Слишком много любви

Писатель Василий Аксенов родился в селе Ялань Красноярского края, туда же помещает он действие своего последнего романа. Все его книги, так или иначе, о бесконечно любимой им Сибири, исключением не стали и «Десять посещений моей возлюбленной».

Главный герой и рассказчик — обычный деревенский парень Олег, обладающий, однако, исключительной силой воображения и весьма нетривиальным взглядом на мир:

Укрупни-ка муравья до нашего размера — ну, и куда бы мы от этих монстров побежали? Не в космос же — ракет на всех не хватит. Лишь на просторы океанские. Как когда-то киты и дельфины. <...> А тех — и на самом деле, предположим, увеличенных природой — муравьев, с неотцепляемым оружием на морде, с такими челюстями, и приручить не смог бы человек — не совладает с их настырностью. <...> Хотя иметь такого оруженосца в личной охране было бы неплохо. Не у противника. В своей. Ходи, не бойся никого, даже медведя. По ходу дела, сам бы он, охранник, и кормился... Тогда и тлю пришлось бы увеличивать — уж до размеров-то козы. И тут проблема возникает.

Такой рассказчик не описывает мир, он постоянно его творит — удивительно прекрасный, иногда волшебный и всегда полный любви. И если вокруг Ялани география очерчена, то воображаемый Олегом мир простирается бесконечно далеко за пределы родного села, которое вместе с его обитателями остается для героя центром и мерилом всего. Что сказали бы в том или ином случае покойные уже бабушка и дедушка его друга Рыжего? Олег будто сверяется с их мнениями как с несомненно точными ориентирами, и ощущение того, что для автора прошлое (пусть и утопически прекрасное) надежнее настоящего, не покидает читателя на протяжении всего романа:

Заведено так — смены года. Марфа Измайловна сказала бы: Порядок Божий.

В центре сюжета — встречи Олега с его возлюбленной Таней. Их десять, как указано в заглавии, и каждой посвящена отдельная глава. Предисловие (знакомство героев) и послесловие (финал их отношений) обрамляют историю любви, которая напоминает сон. Свидания большей частью происходят по ночам и заканчиваются тем, что герой засыпает или просыпается (чаще всего его будят одной и той же фразой).

Аксенов с горечью рассуждает о времени, которое мы привыкли считать беспощадным, позабыв о том, что, в отличие от человека, время лишено свободы выбора, и движется только вперед:

И этот миг, как ни цепляйся за него — глазами или чем-то, не задержать. А так хотелось бы. Пусть хоть сегодня. Царь над Природой человек, но не над Временем. А жалко.
Но если бы мы все могли им управлять, что получилось бы?... Затор. Неразбериха...

Необычный язык романа обусловлен поставленной задачей — выражением глубоких философских мыслей словами обычного деревенского парня. Длинные, сложно выстроенные предложения с нарушенным порядком слов замедляют чтение, заставляя постоянно вдумываться в смысл написанного. Странная вещь происходит с аксеновскими диалектизмами: кажется, они едва ли могут быть знакомы современному городскому читателю, однако по мере погружения в книгу становятся интуитивно понятными.

Любовь в романе очень разная: сильная и в то же время трепетная, с оттенком грусти — к родной Ялани; немного суровая, лишенная внешних проявлений, но крепкая — в семье Истоминых; первая страстная любовь героя к Тане; переменчивая, полная страданий любовь Рыжего; верная и незаметная — Гали Бажовых, трагическая — двоюродного брата героя... Не случайно спектакль, поставленный по роману в московском театре имени Маяковского, называется «В. О. Л. К. (Вот Она Любовь Какая)».

Важно и то, что вопреки традиции русской литературы XIX столетия наделять силой чувства женских персонажей (ярчайший пример — тургеневские девушки и, конечно, пушкинская Татьяна), Аксенов опирается на опыт произведений XX и XXI века и описывает любовное переживание с точки зрения мужчины.

Любовь изображается в романе как то, из чего и состоит собственно жизнь, создавая впечатление некой идеальной нормы: кажется, именно так нужно относиться к своей родине, родителям, друзьям и возлюбленной. Но уже на втором «нужно» появляется ощущение утопичности повествования (что усиливается ограниченной географией пространства). Понимая это, автор будто бы пробуждает читателя ото сна, в который сам же его погрузил: самоубийство друга, смутные чувства к другой девушке, предательство любимой — все это, хотя и кажется менее значительным, чем сила подлинного чувства, не дает тексту превратиться в совершеннейшую утопию и более того — оставляет ощущение подлинности изображаемого.