Мэри-Энн Шафер, Анни Бэрроуз. Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

Мэри-Энн Шафер, Анни Бэрроуз. Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

Отрывок из романа

О книге Мэри-Энн Шафер и Анни Бэрроуз «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков»

Джулиет — Сидни

8 января 1946 года

Сидни Старку, издателю

Стивенс энд Старк Лтд.

Площадь Сент-Джеймс,

Лондон S.W.1

Англия

Дорогой Сидни!

Сьюзан Скотт просто прелесть. Мы с ней продали больше сорока экземпляров книжки, что само по себе очень здорово, но главное счастье здесь — еда. Сьюзан ухитрилась раздобыть по карточкам сахарную пудру и настоящие яйца и сделала меренги. Если все наши литературные ланчи будут проходить на столь же высоком уровне, я не возражаю против турне по стране. Как думаешь, щедрые комиссионные вдохновят ее на сливочное масло? Попробуем? Деньги вычтешь из моего гонорара.

Теперь о грустном. Ты спрашивал, как продвигается работа над новой книжкой. Сидни — никак!

А ведь поначалу «Слабости британцев» так много обещали. «Общество по борьбе с возвеличиванием английского зайчика»… По идее, тут можно строчить тоннами. Я нашла снимок: марш профсоюза крысоморов по Окфорд-стрит; плакаты: «Долой Беатрикс Поттер!» Но, кроме заглавия, что здесь еще напишешь? Буквально ничего.

Я передумала заниматься этой книгой — и голова и сердце против. Как ни дорога мне (была) Иззи Бикерстафф, она себя исчерпала. Надоело числиться в юмористках. Разумется, вызвать у читателя смех — хотя бы легонькое хи-хи — для журналиста в военное время дело великое, но… у меня что-то больше не получается смотреть на мир с горних высот, а без этого, бог свидетель, смешного не сотворишь.

Впрочем, я рада, что «Иззи Бикерстафф идет на войну» приносит «Стивенс энд Старк» денежки. На совести все же легче — учитывая фиаско с биографией Энн Бронте.

Огромное спасибо за все,

с любовью,

Джулиет

P.S. Я сейчас читаю письма миссис Монтегю. Знаешь, что это чудовище написало Джейн Карлейль?

«Милочка Джейн, у каждого из нас есть дар свыше. Вам, как никому, удаются постскриптумы». Искренне надеюсь, что Джейн свыше на нее плюнула.

Сидни — Джулиет

10 января 1946 года

Мисс Джулиет Эштон

Глиб-плейс 23

Челси

Лондон

Дорогая Джулиет!

Поздравляю! По словам Сьюзан, на ланче публика потянулась к тебе, точно алкоголик к бутылке, поэтому перестань волноваться о турне. Нисколько не сомневаюсь, что на следующей неделе тебя ждет оглушительный успех. Я прекрасно помню, как блистательно восемнадцать лет назад ты исполнила «Песнь пастушка в долине унижений», и с тех пор знаю: ты умеешь одним легким движением заставить аудиторию оцепенеть. Маленький совет: возможно, на сей раз по окончании представления не стоит бросать книгу в зал.

Сьюзан спит и видит протащить тебя по всем книжным магазинам от Бата до Йоркшира. А Софи, конечно, мечтает заманить в Шотландию. Я же на это отвечаю — наинуднейшим голосом истинного старшего брата: «Поживем — увидим». Понимаю, она очень по тебе соскучилась, но у «Стивенс энд Старк» нет морального права принимать во внимание подобные аргументы.

Я только что получил отчет по продажам «Иззи» в Лондоне и ближних графствах — цифры впечатляющие. Опять же, поздравляю!

Не переживай из-за «Слабостей»; если энтузиазм угас, лучше сейчас, чем через полгода писанины. С вульгарной — коммерческой — точки зрения идея была привлекательна, но тема, согласен, дохловата. Ты обязательно придумаешь что-то еще — то, что тебе понравится.

Поужинаем до твоего отъезда? Скажи когда.

С любовью,

Сидни

P.S. Ты тоже мастер постскриптумов.

Джулиет — Сидни

11 января 1946 года

Дорогой Сидни!

С удовольствием — где-нибудь на реке? Хочу устриц, шампанского и ростбиф, если будут; если нет, сойдет курица. Я счастлива, что «Иззи» хорошо продается. Может, ехать в турне уже не надо?

Кстати, поскольку мой скромный успех — заслуга твоя и «Стивенс энд Старк», я угощаю.

С любовью,

Джулиет

P.S. Я бросила «Пастушка» не в зал — в преподавательницу риторики. Хотела бросить к ногам, но промахнулась.

Джулиет — Софи Стречен

12 января 1946 года

Миссис Александр Стречен

Феочен-фарм близ Оубен

Аргилл

Дорогая Софи!

Мне безумно хочется тебя видеть, но я в данный момент не я, а бездумный безвольный механизм. По приказу Сидни мне надо ехать в Бат, Колчестер, Лидз и еще какие-то дебри — сейчас не вспомню какие, — поэтому взять и слинять в Шотландию просто невозможно. Сидни насупит брови — сощурит глаза — и будет гневаться. А ты знаешь, как ужасно он гневается.

Как здорово было бы улизнуть в деревню, к тебе. Ведь ты бы меня баловала? Разрешила бы поваляться на диване? Подоткнула одеяльце, принесла чаю. Александр не станет возражать против постоянной оккупации дивана? Ты говорила, он человек терпеливый, но такое не всякий вынесет.

И почему мне грустно? Надо радоваться возможности читать «Иззи» вслух перед зачарованной публикой. Ты знаешь, до чего я люблю беседовать о книгах и как обожаю комплименты. Мне бы трепетать от восторга, а я хожу мрачная — мрачнее, чем во время войны. Все, решительно все кругом разрушено, Софи: дороги, дома, люди. Особенно люди.

Думаю, это у меня последствия вчерашнего званого ужина. Еда, естественно, была чудовищна, но иного я не ждала. Доконали гости — на редкость тоскливое собрание. Говорили о бомбежках и голоде. Помнишь Сару Моркрофт? Я ее встретила: гусиная кожа, кости и кроваво-красная помада. А была ведь хорошенькая…. сохла еще по типу, который ездил верхом и потом поступил в Кембридж. Так вот, тип отсутствовал; Сара замужем за серолицым доктором. Он щелкает языком всякий раз перед тем, как что-то сказать. Однако и доктор — истинный герой романа по сравнению с господином, доставшимся в пару мне, причем только оттого, что он холостяк — видимо, последний на земле… Ужас, какая я зануда и нытик!

Честно, Софи, со мной что-то не в порядке. Мужчины, которые мне попадаются, невыносимы. Вероятно, надо занизить стандарты — не до серощекого щелкуна, конечно, но чуть-чуть. Главное, тут даже не война виновата — с мужчинами мне всегда не везло.

Неужели печник из Св. Суизина так и останется моей единственной настоящей любовью? Вряд ли — все-таки мы ни разу не разговаривали… Зато моя страсть не омрачена разочарованием. А его черные кудри? За печником, если помнишь, последовал «год поэтов». Сидни все хихикает надо мной, а ведь сам нас знакомил. Следующим шел бедняга Эдриан. Не стану в сотый раз пересказывать печальную повесть, но, Софи, Софи — что со мной не так? Я слишком разборчива? Но нельзя же выходить замуж просто ради замужества. Жизнь с тем, с кем нельзя поговорить, а тем более помолчать — худшее из одиночеств.

Письмо получилось противное, нудное, скучное. Ты наверняка вздохнула с облегчением — ура, она в Шотландию не приедет. А я, может, еще приеду — моя судьба в руках Сидни.

Поцелуй от меня Доминика и передай, что на днях я видела крысу — здоровенную, ростом с терьера.

Привет Александру,

с любовью,

Джулиет

Доуси Адамс — Джулиет
о-в Гернси, Нормандские острова

12 января 1946 года

Мисс Джулиет Эштон

Оукли-стрит 81

Челси

Лондон S.W. 3

Дорогая мисс Эштон!

Мое имя — Доуси Адамс. Я живу на острове Гернси в приходе Сент-Мартин, на собственной ферме. О Вас я узнал из книги. Она когда-то принадлежала Вам — «Избранные сочинения Элии». Автора в реальной жизни звали Чарльз Лэм . А Ваши фамилия и адрес указаны изнутри на обложке.

Скажу просто — я обожаю Чарльза Лэма. Моя книжка называется «Избранное», вот я и думаю: значит, он написал еще. Хотелось бы почитать. Но на Гернси, хотя немцы уже ушли, книжные лавки закрыты.

Можно попросить Вас об одолжении? Не сообщите ли название и адрес какого-нибудь книжного магазина в Лондоне? Я бы по почте заказал сочинения Чарльза Лэма. Также хорошо бы узнать, издана ли его биография. Если да, хотелось бы достать. Мысли у мистера Лэма яркие, забавные, но жизнь, похоже, была не сахар.

Он смешил меня даже во время фашистской оккупации. Особенно рассказ про жареную свинью. Наш клуб любителей книги и пирогов из картофельных очисток тоже появился благодаря жареной свинье, которую пришлось прятать от немцев, и от этого мистер Лэм стал нам еще ближе.

Неприятно Вас беспокоить, но еще неприятней — ничего не узнать о нем, ведь из-за его книжки он стал мне как друг.

Надеюсь, что не очень потревожил,

Доуси Адамс

P.S. Одна моя знакомая, миссис Моджери, купила памфлет, тоже когда-то принадлежавший Вам. Он называется: «Горел ли куст? Апология Моисея и десяти заповедей». Ей понравилась Ваша заметка на полях: «Слово Господне или способ управлять толпой???» Вы уже решили, что именно?

Джулия — Доуси

15 января 1946 года

М-ру Доуси Адамсу

Ле Воларен

Ля Буви

Сент-Мартинс, Гернси

Дорогой мистер Адамс!

Я больше не живу на Оукли-стрит, но чрезвычайно рада, что Ваше письмо нашло меня, а моя книжка — Вас. Мне было поистине горестно расставаться с «Избранными сочинениями Илии». Являясь счастливой обладательницей двух экземпляров, я одновременно нуждалась в свободном пространстве на книжных полках, однако при продаже все равно чувствовала себя предательницей. Ваше письмо пролило бальзам на мою кровоточащую совесть.

Интересно знать, как «Сочинения» добрались до Гернси? Может, у книг есть особый инстинкт, который позволяет отыскивать идеального читателя? Замечательно, если так.

Для меня рыться на полках книжных магазинов — высшее наслаждение. Поэтому, едва прочитав Ваше послание, я моментально отправилась к «Хастингу и сыновьям», куда хожу много лет и где непременно обнаруживается та единственная книга, что была мне нужна — плюс еще три, о необходимости которых я не подозревала. Мистер Хастингс уяснил, что Вам необходим экземпляр рядового издания «Новых сочинений Элии» в хорошем состоянии. Мистер Хастингс отправит его бандеролью (с приложением квитанции). Он очень обрадовался, узнав, что Вы являетесь почитателем Чарльза Лэма, и сказал, что лучшая его биография написана Е. В. Лукасом, и обещал ее разыскать, но на это может потребоваться некоторое время.

А пока, полагаю, Вы не станете возражать против маленького подарка от меня самой. Это из его «Избранных писем» и, по-моему, говорит о Лэме больше самой подробной биографии. E. В. Лукас наверняка слишком академичен и вряд ли приводит в своем произведении мой любимый отрывок из Лэма:

Бум-бум-бум, трах-тах-тах,

Вжик-вжик-вжик, та-ра-рах!

Я, конечно, приду — покарайте меня.

Слишком много я выпил за эти два дня.

Моя совесть почти что издохла,

Даже вера в Бога засохла.

Вы найдете это в «Письмах» на стр. 244 — мое первое знакомство с Лэмом. Стыдно признаться, но книгу я купила лишь потому, что читала где-то про некого Лэма, который навещал в тюрьме своего друга Ли Ханта — тот сидел за клевету на принца Уэльского.

Лэм вместе с Хантом выкрасили потолок камеры под голубое небо с белыми облаками, а после нарисовали на стене шпалеру роз. Позже я узнала, что Лэм кроме всего прочего помогал семье Ханта деньгами, хотя сам был нищ как церковная крыса. И выучил младшую дочь Ханта наизусть читать «Отче наш» — задом наперед. О таком человеке, естественно, хочется знать все.

Вот что мне нравится в чтении: одна-единственная деталька в повествовании заставляет взяться за другую книгу, а крохотная деталька в ней — за третью… Бесконечная геометрическая прогрессия — рожденная погоней за удовольствием.

Красное пятно на обложке, напоминающее кровь — это кровь. Я неосторожно обошлась с ножом для бумаг. Прилагаемая открытка — репродукция портрета Лэма кисти его друга Уильяма Хэзлитта.

Если у Вас есть время на переписку, не могли бы Вы ответить на несколько вопросов? А именно, на три. Почему жареную свинью потребовалось прятать? Как из-за нее возник литературный клуб? И самое любопытное: что за пирог из картофельных очисток — и почему он фигурирует в названии клуба?

Я снимаю квартиру по адресу Глиб-плейс 23, Челси, Лондон S.W.3.

Мою квартиру на Оукли-стрит разбомбило в 1945-м, и я все еще по ней скучаю. Там было чудесно — из трех окон вид на Темзу. Знаю: счастье, что мне вообще удалось найти в Лондоне квартиру, но, видите ли, я скорее нытик, чем оптимист. Однако рада, что охота за «Илией» привела Вас ко мне.

Искренне Ваша,

Джулиет Эштон

P.S. Насчет Моисея я так и не решила — до сих пор мучаюсь.

Купить книгу на Озоне