20 января 2009 года в кинотеатре «Родина» состоялась петербургская премьера кинокартины Юрия Мамина «Не думай про белых обезьян»
СКАЗКА ПРО БЕЛЫХ ОБЕЗЬЯН
Сопли, пошлятина — бред без конца и края!
Фильмы Юрия Мамина, принесшие ему необыкновенный успех, в первую очередь я имею в виду знаменитое «Окно в Париж», никогда не были мне близки. Не близки мне и другие художественные формы социального сарказма, как бы талантливы они ни были. Беспощадный Свифт, едкий Салтыков-Щедрин — все они вызывают уважение, но не искреннюю симпатию и желание перечитывать снова и снова. В новом фильме Юрий Мамин не изменяет себе, но говорит другим языком.
Формальные приемы обманчиво просты и на первый взгляд не подлежат многозначной трактовке. Персонажи говорят рифмованным стихом, что увеличивает степень условности происходящего и вызывает в памяти имена Шекспира и Грибоедова, традицию народной сказки. Яркие контрасты почти карикатурны: одухотворенная полубезумная женщина с фигурой подростка и вульгарная пышная красотка; приблатненная тусовка узколобых дружков героя и нелепая троица романтиков, сбежавших из психушки. Романтикам, конечно, отведен «верх» — они обитают в мансарде, а братки-дельцы отправлены режиссером «вниз» — они решают открыть ресторан в подвале того же дома. Ну а главному герою суждено метаться между «верхом» и «низом».
Одна из особенностей жанра карикатуры заключается в невозможности зрительского сочувствия: довольно сложно сопереживать похождениям хогартовского повесы или неудачам дикого помещика Салтыкова-Щедрина. Это прекрасно понимает режиссер Юрий Мамин, который превращает карикатурную зарифмованную сказку в трогательную притчу. Гротескным контрастам не удается упростить повествование, низвести его до лубочного уровня: глубину обеспечивают сложные пространственно-временные отношения. С первого кадра и до последнего зритель не понимает где и когда происходит действие: перед нами анимационный рассказ о древнем Учителе, изрекающем знаменитую максиму «Не думай о белых обезьянах», герои в костюмах и париках петровской эпохи, сумасшедшие, гопники, художники, дворники, Сальвадор Дали, зоосад, театр, Сокуров, Мухинское училище, знаменитый комик, ставший бодхисатвой и, наконец, рассказчик всей этой безумной истории…
Перечисление можно продолжать. Зритель картины оказывается перед формальной загадкой: где закончилась история и началась игра, и где закончилась игра и началась жизнь. Вот тут и рождается подлинное сопереживание героям, потому что сам зритель становится персонажем фильма, которого режиссер заставляет перемещаться из Тибета в Петербург, из сна в явь, из прошлого в будущее.
Я думаю, будет написано многое о социальной актуальности этого фильма, о том выборе, который делает герой, и о последствиях этого выбора. О том, что «срубить бабла» для многих стало единственной целью существования. О тех глухих, которые по нелепому стечению обстоятельств сегодня заказывают музыку, и о тех немногочисленных слышащих, которым приходится ее исполнять. Этот пафос близок и понятен сейчас очень многим. Вот только альтернатива, которую предлагает режиссер, полна безысходного контраста: либо со свинячьим рылом пилить бабло, либо, голодая, открывать третий глаз с полусумасшедшими тонкими натурами. Задумаешься и ответишь себе словами главной героини, вынесенными в эпиграф.
Для меня же главным стало то, что карикатурная социальная сатира уступила место сопереживанию, и вопросы, которые ставит фильм, еще долго будут теми белыми обезьянами, о которых невозможно не думать.