Римгайла Салис. «Нам уже не до смеха»: Музыкальные кинокомедии Григория Александрова

• Издательство «Новое Литературное Обозрение», 2012 г.
• Книга посвящена четырем классическим советским фильмам, снятым режиссером Григорием Александровым: «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Светлый путь». На основе бесед с участниками съемок, газетных и журнальных публикаций того времени и воспоминаний автор реконструирует историю создания этих музыкальных комедий, анализирует их поэтику и идеологию и сопоставляет с близкой по типу голливудской кинопродукцией.
• Перевод с английского В. А. Третьякова.

В мае 1932 г., когда Григорий Александров вернулся в Россию после трехлетнего отсутствия, он оказался в нужном месте в нужное время, поскольку именно централизация культурной политики в 1931— 1932 гг. сделала возможным появление первой советской музыкальной кинокомедии. Всесоюзное партийное совещание по вопросам кино в марте 1928 г. было переломным моментом для все еще относительно разнообразной киноиндустрии. Резолюцией совещания была поставлена ясная идеологическая задача: художественное кино должно стать средством коммунистического просвещения и агитации, инструментом партии в деле обучения масс и их организации для решения основных задач социалистического строительства. Главный критерий оценки формальных и художественных качеств фильма определялся предъявленным кинематографу требованием создавать «форму, понятную миллионам». В резолюции указывалось, в частности, на необходимость «уделить особое внимание созданию советской комедии».

Состоявшийся в декабре 1931 г. пленум Совета культурного строительства при Президиуме ВЦИК отметил отсутствие единого плана культурной политики, а в январе народный комиссар просвещения А.С. Бубнов призвал разработать пятилетний план в сфере искусства. Пока Александров находился за границей, все большее влияние приобретала, хотя никогда и не получала официальной поддержки со стороны партии, РАПП — Российская ассоциация пролетарских писателей, которая яростно отстаивала пролетарскую культуру от модернистского экспериментирования. Постановлением Центрального комитета от 23 апреля 1932 г. РАПП была ликвидирована и был создан единый Союз советских писателей, в результате чего писатели разных убеждений оказались в одной организации и культурная политика была взята под контроль. Апрельское постановление послужило сигналом для других видов искусства и привело к аналогичным организационным изменениям в архитектуре, изобразительном искусстве и музыке. Вспоминая музыкальный климат начала 1930-х гг., Исаак Дунаевский называл прежде всего ликвидацию РАПМ (Российской ассоциации пролетарских музыкантов) и искоренение ее догматических взглядов в качестве фактора, открывшего путь джазовой музыке в «Веселых ребятах». И именно государство (в лице функционеров, из соображений культурной политики) уполномочило Александрова снять комедийный фильм, а позднее защищало его от любой критики. После того как Совкино было заменено в 1930 г. более централизованным Союзкино, его председателем был назначен Борис Шумяцкий. Шумяцкому предстояло сыграть центральную роль в создании «Веселых ребят».

Однако, невзирая на внимание к кинематографу и его официальную поддержку, в начале 1930-х гг. снять фильм становилось все труднее по двум причинам: из-за увеличения числа контролирующих бюрократических организаций в правительстве, в партии и на киностудиях, которые имели право вето на сценарии, и из-за прямого участия Сталина в разрешении готовых фильмов к показу. В июне 1932 г. отдел пропаганды и культурно-массовой работы Центрального комитета комсомола встретился с руководителями кинообъединений, режиссерами и сценаристами, чтобы усилить роль комсомола в процессе создания фильмов. В феврале 1933 г. прямой контроль государства над киноиндустрией еще больше усилился: Союзкино было заменено на ГУКФ, подчинявшееся непосредственно Совнаркому. В результате в 1933 г. крупнейшая советская киностудия «Союзфильм» выплатила авансы за 129 сценариев, только 13 из которых были одобрены к производству. Кинокомедии повезло не больше, чем другим жанрам, несмотря на поддержку комедии партийным совещанием 1928 г. В 1934 г. в «Комсомольской правде» критик указывал, что среди 80 вышедших в предыдущем году российских фильмов было всего три комедии. Чтобы удовлетворить спрос аудитории, предприимчивые администраторы кинотеатров показывали разбитые копии русских и американских комедий 1920-х гг. «„Вечер смеха“, „Четыре самых веселых комедии в один сеанс“, „И. Ильинский в своей лучшей комедии“ — эти анонсы достигают цели почти автоматически, билеты раскупаются задолго до начала сеансов». Тот же критик отмечал, что уже несколько лет в Советском Союзе не показывают новые зарубежные фильмы, — явный признак ксенофобии, которая проявилась в полемике вокруг «Веселых ребят» в 1933–1934 гг.

7 июня 1933 г. Оргбюро Центрального комитета учредило Кинокомиссию под председательством партийного функционера А. Стецкого с участием наркома по просвещению Бубнова и Шумяцкого. Кинокомиссии поручалось: 1) изучать ежегодные списки тем для фильмов ГУКФ и давать рекомендации Оргбюро, 2) просматривать и утверждать завершенные фильмы перед их выпуском в прокат и 3) создать контингент сценарных рецензентов, состоящий из писателей — членов партии, квалифицированных работников пропаганды и партийных деятелей. Кроме того, темы фильмов не могли утверждаться без одобрения Центрального комитета. На следующем уровне главным куратором искусств в России был Сталин, чьим любимым видом искусства являлось кино — это объясняет и относительно небольшое число режиссеров, пострадавших от репрессий, и спад кинопроизводства по сравнению со второй половиной 1920-х гг. Начиная с середины 1933 г. Сталин и члены Политбюро смотрели и обсуждали все советские фильмы до их выхода, и судьба этих фильмов зависела от его вкуса и оценок.

Тем не менее два года, предшествовавшие убийству Кирова в декабре 1934 г., выглядят как период относительной оттепели — в контексте сталинской системы. Осенью 1933 г. был относительно хороший урожай, и XVII съезд партии в начале 1934 г. был провозглашен «Съездом победителей». Темп принудительной индустриализации, который привел советскую экономику к кризису, во время второй пятилетки замедлился. Этос аскетизма и самопожертвования, распространявшийся во время первой пятилетки, уступил место идеалу «зажиточной и культурной жизни», который включал в себя развитие форм досуга, находившихся под строгим идеологическим контролем со времен «великого перелома». Только в контексте этого ослабления культурного контроля, позволившего распространиться западной популярной культуре (джазовой музыке, фокстроту, танго), стало возможным создание «Веселых ребят».

Подконтрольная пресса сообщала населению, что вместе с успехом первой пятилетки наступил новый социалистический порядок экономического могущества и изобилия. В репортажах теперь подчеркивалось радостное празднование советских достижений, продолжавшееся на протяжении всей советской эпохи, но пика достигшее в 1930-е гг. Даже до сталинской декларации 1935 г. «Жить стало лучше», а именно в 1933— 1934 гг., когда создавались «Веселые ребята», пресса внедряла в сознание читателей ощущение счастья под музыкальный аккомпанемент: с подзаголовком «Нынче жить весело!» в «Комсомольской правде» за 1933 г. была напечатана фотография молодого улыбающегося комсомольца, играющего на аккордеоне. В начале 1934 г. заголовок к публикации о призыве производить более качественные музыкальные инструменты гласил: «Индустрия веселья выходит в поход. Больше гармошек, гитар, балалаек!» Не удивительно, что власти обратили внимание на жанр музыкальной кинокомедии — как наиболее подходящий для создания образа советского успеха.

История создания «Веселых ребят» представляет собой захватывающий материал для анализа, полный страстных идеологических споров и политических интриг в переходный период сталинской эпохи, когда общественный дискурс еще существовал в российском культурном сообществе. В мае 1932 г. правительство отказало Эйзенштейну и Александрову в просьбе выкупить у Эптона Синклера отснятый материал для «Да здравствует Мексика!»; их последний совместный проект, таким образом, закончился ничем. 8 июля Шумяцкий встретился с ними, чтобы обсудить дальнейшие планы группы Эйзенштейна, чьей первой задачей было создание советской комедии. Эйзенштейн объявил о намерении снять совместно с Александровым комедию «Самое забавное...» по сценарию Бориса Шкловского, с диалогами Николая Эрдмана. Но ничего не вышло. В конце лета 1932 г. Шумяцкий пригласил Александрова, только что вернувшегося из Соединенных Штатов, на встречу с Горьким, предупредив, что на даче писателя может находиться и Сталин. Согласно Александрову, беседа с генеральным секретарем изначально касалась «Пятилетки», документального фильма, который режиссер смонтировал из того, что хранилось в фонде Амкино — советского офиса кинопроката в Нью-Йорке, — и показывал тем летом на своих лекциях о Советском Союзе. Затем Сталин заговорил об успешном выполнении первой пятилетки: «У нашего народа, у большевистской партии есть все основания с оптимизмом смотреть в завтрашний день. Искусство, к сожалению, не успевает за темпами хозяйственного строительства. Искусство, по-моему, задержалось во вчерашнем дне. Известно, что народ любит бодрое, жизнерадостное искусство, а вы не желаете с этим считаться. Больше того, — с нескрываемой иронией продолжал Сталин, — в искусстве не перевелись люди, зажимающие все смешное. Алексей Максимович, — обратился он к Горькому, — если вы не против веселого, смешного, помогите расшевелить талантливых литераторов, мастеров смеха в искусстве». Марк Кушниров дает более приземленное описание визита, показывающее роль личности Александрова в выборе его режиссером «Веселых ребят»: «[Сталин] с видимым интересом слушал про заграницу, изредка задавал вопросы, одобрительно кивал, смеялся. Горький попросил спеть какие-нибудь мексиканские песни. Александров настроил гитару, по счастью оказавшуюся в доме, спел „Аделитy“, „Сандунгу“, что-то еще, спел мастерски, чем вызвал одобрение высоких слушателей. Перед тем как попрощаться, Сталин сказал: „Вы, настолько я могу судить, очень остроумный и веселый человек. Такие люди очень нужны нашему искусству. Особенно сейчас. К сожалению, наше искусство почему-то стесняется быть веселым, смешным. Отстает от жизни. Это непорядок“».

Идея фильма-оперетты родилась из бесед Шумяцкого с Львом Каменевым, одним из когда-то влиятельных старых большевиков, с которым он поддерживал дружеские отношения. Убедившись, что Александров произвел хорошее впечатление, Шумяцкий предложил ему снять музыкальную комедию, основанную на сценической программе «Музыкальный магазин» оркестра Леонида Утесова «Теа-джаз». Шумяцкий даже дал название для фильма: «Джаз-комедия» (возможно, по аналогии с подзаголовком «Музыкального магазина»: «Джаз-клоунада») и устроил Александрову поездку в Ленинград, чтобы тот посмотрел представление Утесова. Фильм «Веселые ребята» носил разные названия в процессе создания. Первоначально в прессе упоминалась «Джаз-комедия», но первый вариант сценария был озаглавлен «Пастух». В июле 1934 г. Шумяцкий уже использует название «Веселые ребята». Глава ГУКФ изначально предложил проект музыкальной комедии Эйзенштейну, который за это предложение не ухватился. Александров же его принял, не посоветовавшись с бывшим учителем и коллегой, что было воспринято Эйзенштейном как дезертирство из его лагеря.

По словам Александрова, комедийная «инициатива» Сталина заработала осенью 1932 г.: «...состоялось совещание, на котором были сценаристы и режиссеры кино. Нам было сказано, что кинозрители в своих письмах требуют звуковых кинокомедий, которых на наших экранах почти нет. Говорилось и о том, что звуковые фильмы комедийного жанра должны вытеснить старые развлекательные комедии, прийти на смену оставленным нам в наследство царским строем бессодержательным фарсам. Музыка и песни этих новых советских картин должны заменить „жестокие романсы“ и бульварно-блатные песни, еще бытующие в нашем обществе». Лучшие режиссеры, такие как Протазанов, Козинцев и Трауберг, Довженко, Роом и Эйзенштейн, откликнулись с энтузиазмом, хотя немногие смогли завершить свои проекты. В августе 1932 г. Эйзенштейн (без Александрова) начал работать над «MMM» — комедией о приключениях современного человека в средневековой России. Объясняя в мемуарах разрыв с Эйзенштейном, Александров ссылается на свою неприязнь к этому замыслу, однако более вероятно, что важнее на том этапе карьеры Александрова было сделанное Шумяцким предложение о независимом проекте. В более позднем интервью Александров также признавался: «Что же касается С. Эйзенштейна, то я сознательно стремился избрать для себя иной жанр, чем избрал он. Мне хотелось, если можно так выразиться, „выбрать наоборот“».

«Веселые ребята» ни в коей мере не были созданием любителей. Сценаристы Николай Эрдман, чья пьеса 1925 г. «Мандат» стала сенсацией в театре Мейерхольда, и Владимир Масс были лучшими комедиографами своего времени. Александров в течение 10 лет был учеником и сотрудником Эйзенштейна. Его оператор Владимир Нильсен учился у Тиссэ в годы их работы у Эйзенштейна. Опытная танцовщица и певица Орлова успела стать звездой оперетты в Музыкальном театре им. Вл.И. Немировича-Данченко и сняться в двух фильмах: «Любовь Алены» Б. Юрцева и «Петербургская ночь» Г. Рошаля (оба — 1934). Дунаевский с 1919 г. успешно сочинял для театра и дирижировал в Харькове, Москве и Ленинграде. Музыкант и певец Леонид Утесов был звездой мюзик-холла и дирижером самого популярного русского джазового оркестра, а также сыграл в трех фильмах: «Торговый дом „Антанта и К°“» (1923), «Карьера Спирьки Шпандыря» (1926) и «Чужие» (1928).

В 1932 г. Утесов был намного больше известен публике, чем Александров. Во время поездки в Париж в 1927 г. Утесов увлекся джазом и вскоре создал собственный оркестр, дебютировавший в Ленинграде в 1929 г. с программой «Теа-джаз». За рубежом Утесов слышал оркестры Джека Хилтона и Теда Льюиса; «Теа-джаз» и более поздние спектакли Утесова, включая «Музыкальный магазин», испытали влияние неформального и синтетического стиля исполнения Льюиса. Утесов и его команда не только высокопрофессионально играли, но каждый участник оркестра также исполнял роль, танцевал или пел — был частью театрально-музыкального представления. Оркестр пользовался чрезвычайной популярностью у советской публики, жаждавшей хорошего, неидеологического развлечения, и Утесова с его музыкантами окружали толпы поклонников на выступлениях как в Ленинграде, так и в провинции. Однако в музыкальном мире и в официальных кругах, где доминировал РАПМ с его акцентом на героическом социалистическом строительстве и пролетарской культуре, близкие к джазу артисты и композиторы, такие как Утесов, Дунаевский и Блантер, постоянно подвергались нападкам за их «дегенеративную буржуазную музыку». Даже после апрельского постановления 1932 г. бывшие члены РАПП и РАПМ продолжали выступать против «Веселых ребят» Александрова.

Третьим и самым успешным джазовым спектаклем Утесова был «Музыкальный магазин» (1932) — ряд слабо связанных между собой комедийных скетчей из жизни музыкального магазина. Утесов играл несколько ролей: магазинного клерка Костю Потехина, приезжего американца — джазового дирижера, простодушного крестьянина, и даже пародийно изобразил самого себя в молодости — посещающим музыкальный магазин. Сценарий этого спектакля был написан Эрдманом и Массом; музыку написал Дунаевский — музыкальный руководитель ленинградского мюзик-холла; руководителями выступили Утесов и А. Арнольд, который позже сыграл иностранного дирижера Фраскини в «Веселых ребятах»; в спектакле участвовал джазовый оркестр Утесова из 15 человек. В «Музыкальном магазине» Утесов уже собрал группу, которая стала творческим ядром фильма Александрова.

Не считая джазовых интерпретаций русской классической музыки, выполненных Дунаевским, и танцующей чечетку лошади, которая произвела фурор, именно сценарий с элементами политической сатиры, написанный Эрдманом и Массом, обеспечил успех «Музыкальному магазину». Потехин живет в большом футляре контрабаса в помещении музыкального магазина (отсылка к дефициту жилья) и говорит управляющему магазином: «Обратите внимание, Федор Семенович, ни одной проходной комнаты и все удобства. Одного только удобства нет — жить невозможно». Ослепленный сверкающими инструментами, крестьянин принимает музыкальный магазин за Торгсин и приводит туда свою лошадь с целью продажи навоза, который, как сказал ему агроном, столь же хорош, как золото, — иронический эффект советской аграрной пропаганды. Причем, как настоящий единоличник, он не собирается отдавать свою единственную лошадь. Управляющий магазином дает Потехину ноты для исполнения, названия которых открыто пародируют темы РАПМ: «Данс индустриал» на слова «Эх вы шарики-подшипники мои», «Полный курс исторического материализма», музыка А. Давиденко, «Митинг в паровозном депо» — сонатина. Это какофоническое произведение имитирует пароходные гудки, шум токарных станков и «глас народа» на политическом собрании. В магазин входят юноша в пионерской форме и его низкорослый отец. Сын ведет себя с отцом так, будто тот ребенок: «Когда я родился, ему 20 лет было. Потом он всю революцию за границей жил. А раз он не принимал участия в революции, значит, я считаю, что у него 15 лет прямо вычеркнуто из жизни. Тебе 5 лет — не ковыряй в носу!»

Осенью 1932 г., посетив представление «Музыкального магазина», Шумяцкий предложил Утесову идею короткой музыкальной кинокомедии на основе шоу, с Александровым в качестве режиссера. В ответ Утесов предложил сделать полнометражный фильм по новому сценарию Эрдмана и Масса, с музыкой Дунаевского и словами Лебедева-Кумача, малоизвестного тогда автора «Крокодила». Шумяцкий отклонил кандидатуру Лебедева-Кумача и отказался рассматривать Дунаевского в качестве композитора, очевидно, потому, что тот всегда был главной мишенью РАПМ. Но Утесов отказался браться за проект без Дунаевского, и в конце концов Шумяцкий согласился.

Проведя ночь за обсуждением идей для фильма с Дунаевским, Александров в пять утра позвонил в Москву Эрдману, попросив его немедленно приехать в Ленинград вместе с Массом. Невозмутимый Эрдман иронически заметил: «Когда зритель хочет смеяться, нам уже не до смеха!» Согласно записям Дунаевского, группа собралась в квартире Утесова 1 декабря 1932 г., чтобы начать работу над «Джаз-комедией». Эрдман, Масс и Александров продолжали работу над сценарием в загородном доме в Маткачах под Петрозаводском до конца месяца, а затем в январе в Абрамцево под Москвой. Первая версия режиссерского сценария, озаглавленного «Пастух», была окончена к середине марта 1933 г.

Поскольку «Веселые ребята» изначально задумывались как средство продемонстрировать таланты Утесова, сценарий сохранил Костю Потехина из «Музыкального магазина» — «простого парня, и с хитрецой», как описывал его Утесов в мемуарах; эта характеристика указывает на то, как своеобразно он интерпретировал роль. Однако сочетание комически-сатирического изображения советской современности Эрдманом и Массом и запаса американских комедийных тропов Александрова создало нарратив, совершенно отличный от «Музыкального магазина». Сюжет фильма начинается с Потехина, главного пастуха колхоза близ Черного моря, который хочет стать профессиональным музыкантом и берет уроки игры на скрипке у Карла Ивановича, пожилого немца — учителя музыки. Бывшая нэпманша Лена («Дитя Торгсина» в титрах фильма) и ее честолюбивая мать принимают Потехина за Коста Фраскини, заезжего парагвайского дирижера, и знакомство приводит к тому, что Потехин влюбляется в Лену. Ленина служанка Анюта боготворит Потехина, который к ней равнодушен, и, кроме того, мечтает стать певицей. Стадо Потехина устраивает бедлам на вечеринке Лены, Потехина «разоблачают» и прогоняют, после чего он едет в Москву, где в результате ряда комических совпадений заменяет Фраскини на концерте, и эпизод с исполнением Второй венгерской рапсодии Листа превращается в слэпстик. Группа джазовых музыкантов приглашает его возглавить оркестр. После грандиозной драки музыкантов в общежитии, из-за которой они лишаются репетиционного помещения, они вынуждены репетировать в траурной процессии, а затем мчатся под дождем в Большой театр, где должны выступать. По пути они подбирают перепачканную Анюту, уволенную за то, что пела лучше Лены. Потехин и его оркестр с триумфом выступают в Большом; Анюта имеет еще больший успех как певица. Потехин осознает, кого он по-настоящему любит, и признается в своих чувствах Анюте.