Полина Граф: «Мне немного страшно, что рынок вновь перенасыщается продающим концептом»

Первое, на что обращает внимание читатель при выборе книги на прилавках офлайн-магазинов и маркетплейсов — это обложка. Поэтому неудивительно, что за их созданием стоит целая индустрия. За последнее десятилетие в России она заметно изменилась: на смену обложкам-коллажам прямиком из 90-х пришли новые — креативные, зачастую созданные по западным лекалам.

Художница и писательница Полина Граф более трех лет рисует узнаваемые обложки для разных издательств («Эксмо», «КомпасГид», «МИФ»). Литературный обозреватель и контент-менеджер издательских сервисов группы компаний «ЛитРес» Денис Лукьянов поговорил с художницей о том, насколько изменился подход к созданию книжных обложек в России и почему уход от старых шаблонов привел к появлению новых, как выглядят адекватные правки и почему шрифт — дело тонкое.

— Когда я смотрю на современные книжные обложки, то удивляюсь: они, с одной стороны, очень разные, а с другой — часто похожие (например, в рамках отдельного жанра: у реализма свои отлричьнителые черты, у фэнтези — другие). Понятно, что сейчас есть определенные тренды. От них на рынке никуда не убежать. Что это за тренды? Какие сейчас главные?

— Буду говорить об обложках книг фантастических жанров (фэнтези, магический реализм, мистика). Сейчас издательства обратили внимание на западную традицию и стали активнее, чем лет десять назад, работать с отечественными художниками. Случился бум рисованных обложек. И это здорово — теперь издается больше книг с оригинальным российским оформлением. Читатели отмечают, что зарубежная литература в нашем оформлении зачастую выглядит лучше, чем в оригинальном.

Почти пропали абстракция, минимализм. Такое, как говорят редакторы, не продается. На обложках все больше статичных персонажей крупным планом. При этом не ощущается атмосфера книги, непонятен сеттинг. Мне немного страшно, что история повторяется, и рынок вновь перенасыщается «продающим» концептом. Издатели зачастую не просят художников искать уникальный подход к книге, делать «говорящее» оформление, наполненное действием. Мы начали работать по западному механизму, но не смогли перенять их подход к необычным композициям, более вдумчивой работе с леттерингом (оформлением названий).

— Выходит, что из-за бума рынок перенасытился и вновь ушел к шаблонности (варианту буквально «копировать-вставить», как у обложек-коллажей 90-х, или, например, обложек-орнаментов нулевых), но другого рода?

— Издательству важно продать книгу, и это нормально. Значит, и обложка должна быть максимально «продающей». Но случилось так, что типовые, пусть и рисованные оформления, стали сливаться, и люди уже не могут визуально отделить одну книгу от другой и вспомнить о ней. Даже зацепиться взглядом в ленте или на сайте не получается. А это влияет на продажи. Эксперименты — риски. Никто не будет искать для каждой отдельной истории новое выделяющееся оформление, когда поток книг у редактора — пять за месяц, а обложку надо сделать быстро-быстро-быстро за две недели максимум. Да и сам художник за такой короткий срок не успеет прочитать текст.

Отдельные редакторы и небольшие издательства ищут уникальный подход и экспериментируют с обложками, пытаясь вырваться из порочного круга приевшихся вариантов. Но их мало.

Хоть я и выгляжу ворчуньей, должна признать, что за последние десять лет индустрия книжных обложек в России значительно выросла. Стала намного интереснее, но может быть еще лучше. Проблемы все равно остались.

— Хочется немного заглянуть во внутреннюю кухню создания обложек. Как обычно вы работаете? Как выглядят техзадания от издательств? Читаете ли вы книги, к которым рисуете обложки?

— В целом технические задания от издательств, с которыми у меня налажен контакт, можно разделить на три типа:

Редактор дает ознакомиться с синопсисом, составляет описание персонажей, символов и важных моментов, максимально демонстрирует атмосферу. Если времени хватает, я читаю и саму книгу. Редактор мне полностью доверяет и выбирает скетч из моих наработок, далее мы работаем сообща. Таких редакторов мало, для меня ярчайший пример — Евгения Сафонова из отдела фантастики «Эксмо».
Редактор предоставляет относительную свободу, только просит обязательно использовать какой-то элемент: дракон крупным планом, главная героиня, деревня, и т. д. Здесь я могу предлагать свои идеи.
Мне рассказывают, как в точности, по соображениям редактора или автора, должна выглядеть обложка. Проявление своего видения не приветствуется.

— Часто замечаю, что обложку с хорошим артом и интересной композицией подчистую портит шрифт. Почему так?

— Нужно помнить, что обычно шрифты и обложку делают разные люди. Не все художники умеют работать со шрифтами. Я вот не умею. Поэтому здесь нужна синхронизация с дизайнером (каллиграфистом).

Я всегда стараюсь делать так, чтобы мы утверждали точное положение слов на обложке к середине моего покраса. Если пустить все на самотек, то дизайнер на своей волне оставит название там, где это художественным замыслом вообще не планировалось.

Как-то раз уже перед отправкой обложки в печать поменяли цвет названия. Теплая композиция стала грязно-холодной просто потому, что в последний момент дизайнер решил текст из медного перекрасить в синий. Даже из-за такой, казалось бы, мелочи, обложка стала смотреться абсолютно иначе.

Я всегда ратую за то, чтобы название и рисунок разрабатывались одновременно, как на западном рынке. Там часто буквы и картинка работают вместе, становясь гармоничным единым целым.

— Сейчас, возможно, надавлю на больное. Как художник относится к правкам? Есть ли какие-то установленные этапы работы с издательствами?

— Правки во время работы — это хорошо, нормально и правильно. На скетче и во время «набрасывания» цвета издательство вносит коррективы любых масштабов. Я показываю стадии покраса еще около шести раз. Держу в курсе, что работа идет. На этих этапах также могут вноситься небольшие коррективы. Потом дизайнер размещает весь необходимый текст. И в самом лучшем случае у меня остается возможность что-нибудь доработать после этого.

Худший вид правок — когда на финальном этапе кто-то проснулся и решил: «Как-то день на обложке плохо смотрится, давайте попробуем ночь». Будто можно просто свет выключить. Или: «Пусть персонаж не сидит, а стоит, вам же легко перерисовать. Пусть у дома будет кирпичная кладка, уберите заросли плюща, которые рисовали сутки и показывали два раза на этапе покраса…» И так может продолжаться до бесконечности… Но это — крайности. Обычно издательство вносит правки на скетче и первых этапах покраса.

— Думаю, многим было бы интересно посмотреть, как проходит процесс работы над обложкой. Покажете на примере одной?

— Посмотрим на примере одной из последних сделанных обложек — «Мор, ученик Смерти» Терри Пратчетта.

Работа проходила так: я прочитала книгу, прониклась атмосферой. Далее, как и везде, где у меня есть свобода действий, искала референсы, интересные композиции, пыталась сделать обложку необычной и цепляющей. Поскольку книга написана английским автором, мне так же было интересно посмотреть на все зарубежные издания, чтобы отметить повторяющиеся паттерны в оформлении и не повторяться самой. В отличие от других книг Терри Пратчетта, которые мы принципиально делали в похожей друг на друга композиции, так как они собраны в единый «индустриальный» цикл, с циклом Смерти (и со всеми грядущими) мы хотим идти иным путем.

И вот такие вышли скетчи.

Отдел фантастики посмотрел на них. Прикинул, какой из концептов будет самым выигрышным. Так мы выбрали вариант, где Мор (главный герой) и принцесса сидят в часах.

Ну а далее начался довольно скучный, но стабильный процесс покраса (раскрашивания изображения) с минимальными правками.

— А на каких условиях художник заключает договор с издательством?

— Художник всегда работает на фиксе, то есть получает заранее оговоренную сумму, а не процент с продаж.

Но в России есть одна почти повсеместная проблема. За рубежом контракт на обложку заключают почти сразу, еще до начала процесса или на этапе скетчей, чтобы обезопасить обе стороны. Но в России контракт подписывается только после сдачи обложки. Это позволяет издательству менять правила в процессе. Благо, обычно все хорошо.

Есть еще одна особенность: издательства подписывают полное отчуждение прав на обложку. Это тоже исключительно российская практика. Вследствие чего, если обложка была продана в другую страну (а так происходило не раз), художник никаким образом не получает дополнительного заработка.

Но в целом, уровень зарплат стал лучше, чем даже год назад. Хотя шиковать со средней суммы по рынку не выйдет. Где-то платят много, а где-то мало. Плюс в том, что за какие-то проекты можно и не браться.

— Привязаны ли как-то разные типы обложек к разным жанрам? Существует ли прямая зависимость между тем, что изображено, и тем, о чем написано?

— Типы все еще существуют. Универсализированные обложки сравнительно редки. Но это даже хорошо. Особенно в нашем безумном мире, когда человек за секунду пролистывает ленту с книгами, моментально пропуская жанр, который его не цепляет. Мне очень нравятся оформления нон-фикшена — в его рамках много необычных и экспериментальных вещей. Часто запоминаются книги, темой которых я даже не заинтересована.

— Как вам кажется, зависит ли выбор художника от целевой аудитории книги?

— Когда как. В «Эксмо» скоро выйдет серия китайской молодежной прозы «Система». Вот там для оформления выбрали иллюстраторов, которые уже много сделали для фандома. Они в нем узнаваемы, да и сами фанатеют по книгам. Не могу сказать, влияет ли такой выбор на мою работу. Я за этим не слежу. Просто делаю свое дело и стараюсь выполнить его лучшим образом.

Автор фото на обложке: Ольга Марченко