Виктор Сухоруков читает футбольную поэму Геннадия Григорьева
Все материалы о «Дне Зенита»
Метка: «День Зенита»
«День „Зенита“»: буклет
Текст футбольной поэмы Геннадия Григорьева, комментарии Анатолия Григорьева и Евгения Мякишева — «вкладыш» в диск в формате PDF.
День Зенита (10,2 Мб)
Превью первых страниц
Все материалы о «Дне Зенита»
ОДНОДНЕВКИ на ВЕКА
Геша был хитрый малый. Весёлый, незлобный, но хитрый. И в жизни, и в литературном пространстве он устраивал каверзы (занятные, поучительные, но ненавязчивые и не мучительные).
Одна из таковых — поэма ДЕНЬ ЗЕНИТА. С одной стороны — действительно, поэма: с прологом, лихо закрученным сюжетом, несколькими героями (главный — конечно же, сам Григорьев), оптимистической кодой и таким саркастически-ироническим прищуром во взгляде на… мнимую действительность, ТАК претендующая на подлинную событийность, что я уже и сам почти поверил в реальность описанного в поэме матча ЗЕНИТ — ДИНАМО (Киев).
С другой стороны — это не совсем уж поэма в классическом понимании, а даже и вовсе не поэма, а некий ловкий синтетический продукт. (Греч. synthesis — «соединение», «сочетание», «составление» — мыслительная операция. Заключается в соединении различных признаков объекта или процесса, выделенных на предшествующей стадии анализа, в некую систему с воспроизведением иерархических связей, свойственных реальным объектам.)
Тут Геша, владеющий языком охмурения, развернулся в полный рост. Подлинный поэт таков и есть: говорит-говорит о том, о сём, приплясывает в ритм, приседает на нужных рифмах, выделывает речевые кунштюки, и — глядь — ты уже у него в цепких волохатых лапках подобно беспомощной мушке, влипшей в паучью сеть.
Так отлавливал женщин (чёткая направленность лирики) А. С. Пушкин, а по ходу зацепил ВСЕХ на 2 века вперёд, подобной же сетью (с другой, впрочем, ячеёй) пытался поймать ПРЕКРАСНУЮ ДАМУ Блок… А поймал нас всех.
Многих удалось изловить своим неводом в лирические сети и Гешке, но этого ему — как, впрочем, и Пушкину, и Блоку, и Лермонту, и Маяковскому, и Есенину, и… показалось мало. В результате охотничьих исканий появился на свет ДЗ!
Действительно, к охоте поэт имеет самое что ни на есть прямое отношение (если только он поэт, а не унылый версификатор, книжный червяк, замшелая библиотечная мышь).
Хитрован Геша потрудился на славу. Мало того, что он неплохо знал русскую и зарубежную классику, успел получить часть филологического и часть актёрского образования, он отлично играл (в футбол, само собой, и в «балду» — тоже в некотором роде футбол словами).
Действие ДЗ, не считая пролога, разворачивается в один день. Интересно соотнести с Гешиной поэмой известные произведения-«однодневки». Скажем, вот жёсткая лагерная повесть про Ивана Денисовича, зэка, обретавшего смысл в работе на благо Родины — в бессмысленно-жутком ГУЛАГе, гибельном для индивида, но непреложно-выгодном рабовладельческому Совку, вполне даже осмысленному. Один день из «трёх тысяч шестисот пятидесяти трёх», пронизанный морозным паром, искрящимся снегом, — полная противоположность разгильдяйскому Гешиному весенне/летнему бреду/фантазии. При чём же тут «сталинские жесткачи»? — спросит неискушённый читатель? А притом! На этой грани — игре противоположностей — выстроен внутренний сюжет поэмы. Неслучайно же всё начинается со сцены охоты на крякву, где Коба и Киров, попивая коньячок, задумывают построить стадион на Крестовском острове.
В некотором смысле ДЗ — это и УЛИСС Джойса: и там и тут события происходят скорее в голове автора/героя/персонажа, но никак не в действительности. Хотя атрибутика реальной жизни ненавязчиво (!) соблюдена: в такой по-хорошему звонкой, как у Геши, головизне — лихо, а в такой лабиринтно-закрученной головне, как у Джойса, так, что гасите свет!
ДЗ — произведение синтетического жанра, но вовсе не потому, что ГГ подменил натуральные продукты голимой синтетикой, а оттого, что он слил в единое текстовое пространство свои шаманские представления о литературных мистификатах, выступив в более сложной ипостаси, чем просто компилятор известных ему не понаслышке произведений-«однодневок»; он — виртуозный композитор-отморозок, а не только менестрель/трубадур, прославивший и без того славный клуб ЗЕНИТ — отважных футболистов, гоняющихся за надутым пузырём. Грубо говоря — пинающих сжатый воздух. ДЗ — воздушная поэма ещё и в этом ключе. Это — по Мандельштаму — и есть тот самый «ворованный воздух», надышавшемуся которым читателю уже как бы маловато простых, бесхитростных человечьих словес.
Произведения-«однодневки»
1. А. С. Грибоедов. «Горе от ума»
Комедия «Горе от ума», самое известное сочинение Грибоедова, написана в строгом следовании канонам классицизма, предписывавшим соблюдать единство места и времени. Действие начинается «чуть свет» в Москве, в доме Фамусова, и заканчивается там же ночью, после бала, знаменитой истерикой Чацкого («Карету мне, карету!»).
2. Л. Кэрролл. «Алиса в Стране Чудес»
«Алиса в Стране Чудес», как и «Алиса в Зазеркалье», построена по столь же хрестоматийной схеме: все свои фантастические приключения героиня переживает во сне. В первой из повестей Алиса засыпает на берегу реки, сморенная жарким пополуденным солнцем, и просыпается перед 5-часовым «файф-о-клоком». Таким образом, в «реальности» всё длится не более нескольких часов.
3. А. А. Блок. «Двенадцать»
Блоковская поэма, несмотря на эпический замах, описывает события одного «черного вечера» и одной ненастной ночи в Петрограде 1918 года, по которому шествует патруль из дюжины красноармейцев.
4. Дж. Джойс. «Улисс»
Все «потоки сознания» и подводные ручьи текста, над которым вот уже почти век бьются исследователи, заключены в жесткие временные рамки-берега. В 8 утра 16 июня 1904 года дублинского студента Стивена Дедала будит его сосед в Башне Мартелла. Далеко за полночь 17 июня Стивен пьет какао на кухне блумовского дома, мочится вместе с хозяином в саду и уходит восвояси, предоставив Леопольду и Молли Блум размышлять над своими личными проблемами.
5. В. Вулф. «Миссис Дэллоуэй»
Героиня романа последовательницы Джойса Вирджинии Вулф июньским утром 1923 года начинает готовиться к светскому приему, а вечером встречает гостей, успевая за этот недолгий срок вспомнить и переосмыслить всю свою жизнь.
6. Д. И. Хармс. «Старуха»
Героя абсурдистской повести Даниила Хармса в течение суток преследует некая неприятная старуха — сперва живая, а потом и умершая, причем не где-нибудь, а в его комнате.
7. А. И. Солженицын. «Один день Ивана Денисовича»
В повести Солженицына рассказывается об обычном дне заключенного сталинского ГУЛАГа Ивана Денисовича Шухова, крестьянина и фронтовика. «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов — три дня лишних набавлялось…»
8. Г. Т. Бёлль. «Бильярд в половине десятого»
Архитектор Генрих Фемель тоже оценивает заново прожитую жизнь — 6 сентября 1958 года, когда ему исполняется 80 лет. Этот день оказывается решающим и для героя романа, и для его близких. Сын Генриха Роберт, имеющий привычку играть в бильярд с половины десятого до одиннадцати, усыновляет своего юного напарника, а жена Иоганна, отпущенная ради праздника из психлечебницы, стреляет в министра.
9. В. В. Ерофеев. «Москва — Петушки»
Герой поэмы в прозе, он же alter ego автора, обаятельный алкоголик Веничка едет из Москвы в подмосковный райцентр Петушки, чтобы повидаться со своей возлюбленной с рыжими ресницами и косой от затылка до попы, но, по роковому во всех отношениях стечению обстоятельств, вечером приезжает вместо Петушков обратно в Москву.
9 — хорошее и даже в чём-то магическое число. Но в футбольной команде — 11, а не 9 игроков. И поэтому список «однодневок» дополнен двумя произведениями, прочесть которые Геша не мог — хотя, наверное, прочёл бы, если бы был жив.
10. Д. Браун. «Ангелы и демоны»
В конспирологическом триллере Дэна Брауна профессор из Гарварда ухитряется за день расследовать убийство ученого, на груди которого вырезан символ средневекового ордена иллюминатов.
11. А. В. Басов. «Предел мечтаний»
Вдохновленная трагедией «Норд-Оста» киноповесть режиссера, сценариста и прозаика Александра Басова начинается словами «Еще не рассвело»; ее действие завершается на рассвете следующих суток.
Все материалы о «Дне Зенита»