Почему я написал эти рассказы? Недавно я шел по рынку и услышал песню:
И вот уже волки на ближнем утесе,
Горит вожака белым пламенем взгляд,
Стая присела, вскинула морды,
Приветственным воем встречая отряд.
В горном ущелье, лунной тропою
Отряд моих братьев идет в пустоту.
Так говорю, потому что наутро
Лягут ребята в неравном бою…
Героическая такая печальная песня. Давно ее не слышал, а десять лет назад она звучала из каждого ржавого грузовика кавказского предпринимателя и из каждого такси в аэропорту Минеральные Воды. Слова и музыка народные. Но я знаю, что слова сочинил мой брат, когда стоял под погрузкой в Краснодаре. Сочинил про наших друзей, тоже двух братьев, Магомеда и Ахмеда. Мы до сих пор остались друзьями, что странно, ведь теперь где Магомед и где я.
А Ахмед к тому времени, когда песня стала популярна, был уже успешен, как царь Дауд, и богат, как царь Сулейман в одном лице, так что только посмеивался над неожиданной популярностью песенки. Ахмед и так уже сделал вывод, что он особенный, что он не такой, как все, да и любой из нас делает такой вывод с определенного момента богатства и власти, особенно если каждый день тебе говорят об этом другие люди, которым от тебя что-то нужно.
И вот, проходя по рынку и услышав эту песню, я подумал, что я уже один из немногих, кто помнит все подробности истории этих замечательных людей, и, хотя я еще не чувствую себя старым, я вдруг понял, что и мы, оставшиеся, рано или поздно проследуем в пустоту, как отряд из этой песни. А может, такое настроение возникло у меня, потому что была осень, хороший такой, приятный, безветренный день, золотые листья, но уже все. Этот год не повторится. В смысле, мы еще не старые, но события, которые казались такими огромными, чудовищными, важными, отступают в прошлое, и уже родилось поколение, для которого эти события уже история (ну, то есть почти как не было). А мы так ничего и не поняли. И даже не потому, что кто-то специально хотел, чтобы мы ничего не поняли, или что-то специально скрывал, а потому что было некогда понять. Мы не так часто думаем о том, что было вчера, потому что не хватит времени думать о сегодня и завтра.
Не хотел я ничего писать, и все надеялся я прочитать всеобщую настоящую историю и объяснение всему.
Но потом получается, что стоишь по щиколотку в облетевших желтых и красных листьях под осенним высоким небом. И если спросить меня, какое главное чувство, то я скажу: удивление. Ну и, короче, поэтому я пришел домой и написал эти рассказы (за год примерно). Получается, что некому вести нас, кроме нас самих.
ШИПЫ РОЗЫ
Это было в тот год, когда ожесточение уходило. Шамиль чувствовал это всей душой. В городе уже редко стреляли. Только непримиримые пытались провоцировать армию. И армия палила по пьянке, со страху и для развлечения в ожидании отправки домой. Страх отпускал людей постепенно, как распрямляется пережатая пружина. Люди жили на пособие, или распределяли пособие, или что-то продавали друг другу. Абсолютно все что-то кому-то продавали.
Шамиль прогуливался по центральному рынку города, просто так, без цели что-то купить. Его сопровождали три бойца. Рядом с воронкой от Большой Ракеты, погубившей десятки жизней осенью 1999 года, юная вдова продавала канцелярские товары, разложенные на деревянном столе. Тогда, в начале 2000-х, было много молодых вдов.
– Кому–то здесь нужны канцелярские товары? – спросил Шамиль.
– Да, неплохо идут. Особенно тетради, бумага, авторучки, фломастеры.
– Мне нужна бумага для копировального аппарата. Я бы купил ящик.
– Это слишком большая партия. Бумагу обычно покупают врассыпную по нескольку листков. У меня есть только две пачки. Но я могу достать завтра, – она посмотрела ему в глаза. На ее лице мелькнуло расстройство, что уходит крупная сделка. Ее взгляд оказался кротким и непокорным.
– А что идет плохо? – спросил Шамиль.
– Скрепки и стиплеры. Видимо, людям в этом городе нечего скреплять, – сказала она с улыбкой.
– Я буду твоим постоянным покупателем. Буду снабжать офис. Меня зовут Шамиль. Как зовут тебя?
– Аиша.
Шамиль плохо спал в ту ночь. «Аиша» – это слово звучало во сне, как музыка. Во сне это слово говорили небеса. Шамиль чувствовал нетерпение, чувствовал, что-то надо делать. Утром Шамиль поговорил с матерью. Можно даже сказать, рано утром. Он никогда ничего не откладывал. Мать очень любила жену Шамиля Раису, в семье было все так здорово налажено и устроено, мать не хотела перемен, она помрачнела. Но потом, позавтракав, в сопровождении двух бойцов мать поехала в город, посмотреть, что за Аиша, узнать, что за семья.
Оказалось, Аиша из ослабевшей семьи, из близких родственников у нее осталась одна мать и пожилые женщины. Их поддерживали знакомые, все очень хорошо отзывались и о дочери, и о матери. Но в этих краях это совсем не то, что поддержка родственников. Перед войной у Аиши был муж, городской парень, погиб при неясных обстоятельствах в 1999 году.
В этот же день Шамиль поговорил с Раисой. Ну, об этом как раз лучше не вспоминать. Неудачно подкатил, прямо скажем. Раиса почувствовала его нетерпение, его лихорадку. Хотя вроде бы они давно остыли друг к другу – так бывает, мы все знаем, но тут вдруг она страшно расстроилась и взревновала. Да и все было так хорошо устроено в семье. Непонятно, что будет. Шамиль рассказал ей про одну семью в соседнем районе, где две жены живут просто как сестры, Раиса психанула так, что Шамиль от досады поморщился. Трудно сказать, у Шамиля или у Раисы характер крепче. Раиса заведует в селе фельдшерским пунктом больше десяти лет. Тут в горах нет человека, которому она не сделала укол. Нет ребенка, которому она не прописала лекарства. Да и приняла этого ребенка с большой вероятностью именно она. Так что кто из них более уважаемый человек – это как посмотреть. Шамиль, конечно, нагнал жути, но у Раисы другой авторитет. Ну и вообще, хотя многоженство не противоречит исламу, среди здешних мужчин и женщин не очень принято.
Короче, в тот день в районе законность соблюдалась кое-как, потому что Шамиль все забросил и устраивал свои сердечные дела.
Шамиль вытерпел один день, потом с утра, включив сирену и проблесковые маяки, помчались в город покупать скрепки.
Ну, постепенно утряслось и устроилось. Раиса обдумала все, с горечью признала, что отношения их остыли. Да, в этом трудно найти ее вину. Как, впрочем, и его. Чувствовала, что невозможно Шамиля остановить – он прет, как бык на красный свет. Развестись? Она этого не хотела. Шамиль был хорошим мужем. Он тоже не хотел с ней разводиться. Чувства ушли, а привязанность осталась. Опять же дети. Раиса поставила условие, что останется женой, зарегистрированной по законам Российской Федерации. Аиша тоже поставила условие, что ее мать будет жить рядом, в отдельном доме. Мать Аиши была без ума от Шамиля и от свалившегося счастья, это было несложным условием.
Ну в общем, без шероховатостей не обошлось, но все устроилось. Как говорится, жизнь все устраивает, особенно если прикладывать такие усилия и энергию, как Шамиль. Сестры – не сестры, но отношения у Раисы и Аиши хорошие. Такой талант у Аиши – ее все любят. Иногда, редко, ненавидят – и всегда это женщины.
Но есть одна загвоздка: Аиша не рассказывала Шамилю никогда о первом муже. Не то, чтобы Шамиль хотел это знать или слушать, но вот совсем ничего, никогда ни одного слова. Непонятно почему, Шамиля это тревожит. Принадлежит ли ему роза его души полностью? Шамиль гонит эти мысли – чего еще желать? Ему кажется постыдной сама эта неуверенность, но это как заноза, маленькая, а мешает.
– Понимаешь, нечего рассказать, – говорит Аиша.
Действительно, что рассказать? Тогда, в конце 90-х, весь город слонялся в поисках возможности заработать, это называлось «делать дела». Аиша уже тогда помогала матери торговать на рынке, там и увидела Принца: мягкие волосы, гладкая кожа, нежные, не знавшие работы руки, черные зовущие глаза, мягкие, красиво очерченные губы с легкой высокомерно-счастливой улыбкой. А еще с ним было интересно. Призыв был настолько сильным, что она не смогла бы сдерживаться. К счастью, он испытал то же. Ей было шестнадцать, он был совсем немного старше. Они оба были нищие, но это не имело значения. Быстро выяснилось, что Принц может ее насмешить, но легкомыслен, что он прекрасен, но самовлюблен, что благороден, но вероломен. Главное, что она поняла – он ни к чему не стремился. Женщине легко решить, что она подчинила такого мужчину. Но даже если подчинить такого мужчину, невозможно заставить его двигаться. Вернее, двигался Принц даже сверх меры. Целыми днями он с такими же парнями занимался планированием каких-то невероятных бизнесов. На ржавой машине они с серьезным видом уносились «по делам«. Со дня на день парни должны были разбогатеть. Под вечер друзья высаживали его рядом с домом, иногда хмельного, иногда пахнущего вкусной папиросой, но всегда веселого и беззаботного. Аиша с принцем падали в постель. Если парням действительно удавалось срубить деньжат (это случалось не часто), они торжественно останавливались под окнами и делили деньги в салоне машины, чтобы соседи видели, как фирма идет к успеху.
Выяснились мелкие детали: что Принц жадноват, трусоват. Даже не жадноват, а просто на всех все равно не хватает. Даже не трусоват, а просто невероятно высоко ценит себя. Аиша хотела ребенка, но он следил, чтобы она не забеременела, ребенок казался ему обузой. Одно Аиша точно знала: у него не было других женщин, его притягивало к ней так же сильно.
Нищета была бы их вечным уделом, Аиша имела все шансы стать несчастной, разочаровавшейся, задавленной жизнью женщиной, тянущей на себе семью, но в один из летних дней 1999 года ее милого Принца, совершенно безвозвратно мертвого, привезли друзья на той же ржавой машине, где они делили деньги. Принц был зарезан ножом. Друзья несли какую–то уклончивую чепуху про обстоятельства. Аише было все равно, это мужчин почему-то страшно интересует, как и почему все произошло – что это меняет? Потом она поняла, что их деятельная натура, их разум борется с потерей мыслями о поисках виновного, живет планами мести.
Аиша пролежала несколько дней, потом снова вышла на базар – мать побила ее, заставила подняться. Полгода Аиша ждала Принца, не могла смириться. Особенно вечером казалось, он сейчас явится на своей ржавой машине – она вздрагивала от шума любого мотора за окном. Постепенно привыкла, конечно. Аиша не станет роптать: все записи уже сделаны в Хранимой Скрижали.
Ну а потом началась Вторая война. К ней сватались серьезные, уважаемые люди, но они ей не нравились. Чувства Аиши были всегда очень сильными, ей трудно было с ними совладать. Можно сказать, в это время мужчины производили на нее отталкивающее впечатление. Пока Шамиль не остановился и не спросил «в этом городе кому-то нужны канцелярские товары?» И Аиша мгновенно поняла, что всю жизнь была как роза с жалкими шипами на открытом всем холодным ветрам темном пространстве, никогда она не знала безопасности, от этого обостренность ее чувств.
А ничего не рассказывает Аиша Шамилю, потому что она умная девочка. И не объясняет Шамилю, что он значит для нее. Ну и вообще не страшно, если мужчина немного поревнует, попереживает. Не слишком сильно, конечно. Будет более трудолюбив вечером на своей пашне. Она вообще редко говорит, как относится к нему. Потому что она к нему замечательно относится. Любая женщина гордилась бы Шамилем. Независимый благородный вид выделяет его на любом собрании. Он одинаково хорошо выглядит и в парадной форме, и в цивильном костюме, и в полевом обвесе. Когда Шамиль станет совсем взрослым, он будет прекрасно смотреться с прямой спиной, в папахе и с посохом.
Когда в сопровождении охранника Аиша с матерью выходят из большой черной машины возле рынка напротив ларька Фатимы, которая когда–то выкинула их столик из рядов, чтобы занять место, Аише приятно. А что? Всем нам Аллах дал немного тщеславия и зависти, чтобы мы не забывали, что мир круглый. «Как бизнес, растут ли продажи, Фатима?» – спрашивает мать. Тупая Фатима до сих пор продает газеты и журналы. Она занималась этим в войну, это было выгодно, потому что электричества не было, люди все узнавали из газет. Газеты везли под обстрелами из соседних областей. Фатима не понимает, что теперь у людей снова телевидение и интернет, и ее газеты мало кому нужны. А может быть, понимает, но перестроиться не умеет. Мать капризно осматривает товар Фатимы. Охранник внимательным взглядом сканирует людей на рынке. Фатима, немного согнувшись, суетливо раскладывает перед матерью журналы. Пальцами в перстнях, которые Аиша подарила ей после поездки в Эмираты, мать щедро отбирает макулатуру Фатимы, щедро расплачивается – для Фатимы невероятно удачный день. Мать с наслаждением купается в ненависти Фатимы.
«Нужно помогать старым друзьям. Положи эту гадость в багажник, выкинем по дороге,» – брезгливо скажет она Аише.
Аиша улыбается про себя: мать завела властные манеры состоятельной женщины. Теперь, когда с лица матери исчезло выражение постоянной тяжелой заботы, прошла худоба, распрямилась спина, она почти так же красива, как Аиша, только старше. Аиша гордится матерью. Шамиль даже смеется – Аиша никогда не просит ничего для себя, только для матери.
Когда Шамиль на работе, а старший сын в школе, Аиша заходит с младшим выпить чаю к матери. Они ведут легкий женский разговор, и мать Аиши вдруг охватывает паника: ей кажется, что все это сейчас исчезнет, как наваждение джинна, растает как сон. Исчезнет тонкий фарфор, растворится ваза с конфетами и теплая светлая комната. И они с Аишей, как положено, в разбитой бетонной коробке пятиэтажки с растрескавшимися от взрывов стенами. Чайник на печке из обрезка трубы. Ворох тряпья на диванах. Призрачный свет лампы-коптилки, которую им сделал умелец на 36–м участке. Чай без сахара в железных кружках. Постоянный страх за дочь в городе, набитом озверевшими пьяными вооруженными мужчинами. Мать вцепляется в стол. «Что с тобой?» – беспокоится Аиша. «Голова немного закружилась», – отвечает мать.
И все-таки шипы розы иногда царапают сердце Шамиля. Что может сказать Аиша Шамилю? Ей немного смешно, когда Шамиль вдруг ревнует, вдруг ловит кроткий и бесстрашный взгляд Аиши, задает какой-то неловкий вопрос, пытается узнать, как она «на самом деле» к нему относится.
Глупый Шамиль.
– Ты для меня стена, которая защищает меня, детей, всех, кого я люблю,– однажды сказала она ему.
Именно Аиша объяснила Шамилю, кто он такой. Он и так это чувствовал, но именно она сказала это слово. «Стена».
– Ты хочешь, чтобы я вспоминала о том, что было до тебя? – кротко спрашивает Аиша, потупив взор, если Шамиль наседает.
И Бешеный Шамиль, грозный начальник полиции, наводящий ужас на шайтанов, да, прямо скажем, иногда и на нас, мирных жителей, включает заднюю.
Таким образом, у Аиши в жизни было двое мужчин: один герой – любовник, второй просто герой. Женщины рассказывают, что бывают еще какие-то разновидности: работяги, лузеры, предприниматели, пьяницы. Короче, всякие неинтересные, незначительные. Герой вчистую выиграл у героя–любовника. Так что Шамиль напрасно ревнует. Только иногда, когда ночью Шамиль вспахивает свою пашню, работает за плугом, мелькнет вдруг у Аиши образ: мягкие волосы, гладкая кожа, нежные, не знавшие работы руки, черные зовущие глаза, мягкие, красиво очерченные губы с легкой счастливой улыбкой.
Руслан Исаев о себе: «Родился во второй половине прошлого века на Кавказе в городе, которого уже нет.
Трудно сказать, кто он по образованию, потому что из его группы физтеха работают по специальности только те, кто уехал в Калифорнию.
Люди говорят, что у него была фирма на Урале, где он предлагал написать программку 1С или обналичить вексель «Челябэнерго».
Вроде бы потом его видели в Москве и Питере в пиджаке с галстуком с какими-то успешными людьми из Майкрософт в стеклянных окнах бизнес-центров, и красивые женщины разворачивали распечатки показателей эффективности, и все улыбались, а над всем этим счастьем в голубом небе летали белоснежные чайки.
Короче, какое значение имеет, откуда взялся и куда идет этот Руслан? Почему это может быть нам интересно?»
Рассказ «Шипы розы» входит в книгу Руслана Исаева «Облачная башня» (издательство «Геликон Плюс», 2016).