В серии «Незамеченный авангард» вышла новая книга «Даниловский Мосторг». Асса Новикова вспоминает еще шесть любопытных изданий о советской архитектуре.
- Даниловский Мосторг. – М.: Московский Центр авангарда библиотеки «Просвещение трудящихся», 2016. – 120 с.
Московский Центр авангарда библиотеки «Просвещение трудящихся» и проект «Тогда» начали выпуск книг в серии «Незамеченный авангард». По задумке авторов, каждая книга будет посвящена отдельным малоизвестным памятникам московского авангарда. Первый выпуск серии был посвящен Купальне-бане Рогожско-Симоновского района и стал победителем национального конкурса книжного дизайна «Жар-книга». Издание, посвященное Даниловскому Мосторгу, раскрывает историю «самого европейского здания» Москвы 1920-х. Помимо чертежей и редких архивных кадров в книге представлена история советской торговли 1920-x – середины 1930-х годов с воспоминаниями покупателей.
Вне всякого сомнения, сотрудники Мастерской № 12 были хорошо знакомы с опытами своих европейских и американских коллег; эстетика ар-деко в своей монументальной интерпретации 1930-х годов была ими освоена и приспособлена к советским реалиям производства. Это касалось и пластики (закругленные крупные формы, элементы стримлайна –молдинги, нарастающие ступенчатые объемы), и отделочных материалов (шпон ценных пород дерева, матовое стекло в сочетании с полированным мрамором, сталью и латунью, только появлявшимися пластмассами), с яркими надписями, указателями, неоновыми знаками.
- Паперный В. Культура Два. – М.: Новое литературное обозрение, 2016. – 416 с.
Классический труд Владимира Паперного, который на сегодняшний день выдержал уже четыре переиздания, до сих пор остается самым актуальным чтением для всех, кто интересуется советской архитектурой, да и советской культурой в целом. В своем труде, написанном еще в 1970-е годы в качестве диссертации, Паперный вводит в оборот смелую концепцию о культуре 1 и культуре 2. Культура 1 – понятие, которое автор использует, когда говорит о материале 1920-х годов. Культура 2 – понятие, которое описывает период 30–50-х гг. Применяя междисциплинарный подход, Паперный, наряду с архитектурой, анализирует газетные заметки, литературу и кинофильмы.
Культура 2, напротив, к имени чрезвычайно почтительна. Имя для нее почти по-библейски «свято и страшно» (Псалом, 110, 9). Оно с точки зрения культуры даже обладает чудодейственной силой:
Если ты ранен в жестоком бою,
Если у гибели ты на краю…
Имя заветное
Вслух повтори.
(Михалков, 1952)Главное сооружение культуры, Дворец Советов, окончательно утверждается всеми инстанциями лишь после того, как возникает идея сделать это сооружение носителем главного имени, то есть превратить его в постамент для 100-метрового памятника Ленину. Характерно, что эту идею высказывает земной репрезентант носителя этого небесного имени — Сталин.
- Хан-Магомедов С.О., Иван Николаев. – М.: Фонд «Русский авангард», 2008. – 180 с.
Недавно ушедший от нас Селим Хан-Магомедов также давно известен всем любителям советской архитектуры. Доктор искусствоведения и академик архитектуры, долгое время он являлся научным руководителем серии «Творцы авангарда», в которой вышло около 30 изданий. Это небольшие, хорошо оформленные книги, каждая из которых посвящена одному имени: архитектору, дизайнеру или фотографу – всем тем, кто создавал русский авангард. В серии вышли книги о Варваре Степановой, Алексее Гане, Владимире Шухове и многих других. Сложно выделить какое-то одно издание. Они все увлекательнонаписаны и легко читаются – своего рода архитектурный ликбез для начинающих.
Вот как сам И. Николаев оценивал в своих воспоминаниях взаимодействие сложного конгломерата условий, влиявших тогда на творческие поиски студентов МВТУ: «Перейдя на второй курс архитектуры, мы с жаром отдались собственным увлечениям –рисунку, акварели, музеям, библиотекам, архитектурным памятникам. Как раз в этот период и образовались наши «среды»…главной темой наших вечерних встреч было всегда искусство. Все мы стали подписчиками ЛЕФа («Левый Фронт»), нас увлекла новая поэзия, Есенин и Маяковский, но мы были и обожателями Пушкина, ценителями старых икон. Больше всех других театров нас привлекал Мейерхольд, но мы стремились попасть и на премьеру во МХАТе «Бронепоезда» и «Квадратуры круга», и к Таирову на «Жирофле-Жирофля» и «АдриенуЛекуврер», и к Вахтангову на «Принцессу Турандот» и «Зойкину квартиру».
- Chaubin F. CCCP. Cosmic Communist Constructions Photographed. – Koln: Tashen, 2011. – 308 с.
Эта книга – богато иллюстрированный альбом французского фотографа Фредерика Шобена, изданный в 2011 году, который сложно назвать научным трудом в полном смысле этого слова. Альбом посвящен позднесоветской архитектуре, от брежневской эпохи до периода распада СССР. Всю историю советской архитектуры Шобен делит на три периода. Первый период: авангардная архитектура, вдохновленная энтузиазмом первых послереволюционных лет. Второй период – послевоенной архитектуры – он связывает с монументальными пристрастиями Сталина. Третий период начинается после смерти Сталина, приходится на правление Хрущева с его знаменитым постановлением «Об установлении излишеств в проектировании и строительстве». Здания, которым он посвятил свою книгу, Шобен называет «Четвертой архитектурой». Это заброшенные санатории,старые театры, здания научных институтов, будто вдохновленные мечтой о космосе и новых территориях. В них фотограф видит последний всплеск великой империи.
«Мы наш, мы новый мир построим» – обещал «Интернационал», который до 1944 года был официальным гимном Советского союза. Но это обещание не сбылось. Враг победил, и страна оказалась неспособна использовать альтернативную модель. Россия поддалась американскому искушению, измученная погоней за тенью Америки, и была раздавлена своей собственной сокрушительной мощью. В продолжительный послесоветский период с разнообразием его пейзажей и заброшенностью территорий цивилизация сохранилась в этихпережитках прошлого. Кому-то эти здания кажутся счастливой случайностью, кому-то отсутствием вкуса, но большинству из них удалось стать отклонением от нормы. Не модернистские и не постмодернистские, ускользающие от любых определений, они угрожающе маячат на горизонте, как указатели четвертого измерения. Последнего измерения Советского мира.
- Чепкунова И. Клубы, построенные по программе профсоюзов 1927–1930. – М.: Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева, 2010. – 145 с.
Книга Ирины Чепкуновой посвящена интенсивному периоду возведения в Москве и Подмосковье профсоюзных клубов. Константин Мельников, Илья Голосов, братья Веснины и многие другие архитекторы успели поработать в этом новом для себя жанре. Большинство этих необычных зданий оказались сегодня заброшены. В книге провинциальныеклубы рассматриваются наряду со столичными зданиями в рамках единой системы клубного наследия конца 1920-х годов.
При строительстве клуба Мельникова «Свобода» первоначальные проект изменился. «Цистерна» зрительного зала превратилась в стеклянную призму, бассейн, запроектированный Мельниковым, не был осуществлен ввиду отсутствия водопровода, но пространственная структура здания осталась прежней.
- Хмельницкий Д. При участии Фирсовой А. Иван Жолтовский. Архитектор советского палладианства. –Берлин: DOM Publishers, 2015. – 210 c.
Иван Жолтовский был патриархом русской архитектуры, прожившим долгую жизнь. До революции он состоялся как мастер нео-ренессанса и неоклассицизма, в советское время стал одним из старейшин сталинской архитектуры. Трудно себе представить, но он родился через шесть лет после отмены крепостного права, а умер спустя шесть лет после смерти Сталина. Жолтовский пользовался доверием самых высокопоставленных лиц государства от Ленина и Сталина до Хрущева. Он вошел в историю советской архитектуры как самый преданный поклонник АндреаПалладионе только потому, что перевел на русский язык его «Четыре книги об архитектуре», но и потому, что наследовал принципам итальянского архитектора в своем творчестве. Авторы рассказывают, как развивалась карьера Жолтовского, ианализируют причины его возвышения.
Едва ли не единственным против дома Жолтовского резко выступил Виктор Веснин. Он начал речь с известной фразы о том, что дом Жолтовского, про который острили, что он «гвоздь в гроб конструктивизма», действительно есть «…гвоздь выставки, который вошел очень крепко в головы всех архитекторов. Это гвоздь, который нужно выдернуть».
- Репринтное издание журнала: Современная архитектура: 1926–1930 / Сост. Э. Кубенский. – М.: Tatlin Publishers, 2010. – 1076 с.
Журнал «Современная архитектура», заботливо переизданный несколько лет назад, лучше любых книжек поможет проникнуться духом этого странного и загадочного явления – советской архитектуры. Ведь 1920-е годы были не только временем бурного строительства, но и эпохой смелых мечтаний. «Современная архитектура» мыслила себя интернациональным проектом: на обложке красуется название на трех языках: русском, немецком и французском, внутри – статьи об американском строительном хозяйстве соседствуют с фантастическими проектами архитектора Ивана Леонидова.
И.И. Леонидов. Институт Ленина. Планетарий – научный оптический театр – получается при устройстве шторы-экрана в шаре. Шар также служит трибуной при массовых действиях, когда одна половина его открывается, а стены и места входят в остающуюся половину. Подъем в аудитории происходит по конвейерам системы элеваторов. Исследовательские институты, связь с аудиториями и читальными залами выполнена при помощи целого ряда устройств: телефона, радио и радиоотображающих приспособлений. Связь с Москвой осуществлена посредством аэротрамвая с центральным аэродромом подвесной дорогой. Связь с миром – мощной радиостанцией.