комнату…
Я так жажду ее крика!
А если Магнус встанет у меня на пути?
Убью Магнуса.
Глупости.
(Леонид Андреев)
Мальчик, нагнувшийся через перила моста
Нагнувшись через перила моста, мальчик
Познает равновесие мира
— мир в целом
уравновешен
сердцем вместо часов
измеряет время
— время
бурлит под мостом
В сущности ничего и нет
вне его поля зрения
Что-то важное
Однажды ко мне подошел человек
Собираясь сказать что-то важное
Подошел раскрыл рот чтобы заговорить
И забыл
Я видел его еще долго
Как он бродит по улицам
Разинув рот
Ищет эти важные слова
Для меня и для него
Теперь у нас есть
Нечто общее
Пускай и потерянное
И не сводимое к речи
Птица
Искушает ли она саму себя?
Не поет и не щебечет.
Не летает.
Бессмысленная птица.
Одна в небе,
Высоко над полуднем.
Отвергнув привычки, парит-ли-она?
Как будто все время на свете в ее власти.
И не задается вопросом эта птица:
Куда пропадает песня,
Когда умирает сверчок?
Кто-то должен сказать мне, что делать
с левой
встаю ноги
в гостиничном номере
в незнакомом городе
и буравлю взглядом дверь
в которую должен выйти
выйти наружу
не зная куда
книга
которую я читал
прошлой ночью
утром не сообщает мне ничего
лежит раскрытая
вниз лицом
с чистыми страницами
Цетинье, пауки, кизил
Милии Павичевичу
добродушное божье лицо явилось мне в парке, пока я читал комикс о бэтмене, чью возлюбленную имеет на крыше нью-йоркского небоскреба человек-невидимка из какого-то другого анекдота. тишина переливается через черту города. лица работяг в капельках пота глядят в собственные глазницы. поэты, собравшиеся на площади, продают свои патриотические вирши за полцены и в кредит. под кроной старого вяза, отягощенного славой, фотографии на полароид стоят 100 динаров. месяц, молодой активист, открывает ее и его в любовных объятиях. бог прячется за снимком со свадьбы ее родителей. в цетинье кишмя кишат негошеведы, останавливают прохожих вопросом: «куда, сосед?». тот, кто ответит правильно, продолжает играть, а победитель получает в личную собственность проклятие приапа. клоуны истоптали городской парк с памятником в центре. трава зазеленеет с новым поколением, которое прочитывается в неких книгах пророчеств……………………………………………………………………………………
и сей мир засверкает, как глаз полифема!
тропу, ведущую к цели, я не мог отыскать — пауки оплели паутиной столетие. на обратной стороне луны душа пок. милана вукичевича, профессора, без земного прозвища, танцует; перелистываю дорогие монографии о сражении у вучьи-дола, скрывая стыд/смущение перед скупщиками. кроты беззастенчиво копают в моем горле. лунные липы благоухают во всем блеске. с трудом удерживаю мысль; она все же ускользает, колышется — угрожает моей нервной системе. сверху я вижу иисуса, который купается на будванском пляже. прфессор вукичевич берет транспарант: земля + вода + воздух. я шагаю за ним; посыпаю следы пеплом. за нашей процессией бежит закованный прометей и кричит: поооожаааар! пооооожааааар!
Перевод Анны Ростокиной
Рисовала Милка Делибашич
Любо Джуркович (Ljubo Đjurković) родился в 1952 в Цетинье. Поэт, драматург и переводчик. Был завлитом Черногорского национального театра в Подгорице и директором Королевского театра «Зетский дом» в Цетинье. Написал несколько драм и поэтических сборников. Стихи переведены на македонский, румынский, польский, итальянский и словенский языки. Живет в Подгорице.