Ольга Птицева. Двести третий день зимы

• Ольга Птицева. Двести третий день зимы. — СПб.: Polyandria NoAge, 2024. — 320 с.

Ольга Птицева — писательница, поэтесса, одна из участниц творческого объединения «Ковен Дур». Преподает креативное письмо. Ее роман «Край чудес» (2020) вошел в лонг-лист премии «Лицей», а «Выйди из шкафа» (2021) — в шорт-лист премии ФИКШН35. В 2023 году по ее книге «Там, где цветет полынь» был снят одноименный сериал. Писательница работает на стыке жанров — реализма, фэнтези и мистики, автофикшена и янг-эдалта.

В стране, где живет Нюта, героиня нового романа Ольги Птицевой, объявили вечную зиму. Снег идет уже двести дней, продукты выдают по карточкам, а тех, кто выступает против, отправляют в морозильную камеру. Нюта хотела бы уехать, но не может: она биолог и она нужна Партии холода, чтобы вывести новые виды морозостойких растений. Тем временем посреди сугробов сами по себе распускаются нарциссы — и власти начинают подозревать политический заговор.

 

4

К началу седьмого окончательно сгустилась серость. Снег замедлился, потом совсем перестал падать. Однако ветер поднимал его с верхушек сугробов и швырял прямо в лицо, как Нюта ни пыталась заслониться капюшоном. Она совершенно закоченела, но почти не чувствовала ни холода, ни усталости. Разве что в нижней челюсти — отвыкшей от такого количества разговоров и смеха.

— Нет, ты только представь: я, значит, к нему подхожу и говорю, мол, так и так, у меня нет возможности сейчас выдать вам два куска хамона и бутылку коньяка, простите, любезный, — без устали трещала Тая. — А он на меня выпучился и спрашивает: «Почему? Случилось чего?» А я не знаю, что ему ответить, понимаешь? В голове сразу пронеслось, что он, наверное, лежал в коме все это время, очухался, тут же захотел хамона с коньячком и побежал в магазин. И мне ему теперь все рассказать придется! — Она замолчала и взмахнула руками. — Ну представь? Прям вывалить на него это! С ходу вывалить!

Нюта расхохоталась и закрыла рот варежкой, чтобы не наглотаться снега. Она вообразила и мужика этого коматозного, и растерянную Таю, и пустые полки, на которых мужик пытался отыскать закусь и выпивку, а нашел консервированный горошек и две буханки серого хлеба.

— И чего? — выдохнула Нюта, уворачиваясь от снежного вихря, выскочившего из-за угла.

— Да ничего в итоге. Я ему сказала, что в стране с хамоном напряженка. А он помялся, взял банку куриного паштета и ушел.

— Это ему еще повезло! Сейчас паштет уже хрен отыщешь.

Тая закивала, натягивая шапку до самых глаз.

— Так я и не поняла, прикалывался он или правда не знал.

— А может, знал, но вытеснил. Ну, бывает же такая невыносимая информация, что лучше сделать вид, будто ничего не знаешь.

Тая остановилась, дернула Нюту за рукав. Та приблизилась. Даже запах чужого дыхания различила — чуть мятной пасты, чуть горькости кофе. Хотя откуда кофе? Цикорий, наверное.

— Так оно все и случилось, да? — тихо проговорила Тая. — Мы долго-долго вытесняли плохие новости, делали вид, что их нет. А потом… Сама знаешь, что потом.

Нюта не нашлась что ответить и просто кивнула. Да и что тут скажешь? Все так и было. Мы жили свои прекрасные жизни, напрягались из-за ерунды, ездили в отпуск, трахались, пили вино и читали умные книжки. А затем весна не настала. И пришлось прекратить — напрягаться, читать и трахаться. И заняться другим. Например, стоять в очереди за продуктами по дневной карточке.

— Ладно, — вздохнула Тая. — Что-то я задубела вкрай.

Нюта сразу почувствовала, что мороз давно пробрался через брюки и термоколготки, а колени окостенели и почти не сгибаются. Нужно было идти домой. Дом как раз выглянул из за угла соседнего. Окна светились на всех этажах. А ее, Нютино, выпадало, как битый пиксель.

— Пойдем ко мне кофе пить? — спросила Тая.

Так легко и просто, будто в этом — позвать к себе незнакомку из магазина — нет ничего особенного. Случайных людей и в обычное-то время домой не звали, а уж посреди зимовья и подавно: любой может оказаться достаточно глазастым, чтобы вызнать о нарушениях устройства домохозяйства и донести куда следует.

— Я тут рядом, — не унималась Тая. — Буквально через дорогу. А кофе настоящий! Прям настоящий! Почти хамон, только кофе! — Она рассмеялась и пошла к перекрестку, утягивая за собой Нюту. — До комендантского времени полно, не дрейфь.

И Нюта сдалась. Идти за кем-то таким уверенным, чувствовать чужую руку в своей, да еще и предвкушать настоящий кофе… Чем не повод вернуться домой попозже? Уж фиалки ее точно дождутся.

Жила Тая на втором этаже. В узкой прихожей было натоптано, и под подошвами хрустело, пока они стаскивали ботинки. Тая перепрыгнула с коврика сразу на порог ванной, щелкнула выключателем и скрылась внутри. Оттуда зашумело. Нюта осталась стоять в полумраке.

— Чистые полотенца в комнате лежат, — перекрикивая шум, сообщила Тая. — Но руки можно и не вытирать, да? Или вообще не мыть. В этой холодрыге никакая зараза не прилипает.

Нюта не успела ответить. Растрепанная голова появилась в дверях.

— Ты проходи, я сейчас.

Единственная комната была крохотной и заваленной вещами. Шмотки свисали со спинки стула, лежали на подоконнике. Все — цветастые и обескураживающе легкие. Нюта не удержалась и потрогала тоненькую блузку. Та висела на плечиках, прицепленных к спинке кровати. На ощупь блузка казалась августовским вечером — когда выходишь из театра в первую прохладу и поводишь плечами, чтобы на них тут же опустился пиджак, пахнущий чужим парфюмом.

— Прости за срач. — Тая появилась в комнате и зажгла фонарики, протянутые по гардине. — Это я шкаф продала, когда все началось. Помнишь, магазины закрывались, люди мебель скупали по сумасшедшим ценам? Ну вот я и вписалась. Думала, потом все уляжется, куплю себе такой же, а на разницу в цене еще и шмотками затарюсь. Ага, как же.

— Деньги хоть успела потратить? — Сама Нюта в движухе с перепродажами не участвовала, а вот Славка успешно продал два кресла и вырученный нал перевел в валюту. У него вообще был нюх на правильное вложение средств.

— Как же! Через два дня ввели карточки. Так что я осталась без шкафа, зато с пачкой денег. Ну как денег? Бумажек, — задумалась, тряхнула головой. — Да и хрен с ними! Кофе, да?

— Кофе.

Тая принялась колдовать с кофемолкой, а Нюта придвинула стул к высокому подоконнику. Стол был завален посудой и тетрадками. Да и все остальное — кухонный уголок, кровать, два стула и шторы в фонариках — выглядело неопрятно, но уютно. Кухню хотелось разглядывать. Особенно стопку книг, придвинутую к окну. Нюта провела пальцем по корешкам. Два тома Макса Фрая — она читала его в старших классах и почти влюбилась в героя, но к финалу отпустило. Три тоненькие книжки в мягкой обложке: «Детство», «Юность», «Зависимость». Нюта улыбнулась своему отражению в окне: да, так оно и бывает — на смену юности приходит либо смерть, либо зависимость. Увесистый том Донны Тартт, пара графических романов о Ленинграде и коммунальных квартирах, учебник по креативному письму.