Коллектор для искусства

Коллектор для искусства

Я родился тогда же, когда развалился Советский Союз. КГБ ассоциируется у меня с Путиным, кафе «Сайгон» я первый раз увидел на Невском около Дворцовой площади, а на углу Невского и Владимирского ничего, кроме гостиницы, я не помню.

Книга, попавшая мне в руки, фактически записки о Ленинграде и его жизни, объединенные одним местом — кафе «Сайгон». До знакомства с этой книгой о «Сайгоне» я слышал только краем уха. Как оказалось, это было место консолидации творческих людей того времени, той контркультуры. Сейчас для меня странно, что интеллигентные люди, проводящие свободное время в Публичке, являлись тогда контркультурой. Не сказать, что это стало для меня великим открытием, я просто не задумывался об этом. Эта книга однозначно будет интересна тем, кто ходил в «Сайгон», тем, чьи воспоминания вошли в эту книгу, читая ее, они будут узнавать себя, своих друзей, места встреч. И поначалу я считал, что мне и моим ровесникам она не может быть интересна, куча незнакомых имен, другая эпоха и т. д. Но по мере чтения я втянулся. Мне стало интересно читать дальше.

«Сумерки „Сайгона“» я и мое поколение можем читать как учебник истории, вернее те его главы, которые посвящены жизни простых людей. Что надо делать сегодня, чтобы тебя причислили к контркультуре? Разорвать одежду, сменить половые признаки, петь песни, где 60% текстов чистый мат, — и вот ты уже контркультурист. Интересно читать о времени, когда для того, чтобы выделиться, приходилось идти в Публичную библиотеку, когда ценитель кофе уже являлся в чем-то оппозиционером. В старших классах мы читали «1984» Оруэлла, не по литературе, а по обществознанию. Помнится, роман меня сильно поразил. Естественно, место действия ассоциировалось с СССР. Сложно было представить, что очаг инакомыслия может существовать прямо в центре такой страны. А ведь существовал!

Поразила меня и форма этого инакомыслия. Ведь сейчас практически все представители контркультуры противопоставляют себя власти, а тогдашние посетители Сайгона по крайней мере точно не делали это самоцелью. Тех, кто действительно был против власти, сажали и расстреливали, а их место на улице занимали как раз посетители Сайгона. То есть на месте сегодняшних оппозиционеров и контркультуристов люди, которых сейчас в этом сложно заподозрить: художники, музыканты, писатели, поэты. Возможно, именно поэтому в недрах этого кафе родилось огромное количество прекрасного и гениального. Известно, что человек в условиях стресса, опасности начинает работать быстрее и лучше. То есть тогда все творческие люди находились под неким давлением, они не могли дышать полной грудью, и, наверно, именно это заставило их одухотворять Сайгон. Он был неким коллектором, в который сбрасывалось все искусство тогдашнего Ленинграда.

Книга достаточно точно передает атмосферу тогдашнего города, наверно, потому что в ней представлены воспоминания многих людей, воспоминания с разных точек зрения. Мы как будто одно и то же место за разных людей, слушаем один и тот же стих в разных углах кафе, смотрим на одну и ту же картину с разной высоты. Для меня лично это является как плюсом, так и минусом, потому что иногда эти повторы интересны, а иногда — нет. Книга большая, и вряд ли ее можно полностью осилить за один раз, скорее читать ее надо как журнал: когда сначала читаешь статьи с тем, что ты знаешь, потом с тем, что слышал, а потом прочитываешь весь журнал от корки до корки (я имею в виду хороший журнал).

После прочтения возникает вопрос, а нет ли сейчас такого кафе прямо у меня под окнами? Оказалось, что есть, и гораздо ближе. Сейчас роль Сайгона играет интернет. Там собираются, обмениваются стихами, картинами... но это уже не то. Надо признать, что Сайгон был явлением своего времени и не мог появиться ни за 20 лет до, ни через 20 лет после. И лично мне надо искать что-то свое, о чем можно будет написать хорошую книгу, которую будет интересно читать ровесникам моих детей.