Пара: Сократ и Платон

Socrates — как его называют в англоязычной традиции — известен нам исключительно как литературный герой «диалогов» философа Платона —
Plato в англоязычной традиции. (Еще он якобы
упоминается у Ксенофонта и якобы у Аристофана,
но возможно это уже вторичные подделки.)

По-видимому, имел простонародную внешность, напоминал бомжеватого старичка, если
верить бюсту, якобы изображающему его. Бюст
находится в Лувре, во всяком случае, я его видел
в Лувре.

Прототипом афинского мудреца с внешностью бомжа послужил некто по имени Socrates,
однако поскольку от самого Сократа не осталось
ни строчки, мы имеем полное право считать его
литературным героем — «философом» — рупором
Платона. Платон использовал Socrates для лучшего выражения своих идей. И назвал его своим
учителем.

Этот литературный персонаж считается величайшим философом всех времен и народов. Между
тем он действительно литературный герой, такой
же как д`Артаньян. Платон поступил чрезвычайно
умно. Никто не пророк у своих современников,
пока жив. В уста Сократа удобно было вложить
идеи Платона, чтобы они моментально были приняты. И на этом фундаменте затем строить здание
своей собственной философии. Это моя догадка,
что Платон «придумал» Сократа, изобрел его, взяв имя, возможно, реально существовавшего человека, сделал его гениальным философом, вложив
ему в уста свои собственные гениальные философские идеи.

Теперь можно перейти к самому великому
Plato, как я уже определил, не ученику Сократа,
но творцу Сократа.

Биографию философа Платона, родившегося
якобы в 428 году до н.э., написать, конечно же,
невозможно, поскольку даже события какого-нибудь более близкого к нам XIV, например, беру
наугад, века плавают за нами в прошлом, в мутной
пыли. Как, впрочем, и все что произошло даже
и в XV веке и в XVI. История, конечно же, всегда
была, происходила. Но ее либо совсем не фиксировали, либо фиксировали непрочно, по своим
местным летоисчислениям. Есть все основания полагать, что так далеко, в 428 году до н.э.,
и письменности-то не было. Никакой. Тотально
не было.

Вероятнее всего, тот, кого мы называем Платоном (также как и Плотином, кстати!), был на самом
деле византийским философом (официальная
история благосклонно определяет его как «платоника») и звали его Гемист Плетон (еще произносится как Плифон), по-латыни Pletho. Жил
он где-то в 1355–1452 годах нашей эры, дожил, как
видим, до глубокой старости и умер за год до завоевания Византийской империи турками. Грек
он был не менее, чем «древний» Платон. Известно,
что он написал труд под названием «Учение
о Государстве», который не сохранился, и основал
Платоновскую Академию во Флоренции. Совсем
как Платон, не правда ли?
Я считаю, что Плетон и есть Платон, что
только так и было. Я отношусь к числу сторонников так называемого ревизионизма в истории,
а это такие люди как сэр Исаак Ньютон, ученый
шлиссельбуржец Николай Морозов, наш современник профессор Фоменко и многочисленные
их сторонники, люди здравого смысла. Та история, которую преподают в школах, большая ее
часть — не наука, а художественная литература
на исторические темы.

Сочинения античного Платона как раз и появляются в Европе именно в XV веке, то есть в годы
жизни византийского Плетона. Античный Платон также автор труда под названием «Государ-
ство», этот труд сохранился. Известно, что Гемист
(Гемист, кстати, означает по-гречески «второй»,
т.е. Второй Платон) также написал труд «Трактат
о законах», дошедший до нас лишь в фрагментах,
а вот сочинение Платона — трактат «Законы» —
до нас добрался.
Так что биография античного Платона — литературная фикция, оформившаяся за века, прошед-
шие от XV века, когда жил Плетон.

Однако эта фикция, как и множество других
исторических басен, прижилась и, видимо, ее
не отцарапать от всеобщей мировой истории, где
целые пласты черт знает чего наслоились друг
на друга. Ясно, что Наполеон и Гитлер не мифы,
но это уже ближайшая к нам задокументированная
история. В такую можно верить. Я сам моими глазами видел, живя в Париже, в Archives Nationales
документы Французской революции с чудовищной
подписью Робеспьера под списком осужденных
на гильотину. Это вертикальная линия с запутанным шаром линий в конце, похожим на свалившуюся голову казненного.

Разумнее, вместо того чтобы размышлять
над выдуманной общими усилиями биографией
античного Платона, обратиться к его произведениям.

Это так называемые «диалоги», хотя
по сути это многоголосые пьесы, сценарии
по-современному. Один из самых доступных,
и скорее веселых диалогов Платона — это диалог
«Пир» или «Пиршество», пожалуй, самый известный в мире застольный праздник.

Пир. Деревня Афины

«Сократ был умытый и в сандалиях», — с любовной иронией повествует о своем учителе, а, скорее
всего, литературном герое, персонаже-рупоре,
через которого он принес свои философские идеи
в мир, великий философ древности Plato.
«Итак, он встретил Сократа, — умытого и в сандалиях, что с тем редко случалось, и спросил его, куда
это он так вырядился. Тот ответил:

— На ужин к Агафону. Вчера я сбежал с победного торжества, испугавшись многолюдного сборища, но пообещал придти сегодня».

Одна эта фраза мгновенно дает нам представление о древних Афинах, как о каком-нибудь крым-
ском Коктебеле советских времен, где умытый
кое-как хиппарь Хвостенко идет через знойный
поселок вечером к своему другу-поэту, ну допустим
Алейникову, где приготовились к обильным возлияниям поэты и художники.

Сюжет «Пира» именно таков. Поэт Агафон,
про которого позднее выясняется, что это молодой и состоятельный красавец (в доме множество
слуг и рабов, они прислуживают во время пира),
получил награду за свою первую трагедию и пьет
и гуляет уже второй день. В первый день он «жертвоприношением отпраздновал свою победу
с хоревтами». (Кто такие, для меня остается загадкой. Но, может быть, знаете вы? Не хористы ли это,
участники античного хора, в трагедии же у греков
был хор…)

Кто встретил Сократа на сельской дороге, кто
этот «он»? Нет, это не сам Plato, но некий Аристодем из Кидафин, вот его короткий портрет:
«маленький такой, всегда босоногий».

Сократ приглашает Аристодема к Агафону.
Они шагают вместе через деревню Афины. Живописная группа, маленький босиком, и Сократ,
вы видели его предполагаемый бюст, очень простонародное лицо, уродливое даже. Два хиппаря Древнего мира.

Аристодем идет быстро. Сократ все время
отстает. И в конце концов застревает почему-то
у входа в дом, соседний с домом Агафона.
У Сократа привычка — вдруг останавливается
и стоит, думает. Появляется Сократ у Агафона уже
к середине ужина.

Между тем собравшиеся на пир ныне знаменитые древние греки, среди них великий комедиограф Аристофан, врачеватель Эриксимах, Федр,
Павсаний, выясняют, что у них у всех похмелье.
Такое же, какое было два тысячелетия спустя
у Хвостенко и Алейникова в Коктебеле.

Похмелье

Павсаний:
Хорошо бы нам, друзья, не напиваться допьяна.
Я, откровенно говоря, чувствую себя после
вчерашней попойки довольно скверно, и мне
нужна некоторая передышка, как, впрочем,
по-моему, и большинству из вас: вы ведь тоже
вчера в этом участвовали; подумайте же, как бы
нам пить поумеренней.

Аристофан:
Ты совершенно прав, Павсаний, что нужно
всячески стараться пить в меру. Я и сам вчера
выпил лишнего.

Эриксимах:
Агафон, в силах ли ты пить?

Агафон:
Нет, я тоже не в силах.

Эриксимах:
…Если вы, такие мастера пить, сегодня отказываетесь… Сократ не в счет, он способен
и пить, и не пить, так что как бы мы ни поступили, он будет доволен. А раз никто из присутствующих не расположен, по-моему, пить
много, я вряд ли кого обижу, если скажу
о пьянстве всю правду. Что опьянение тяжело
людям, это мне, как врачу, яснее ясного. Мне
и самому неохота больше пить, и другим я не советую, особенно если они еще не оправились от похмелья.

Собравшиеся решают провести свой пир с пользой. Пить, не напиваясь. Эриксимах предлагает,
чтобы каждый произнес похвальный тост, сказал
бы как можно лучшее похвальное слово Эроту,
такому могучему и великому богу любви.

Тосты на пиру

Первым свой тост произносит Федр. «Умереть друг
за друга готовы только любящие, причем не только
мужчины, но и женщины. Ахилл погиб во имя
Патрокла, однако вот Орфей не смог отдать свою
жизнь во имя возлюбленной Эвридики, потому
в Аиде он видит только ее призрак».

На самом деле в тексте «Пира» Федр говорит
долго, свободно плавая по родной греческой мифологии (как и все последующие ораторы), однако
нам с вами эти исторические и мифологические
примеры ничегошеньки не говорят, незачем
их пересказывать.

Следует объяснить, однако, что в те далекие
времена под «философией» подразумевались именно разговоры об истории и мифологии, длинные и на современный вкус вполне себе отвлеченные, призванные продемонстрировать эрудицию
«философа».

Павсаний говорит о двух Эротах. И о двух
Афродитах, к которым Эроты привязаны. Плотская любовь находится под покровительством
Афродиты пошлой и Эрота пошлого, а вот Афродита небесная и Эрот небесный покровитель-
ствуют любви к юношам. «Одержимые такой
любовью обращаются к мужскому полу, отдавая
предпочтение тому, что сильней от природы
и наделено большим умом».

Далее Павсаний оглашает идеи, которые современный российский суд признал бы пропагандой
гомосексуализма в ее самой тяжелой форме. «Ибо
любят они не малолетних, а тех, у кого уже обнаружился разум, а разум появляется с первым пушком». Дальше нам следовать за Павсанием опасно,
оставим Павсания с его страстью к умным подросткам «с пушком».

Следующий тост произносит врачеватель
Эриксимах. Ничего значительного он не говорит.
Что любовь заключается даже в борьбе двух начал:
больного и здорового. Что любовь может содержаться даже в климате. Этот тост автору «Пира»
не удался. На самом деле этот тост тоже длинный,
я вас избавляю от него. Зато, прочитав мое эссе,
вы сможете похваляться перед девушками своими
знаниями античной литературы — и да поможет
вам Эрот склонить девушек к соитию.

Аристофан, все время икавший, наконец, справился с икотой. Ему слово.

Аристофан рассказывает собравшимся, что
когда-то люди были трех полов: мужчины, женщины
и андрогины, «страшные своей силой и мощью»,
поскольку у каждого было четыре руки и четыре
ноги. Андрогины при желании могли передвигаться
как живые колеса, с огромной скоростью укатываясь, куда им было нужно, всеми руками и ногами.
Боги стали страшиться андрогинов, и потому Зевс
взял и разрезал каждого андрогина пополам, а Аполлон залечил получившиеся половинки (Аристофан
смешно описывает, как Аполлон скручивал кожу
на месте разреза в пупок). Однако половинки стали
страдать друг без друга. И пытаться воссоединиться.
Тост Аристофана самый оригинальный и запоминающийся, надо признать. Вот откуда пошло знамени-
тое откровение Plato о том, что у каждого человека
есть его половинка и что они некогда составляли
единое целое. Из «Пира».

Хозяин дома поэт Агафон, как положено поэту,
хвалит самого Эрота. И как красавец утверждает, Эрот — самый красивый бог, самый молодой из богов (Агафон моложе всех на пиру), через
любовь Эрот приносит мир. Эрот — отец роскоши
и неги, радостей, страстей и желаний.

Следующим тост произносит Сократ.

Сократ, по своему обыкновению, вначале задает
вопросы соседу, поэту Агафону. Вдвоем они выясняют, что Эрот — это любовь направленная, а ее
предмет — «то, в чем испытываешь нужду».

Портрет Эрота великий Сократ, недолго думая,
списывает с самого себя, так же как это сделал Агафон. У того Эрот красивый, как Агафон, у Сократа
же он уродлив, как Сократ.

«Эрот беден, некрасив, груб, не обут, бездомен,
однако он храбрый, смелый, всю жизнь занимается философией; он искусный колдун, чародей
и софист. По природе своей он ни бессмертен,
ни смертен. Он находится также посередине
между мудростью и невежеством».

«Любовь, внушаемая Эротом, — это путь к бессмертию: деторождению или увековечиванию
в истории своего имени».

Сократ закончил свою речь.