Метка: Спорт

Керлинг

Теперь — благодаря включению этой забавы в программу зимних Олимпиад — о керлинге знают решительно все. Его ведь не просто включили в программу игр, его транслируют часами, ибо матчи в керлинге сравнимы с жизнью Агасфера. Говорят, игру в камень уважают психоделические наркоманы: употребят косяк и зависают в медитации перед экраном.
А ведь еще несколько лет назад мало кто поверил бы, что такая игра существует. Вообще, история керлинга теряется в седой глубине веков. Изобрели ее вроде канадские индейцы. Зима, время есть, а денег нет, зато есть замерзшие гигантские озера и камней вокруг — хоть ешь сами-знаете-чем. Наточил камень — и вперед.

Хоккей на траве

Тоже олимпийский вид, причем, прости господи, с 1908 года. Женский турнир московской Олимпиады выиграла почему-то команда Зимбабве, но вообще традиционные места процветания этого абсурда — Индия, Пакистан и Голландия. Играть можно только одной стороной клюшки (не выпуклой), забивать только в нижнюю часть ворот (только пенальти можно куда угодно). Сама клюшка коротенькая, приходится бегать, склонившись в четыре погибели. По правилам почти ничего нельзя, потому свисток судьи звучит каждые тридцать секунд. Большинство голов забивается после диковинного стандарта под названием «штрафной-угловой». Мяч костяной, тяжеленный, может убить, игроки большую часть матча следят, как бы не угодить под мяч.

Подводный хоккей

И такой, разумеется, существует. Английское изобретение 1954 года. На дне бассейна стоят ворота (огромные — три метра шириной) и лежит свинцовая, чтобы не всплывала, шайба весом полтора килограмма. Бравые ундерватеры в трусах и масках, шесть на шесть человек, впихивают в рот трубку, а шайбу — в ворота соперника.
Вообще, под водой можно играть не во все. В футбол уже затруднительно: мяч можно прижать ко дну, но головой не забьешь. А все виды с принципиально летучими снарядами — теннис, баскетбол, бадминтон — исключены. Хороши были бы прыжки с шестом: разбегаешься в бассейне, а планка — на воздухе.

Японский бинокулярный футбол

Максимально усложнить простую задачу — универсальная формула эксклюзивного вида спорта. Бинокулярный — значит «в бинокле». Привязывается к глазам бинокль с циклопическим увеличением, и ты не понимаешь, где мяч — прямо перед тобой, в трех метрах или в тридцати. Смотреть очень увлекательно: игроки машут ногами, как пьяные куклы в авангардном мультфильме, но по мячу попадают один раз из десяти. Соответственно, по воротам попадают значительно реже.
Очень японская затея. Учит терпению, умению не отступать перед трудностями, развивает корпоративный дух. И самурайский тоже: не бойся быть высмеянным за привязанный к физиономии бинокль!

Королевский футбол

С XIII века играют в такой футбол на Масленицу в английском Ашборне. Футбол условный, смешанный с регби: можно и руками передавать мяч партнеру. Нельзя его лишь прятать (под пальто, скажем) и транспортировать на лошадях и велосипедах. Поле — весь город, ворота — две мельницы на северной и южной окраинах. Играют, соответственно, южане против северян. Королевской игра называется по прихоти принца Уэльского, благословившего ее в 1928 году. Запрещено играть на кладбищах, чтоб ненароком чего не осквернить.
Хорошо бы и в Петербурге такой футбол. Начать можно с малого — с Дворцовой площади. С воротами там все хорошо: Арка да Эрмитажные. Нельзя попадать мячом в ангела на столпе.

Синхронное взрывание каминов

Происходит, понятно, в Англии. Камины взрывать могут себе позволить только настоящие аристократы. Уин Уизерол — настоящая звезда. Так расположила заряды, что одновременно бабахнули 14 огромных каминов в разных концах грандиозного фабричного комплекса.
А в Питере вот недавно официально признали ряд «градостроительных ошибок». Слишком высотное элитное жилье, слишком монструозный бизнес-центр… Не устроить ли какое-нибудь оригинальное соревнование в английском духе? Подождать закладки фундамента небоскреба нового поколения, пригласить Уин Уизерол… Одновременно — красиво получится!

Сырные гонки

И эти в Англии, в селении Купер-хилл, где есть хороший холм, без которого невозможно организовать даже самые захудалые сырные гонки. Головка сыра (а именно двойного глостерского, иначе кранты) запускается с холма, а спортсмен несется следом, тщась поймать вкусный приз. Местность, как вы понимаете, очень даже пересеченная, потому высок травматизм, что несколько противоречит генеалогии соревнования: сырные гонки, по уверению организаторов, восходят к древним ритуалам исцеления.
Призом, как уже было сказано, является сам снаряд: как если бы за победу над «Салаватом Юлаевым» всякому хоккеисту ХК МВД давали бы по шоколадной шайбе.

Стрельба из рогатки

А это наше, родное. Соревнования по стрельбе из рогатки входят в ассортимент многих эвент-агентств, устраивающих корпоративные праздники. Забавно: можно ведь случайно выстрелить криво и камушек полетит в лоб начальнику, в задницу партнеру, в декольте бухгалтерше.
Газета «Комсомольская правда» — большой пропагандист этого вида спорта: создала свою команду и призывает проводить — для начала — чемпионаты России. Пусть, конечно, тешатся, лишь бы пуляли друг по другу, провоцируя новые конфигурации межличностных коммуникаций, а не по птичкам и кошечкам. Образ менеджера среднего звена: галстук, коммуникатор, кожаный портфель, рогатка в штанах.

Перетаскивание жен

Изобретение наших добрых соседей — финнов. Будто бы имеет исторические корни: в девятнадцатом веке (финны люди скромные, в глубь веков не полезли) для вступления в криминальную группировку Росво-Ронкайнере полагалось стырить девушку из соседней деревни.
Нравы смягчились, теперь носят собственных жен, которым полагается иметь возраст не менее 17 лет и вес не ниже 49 килограмм (нет анорексии!). Дистанция — кривая дорожка в 253 с половиной метра, оборудованная двумя рвами, один с водой. В ежегодных чемпионатах мира участвуют спортсмены из десяти стран (американцы всякие, австралийцы), но за победу бьются обычно пары из Финляндии и Эстонии.

Метание карликов

Как элегантно сказано на одном сайте, «традиционное развлечение в ряде австралийских, канадских и американских пивнушек». Карлика метают на дальность. Уточнение не бессмысленное, как может показаться: скажем, на древнегреческих Олимпиадах дискоболы швыряли диск не вдаль, а вверх, и побеждал тот, чей диск упадет позже.
Так вот, карлик летит вдаль, и остается надеяться, что делает это он по своей воле, за гонорар, а не по принуждению со стороны завсегдатаев пивных. В Финляндии, кстати, метают мобильные телефоны, даже чемпионаты мира уже десять лет проводятся (рекорды — под сто метров), но карлика запускать, несомненно, куда интереснее.

Гонки на газонокосилках

Вернемся в неуемную Англию. Невероятно, но факт: гонки на газонокосилках изобрели гораздо позже газонокосилок, в 1972 году. Логика простая: если можно на них гонять, надо гонять. Соревнования организуются для четырех групп машин в зависимости от навороченности (в американском варианте можно усовершенствовать механизм, у сдержанных англичан — нельзя).
Хит — гонки на время. Безумец 12 часов кряду мчится на своем приборе, без сна и отдыха. Рекорд — 468 километров. В Петербурге, кстати, уже много лет подряд в сентябре устраиваются соревнования по суточному бегу. Именно так: 24 часа на трассе. Там рекорд что-то вроде 250 километров. Жуть.

Рисунки Анастасии Холодиловой.

Иван Желябов и Алан Казарин

ОКУПАЕМОСТЬ СПОРТА: ЭТО РАЗ

Футбольный клуб «Арсенал» объявил о результатах своей коммерческой деятельности за 2007 год. Прибыль клуба составила 40 миллионов фунтов стерлингов.
Это не слишком много. Ежегодные доходы мадридского «Реала» ныне порядка 250 миллионов евро. Немногим меньше зарабатывает «Манчестер Юнайтед». Другие «гранды» отстают, но и их навары исчиляются десятками миллионов. У рядовых западных клубов бухгалтерия поскромнее, но доходы все равно превышают расходы.
Доходы складываются из многих граф: спонсорские контракты, отчисления от продажи прав на телетрансляции, билеты, атрибутика, премии за победы.
Сами по себе спортивные результаты обеспечивают меньшую часть денежных потоков. Победитель Лиги — в том невозможном случае, если он по дороге к финалу выиграет все матчи, — может заработать 27 миллионов евро. В реальности все матчи никто не выигрывает, барыш победителя не превышает двадцати миллионов.
Напомню, что петербургский «Зенит» купил в текущем сезоне «под Лигу» португальского атакующего полузащитника Данни — за 30 миллионов евро. «Бомжи» не окупили бы эту сделку, даже забив «Ювентусу» и «Реалу» по восемь безответных мячей.
В Петербурге ныне можно услышать кощунственный по местным меркам вопрос: а прилично ли болеть за ТАКОЙ «Зенит»? Команду, которая, по устойчивым слухам, шла к прошлогоднему чемпионству под прикрытием «административного ресурса» одного газового гиганта. Команду, которая швыряется деньгами.
Вопрос, конечно, риторический: большинству болельщиков безразлично, как куются победы, а принципиальное меньшинство философски отвечает, что «Газпром» — заведение временное, а «Зенит» — на века.
Ответ может быть и другим: «Зенит» вовсе не одинок, в России практически весь спорт — не экономика, а пиар. Футбольные команды убыточны все без исключения, существуют милостью задорных купцов или тщеславных губернаторов. Примеров, когда после отставки губернатора летел в тартарары региональный футбол (баскетбол, хоккей, крикет), пруд пруди.
Есть, разумеется, объективные трудности, мешающие развитию спортивной российской экономики. Цены на билеты на «Ак Барс» при всем желании не задрать до уровня цен на «Нью-Йорк Рейнджерс»: нет у потенциального посетителя столько денег. Суммы телевизионных контрактов и непрозрачны, и малы, да и покупают российские первенства в основном российские телеканалы, в то время как, скажем, английскую футбольную Премьер-лигу смотрит весь мир.
Все это усугубляется причинами субъективными, «человеческим фактором». Логика экономики: пусть сегодня клуб не окупится, но нужно, во-первых, всеми разумными способами минимизировать убытки, а во-вторых — выстроить такую управленческую структуру, которая позволит окупиться завтра.
Увы, тем же самым губернаторам или президентам национальных республик, вроде Башкирии и Татарстана, ни к чему руководствоваться логикой экономики: деньги они берут не из собственного кармана, а из бюджета. «Рубину» 50 лет — какая, извините за выражение, экономика?! Надо выигрывать чемпионат. А выстраивать клуб на будущее, вкладываться в эффективную инфраструктуру — оно, во-первых, скучнее, чем получать медали и кубки, а во-вторых, неизвестно ведь, что будет завтра. Придут злые дядьки из ФСБ и национализируют клуб в свою пользу. Нефтяная труба лопнет, деньги в западных банках сохранятся, а волейбольный клуб с собой не увезешь. Так что зачем развивать, скажем, рынок атрибутики: пока он малодоходен, а «потом» может и не настать.
Так что, пока общество не будет уверено в завтрашнем дне, российская экономика обречена быть затратной.

ОТДОЕННЫЙ «АДИДАС»: ЭТО ДВА

Впрочем, как говорил Михаил Горбачев, «не будем нагнетать». Эффективные собственники в российском спорте потихоньку появляются (чаще всего ставится в пример принадлежащий Михаилу Прохорову баскетбольный ЦСКА и гендиректор этого клуба Андрей Ватутин), и примеры удачных административных решений все же встречаются. Вот, скажем, в сентябре Российский Футбольный Союз подписал с компанией «Адидас» спонсорский контракт на 100 миллионов долларов — до 2016 года. Помимо денежных знаков «Адидас» будет обеспечивать формой и прочими причиндалами сборные России всех уровней, а также будет отчислять пять процентов от продажи футболок. И выходы России в финальные турниры чемпионатов мира или Европы будут дополнительно премироваться.
У «Арсенала», правда, подобный контракт — 250 миллионов на 10 лет, а у «Барселоны» — и того круче: почти 200 на 5 лет. Но смотря с чем сравнивать! Клубы, во-первых, играют в 10 раз чаще, а во-вторых, предыдущий наш контракт, с «Найк», был меньше в 15 раз.
Причина такого взлета, честно сказать, в «гонке вооружений» между «Найк» и «Адидас». Спорт становится все более выгодной рекламной площадкой, цены растут сами, подобно маслятам в грибную погоду. Но, тем не менее, отечественные менеджеры часто ухитряются про… как бы сказать… проспать самые выгодные (не для себя, для страны!) предложения, а тут не проспали. Молодцы!

ТОРГОВЛЯ ЛИЦОМ: ЭТО ТРИ

Раньше мы не знали, сколько зарабатывают звезды. Теперь газеты и эфир полны сведениями о «50 самых богатых» и слухами о сумме контракта того или иного героя. Точные сведения и теперь скрываются, официально никем не подтверждено, что зарплата Аршавина 3 миллиона евро, но понятно, что она примерно такова или даже уже больше. Для большинства из нас такие цифры — чистая абстракция, что-то вроде расстояния до Марса: согласитесь, будь он втрое длиннее или в полтора раза короче, лично вам от этого ни жарко ни холодно. У Аршавина, конечно, много денег, но не завидовать же ему, в самом деле.
Впрочем, не так давно биатлонный комментатор Дмитрий Губерниев возмущался, что биатлонисты бегают и стреляют каждый день, а денег зарабатывают сильно меньше футболистов, которые играют раз-два в неделю. Нелепо, казалось бы, ставить богатство в прямую зависимость от затрат чистого труда, но мнение Губерниева тогда вызвало неожиданно широкую поддержку «простых болельщиков». Во всяком случае, в интернете.
Ушедшим летом футбольный мир взбудоражили слухи о возможном переходе Криштиану Роналду из «Манчестера» в «Реал». Мадридцы предлагали за смазливого португальца 100 миллионов евро, с личной зарплатой что-то вокруг 15. Можно представить, как разозлились любители биатлона.
В этой связи показательна заочная дискуссия, произошедшая на страницах (экранах) сайта «Спорт сегодня» между обозревателем Дмитрием Навошей и звездой белорусского футбола, игроком «Барселоны» (в прошлом году — «Арсенала») Александром Глебом.
Вот что пишет Навоша: «Начальная фаза трансферной саги Роналду застала меня в Непале — самой нефутбольной стране (178-е место в рейтинге ФИФА — ниже Палестины, Мальдив и Таити). И даже там я регулярно встречал лик Криштиану Роналду на рекламных постерах, а его имя — на футболках (пусть пока и нелицензионных) уличной пацанвы. Португалец является сегодня одним из самых узнаваемых футболистов мира — и игрокам, скажем, „Хетафе“, даже всем скопом, никогда сопоставимой известности не достичь. Предлагая за Роналду 100 миллионов, „Реал“ оценивает в эту сумму не только пару резвых ног и креативную голову. Он оценивает в эту сумму новую долю рынка, которую сумеет, в случае покупки, разом отхватить».
В общем, можно сравнить футбол, например, с кинематографом. Не факт, что Леонардо ди Каприо — хороший актер, но публика его любит, а потому гонорары его огромны. Зарплаты футболистов определяются законами шоу-бизнеса; и Навоша полагает, что они будут продолжать расти.
Вскоре на сайте появилась раздраженная заметка Александра Глеба о том, что «футбол перестает быть шоу-бизнесом» и самые дорогие состоявшиеся трансферы — например, переход защитника Алвеса из «Севильи» в «Барселону» за 32 миллиона — связаны не с «постерными» фамилиями, а с игроками, которые должны обеспечивать спортивный результат. Пафос этого сообщения совершенно понятен, но, конечно, с тем, что футбол не должен быть шоу-бизнесом, согласиться невозможно.
Футбол в частности и спорт вообще — не просто шоу-бизнес, а идеальный шоу-бизнес, поскольку в нем помимо профессионализма лучших продюсеров и стилистов действует и Его Величество Случай.
Футбольный матч лучше самого гениального фильма тем, что судья может совершить чудовищную ошибку, а Дель Пьеро — долбануть под перекладину из центрального круга.

Алан Казарин

Идея шахбокса взята голландцем Ипе Рубингом из французского комикса 1992 года «Холодный экватор» (Froid quateur, автор — Enki Bilal), в котором два боксера-тяжеловеса бились на ринге в течение 12 раундов, а затем играли в шахматы 45 часов подряд. В реальности матч по шахбоксу состоит из 11 раундов. На ринге устанавливается шахматная доска, и противники играют в «быстрые шахматы», максимальное время одного раунда — 24 минуты. Затем доску уносят и проводится один боксерский раунд. Победит тот, кто отправит соперника в нокаут или выиграет в шахматы — в обоих случаях матч останавливается. Ничья после 11 раундов означает победу того из соперников, кто играл в шахматы черными. Основная идея, как сказано на сайте Всемирной организации шахбокса, заключается в соединении интеллектуального спорта номер один с боевым спортом номер один.

Чемпион мира по шахбоксу в среднетяжелом весе — студент-математик из Красноярска, Николай Chairman Сажин. Николай рассказал Марии Киселевой, кого он победил, как и что собирается делать дальше.

Как ты узнал про шахбокс?
Из репортажа по телевидению. Сам спорт меня очень сильно заинтересовал. С детства я занимался шахматами, но уже шесть лет в боксе. Списался по интернету с международной федерацией в Германии. Мы играли в шахматы через интернет, потом мне предложили приехать на чемпионат мира, так как я был единственный русский из интересующихся. Они сказали: «Россия — нация, которая последние два десятка лет доминирует в боксе, и последние чемпионы мира по шахматам — русские».

Расскажи про сам чемпионат.
Он проходил в Берлине. В зале была где-то тысяча зрителей. Бокс — довольно зрелищный спорт, а шахматные партии комментируют сразу двое. На нас в это время надевают специальные наушники — чтобы не отвлекаться и чтобы комментарий не был для нас подсказкой. Как раз в третьем — шахматном — раунде я выиграл у немца, Франка Штольда. За победы вручают пояс, как в боксе, и денежный приз, но чисто символический — надеюсь, в будущем он станет больше.

В прессе писали, что бой был ночью.
Да, мой бой на самом деле начался в час ночи. Программа так составлена. На Западе это принято в профессиональном боксе.

Ты смог пообщаться с Ипе Рубингом?
Я с ним общался не раз. Вообще он президент Всемирной организации шахбокса. Ипе деятельный и необычный человек. Человек искусства, очень креативный.

Наверное, после твоей победы в России появилось больше шахбоксеров…
Ну, клубов шахбокса в России нет. Кроме меня еще кто-то занимается в Красноярске, Санкт-Петербурге и Элисте. Кстати, Кирсан Илюмжинов, президент Международной шахматной федерации, я знаю, интересуется шахбоксом.

Ты продолжаешь тренироваться сейчас?
Да, я занимаюсь обоими видами спорта — боксом и шахбоксом с Евгением Доценко и шахматами с Алексеем Ерофеевым. Следующий матч по шахбоксу — в декабре, с американцем, буду отстаивать чемпионский титул. А завтра я улетаю во Владивосток на соревнования. Если выиграю — буду мастером спорта по боксу.

Насколько я знаю, ты серьезно занимаешься математикой, участвуешь в конференциях, публикуешься в научных журналах. Как ты все успеваешь?
Не знаю. При желании можно все успеть. Надо только планировать свое время и не тратить его зря.

Мария Киселева

Пир перед чумой?

Толпа футбольных болельщиков может быть не диким зверем, а ласковым животным

Финал последнего чемпионата Европы по футболу смотрели на экране, установленном в берлинском Тиргартене, что-то вроде миллиона человек. Ну, или полумиллиона. Бывают ситуации, когда статистика бессильна.

Миллион или даже полмиллиона — это население нескольких средних городов.

И столько вот людей одновременно на улице, примерно в одной точке.

Будто это революция какая или Второе Пришествие.

Жизнь в европейских полисах в недели крупнейших футбольных форумов, раз в два лета, вообще крепко задирает тормашки.

Все кафе, даже не имеющие в мирное время телевизионных приемников, обзаводятся этим достижением цивилизации, развешивают проекционные экраны, докупают столов и стульев для улицы.

С балконов и из окон свисают флаги всех цветов радуги.

Флагами окутываются и автомобили, а в случае победы того или иного флага автомобиль потом гудит до утра, бессмысленно гоняя по улицам и переулкам, обитатели которых не слишком-то и злятся на охальников: что делать — футбол.

В Питере на Дворцовой большой экран пока подзажали (страшась повторения московского опыта: 8 лет назад после трансляции на Красной площади игры «Япония — Россия» фанаты учинили погромы тверским витринам и парковкам). Но праздничные марши по Невскому после международных побед «Зенита» и выигрыша сборной у Голландии в четвертьфинале Евро-2008 имели вполне европейский формат. Да, толпа, но не толпа-зверь, а толпа — ласковое животное. Карнавал, а не бардак.

В Европе уличные футбольные карнавалы в нынешних масштабах — относительная новинка. В 1998 году после победы Франции на улицы вышло больше народу, чем, например, в 1968-м: для начала в рамках единоразового ликования. Для Германии переломным, по моим наблюдениям, стал ЧМЯК (чемпионат мира в Японии и Корее, 2002), когда в турнире такого масштаба впервые участвовала Турция. И не просто участвовала, а побеждала направо-налево, заняв в результате третье место. После каждого успеха земляков турки, коих в Германии превеликое множество, выходили из кебабных, седлали четырехколесных друзей и гудели бесконечными колоннами, пока не заканчивался в баке бензин, а в клаксоне — гуделкина жидкость. Немцы, которые тогда вышли в финал, посмотрели-посмотрели на восточных братьев — и ну копировать турецкий опыт. Гудели они поначалу пожиже и поробче, но через два года освоились, а через четыре уже сама Германия принимала мундиале: со всем вытекающим фестивалем, рекордом по продаже знамен, всегерманским дефицитом гуделкиных жидкостей и ежевечерним братанием наций.

Проблема болельщиков-вандалов при этом как-то сама по себе рассосалась: драки случаются, но не больше, чем после турниров по раскладыванию пасьянса «Мария-Антуанетта».

Именно на примере немцев колумнист газеты The Financial Times Саймон Купер писал перед финалом последнего Евро о «Празднике проигравших»: «Выиграет Германия финал у Испании или проиграет, немецкие болельщики не станут сильно переживать. Подобный сдвиг в сознании происходит и у болельщиков других сборных. В футбольной истории начинается новый этап». Смысл в том, что прагматическая победа-во-что-бы-то-ни-стало в глазах публики ныне менее привлекательна, чем веселое и красивое поражение. Футбол — пусть и самая главная, но всего лишь игра. Праздник. «Представление о футболе как заменителе войны осталось в двадцатом веке».

«Не-война» — это точно. В многонациональной вокругфутбольной толпе и впрямь охватывает совершенно особая — плавная, мягкая, даже «тихая», несмотря на децибелы, — эйфория. Даже кажется, что счастье — есть. Умиротворение. Вечность. Спорт вообще модель вечности: вот эта инвалидная бабушка завтра отбросит лыжи, а теннисный турнир в Санта-Мухосраньелло продолжится. Вот какого-то числа какого-то года и я двину к коням, а динамо-рига и сокол-киев встретятся в финальной серии за кубок Жугдэрдимэдийна Гуррагча, и будет раздосадован водитель, которому моя похоронная процессия преградит дорогу на стадион.

Сосиски и пиво — уж на что, казалось бы, мерзость, а и то и другое кажется вкусным.

Такой апофеоз европейской сказки. Все друг друга любят. У турков в витринах немецкий флаг рядом с турецким: чего поделать — две родины. Толпа, как уже было сказано, испускает не агрессию, а тепло. Нажать на энтр — и наступит золотой век.

На самом деле, конечно, все не так радужно. Праздник, он на то и праздник, что он — не будни. Сильно от них отличается. Сбычей европейских мечт пытались объ?явить мировую победу Франции-1998, когда сборная была составлена из игроков семи с половиной цветов кожи, но все мы знаем, какие сейчас во Франции фокусы с разноцветными поджигателями машин. В Европе хватает и экономических и социальных проблем, а расовые и религиозные накапливаются и, отвернись Высший Судия пописать с облачка, могут развернуться в самую короткую секунду. И сколько продлится эпоха ногомячных карнавалов-биеннале? В прошлый раз было здорово, в этот раз — тоже, в следующий раз будет еще лучше… а вот через раз? Учил ведь поэт, что вечно любить невозможно.

Максим Соколов, известный журна?лист-бука, весьма скептично относящийся к «мультикультурности», так комментирует текущую фестивальную практику: «Более чем полувековая belle epoque, похоже, идет к концу, то там, то сям слышится подземный гул… Дефицитная сегодня непредсказуемость может перейти с культурно-имитационных на самые что ни на есть базовые предметы, у торжеств и бед народных явятся иные поводы, а нынешние футбольные треволнения окажутся невозвратной приметой счастливого довоенного прошлого». Опасения вполне основательные, но всегда ведь хочется верить в лучшее.

В то, что роковой порог еще не перей?ден, а в разных народах и воли к миру, и любви к ближнему достанет, чтобы сохранить на нашем маленьком континенте пиво, сосиски, кебабные и розыгрыши континентальных первенств.

Как знать, может, футбол и впрямь поможет — уроками праздничной толерантности.

Вячеслав Курицын

Известно, что гормоны счастья сильно влияют на повышение рождаемости. Через девять месяцев после окончания чемпионата мира-2006 по футболу в роддомах Германии можно было наблюдать удивительное явление. Доктор Клике, шеф главного родильного дома города Касселя, рассказал:

Можно смело говорить о настоящем буме. Рост показателей рождаемости на 10-15% при стабильной статистике — это настоящая сенсация. Такой скачок ровно через девять месяцев после футбола только на первый взгляд кажется удивительным. Но все просто: при хорошем настроении легче забеременеть.

Госпожа Клапп, врач и научный сотрудник в медицинском центре Шарите в Берлине, регистрирует совсем другие цифры. Именно в Шарите рожала радистка Кэт из «Семнадцати мгновений весны». И автор этого материала, кстати, тоже.

У нас прирост всего на три процента по сравнению с предыдущим годом. Может быть, мы отстаем от остальной Германии потому, что среди наших пациенток большинство составляют турчанки, жительницы окрестных кварталов, а Турция-то не принимала участия в этом чемпионате! Зато вот у коллег в районе Нойкельн прирост 11%.

Первый ребенок, зачатый во время чемпионата мира, родился шестимесячным 11 февраля 2007. Его мама долго пыталась забеременеть. Почти отчаявшись, решила обратиться за помощью к искусственным средствам оплодотворения. Но тут начался чемпионат, был взят отпуск и куплено много пива, чтобы уже не отходить от телевизора. О продолжении рода и думать забыли. Доктор Клике и тут все может объяснить:

Эйфория, царившая во время игры, не заканчивалась вместе с финальным свистком. Нам кажется, что во время чемпионата «получилось» именно у тех пар, кто давно и безнадежно пытался завести детей. А из-за футбола все заботы и печали, страхи и бытовые проблемы просто ушли на задний план. Осталось одно желание — быть друг с другом.

Скептики считают, что гормоны счастья вообще ни при чем. Просто весь народ, чуть выпив и развеселившись, предавался сладостным утехам чаще и неосторожней. Ведь ничто так не способствует оплодотворению, как некая доля легкомыслия. Берлинец Педро, муж молодой мамы Дорте, вспоминает:

Ну, не знаю, после какой игры это произошло, наверно, Дорте знает лучше. Но я хорошо помню этот чемпионат. Просто классное время. Тепло, хорошо, мы по-простому наслаждались жизнью. Но ребенка мы запланировали, если честно, еще до чемпионата.

Дорте утверждает, что все было совсем иначе. Как-то раз смотрела она футбол с друзьями в одном из кафе Пренцлауер Берга. Детей там было не меньше, чем взрослых, ведь этот район Берлина по рождаемости пару лет назад вышел на первое место в Европе. Вот и приходится все время оправдываться, почему один ребенок, а не два и больше:

Друзья спросили, почему мы не рожаем второго, а я им ответила, что я бы и хотела, да вот Педро не хочет. Один из друзей удивился: я вот смотрел вчера с Педро футбол, так он мне говорил, что не против. Прошла всего пара дней, и представьте: Педро мне заявляет, что если я хочу еще детей, то он готов.

А вот у Лауры — одной из самых красивых женщин Берлина — все произошло прямо как в сказке. Чемпионат мира по футболу открывался матчем между Коста-Рикой и Германией, поединком между двумя «родинами» Лауры, ведь она — наполовину немка, наполовину костариканка. 9 июня 2006 года, в день открытия, Лаура устроила большую вечеринку: арендовала пустовавший зоомагазинчик неподалеку от дома, на одной из стен натянули простыню и проецировали на нее матч с домашнего компьютера. Лаура праздновала не только открытие чемпионата:

Это чудесное совпадение, Коста-Рика против Германии, а ведь именно сегодня день рождения! Моя мама костариканка, а отец — немец. Я пригласила всех еще за полгода вместе со мной смотреть футбол. Такой повод для праздника! У нас были костариканские болельщики и немецкие — мы праздновали и смотрели футбол, кричали и смеялись. Хорошо, что Германия выиграла, иначе как бы это было: хозяевам — и сразу проиграть…

Ну, и что же было потом, дорогая Лаура?

А что потом? Не совсем хорошо помню. Как бы это сказать…

Тот вечер оказался матчем с абсолютным попаданием.

И Лаура «в тот же вечер понесла»…

Немецкие психологи считают, что чемпионат превратил Германию в огромное поле любви. В тысячах кафе сидели, стояли и висели зрители перед огромными экранами. Берлинцы выносили технику и стулья на улицы и проецировали матчи прямо на брандмауэры. При совершенно латиноамериканской погоде у Брандербурских ворот на «футбольной миле», именно там, где много лет подряд проходил Love Parade, люди пили и смотрели футбол. Болтали, флиртовали, гуляли дни-ночи напролет и так далее.. Гости, многочисленно «понаехавшие» изо всех стран мира, были милы и благосклонны. Потом их еще долго вспоминали девушки окрестностей: «А помните африканцев? Ну, этих, с барабанами? Ах, какие были славные» — «А шведы? Помните? И пили мало, и красавчики что надо». Как пелось в одной совершенно приличной песне: Think local, fuck global!

А Лаура 9 месяцев спустя в законном браке родила дочь. И назвала ее Лейобой, что на старонемецком — Либе, Любочка, Любовь. Футбольный чемпионат в Германии, походивший на бразильский карнавал по форме и всемирный интернационал по содержанию, давно закончился. Остались его дети.

Екатерина Петровская

Олимпийская деревня:
Поднебесная или Потемкинская?

Автор: Ли Хуан, переводчик с английского,
работавший на Олимпиаде-2008

Белый китаец«- так называют синтетический наркотик из группы фентанилов, действует как героин, но экономичнее, а потому опаснее — для достижения эйфории нужны гораздо меньшие дозы. По интернету гуляет романтическая легенда, что China white синтезировали в сталинских «шарашках» как оружие массового поражения, а потом секрет передали Мао для расширения фронта борьбы с мировым капитализмом. Сказка — ложь, но в ней намек, — складывается ощущение, что китайцы, для достижения галлюциногенного эффекта от Олимпиады, умудрились «накормить» чем-то весь мир, сами приняли и двойной дозой обеспечили модельеров, изготовивших костюмы с косоворотками для российской сборной.

ВОКРУГ ДА ОКОЛО

Вокруг стадиона «Птичье Гнездо» накануне Олимпиады поменяли крыши на домах — надстроили островерхих черепичных (до того были плоские и железные). В мансардных окошечках вдруг организовалась какая-то жизнь — тут виден цветок, там краешек занавески, здесь приветливо горит лампа день и ночь. Электричество в этой мансарде никто не экономит, потому что его нет — жизнь в мансардах нарисована — китайские декораторы рассудили, что островерхие черепичные силуэты привычнее для европейцев, а значит, психологически комфортнее. Мало того, что китайцы научились строить идеальные потемкинские деревни, они даже каким-то образом умудряются поддерживать в них искру жизни. Скорее всего, здесь все дело в дисциплине, а она во всем, ею воздух пропитан. В церемонии открытия участвовали артисты в «костюмах-хамелеонах», самостоятельно изменявших цвет, — это ли не победа сна над разумом и намек на то, что все есть иллюзия?

ХИМИЯ РОЗЫ

Что реально — тот салют, который зрители видели на стадионе, или тот, что увидели телезрители (последним показали салют, красиво снятый с вертолета заранее, когда в Пекине была не такая облачная погода, как в день открытия Олимпиады). Может, выросшие на тонкостях восточной философии, китайцы знают какую-то тайну? Может, и вправду мироздание зиждется на дешевых визуальных эффектах? Иначе зачем устраивать подмену девочки-певицы на открытии игр (официальная установка: у оригинала кривые зубы, а лицо, представляющее хозяев Олимпиады, должно «поддерживать имидж нации на должном уровне»)?

По всему Пекину высадили цветы — пообещали, что они распустятся одновременно к церемонии открытия. Ну вроде бы что такого, у вас к 300-летию Питера тоже тюльпанов понавтыкали. Технология их одновременного распускания — каждый тюльпан был перемотан резиночкой и горстки волонтеров ползали по клумбам в ночь перед торжеством, снимая резиночки: где-то промахнулись, где-то натоптали, а где-то и просто заснули на газоне. В Пекине все случилось технологичнее, власти заявили, что китайские садовники воспользуются специальными разработками китайских химиков — цветы заряжены специальным раствором и оттого распустятся как по команде 8 августа. И распустились, да. Садовники, какими химикатами вы красили розы?

Пока не выяснено, в химических ли растворах причина метаморфоз человеческих, но кто бы ни жил в Пекине до Олимпийских игр, с момента их открытия в городе живут только симпатичные, загорелые 35-летние парни. Говорят громко, улыбаются широко, все как на подбор в модных кроссовках и футболках за 200 баксов — отличаются друг от друга разве что предпочтениями в цветовой гамме. Кто сказал, что в Китае диктатура?

КАК ГОСТЬ В ГОРЛЕ

Об Олимпийских играх написано столько, что даже не знаешь, как к этому подступиться — можно деньги считать, можно медали, можно бриллианты на косоворотках гостей светской вечеринки Bosco, — журналисты тренируются в оригинальности. Одна французская газета решила перехитрить всех и отправила своего репортера в китайскую семью — чтобы в дружественной и аутентичной обстановке на диване посмотрел открытие игр и по тайным жестам догадался об отношении рядового китайца к происходящему. Но триумфа французской журналистики не случилось — через 35 минут в китайской квартире раздался звонок. Звонила полиция. Гостеприимных китайцев в жесткой форме попросили выставить француза за порог — китайцам рекомендовано поменьше общаться с иностранцами. А и вправду, зачем?

Вообще откуда взялись эти «гостеприимные» китайцы — это еще вопрос, потому что накануне Олимпиады в Пекине провели серьезную подготовительную работу по выдворению из столицы нежелательных элементов: бездомных, кошек, мух и излишне гостеприимных. Зато какой опыт наработан — на то, чтобы уничтожить мух в масштабах Поднебесной, понадобился всего год. За дело взялись в апреле 2007 года, когда ресторатор Го Чжаньци кинул клич: «Мухам нет, новый Пекин. Мухам нет, великая Олимпиада» и стал платить гражданам за убитых мух.

КТО СКАЗАЛ «МЯУ»

С кошками вообще не смешно получилось: были отловлены и вывезены из города в клетках. Китайские власти решили, что кошки могут быть переносчиками заразы, а именно энтеровируса-71. А поскольку Международный Олимпийский комитет вправе отменить Игры, если будет существовать угроза жизни спортсменов, болельщиков и журналистов, то быстренько была создана государственная программа по уничтожению животных. Граждане радостно потащили в кото-приемники своих питомцев, соседских и бездомных. О победах сообщалось в прессе: «Шесть беспризорных котов забиты до смерти воспитателями из детского сада». В результате уничтожили около 500 тысяч животных только в одном Пекине. Сотрудники МОК сделали вид, что об отлове ничего не знают. Им заплатили или котлет навертели из энтеровирусного кошачьего мяса?

Ни в природе, ни в науке не встречалось, чтобы так стремительно менялись культурные традиции. Вот нас чему учили в школе, что нация — как сообщность людей — держится на трех столпах: территория, язык, культура, и если хоть один из элементов выпадает, в нации начинаются проблемы с самоопределением (есть тут спорные моменты, но не о евреях речь). Вот принято в китайской культуре плевать на улице, потому что считается: глотать слюну вредно и негигиенично. Власти Пекина аж за два года начали подготовку к Олимпиаде — еще в 2006-м запретили жителям плевать, разьяснив, что эта мера «необходима для повышения культуры граждан Китая в преддверии Олимпийских игр 2008 года, так как своим поведением пекинцы могут шокировать иностранных гостей». И даже забыли, что когда коммунистический руководитель Китая Дэн Сяопин принимал в 1986 году в Китае английскую королеву, он отхаркивал в специальную плевательницу, установленную возле его кресла. Сказано — сделано: китайцы перестали плеваться, а китайцами быть не перестали.

ТОЖЕ ЛЮДИ

Вообще к началу Олимпиады полиция ввела 238 новых правил, регулирующих повседневную жизнь людей. И кстати, с едой-то какая штука приключилась — перестали китайцы на время Олимпиады есть воробьев и собак. Ограничений не наложено лишь на продажу мяса собак в аптеках (в традиционной китайской медицине считается, что мясо «друга человека» помогает людям, страдающим от повышенного давления). Есть ли смельчаки, воспользовавшиеся этой лазейкой, вот в чем вопрос?

Китайцы, конечно, тоже люди — там тоже не то чтобы все в экстатическом припадке трепещут, как пламя олимпийского огня. Другой вопрос, что китайцы люди жутко ответственные, и если иногда стадион выглядел однообразно — как-то слишком много людей в желтых майках, — так это не от любви к спорту а от дисциплины: из-за плохой погоды зрители, купившие билеты на игры, не являлись, и тогда на свободные места волонтеры шли строем.

Всего-то за 40 миллиардов долларов (около того вложили в развитие инфраструктуры Пекина с 2001 по 2008 год) китайцев отучили плевать, свистеть и мусорить, ввели правительственную программу по отлову мух и кошек, заставили выучить английский язык, сбрить бороды и запретили управлять такси лысыми — чтобы не пугать иностранных клиентов. И не важно, считаете вы, что это массовый галлюциноз, или верите в торжество коммунизма. «Все, что я думаю на этот счет, очень мало значит в сравнение с тем, что должно быть на самом деле, нравится нам это или не нравится», — написал как-то в своем романе Хулио Кортасар. Весь мир иллюзия — так тому и быть.

Перевела и записала Полина Фомина

Десять, по-моему, специализированных спортивных телеканалов в стране, включая спутниковые. Трансляции на обычных — в прайм-тайм. Лица, грудь и филейные части чемпионок/чемпионов — на обложках лакокрасочных изданий, и фамилии — в партийных списках. Миллионные призовые и контракты. Новый президент самбо обожает. И на этом фоне — мизерные тиражи (авто)биографий отечественных спортивных звезд и тотальное их отсутствие в топ-листах литературных ревю и книжных магазинов. Это при том, что в советское время издательство «Физкультура и спорт» было вполне себе прибыльным, а книжки чемпионов читались всей страной.

Что, издавать нормально разучились? Может, и вправду так, но, согласитесь, по-настоящему интересный материал будут хватать в какой угодно упаковке: любой телевизионщик вам скажет: можно изобретать какие угодно форматы, заставки, джинглы, выкрасить студию в цвет «вырви глаз» — и рейтинг ноль. Но просто посадите перед камерой живого, остроумного, талантливого, а в идеале еще и честного человека, которому есть что сказать и который поведает о том, что его волнует, — и все, передача сделана, будут смотреть не отрываясь.

Не то чтобы я был уверен в том, что нынешним спортсменам решительно нечего сказать, но после того, как спорт у нас окончательно превратился в бизнес, читать про чемпионов-рекордсменов стало скучно чрезвычайно. Если верить спортивным и светским изданиям, это все какие-то гламурные фитюльки и ладно сконструированные машины для заколачивания денег. Помимо голов-очков-секунд, все новости по большей части сводятся к тому, кто с какой машины на какую пересел, сколько на последнем турнире намолотил и с кем появился в клубе модном. Для газетки, что в метро читаешь, еще, может, и ничего, но для книги, само устройство которой предполагает жизнь долгую, — маловато.

В писаниях о советских чемпионах спорт и деньги были вселенными непересекающимися. И дело не только в том, что на Олимпиадах до 1988 года официально выступали только любители, — а значит, эти самые любители изображали из себя военнослужащих, милиционеров, инструкторов по физкультуре, студентов и т. д. И не только в СССР. Все все понимали, но официально тренировались-соревновались не ради денег, и как-то так получалось, что и сами герои спорта, и публика в это верили. Тем более что так оно и было. Слезы Родниной, слушающей гимн на пьедестале, казались абсолютно искренними. Когда сейчас Третьяк говорит о том, что, стоя в воротах, он физически ощущал за спиной 250 миллионов болельщиков, ему веришь безусловно. Победа была вестью человечеству и соотечественникам, и каждый мог вычленить в этом послании что-то для себя. Советское — значит отличное. Или: наша система физвоспитания — лучшая в мире. Или: терпение и труд все перетрут. Или: у нас возможно добиться успеха в жизни исключительно благодаря собственному труду и таланту. Или: пока есть попытка — ты не проиграл. Или: футбол сорок пятого года — жизнь продолжается. Ну и т. д. Каждый выбирал в меру собственного развития, внутреннего устройства, собственной своей мифологии, наконец. Тем более что спорт и — возможно — искусство были нестыдным и, пожалуй, самым коротким путем из «людья» в «княжье». Спорт это ведь довольно честное занятие. Везде своя грязь, конечно, но будь ты хоть трижды внук генсека, а если не выбегаешь стометровку из одиннадцати секунд и не можешь взять два метра в высоту — в сборную страны не попадешь. Публика, не будь дурой, это вполне понимала, спортсменам симпатизировала и носила на руках тех, кто рубился не только и не столько за собственное благополучие, сколько за честь флага, своих товарищей и другие надличностные вещи. Штангист Юрий Власов, побеждающий с тяжелейшим, на грани сепсиса, фурункулезом; футболист Николай Тищенко, доигрывающий финал Олимпиады с переломанной ключицей; боксер Алексей Киселев, «в интересах команды» перешедший в более легкую весовую категорию и питающийся из расчета 200 граммов воды и столько же граммов еды в день. Это же по фактуре (и подаче) своей просто какие-то легенды и мифы Древней Греции! Не говоря уже о футбольных матчах в блокадном Ленинграде и оккупированном Киеве. Мало того, что книги о спорте (откуда и почерпнуты все вышеперечисленные факты) делались долго и тщательно, — при всех уступках советским «правилам игры», многие из них были пропитаны мучительной порою рефлексией на тему «Что такое спорт, кому и зачем это нужно, почему я, здоровый и умный мужик, занимаюсь всеми этими забегами в ширину?»

Прыгун в высоту Валерий Брумель в честной и художественно очень доброкачественной автобиографической повести «Не измени себе» тридцатилетней давности рассказывает о том, как его alter ego Буслаев вернулся в спорт после жестокой аварии, когда ногу его собирали по кусочкам. В финале книги, когда он, после возвращения, выиграл первый раз какие-то совершенно ничтожные состязания, чуть ли не первенство ЖАКТа, ему приносят телеграмму. В ней восторги, благодарности: узнав о том, что Брумель-Буслаев вернулся в спорт, встала девочка, до этого боявшаяся ходить после психотравмы. Вот оно, наконец, оправдание всей моей так называемой карьеры, думает персонаж. Евангельская аллюзия слишком уж заметна, разумеется, но в подлинности истории не сомневаешься, и уважение к автору, интерес к его жизни никак не уменьшается.

Ну и сравните это с недавней книжкой Валерия Газзаева, который целую страницу заливается, что Путин — близкий и родной (такими именно словами), но забывает нам сообщить, как звали его мать — не говоря уже о первом тренере.

Ну и кто это, спрашивается, будет читать? И главное — зачем? Где здесь мифы, боги и герои?

Книги о героях — и героях спорта в особенности — перспективный, очень перспективный сегмент рынка нон-фикшн. Тем более что ничего более интересного нам в ближайшие годы из развлечений не грозит. Государство нам сказало: вот вам ипотека, кредиты, товарное изобилие, нефтяные деньги — жрите. Вот вам футбол, хоккей, танцы на льду — смотрите. Только в политику не лезьте и думайте поменьше. И кто первым догадается делать из спортивных биографий не только микст бухгалтерского отчета, светской хроники, парадного фотоальбома и дежурного репортажа, но то, что интереснее всего на свете, — историю души человеческой, а в идеале — еще и сотворит миф, — этот рынок и возьмет. За явным преимуществом.

Сергей Князев