Вадим Жук. Жаль-птица

Вадим Жук. Жаль-птица

  • Вадим Жук. Жаль-птица. — М.: Время, 2014. — 176 с.

    Издательство «Время» в 2014 году готовит к выходу книгу поэта, актера, сценариста телеверсий театральных передач и спектаклей Вадима Жука.
    Это серьезный и глубокий поэт, стихи которого следует читать «медленно, радостно, напряженно и внимательно» (Лев Рубинштейн).
    Что же касается его известности как поэта, то просто она «обратно пропорциональна его подлинному месту в сегодняшней поэзии» (Игорь Иртеньев).
    «Прочтение» публикует несколько стихотворений из будущего сборника.

    Переделкино-Комарово

    Нужны ли все слова на свете,
    Великолепные слова.
    Когда над вами, дерева,
    Шумит великолепный ветер?

    И в огороде Пастернак
    С великолепною лопатой,
    И в небе дым тяжеловатый
    Таинственный рисует знак.

    Мы скажем так — гиероглиф,
    Открыв словарную шкатулку.
    Мы двинемся по переулку,
    Туда, где дюны и залив.

    Забор с развешанным бельём
    И в радиоле кукарача.
    Теперь ахматовскую дачу
    Минуем на пути своём.

    И сомневаться не моги,
    Что всё и велико и лепо,
    Включая эти ленты крепа,
    На свежих холмиках могил.

    И говорить и говорить,
    К лазури обратясь, к лазури!
    Ещё бы дури покурить.
    Но мы тогда не знали дури.


    * * *

    Сохранить эту детскую дрожь,
    Эту нежную детскую смелость.
    — Ты по этой дощечке пройдёшь?
    И пройти, хоть не больно хотелось.
    Пересечь неприветливый лес,
    В самом жутком его направленьи.
    — А на эту сосну бы залез?
    И залезть, обдирая колени.
    И головкою с камня нырнуть,
    Привлекая девичье вниманье.
    И увидеть подружкину грудь,
    Нулевое её достоянье.
    И почувствовать этот ожог
    Всем собою, не только глазами.
    И от рифмы «дружок-бережок»
    Настоящими плакать слезами.

    * * *

    Режет месяц-стилет
    Небес негритянскую плоть.
    Славно за городом летом,
    Кофе вручную молоть,
    Лук и редиску полоть,
    Старые вещи носить,
    Чушь с соседом молоть,
    Юную травку косить,
    Молодь в пруду ловить,
    Жалко, что нету пруда,
    Хрупких комариков бить,
    Шастать туда и сюда,
    Лёгкие чурки колоть,
    Щурить от солнца глаза,
    Кофе вручную молоть,
    Это уже я сказал.
    Чёрные небеса
    Режет месяц-стилет.
    Щедрые нынче кукушки в лесах!
    В городе время лежит на весах —
    Не накукует кукушка в часах
    Больше двенадцати лет.

    * * *

    Размером с лепёшку от божьей коровки,
    Бесстыжие щурила глазки свои,
    Слова говорила и хмурила бровки
    И всё зазывала на край полыньи.
    И горечью пахнуть умела полынной,
    Мускатным орехом и детским стихом,
    Поила собою, как чаем с малиной,
    Была потаённым кадетским грехом —
    Где тратят на девку, что дали на булку,
    И в гулком подъезде таясь, торопясь,
    Слюнявят ей шею и смуглую скулку,
    А после дружкам заливают про связь
    С известной актрисой, со светскою дамой…
    Уже попрощались. В окне её свет,
    Пока не погас. За оконною рамой
    Всё ищешь глазами её силуэт.
    Пробор соблюдала на круглой головке,
    Просила, чтоб я ей достал анашу.
    Находка, загадка, паршивка, дешёвка.
    Наверно, любил. Потому и пишу.

    * * *

    С чего это я с Господом на ты?
    В каком буфете горней высоты,
    Мы с пьяной нежностью друг друга обнимали,
    И пьяными руками поднимали
    Бокалы запредельного ерша?
    Возможен ли подобный брудершафт?

    Однако семьи, где на вы с отцом,
    Всегда кулацким отдают сенцом
    И сукнецом гнилым купецкого лабаза.
    Я в силах отличить алмаз от страза.
    Позволь моим словам, как прежде, течь,
    И, обратив к Тебе молитвенную речь,
    Почувствовать тепло отеческого глаза.