Kill Your Darlings

• Анастасия Курляндская. Убить Ленина. — СПб.: Jaromír Hladík press, 2021. — 248 с.

Девочка в шубе-«чебурашке» видит памятник Ленину и вопрошает, почему у него нет рук, — и тут же делает предположение: «Это чтобы он больше никого не убивал, да?!» Идущая рядом с девочкой родственница испуганно озирается — лишь бы никто не услышал. Открывающая книгу «Убить Ленина» короткая зарисовка одновременно и понятна, и загадочна, так что кажется — действие романа может происходить даже в альтернативной реальности, где все еще распространен культ личности Ленина.

Реальность обескураживает: культа личности нет, Ленин упоминается всего несколько раз — не сказать даже, что проходит красной нитью через весь роман. И в каком-то смысле остается жив.

Главред зашел в кабинет, подмигнул Свете и уселся по центру. Ровно над ним висел огромный портрет Ленина. Портрет был пародией на соцреализм, у Ильича выпирал покрытый большими вздувшимися венами лоб и зловеще горели красным зрачки.

«Убить Ленина» — это роман не про авторитеты или про не-авторитеты. Хорошей репутации тут нет ни у кого: ни у коммунизма, ни у православия, ни у родителей, ни у старших коллег-товарищей. Современная политика почти не упоминается — только в связи с неловкими новыми коммунистами — но авторитетным институтом, очевидно, не является тоже. В финале книги, части которой названы по именам всадников Апокалипсиса, вокруг героев сгущается темнота — казалось бы, вот он, конец света! Но нет — автор отправляет персонажей в путешествие в прошлое, тем самым как бы заявляя: история не последовательна, а единовременна. И, с одной стороны, всемирная и отечественная история, конечно, ходят кругами, а с другой — существует ли она вообще?

Если в первых трех частях книги — «Чума», «Война» и «Голод» — время действия чередовалось по главам, то в последней — «Смерть» — оно начинает меняться внутри них. Поначалу об этом свидетельствуют отбивки между абзацами, однако к последним страницам книги не выполняется и это правило. Века перемешиваются, прежнее подобие системы разрушается — авторитет так называемого времени повержен.

Какое место в этой системе координат занимает фигура Ленина? Нельзя сказать однозначно — он то ли Иисус Христос во Втором пришествии, то ли всадник Апокалипсиса, то ли Антихрист.

— Вообще-то, апокалипсис надо отметить! — радостно сообщил Супов, когда Света закончила очередной разговор с политиком. Материал, как показалось Свете, получался забавный. После эсхатологических пророчеств Чернова-Стопкина видный коммунист долго рассуждал о том, что страшнее катастрофы, чем развал Советского Союза, быть уже не может, поэтому апокалипсис давно свершился, но можно ждать скорого возрождения, потому что этого хочет бóльшая часть населения России и бывших советских республик.

— А Ленин воскреснет из мертвых? — не удержалась Света.

— Ленин для нас всегда жив! — ответил он.

Раз «Убить Ленина» — это книга без авторитетов, в разговоре о ней не придется опираться на такие авторитетные литературные категории, как фабула, сюжет и хронотоп. Точнее, рассказать о том, что происходит на страницах книги, можно, но во время пересказа придется делать оговорки. Действие романа идет как будто в двух временных пластах: в 1980-е годы в Советском Союзе и с конца 1990-х по 2010-е в России. В первом случае основными персонажами становятся Аня и Игорь, студенты университета, семейная пара. Игоря отправят на три года в лагерь за перепечатку запрещенной литературы, Аня будет его ждать, но закрутит роман с православным подвижником Олегом (тут мы про себя сразу отмечаем, Игорь и Олег — пара имен, истории России не чуждая). Во втором случае, в современной России, главной героиней будет Света, переживающая свое детство с непростыми родителями, а впоследствии работающая в отделе политики в середнячковой газете. В какой-то момент станет ясно, что Света — дочь Ани и Игоря и падчерица Олега.

Отказ от традиционной композиции и привычных интонаций прослеживается и в стиле текста — хотя непонятно, авторская это фича или редакторский баг. Текст Курляндской практически игнорирует такие знаки препинания, как тире и двоеточия, и звучит однообразно — как непрекращающееся перечисление. Так роман вроде бы отсылает к привычному, последовательному течению времени — но тем самым скрывает идею о протесте против темпоральной категории.

Описания Светиного детства, которыми полна первая половина книги, позволяют понять, как сильно на характер героини повлияли религиозные воззрения отчима и беспрекословное подчинение матери ему — например, одна из невинных шуток на православную тему становится поводом для отлучения дочери от ее родного отца на много лет. Одновременно с этим в семье процветает насилие, как физическое, так и психологическое, причем и со стороны мужа, и со стороны жены — так что вырастает Света человеком явно травмированным. Сама она, однако, этого не особо замечает — потому что к рефлексии окружающего мира и своих поступков не прибегает.

Взрослая Света совершает какой-то сумбурный набор действий, у которых нет целей кроме мелких и незначительных — например, сдать статью редактору. Взрослая Света всерьез беспокоится о бредовых, казалось бы, вещах — как-то раз она прочитала в новостной сводке, что из Московского зоопарка сбежал депрессивный хорек, он увел с собой пеликана и козлика — и до самого конца истории беспокоится о хорьке, пеликане и козлике. Хотя с учетом того, что окружающие Свету люди едва ли не исполняют макабрические пляски, беспокоиться о хорьке с расстройством, пеликане и козлике действительно намного рациональнее.

Важнейшее событие всей Светиной жизни случилось с ней в детстве: она узнала от отца, что, если солнце перестанет гореть, люди поймут это не сразу. Эта сцена становится ключевой и для романа «Убить Ленина».

— Двигается, малыш, вот смотри, если солнце вдруг перестанет гореть, как та лампочка в лифте, мы узнаем об этом не сразу, а только через восемь минут.

— Целых восемь минут мы будем в темноте, но не будем об этом знать! — Света снова разволновалась. На глазах у нее выступили слезы, а губка задрожала.

Страх темноты — и конца света — останется со Светой на всю жизнь. Несколько заключительных страниц книги занимает счет от одного до четырехсот восьмидесяти — потому что именно столько секунд в восьми минутах. «Я с тех пор постоянно считаю. Закрываю глаза и считаю», — говорит Света.

Этот эпизод рифмуется с множеством других сцен романа — тема солнца уж точно проходит в нем красной нитью. Например, Анне снится сон о «русском Икаре» Никите-холопе и Иване Грозном (царе, который, к слову, тоже не чужд теме Апокалипсиса), а еще в одной главе солнце заслоняют крылья все того же пеликана.

Утром Света видела возле своего дома белого пеликана, который важно сидел на крыше ларька с мороженым. Сначала он был неподвижен, грустно свесил большой желтый клюв и насупился, но вдруг расправился, вытянул шею и взмыл в небо, тяжело размахивая огромными крыльями. В полете он на секунду заслонил собой солнце и навел тень на всю улицу. Может быть, солнце уже погасло, думали люди, спешащие на работу. Но пеликан быстро устал и вернулся на крышу ларька, откуда его забрали подоспевшие работники зоопарка. Сначала накинули на шею лассо, а потом унизительно затолкали в картонную коробку.

Судя по «Убить Ленина», конец света пытался наступить несколько раз, но что-то не задалось. Неудача постигла и Ивана Грозного, и Ленина, и даже пеликана. Апокалипсис — это тоже в какой-то степени авторитет, как религия, коммунизм и отец с матерью. Анастасия Курляндская «нагибает» и эту авторитетную категорию — вместе с остальными. Только если избавить сознание от довлеющих над ним авторитетов, возникнет вопрос, что же нам останется, кроме пустоты. И кажется, что по прочтении романа «Убить Ленина» нам не останется ровным счетом ничего.