Все дрожит и удушает

• Моа Романова. Вечно *********** / пер. со швед. Д. Радченко — М.: Эксмо, 2021. — 184 с.

Паническая атака всегда страшит внезапностью. Независимо от местонахождения, в одиночестве ты или с другими — вдруг обрушивается волна страха, оккупируя застигнутое врасплох «Я». Будто обхватывает дымное облако, влажная предобморочная вата. Сердце заходится в бесноватом галопе, похолодевшие ладони дрожат, и кажется, что вот-вот куда-то отлетишь, поэтому рефлекторно начинаешь жадно поедать воздух, чтобы усмирить перепуганное сознание — только бы заземлиться, не оторваться от тела.

В литературе очень проникновенно описал паническую атаку Дэвид Фостер Уоллес, страдавший депрессией и пароксизмальной тревогой. Один из героев его «Бесконечной шутки», Хэл Инканденца, психически распотрошенный очередным приступом, бессильно ложится на пол и чувствует себя «мясом в бутерброде комнаты». Однако подобные попытки переплавить болезненное ощущение в метафору точны лишь постфактум. Они изолируют оголенный провод паники спасительными слоями письма, но плохо отражают реальный кошмар в моменте. Да и как передать тот неописуемый ужас, забирающий равновесие, изводящий твою нервную систему здесь и сейчас?

Удачно конвертировать внеречевой опыт панического расстройства получилось у шведской художницы Моа Романовой в автофикшн-комиксе «Вечно *********** [лажаю]». Используя грубоватый стиль рисунка и создав одноименную проекцию себя — образ подавленной девушки с карикатурно нарисованными ушами, она делится затяжной историей страхов, нервных срывов, провальных попыток вернуться к эмоциональной гармонии. После столкновения с патологической тревогой жизнь двадцатилетней Моа превращается в череду факапов: поступление в художественную академию провалено; сеансы стремного психолога опустошают кошелек и взамен не приносят облегчения; прежняя любовь к шумным тусовкам вытесняется затворничеством. Молчаливые сцены, где лицо героини покрывается бисеринками дурноты, а издерганное паникой тело валится на кровать эмбрионом-переростком, передают чувство внутреннего раздрая — тут все ясно без слов. Вдобавок цветовая палитра усиливает эффект — к союзу черно-белого примешиваются тускло-розовый и противный оттенок желтого. 

«Чувствую себя, как чертов пришелец», — говорит девушка, пытаясь сопротивляться растущему изнутри отчуждению. И чтобы вырваться из ощущения тревоги, она решается на ряд маленьких авантюр во имя активной жизни. Берет у подруги напрокат милаху-кота, отправляется с друзьями на рейв, а то и вовсе следует странному совету приснившейся синекожей женщины и едет на прогулку в соседний город. Практически всегда эти решительные шаги заканчиваются в соответствии с матерным названием комикса. Не помогает даже временный домашний питомец: недовольный мурлыка с адским пламенем в глазах устраивает в незнакомой квартире котапокалипсис.

Помимо борьбы с паническим расстройством есть в книге и вторая сюжетная линия, которая драматично вьется вокруг отношений Моа с известным медиа-менеджером. После первого супер-неловкого свидания между девушкой и перевалившим за шестой десяток мужчиной устанавливается дистанционная дружба. Новый знакомец поддерживает героиню в моменты слезного отчаяния и даже помогает прокачать художественные навыки. Вот только Моа вскоре понимает, что за благими намерениями «приятеля» скрывается алчное желание контроля. И в комиксе проговаривается очевидная, но очень важная мысль: ни обретение спасительной помощи, ни комфортное равновесие в общении не стоят потери личной свободы, утраты интимных границ. Разумеется, подобные сентенции Романова формулирует намного хлеще и ярче, поэтому горе-покровитель катится погрустневшим колобком на три веселых буковки.

Бойкие диалоги с матерком, раскрепощенное изображение женского тела, открытое обсуждение психологических и сексуальных проблем — главные черты этого комикса. Но без внимания нельзя оставить и визуальный юмор, который будто помогает авторке расправиться с травматичным прошлым. Медиа-менеджер всегда изображен с пакетом на голове, символизирующим анонимность этой реально существующей персоны. Родительница героини появляется в образе Муми-мамы из книжек Туве Янссон — и этому приему нельзя не умилиться. А раздраженный кот-мститель, берущий в лапы спички, — прямой билет в страну Смехляндию. Также Моа демонстрирует и совершенно иной, более мультяшный стиль рисунка в сновидческом эпизоде про девушку-воина, выслеживающую чудовище. 

В комиксе каждая графическая деталь на месте, даже самым странным «дизайнерским» решениям есть объяснение. Особенно это касается подруг Моа. Высокая волоокая блондинка в ковбойской шляпе — это поп-певица Сара Кланг. Черноволосая барышня с густо обведенными глазами на манер летучих мышек — Оса Сёдерквист, исполняющая альтернативный рок под псевдонимом ShitKid. Примечательно, что все девушки 1992 года рождения, и их совместные тусовки в книге считываются как ироничный slice of life о буднях шведского арт-андеграунда. Этот «богемный» слой в комиксе не столь очевиден из-за доминирующей темы тревожного расстройства, но важен для понимания контекста. 

Моа Романова нарисовала «Вечно ***********» в 2018-ом, успев окончить университет изобразительных искусств в Гётеборге и комикс-школу в Мальмё. За свой дебютный графический роман в этом году она получила премию Айснера в номинации «Лучшее американское издание зарубежного материала». В мире комикс-индустрии эта престижная награда равносильна «Оскару» за главный иностранный фильм. Любопытно, что в США комикс подвергся издательской цензуре: сквернословный заголовок Alltid fucka upp был переведен как Goblin Girl, а изначальную белую обложку изменили полностью — узкое лицо в очках якобы напоминало Майкла Джексона, что могло негативно отразиться на продажах. При этом русскоязычное издание сохраняет хулиганское название и дизайнерское оформление оригинала.

На нашем рынке переводных графических историй шведский комикс представлен в основном работами Лив Стрёмквист, которая относится к старшему поколению комиксистов, и появление книги Моа Романовой — возможность увидеть, что творят с жанром молодые и дерзкие, о чем они кричат и чем живут. В случае с дебютным произведением художницы — это желание раскрепощенно говорить о наболевшем, следуя веяниям «новой искренности». Моа не боится работать с колючим языком улиц, экспериментирует с графикой и всячески доказывает, что творчество — самое подходящее место для разборок со своими тараканами. 

P. S. А для тех, кому не исполнилось восемнадцать или кто не готов погружаться в нецензурную атмосферу андеграунда, можно посоветовать альтернативные автофикшен-комиксы, также умело работающие с темой тревожного расстройства. Например, книжка Юлии Никитиной «Дневник штормов» расскажет о путешествии авторки по Русскому Северу с целью отвлечься от городской нервотрепки и восстановить душевные силы. А манга Хидэо Адзума «Дневник моих исчезновений» поведает о плачевных последствиях выгорания на работе, которое превратило художника в рассеянного бродягу и алкоголика.
Интонационно и стилистически все эти комиксы кардинально разные, но схожи в одном — помогают найти спасительный отклик в минуты жизни трудной и лишний раз напоминают, что одиночество — худший союзник в борьбе с внутренними демонами.