- Ирина Богатырева. Сектанты (роман), рукопись.
«Проблемный» роман молодого и талантливого автора (выпускница Литинститута, десяток публикаций в толстых журналах за последние несколько лет). Роман крепко-реалистический, однако с элементами мистики и духовидения.
Городок на Волге, где уже много лет не работает завод и вся молодежь делится на гопов и неформалов. Часть неформалов образует секту. Стимул у них простой: не быть такими, как их пьющие-работящие родители, стать выше:
— У меня родителей нет, — сказал Волк. — Они были когда-то, да, те люди, от которых я родился. Они были серые люди. Если бы я вернулся к ним, я бы стал таким же, как они. А я этого не хочу.
В принципе, вся современная русская литература об этом — как стать выше окружающих. Только у большинства авторов это значит стать «богаче», «круче», «известней», а тут, извините, — «духовней». Некоторые персонажи, впрочем, обладают искомым качеством изначально. Главная героиня Инна — духовидица. Ей не надо доказательств бытия божия, потому что она с детства беседует со своим Яном (она — Инна, он — Ян) — не то привидением, не то ангелом-хранителем.
Как ни странно, у романа Богатыревой много общего с «Зеленым шатром» Улицкой: компания школьных друзей, чувствующая себя выше «социума», замечательный учитель литературы и другие гуру, создание секты (а диссиденты чем не секта?) Некоторые совпадения даже удивительны: у главной героини и там, и тут — «бездуховная» мать из «духовной» семьи (у Улицкой — из семьи священника, у Богатыревой — из раскольников). Уход героини от «обыденного» к «духовному» осуществляется сначала «слепо», через любовь к мужчине, и только потом уже приходит признание правоты секты. Ну и конечная цель у сектантов, как и у диссидентов — спастись самим и спасти Россию. В их терминах: у страны очень тяжелая карма, надо создать ей защитный «эгрегор». Сектанты — чистые, красивые ребята, которых можно сравнить и с первыми христианами, и с нигилистами
Богатырева — не знаю, сознательно или бессознательно — делает для сектантов примерно то же, что Прилепин в «Саньке» сделал для нацболов — очеловечивает и героизирует, дает им слово, превращает из объектов «проблемной» статьи о зомбификации молодежи тоталитарными сектами в субъектов мысли и чувства. Однако при этом (так же, как и Прилепин), она демонизирует врага. Обыватели, представители «мира», «социума», «биомассы» карикатурны, ненатурально агрессивны, они-то как раз «объекты». Родители героини вообще появляются только для того, чтобы воспрепятствовать поиску истины и духовному росту. Понятно, что все это — взгляд самих сектантов:
— Это не человек был, — сказал Зак, облизывая нож. — А такая человеческая форма с программами общества. Носитель. Ничего живого.
Роман написан как бы от лица «меньшинства», говорит о подавлении меньшинства большинством, ОК, но все-таки автор могла бы хоть иногда дистанцироваться от своих героев. А тут получается так: все «мирские» возражения против сект и сектантства аккуратно вписаны в роман, добавить почти нечего — но вписаны как банальности, на которые и отвечать-то не стоит.
Может быть, они и есть банальности. Но и у самого автора не очень-то получаются небанальные выводы. Вместо них в качестве «коды» нам предлагается очередная попытка соорудить на скорую руку социально значимое «поколение»: «Мы родились в эпоху перемен, и главный вопрос, который стоит у каждого из нас в глазах, это: зачем? Смысл жизни утерян, ее ценность обнулилась с переходом в новую эру. Мы идем по жизни с удивленными глазами, глядя, как вокруг тают последние крохи доставшихся нам в наследство смыслов. Мы — дети неудачников, потерявших собственную страну, поколение менеджеров и сисадминов, сектантов, буддистов, сталкеров и духовидцев, неформалов всех мастей, превращающих жизнь в вечный праздник». Ну и так далее.
В художественном отношении роман неровный. Он явно нуждается в редактуре: «Течение, зацепившись за правую ногу, стало норовить сдернуть меня» и т. п. Маловато юмора, многовато пафоса, текст щедро нафарширован символикой, порой весьма назойливой: в горном походе герои все время буквально «зависают» между землей и небом; и я уж не говорю о каких-то древних призрачных всадниках и т. п. Но есть великолепно выписанные пейзажи Алтая, есть хорошие диалоги, живая молодежная речь, есть хитро закрученный мистико-детективный сюжет, напоминающий — полная неожиданность! — «Иуду Искариота» Леонида Андреева; очень хорош финал.
Нет никаких сомнений, что роман будет в ближайшее время опубликован в одном из толстых журналов и получит в других толстых журналах положительные отзывы. Ну, а бестселлером он станет навряд ли — не тот жанр. Хотя… кто знает? А может быть, это и есть та самая mysterious Russian soul, которой ждут от русской литературы в мире? Мистики, апокалиптики и нигилисты, праправнуки героев Достоевского, да еще на чудном фоне горы Белухи. Это уж как подать книгу. Впрочем, пусть об этом думают лит. агенты.