- Издательство «Эксмо», 2012 г.
-
Преданный поклонник творчества Джерома Сэлинджера с биографией, напоминающей приключенческий роман и фамилией, похожей на претенциозный псевдоним, Джон Дэвид Калифорния дерзнул опубликовать свои «несанкционированные вымышленные наблюдения за отношениями между Дж.Д.Сэлинджером и его самым знаменитым героем».
Калифорния посвятил свою книгу Сэлинджеру, который присутствует в романе в качестве одного из персонажей. Однако автор знаменитой повести «Над пропастью во ржи» воспринял этот жест как сигнал к объявлению войны и после многомесячной судебной тяжбы, начатой юристами Сэлинджера, книга «Вечером во ржи: 60 лет спустя» была запрещена к распространению в Штатах и Северной Америке. Но не в других странах.
Итак, с момента лечения в санатории для нервных больных бунтующего против лживой реальности «ловца во ржи» Холдена Колфилда прошло 60 лет. Теперь герою, который был и остается кумиром миллионов трудных подростков по всему миру, стукнуло 76. Как и в далекой юности, он слоняется по улицам Нью-Йорка, на сей раз покинув уже не школу, а дом престарелых. Несмотря на ломоту в костях и провалы в памяти, он всё ещё чувствует себя юнцом, невесть как угодившим в стариковскую шкуру. Прошедшие десятилетия словно утонули в густом тумане на перегоне между двумя узловыми станциями. С присущей ему искренностью, привычно скрывающейся под маской мизантропичной иронии, старик Колфилд вспоминает своё прошлое, рассуждает о настоящем и продолжает идти за своей мечтой. В другом доме престарелых живет его сестра Фиби — все так же нежно любимая и готовая составить компанию брату… Столь неожиданная встреча с любимыми героями, постаревшими, но не утратившими непосредственного взгляда на мир, оставляет после себя ощущение светлой грусти, заставляя хорошенько взвесить свои собственные идеалы и ценности, перетряхнуть планы и мечты.
Так что же такое «Вечером во ржи: 60 лет спустя» — перехваченная у автора-легенды эстафета, объяснение в любви к бессмертному творению или циничная эксплуатация чужого шедевра? Ответить на этот вопрос в числе первых предстоит именно российским читателям. - Купить книгу на Озоне
Вроде только-только забылся сном, но в то же
время чувство такое, будто дрыхнул без просыпу
сто лет. Потягиваюсь, делаю глубокий вдох и отмечаю, что спина побаливает. Наверное, опять спал
в неудобной позе; со мной такое частенько случается. Бывает, просыпаюсь утром—а рука онемела; беру ее другой рукой и трясу, пока не оживет.
Когда собственную руку не узнаешь или еще что,
ощущение, прямо скажем, не из приятных.
Как видно, все дело в том, что двигаюсь я маловато. Да, это точно. Я никогда особо спортивным
не был, а в последнее время и вовсе закис. Сижу
в четырех стенах, валяюсь на кровати, дремлю,
или пишу, или просто глазею в окно на облака.
Зато курить бросил. С того дня, как здесь обосновался, к сигаретам не прикасаюсь, так что положительные моменты тоже есть. Особенно если учесть,
как я дымил всего неделю назад. Ладно, не суть;
это я раздумываю, почему рука затекает. Зарядку
надо делать.
В комнате откуда-то попахивает; точнее определить не могу. То ли сэндвич заплесневел, то ли
что-то под кровать завалилось. Когда придут уборку делать, надо будет сказать, чтоб посмотрели.
Чувство такое, что глаза продрал ни свет ни заря, хотя на самом-то деле сейчас, похоже, слегка
за полночь. Темнотища такая, что собственные
пальцы не разглядишь. Надо свет включить; рука
шарит по тумбочке, где с вечера остался мой блокнот, а выключатель нащупать не могу. На тумбочке все обыскал, над изголовьем проверил, опять
ладонью по тумбочке провел — нету. В потемках
даже блокнот не найти; дело кончилось тем, что я
свернул какую-то штуковину. Свалилась на пол и,
типа, разлетелась на миллион осколков. Черт бы
тебя побрал—это я хочу крикнуть неизвестно кому, потому как в комнате я один, но из горла вырывается только хрип. Голос у меня сухой, дребезжащий, мне бы сейчас стаканчик воды прохладной. Придется встать, но если не найду этот
выключатель, будь он неладен, я тут всю комнату
разнесу.
Мочевой пузырь раздулся, как воздушный шар;
откидываю одеяло, спускаю ноги. Нет, в комнате
определенно запашок присутствует; сейчас явственно чувствую. Не то чтобы вонища, но несет
какой-то дрянью — как носом ни крути, все равно шибает.
Спину ломит — просто сил нет; пытаюсь сообразить, не случилось ли со мной чего накануне.
Можно подумать, меня поездом переехало или что-то в этом роде, но ничего сверхъестественного не
припоминаю. В основном торчал у себя в комнате, только пару раз в столовую сходил; день как
день, здесь всегда так.
Нет, вру, вчерашний день отличался вот чем:
помню, я вам досказал до конца ту сумасшедшую
историю, которая со мной приключилась. У меня
все в блокноте записано, да только теперь его не
найти, потому что здесь темнотища — хоть глаз
выколи.
В субботу заезжал Д. Б., так даже он меня расспрашивал, а я на половину вопросов не смог ответить. То есть в половине случаев я и сам не могу
сказать, почему поступаю так, а не иначе. Вот я и
решил: пока это свежо в памяти, надо записать;
как раз вчера и закончил. Может, когда-нибудь меня напечатают, и я стану знаменитым, как Д. Б.,
но в Голливуд — не в пример ему — ни за что не
запродамся, пусть даже мне дадут новый автомобиль и молоденькую девчонку-актрису в придачу.
Должны же у человека быть хоть какие-то принципы, даже у знаменитого. Я серьезно.
То ли это грипп начинается, то ли что: во всем
теле тяжесть, спину ломит и все такое. Интересное
дело. Приехал сюда, чтобы здоровье поправить,—
и вот результат. Грипп подхватил. У предков удар
будет.
Даже не верится, что у меня сна ни в одном глазу. Обычно дрыхну полдня и совершенно не парюсь на этот счет, а сейчас ощущение такое, будто
выспался на всю оставшуюся жизнь. Только бы
выключатель этот треклятый найти. Мне срочно
нужно в уборную, иначе у меня пузырь лопнет,
честное слово.
Встаю и шлепаю по полу; руки перед собой вытянул. Видок у меня, наверно, самый идиотский,
но я за собой знаю такую особенность: если на пути попадется какой-нибудь острый угол, я обязательно впилюсь ногой. Совсем из головы вылетело, что я своротил какую-то фиговину; под ногами вроде как мелкие камешки, которые липнут к
босым подошвам, из-за чего я волей-неволей поднимаюсь на цыпочки и прибавляю в росте не менее дюйма. Повезло еще, что это вроде бы не осколки. Держусь за стенку и соскребаю с каждой подошвы то, что налипло.
Во всем теле какая-то тяжесть; да, очень похоже на грипп. Я на днях слышал разговор, что, мол,
несколько человек с третьего этажа заболели гриппом и теперь им запрещено ходить в столовую.
Нахожу дверь в уборную, но зайти не могу, потому что проем захламлен. Там реально выросла
стена из всякого барахла, с меня ростом, и на мгновение я как-то стушевался. Затем, почти сразу, до
меня доходит, что сунулся я не в сортир, а в стенной шкаф. В этой темноте, черт бы ее побрал, на
балконе отольешь —и то не заметишь. Если, конечно, у кого балкон есть; у меня нету.
Чуть подальше нахожу все-таки нужную дверь,
но тут происходит странная штука. Надеюсь, вы
не думаете, что я вам лапшу вешаю или типа того,
я уже вышел из этого возраста, хотя раньше, не
скрою, за мной такое водилось. Просто в ванной
комнате вся сантехника, типа, не на своих местах.
Как входишь, унитаз не сразу слева, где раньше
стоял, а подальше, но хотя бы у той же стенки.
Зато душевая кабина и вовсе переехала на противоположную сторону, а ко всему прочему выключатель треклятый и здесь как сквозь землю провалился. Или это грипп меня так скрутил.
Да пропади он пропадом, этот свет; пристраиваюсь над унитазом и чувствую, что фаянс просто
ледяной, ноги холодит; подаюсь вперед и жду, когда струя в воду ударит. Но почему-то выходит из
меня всего ничего. Пузырь схватило так, что я думал, с полминуты литься будет, а тут раз — и все;
прямо обман какой-то.