Печа-куча около Набокова. Выпуск шестой. «Панемецки»
О проекте
Первый выпуск проекта
Второй выпуск проекта
Третий выпуск проекта
Четвертый выпуск проекта
Пятый выпуск проекта
«Теперь эта Вещь выйдет и панемецки», — это типа эпиграфа к шестому выпуску. Фраза литератора Буша из «Дара», который хоть и выведен графоманом, но помог Федору издать «Жизнь Чернышевского».
1
Эта картинка — страничка «Дара» из немецкого собрания сочинений — сразу с двумя фокусами. Первый учудили немецкие коллеги, поставив после Suchoschtshokov schrieb отбивку и набрав дальнейший текст шрифтом помельче. У Сирина никакой отбивки и тем более уменьшения шрифта не было, после «Сухощеков пишет» шло в той же строке, что именно. Беда тут не в своеволии как таковом, а концептуальная. В «Даре» зачастую голоса сливаются, неясно, где заканчивается речь автора и начинается внутренний монолог героя. Речь ловко перетекает из первого лица в третье, от автора к Федору Годунову-Чердынцеву или к вымышленному критику и наоборот. То есть, четко определять, какие именно слова принадлежат Сухощекову, значит идти против духа романа.
Второй фокус задан Владимиром Владимировичем. Он в самом слове Сухощеков, которое по-немецки, как вы видите, отращивает себе семь дополнительных букв. Фамилию главного героя Набоков искал в списке дворянских родов непременно с шипящей. И не только главного героя: в «Даре» орудуют Кончеев, толпа Чернышевских, Щеголевы, Буш, Ширин, Ступишин, некто Шуф, Шахматов, упомянуты Шполянский и Петрашевский. Словно специально подбираются фамилии с неудобными для немецкого языка буквами ))).
2
Последняя страница «Дара» из того же издания. Традиции непременно ставить слово «Конец» в конце книжки у немцев, в общем, особой нет. Но тут поставили — и не могли найти для этой цели текста менее уместного. Набоков в принципе сочинял для перечитывателя: только входя в его тексты в надцатый или хотя бы во второй раз, читатель имеет шанс заметить мотивные узоры и прочие чудеса композиции. В конце «Дара» выясняется, что Федор Константинович хочет написать ту самую книгу, которую мы дочитываем, и это провоцирует тут же начать сначала. И узнать на первой же странице фрау Лоренц, с которой мы еще не были знакомы, открыв роман впервые, и заметить, что фраза «вот сквер, где мы ужинали» из первой главы касается, похоже, ужина Федора и Зины на последних страницах... И вообще роман заканчивается строчкой «и не кончается строка». Потому вдвойне тут забавен «Конец».
3
Договор с издателем «Ульштайн» на роман «Король, дама, валет». Пять тысяч марок были большими деньгами. Набоковы раздали долги, провели три месяца на Ривьере на охоте за бабочками и сделали первый взнос в земельный участок. Такой большой сумма оказалась потому, что роман предназначался не только для книжного издания, но для печати выпусками в сети региональных газет. Увы, это был единственный серьезный договор писателя за все русскоязычные годы, за весь сиринский период. Книжка себя не оправдала, следующий немецкий перевод последовал очень нескоро, от земельного участка пришлось отказаться, литература долгие годы приносила скромнейший доход. Приходилось существовать на доходы от уроков и от газетной поденщины и на верины заработки.
4
Точно неизвестно число русских, кучковавшихся в Берлине в самом начале двадцатых. Не менее трехсот тысяч бывших подданных Николая Второго точно находилось одновременно в «мачехе русских городов» (формула Ходасевича), но есть и более смелые предположения, называются цифры и в два раза больше. Интеллигенции было очень много, в городе было зарегистрировано больше восьмидесяти русских издательств, книг в
5
Важное место в эстетике Набокова занимает «пустое действие» — вроде того, как в первом романе главное событие — приезд Машеньки — не происходит.
В «КДВ» не произошло главного события, к которому катил весь экспресс книжки — покушения на убийство.
Событие, в честь которого получило название пьеса «Событие», не состоялось: покинувшего тюрьму злодея на сцене не дождались, только мелькнул на вокзале.
В скетче для «Синей птицы» Сирин и Лукаш заставили слепца обстучать своей белой палкой поребрик венецианского канала, но в последний момент купание отменилось — слепец развернулся и пошел искать новый канал.
Не узнал о главном событии «Катастрофы», измене невесты, главный герой рассказа, Марк.
Прямо манифест поругания фабулы — рассказ «Пассажир». Всю ночь на верхней полке ночного поезда воет навзрыд мужчина, к утру появляются полицейские, выясняется, что вечером в городке, через которой проходил состав (и где, кажется, сел булькающий мужчина) стряслось кровавое убийство из ревности; вот и пела во весь голос, полагает читатель, криминальная птичка — ан нет... мужчина с верхней полки со страшной ногой (эту я тут в дебрях путеводителя подвешиваю как довольно подлую приманку замедленного отвращения) обыкновеннейшим оказался пассажиром, обилеченным и неокровавленным.
Пустое действие — дурашливая «еда» героев «Наташи», когда они, гуляя вне сезона по ветреному Груневальду, располагаются в закрытом кафе и делают вид, что поглощают нечто невидимыми вилками из невидимых тарелок, — и дьявольское пустое действие Магды, которая показывает язык слепому Кречмару.
В записке, представленной на картинке, сказано, что важное сообщение находится внутри листа — развернул, а там пусто. Я нашел этот листок на берлинской скамейке летом
6
...ума большого
Не надобно, чтобы заметить связь
Между ученьем материализма
О прирождённой склонности к добру,
О равенстве способностей людских,
Способностей, которые обычно
Зовутся умственными, о влияньи
На человека обстоятельств внешних,
О всемогущем опыте, о власти
Привычки, воспитанья, о высоком
Значении промышленности всей,
О праве нравственном на наслажденье -
И коммунизмом.
Претензия та де, что и к германским коллегам: изменение графики текста. «С коммунизмом» у чехов набрано слитно с предыдущей строкой: так исчезает милый ритмический довесок (похожий, между прочим, на «приговскую» строку).
войдите или зарегистрируйтесь