- Алексей Варламов. Мысленный волк. – М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015. – 508 с.
Разговорами об исключительности русского пути теперь никого не удивишь. Однако несмотря на то, что эта тема изъедена молью, отечественная литература без нее никак не может. Вот и сегодня она любит принарядиться в ветхое платье и, словно старушка, которую не покидает навязчивая идея, все время бубнит про особенность России.
Роман Алексея Варламова «Мысленный волк», прошедший в финал литературной премии «Большая книга», появился из сундука этой дамы. В центре произведения — идея о том, что в начале XX века некий загадочный зверь проник из сочинений философа Нитща в головы русских людей и вызывал череду общественных катастроф, в том числе и революцию. С опасным чудищем сражаются герои книги — вымышленные и реально существовавшие люди.
Варламов — филолог, исследователь литературы XX века, написавший биографии Пришвина, Грина, Распутина, — решил переосмыслить жизнь этих замечательных людей в художественной форме. В результате получилось весьма тяжеловесная и не вполне стройная конструкция. Хотя персонажи по-чеховски страдают от несовершенства жизни и по-достоевски мучаются философскими поисками, они остаются всего лишь музейными экспонатами. Кажется, что смотришь на них через толстое запыленное стекло. Автор, подобно строгому смотрителю, охраняет их от въедливого и любопытного читателя, прячет особенно любимых под масками и вымышленными именами. Таким героям сопереживать очень трудно. Их поступки не находят отклика, а речи настолько лишены оригинальности, что часто вызывают раздражение:
Русские лишь тогда начнут о себе заботиться, когда у них другого выхода не останется, когда их к самому обрыву прижмет. Мы — нация катастрофического сознания и образа жизни…
Подобные пассажи могут порадовать исключительно интеллигента, который на досуге только и делает, что почитывает славянофилов. Впрочем, есть в романе один более или менее живой образ. Он-то и не дает рухнуть мысленному сооружению писателя. История Ульяны Комиссаровой выделяется на общем фоне. Уля — девочка, которая умеет во сне отрываться от земли, — жаждет полной, осмысленной жизни и любви. Смелая, горячая, она планирует бежать из дома с соседским мальчишкой, а повзрослев, входит в дом самого Распутина, вступает в тесные отношения с полусумасшедшим писателем и по-своему противостоит мысленному волку. Однако и эта героиня остается до конца не понятной. Вокруг ее фигуры создан таинственный ореол. Загадка ее чудесного исцеления в детстве, странные видения, мистические события, происходящие с ней, — все это повисает в воздухе и не получает ни объяснения, ни развития. Варламов пытается создать в своем произведении ощущение страшной тайны, для чего описывает русских сектантов и ту нездоровую нравственную атмосферу, которая царила в начале прошлого столетия. В результате его герои превращаются в полусумасшедших, произносящих речи, в которых больше внешних эффектов, чем смысла:
— Мне кажется, — произнесла Вера Константиновна задумчиво, — мы, как грибы в грибнице, связаны, заражены одними мыслями <…>. Нашими мыслями пронизано пространство вокруг нас, и иногда в сумерках бывают такие часы и такие места, когда они становятся видны. На кладбищах, например. Они похожи на пыльцу. Или на семена. А иногда на маленьких мушек и мотыльков.
В мире Варламова тесно и душно. Тяжеловесный стиль повествования писателя только усугубляет положение. «Мысленный волк» — это попытка дать жанру большого романа новую жизнь. На деле — что-то среднее между историко-философским трактатом и сборником под заглавием «Сквозные темы в русской литературе». Все, о чем говорит автор, уже неоднократно обсуждалось. Все, что остается в конце, — тоска (та самая, русская) и мучительное чувство потерянности.
Это тот случай, когда не стоит верить словам на обложке. Они бы подошла к какому-нибудь историческому детективу: «Она понимала, что сделает все, о чем он попросит… Но Распутин ничего не просил». Коленки начинают дрожать, руки так и тянутся к страшной книге. А внутри — неоригинальная философская проза с мистическими вкраплениями, стремящаяся стать серьезной литературой. Одним словом, книга на любителя. На терпеливого любителя.
Музей одинаковых мыслей
