Отрывок из романа Скотта Вестерфельда «Красавица»
О книге Скотта Вестерфельда «Красавица»
«Что надеть?» — вот самый сложный вопрос, который
приходилось решать каждый день.
В приглашении в особняк Валентино насчет дресс-кода говорилось: «полуторжественный», и вот как раз приставка «полу» выглядела загадочно. Это расплывчатое
«полу» оставляло слишком много неопределенностей,
совсем как ночь, на которую не назначено ни бала, ни вечеринки. Особенно тяжело в подобных случаях молодым
людям. Для них «полуторжественный» дресс-код может
означать как пиджак и галстук (правда, с определенными видами воротников можно обойтись и без галстука),
так и «все белое и манжеты навыпуск», если дело происходит летом, а также всевозможные фраки, жилеты, сюртуки, килты или ну очень стильные пуловеры. Правда,
если подумать, девушкам такая формулировка тоже покоя
не сулила. Последствия могли быть прямо-таки взрывными — впрочем, в Нью-Красотауне любая формулировка
приглашения означала безумную суету вечерних сборов.
Тэлли больше нравились торжественные балы, на которые полагалось являться в строгих вечерних нарядах, —
так называемые «белогалстучные» или «черногалстучные». Да, в таком виде чувствуешь себя не очень-то вольготно, так что и веселье на балу не разгорится до тех пор,
пока все не напьются, зато нет нужды ломать голову над
тем, что же все-таки надеть.
— Полуторжественный стиль, полуторжественный…—
твердила Тэлли, вновь и вновь обшаривая взглядом свою
необъятную гардеробную.
Стойки с одеждой выезжали вперед и убирались
внутрь, едва поспевая выполнять команды глазной «мыши» Тэлли, наряды бешено раскачивались на плечиках.
Какое все-таки мерзкое словечко это «полу»…
— Да и слово ли это вообще? — проговорила Тэлли
вслух.— Полу…
Словечко оставило гадкий привкус во рту, и так пересохшем после вчерашних возлияний.
— «Полу» — это всего лишь половина целого,— с апломбом пояснила комната.
— Математика…— отмахнулась Тэлли.
Тут ее накрыл приступ головокружения, Тэлли плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. «Это нечестно,— капризно думала она.— Почему я должна ломать голову над какой-то дурацкой половинкой слова?»
— Да пропади оно пропадом! — сказала она вслух.
Комната поняла хозяйку неправильно. Стойки с одеждой втянулись внутрь, и стенапанель закрыла гардеробную. У Тэлли не было сил объяснять, что она имела в виду
похмелье, которое вольготно развалилось у нее в голове,
будто перекормленный котяра — мрачный, своенравный
и не желающий сдвинуться с места.
Вчера ночью Тэлли с Перисом и компанией других
«кримов» каталась на коньках — они опробовали новый
аэрокаток над стадионом Нефертити. Ледяная пластина,
парящая в воздухе благодаря магнитной решетке, была
такой тонкой, что просвечивала насквозь. Над ее прозрачностью трудилась стайка маленьких машинок, снующих
между конькобежцами, будто пугливые жуки-водомерки.
Фейерверки, взлетающие над стадионом, превращали
аэрокаток в этакий шизоидный витраж, беспрестанно меняющий цвет.
Всем пришлось надеть спасательные куртки на тот случай, если кто-то провалится. Конечно, такого еще ни разу
не случалось, но Тэлли все равно страшно нервничала: ей
не давала покоя мысль о том, что мир может в любой момент разлететься вдребезги. Чтобы прогнать страх, она
заливала в себя все новые и новые порции шампанского.
Потом Зейн — он среди «кримов» был вроде главаря —
заскучал и выплеснул на лед целую бутылку. У алкоголя
температура замерзания ниже, чем у воды, и теперь кто-нибудь непременно провалится в дыру, прямо на фейерверки, заявил он. Лучше б Зейн не одну бутылку вылил —
тогда бы у Тэлли с утра не так жутко раскалывалась го
лова.
Комната издала особый звон, означавший, что Тэлли вызывает другой «крим».
— Алло.
— Алло, Тэлли.
— Шэйла! — Тэлли с трудом приподнялась и подпер
ла голову ладонью.— Мне нужна помощь!
— Ты насчет сегодняшней вечеринки? Знаю.
— Ты соображаешь, что такое одеться полуторжественно?
Шэй рассмеялась.
— Тэллива, какая ты глупая! Ты разве не слышала
сообщение?
— Какое сообщение?
— Его передали несколько часов назад.
Кольцо-интерфейс Тэлли лежало на столике около
кровати. Она всегда снимала его на ночь — по привычке,
оставшейся с тех самых пор, когда она была неугомонной
уродкой и ночами частенько отправлялась на вылазки. Теперь она заметила, что колечко едва заметно пульсирует.
Звук на время сна Тэлли приглушила.
— Ой. А я только что проснулась.
— Так что забудь про всякие «полу». Все изменилось.
Дресс-код другой. Теперь это маскарадные костюмы, вот!
Тэлли спросила время. Комната сообщила ей, что сей
час почти пять вечера.
— Что? Через три часа? В маскарадных костюмах?
— Ага, я тебя понимаю. Я и сама по стенкам бегаю.
Жуть просто. Можно, я к тебе зайду?
— Валяй.
— В пять?
— Да. Принеси завтрак. Пока.
Тэлли опустила голову на подушку. Кровать под ней
кружилась, как скайборд. День только начался, а уже катился к концу.
Она надела на палец кольцо-интерфейс и сердито вы
слушала сообщение. Оказалось, и правда — сегодня на
вечеринку будут пускать только в сногсшибательных маскарадных костюмах и никак иначе. Все, кто услышал сообщение вовремя, уже давно взялись за дело, а у Тэлли осталось всего три часа, чтобы подготовить потрясный наряд.
Порой ей казалось, что быть настоящей преступницей
намного, намного проще.
Вместе с Шэй прибыл завтрак: две порции омлета с
лобстерами, тосты, тушеные овощи, кукурузные оладьи,
виноград, шоколадные кексы и две «Кровавых Мэри». Такую уйму еды вряд ли смогла бы нейтрализовать целая
упаковка сжигателя калорий. Перегруженный поднос подрагивал в воздухе. Магнитные подъемники трепетали,
как новичок в первый школьный день.
— Ой, Шэй… Мы же с тобой раздуемся, как дирижабли!
Шэй хихикнула.
— Да не бойся ты, не раздуемся! Я как услышала, какой у тебя замогильный голосочек, так и решила, что тебя
нужно поддержать. Ты сегодня должна выглядеть на все
сто. Все «кримы» явятся, чтобы принять тебя в свои ряды.
— Угу, на все сто…— вздохнула Тэлли и взяла с подноса стакан с «Кровавой Мэри«.— Соли маловато,— нахмурилась она, отпив глоток.
— Нет проблем,— беспечно проговорила Шэй, со
скребла ложечкой с омлета украшение из черной икры и
размешала икру в стакане с коктейлем.
— Фу, какая гадость!
— Да брось, икра хороша с чем угодно.
Шэй набрала еще ложечку икры и, блаженно жмурясь,
принялась пережевывать крошечные рыбьи яйца. Она по
крутила на пальце кольцо — зазвучала музычка.
Тэлли отпила еще немного «Кровавой Мэри», и комната перестала кружиться. И на том спасибо. Шоколадные кексики оказались совсем недурны на вкус. Покончив с ними, Тэлли приступила к тушеным овощам, потом съела омлет и даже смогла заставить себя попробовать
икру. За завтраком на Тэлли всегда находил жор. Она словно наверстывала то, что упустила, пока жила за пределами города. Плотный и разнообразный завтрак дарил ей
ощущение благополучия, буря городских вкусов стирала из ее памяти те несколько месяцев, на протяжении которых она ела только жаркое и «Спаг-Бол».
Музыка была какая-то новая, раньше не слышанная,
и от нее сердце Тэлли забилось увереннее.
— Спасибо, Шэйла. Ты просто спасла мне жизнь.
— На здоровье, Тэллива.
— Кстати, а где ты была вчера ночью?
Шэй проказливо улыбнулась и ничего не ответила.
— Что? Новый парень?
Шэй, закатив глаза, покачала головой.
— Неужели опять пластика? — спросила Тэлли, и Шэй
хихикнула.— Я угадала? Пирсинг небось? Но ведь нельзя
же это делать чаще, чем раз в неделю! Что, так невтерпеж
было?
— Да все нормально, Тэллива. Я только самую капельку…
— А где?
На лице Шэй не было заметно никаких изменений.
Может быть, пирсинг скрывается где-то под пижамой?
— Смотри лучше.
Шэй выразительно взмахнула длинными ресницами.
Тэлли наклонилась и всмотрелась в прекрасные глаза подруги — огромные, блестящие, украшенные драгоценным напылением,— и ее сердце забилось еще чаще.