Литературный «Ла-Ла Ленд»

• Кристина Двойных. Дилемма выжившего. — М: Popcorn Books, 2021. — 304 с.

Янг-эдалту как самостоятельному жанру годиков пока не очень много, но в нем уже появилось изрядное количество клише, в том числе сюжетных. Если главную героиню травят в школе и дома, то в финале она либо превратится из гадкого утенка в прекрасного лебедя, либо научится принимать себя в любом виде и состоянии (дайте два). Если главный герой — тихоня и изгой, то он либо станет первым заводилой и душой компании, либо найдет себе лучших друзей и организует собственный клуб чудил (привет, «Оно»). Оба — и героиня, и герой — скорее всего встретят свою любовь и только полкниги спустя поймут, что она взаимна. Еще, конечно, не стоит забывать о (по)друге-из-френдзоны, чьи чувства крались тихой сапой, как та самая мыш. Продолжать этот ряд можно бесконечно, главное одно: пройдя через испытания и непринятие окружающими, герой вырастает. 

Но роман украинской писательницы Кристины Двойных «Дилемма выжившего», аннотация к которому всячески настраивает читателя на знакомый путь с дружбой навсегда и любовью навеки, на этот самый путь в итоге не сворачивает.

Завязка такова: есть два мальчика — мальчик Стас и мальчик Даня, оба учатся на физфаке, оба со сложным прошлым, оба в нездоровых отношениях с родителями (тм). Но если Стас живет с гиперопекающей мамашей-алкоголичкой, которая держит сына под стеклянным колпаком, одевает его словно семидесятилетнего деда из глубинки и от которой много лет назад ушел отец Стаса, то у Дани дела обстоят ровно наоборот. Его семья с виду донельзя благопристойна и прекрасна: мама — мамуля — красива и восхитительна, отец без ума от жены, сестра умница и подает большие надежды. Только когда-то на месте сестры был сам Данечка — умница, подающий большие надежды, вундеркинд поневоле, который однажды перестал вывозить слишком большую нагрузку, мамулины ожидания и головную боль — и оказался в рехабе. Все идет к тому, что знакомство мальчиков станет залогом долгой и крепкой дружбы, броманса как минимум (а как максимум — давайте представим, сколько слэшерских фанфиков может появиться на столь благодатной почве), но нет. Дружбы не случается — случается то, что только кажется ею.

Дане, самостоятельному и почти независимому, в пятнадцать лет сбежавшему (временно) от родителей и от того, что они пытаются из него вылепить, начавшему не-отношения с девушкой на шесть лет его старше, Стас кажется щенком — из тех, кого добить бы из жалости, но рука не поднимается. И помогать ему он начинает поневоле: заступившись один раз, берет на себя ответственность, от которой не может избавиться, потому что... Потому что малодушно оставлять слабых в беде, потому что, будучи не в состоянии спасти самого себя, он протягивает руку помощи другим. Стасу, который в детстве, по его мнению, стал причиной гибели десяти человек, а теперь находит выпотрошенных игрушечных зайцев с записками в духе: «Для чего тебе здесь маяться?» Неземной и преображающей мир однокурснице Свете Веснянко, которая оказалась совсем одна в чужом городе и которой не дает прохода другой однокурсник, один из тех, кто считает, что «нет» — это отложенное «да». Юле, своей младшей сестре, которая, как и он когда-то, не справляется с ожиданиями мамули и равнодушием и отстраненностью отца, — возможно, единственной, за кого он действительно несет ответственность, хотя она, по-хорошему, должна лежать на их родителях.

Но у родителей свои планы и свои травмы — и справляться приходится самому.

Демоны Стаса пришли из другого круга ада, но и они шепчут о неоправданных ожиданиях — и вине. В детстве он имел неосторожность выжить в «кораблекрушении» (во время переправы на пароме Стасик упал в воду, капитан бросился ему на помощь, и паром перевернулся), и добрый дядя доктор сказал:

«Ну, молодой человек, вы теперь просто обязаны совершить что-то выдающееся».

И сначала Стас пытается совершить это «выдающееся» — насколько может: помогает соседским старушкам, пока те не начинают принимать помощь как данность и требовать ее; делает то, что говорит мама, старается не расстраивать ее — и позволяет накрыть себя стеклянным колпаком, в котором невозможно самостоятельно принимать решения, да и просто свободно дышать. И все время, каждый день и каждый час, чувствует себя виноватым. В том, что из-за него погибли люди; в том, что он выжил, а другие нет; в том, что он не справляется — не совершает ничего «выдающегося», героического, того, что оправдало бы его жизнь. Его жизнь бессмысленна, инертна, не зависит от него самого; она даже не обычная — она никакая. Стас не творит зла — но и добра не совершает тоже. Единственное зло, в котором, как ему кажется, он виноват, ничто не уравновешивает — что уж говорить о перевесе.

Психологические травмы, пережитое и переживаемое психологическое насилие, нездоровые способы борьбы со стрессом и такие же отношения с родителями — все это может показаться тем общим, что объединит героев, вызовет в них взаимную симпатию, которая со временем перерастет в прекраснейшую дружбу. Но герои романа Кристины Двойных слишком близки к реальным людям, а их жизнь — к реальной жизни, несмотря на все литературные условности. В реальной жизни люди поступаются обещаниями в угоду своих интересов, умалчивают, обманывают, не так уж часто дружат раз и навсегда — и все же идут до конца, спасают утопающих, влюбляются с первого взгляда и ради любви преступают закон.

История о неслучившейся дружбе и — спойлер — о неудавшейся любви становится историей об ответственности — и о том, что порой мы взваливаем на плечи что угодно, но только не ответственность за самих себя. С этим явно надо что-то делать.

И оба героя — увлекающийся селфхармом Даня и не имеющий даже личной электронной почты Стас — делают: взрослеют.

Берут на себя ответственность за свои жизни — ведь именно в этом и состоит взросление: в том, чтобы признаться самому себе, что проблема не только в обстоятельствах; в том, чтобы суметь сказать «нет» — и обратиться за помощью, если не справляешься сам.

Но если Даня, признав, что не справляется (да и в целом не должен справляться) с ситуацией сам, обращается за помощью, то Стас решает взять все в свои руки — пусть на деле все оказывается иначе.

В «Дилемме выжившего», название которой отсылает нас сразу к двум понятиям — «вина выжившего» и «ошибка выжившего» — не работает главный принцип спасения утопающих: никто никого не бросает в беде, всем тонущим протягивают руку — но ничего плохого в этом нет. Нести ответственность не равно справляться со всем в одиночку. 

Но после всего случившегося, несмотря на схожие травмы, Стас и Даня уходят каждый своей дорогой и оставляют прошлое в прошлом, взяв из него лишь тех, кто нужен в будущем. 

И это превращает «Дилемму выжившего» в «Ла-Ла Ленд» от мира литературы — в самом лучшем смысле: иногда люди, многое пережившие вместе, расходятся — и это нормально. Жизнь идет, жизнь меняется — и принятие того, что никто не остается с нами навсегда, — такой же этап становления личности, как принятие собственной смертности.

В конце концов, каждый день мы просыпаемся кем-то другим — а значит, немного умираем накануне.