- «Эксмо», 2012
- В эпоху всемирной глобализации, интернетизации и эгоцентризма очень трудно жить и не ожесточиться сердцем, сохранить способность искренне сострадать ближнему своему и делить все в мире не на один, а хотя бы на два. На себя и еще кого-то, кто тебе дорог и ради кого ты можешь пожертвовать чем-то важным.
Дарьяна Антипова написала книгу о нашей современности, увидев ее жадными глазами счастливого и не злопамятного человека.
Козулька
Большой бык стоял рядом с песочницей и смотрел на меня кровавыми
глазами.
А я боялась смотреть на быка, который даже перестал жевать и
обмахиваться хвостом.
Ну что, что он забыл в нашей песочнице?
А что в песочнице забыла я? Мне уже десять лет. И играть в песочнице
как-то неприлично.
— Уйди, — тихо сказала я.
Но бык только заревел. Грязная шерсть затряслась вместе с ним.
Песочница огорожена старыми военными ракетами. Папа говорит, что их
давным-давно разминировали и решили украсить детскую площадку.
За песочницей с накренившимися ракетами стоит наш серый трехэтажный
дом. За ним начинается поле, за полем — взлетная полоса и самолеты, на которых
летает папа. Дальше — лес и «проволока». «Проволока» — это граница нашего
маленького военного города. Вчера вечером к нам приехали родственники. Мама
не успела сделать пропуска, поэтому родственники с банками варенья пролезали
под проволокой. Там должно быть электричество и вышки с пулеметами. Но на
самом деле уже давно никого нет. Поэтому мы иногда ходим по ягоды, пролезая
между двумя или тремя проволоками.
Бык оглянулся на стадо, бесцельно блуждающее у дома. А я встала от него
подальше и стала чертить носком босоножки на песке карту местности.
Учитель на уроке говорил, что ближайшее бомбоубежище находится в
Козульке.
— Повторите, дети! Ко-зу-лька!
— Ко-зууууу-лька! — сказал класс.
— Если американцы начнут бомбить нашу страну, то во вторую очередь,
после Москвы, они будут бомбить нас, так как недалеко есть ядерный завод и
ГЭС. И если они взорвут ГЭС, то нас всех затопит. Поэтому куда нужно идти?
— В Ко-зу-лькуууу! — повторили мы.
За день я узнала очень много о разных видах бомб. Особенно не
понравилась мне одна, от которой прятаться нужно было в воде.
Я начала чертить новую карту. Вот школа, вот лес, вот лесное озеро. За
сколько минут после предупреждения я смогу объяснить родителям, что нужно
бежать в лес и прятаться в воде? Сколько нужно времени, чтобы ночью успеть
схватить сестренку и перетащить коляску через проволоку? И можно ли
спрятаться от такой бомбы в бомбоубежище в Козульке?
«Лес или Козулька?» — думала я и поглядывала на быка.
И смогут ли поместиться все жители нашего города в одном лесном озере?
И сколько можно не дышать под водой, пока бомба уничтожает вокруг все живое?
Я подошла к высокой траве, которой заросла вся площадка, и сорвала
прошлогоднюю пучку. Она была пустой изнутри, и через нее можно было бы
дышать под водой.
Мимо прохромала соседка с большой клетчатой сумкой и поздоровалась со
мной.
Бык замычал на нее, и соседка отпрыгнула в сторону. Она тоже боялась
быков.
Ночью я не могла заснуть. Папа вернулся из командировки и сразу пошел
спать. Родственники уехали. Сестренка была в комнате родителей. А я лежала и
смотрела на бездонный потолок. Там кружились огромные пятна, похожие на
планеты. Они то приближались, то отдалялись от меня, изгибались и
пульсировали. И я все никак не могла понять, какого они размера. Некоторые из
них подлетали совсем близко к моей кровати, и мне казалось, что если я
прикоснусь к ним, то они засосут меня в свою космическую пучину.
За окном зашелестели тополя, и я поняла, что идет дождь. В руке под
подушкой я сжимала свою сухую пучку, сквозь которую планировала дышать в
озере.
И в этот момент кто-то прошел по коридору.
Это был точно не папа.
Мы въехали в эту квартиру почти месяц назад. Вещей у нас почти не было — мы привыкли к постоянным переездам. И коридоры оставались такими же
длинными и голыми. Холодными и темными.
За окном подмигнул фонарь, и я снова увидела тень.
Она приближалась ко мне.
Тогда я беззвучно запищала и, схватив одеяло, побежала в комнату
родителей через боковую дверь.
Я очень боялась разбудить уставшего отца и расстроить его своим
поведением. Но все равно забралась на кровать и улеглась между родителями.
Сначала я прижалась к мягкой маминой руке и уткнулась носом в подушку. Я
пела про себя детские песенки из «Бременских музыкантов» и куталась в одеяло.
Вскоре почувствовала, как что-то тяжелое и теплое опустилось на мои ноги. Я с
ужасом открыла глаза и вылезла из-под маминой руки.
На кровати и моих ногах сидел большой Пан. С рожками и волосатой
мордой. У него были точно такие же глаза, как у быка. Он поднес руку с
длинными ногтями к своим губам и сказал: «Тссс».
А на следующий день к нам в школу привели попа в черной рясе, похожего
на шар. И заявили, что он проведет несколько уроков по религии. Поп повесил на
всю доску большую картину с изображением тощего мужчины и сказал: «Это
Иисус».
Я не знаю, чего он от нас ждал. Но мы уже знали, что бывают бомбы
химические, бактериологические, графитовые и электромагнитные. Мы
запомнили, где находится ближайшее бомбоубежище. Мы все видели, что поп
похож на бомбу. Но мы не знали, кто такой Иисус.
Потом поп скучно рассказывал о том, что мы должны во что-то верить,
кому-то молиться. Тогда я спросила:
— А когда сбросят бомбу, нужно молиться или прятаться в озере?
— Какую бомбу? — спросил поп и не ответил на мой вопрос.
Затем поп повесил на доске другую большую картину. Там было уже
много голых и худых мужчин.
— Куда они идут? — спросил нас поп.
— В Козульку? — прозвучал в тишине мой голос.
Меня выгнали с урока. Я медленно шла мимо серых домов и высокой
дикой травы. Иногда стекла в окнах дрожали от взлетающих самолетов, а головки
сухих цветов качались в разные стороны. Я увидела впереди стадо и решила
обойти его через другой двор. Когда выскочила из травы, вся увешенная
колючками, то снова увидела Его. Бык стоял у другой песочницы. И вновь
пристально на меня смотрел.
Тогда я замахнулась на него портфелем и закричала:
— Не приходи ко мне больше, слышишь? Никогда больше ночью не
приходи!