- Роман. СПб.: Амфора, 2009.
Главный герой по имени Рома Тарарам — художник по жизни, человек из 1990-х годов, «рыцарь бескорыстия», последний из «паладинов художественного жеста» с Пушкинской 10, носитель уже не священного огня, но тлеющих углей. Из его искры возгорается пламя в сердцах молодежи — парня и двух девчонок. Они внимают своему гуру и становятся настоящими людьми.
Чему учит гуру?
Ну, во-первых, всему хорошему: нестяжанию, чести, достоинству; борьбе с обманным массмедийным «бублимиром» (телевизор, Виктор Олегович, — это дырка от бублика, через которую человек «обречён смотреть бесконечный сериал об обладании, потребляя уже не вещи, но их визуальные имитации»). А во-вторых и в главных, Тарарам утверждает право сильного: «В жизни правит непреложный закон: кто ссыт — тот гибнет»; «в этой жизни побеждают маньяки». Отовсюду так и ломит правая квазиимперская идеология — вплоть до призывов к римской доблести. О сегодняшнем Крусанове уже никто не будет гадать — это он всерьез или стебется? — как гадали об авторе «Укуса ангела». Всерьез.
Идеология пронизывает все. Разговоры о судьбах России ведутся в магазинных очередях, во время купания на даче, чуть ли не в постели, и троечницы из института им. Герцена философствуют не хуже А. К. Секацкого. Конечно, не обходится и без проклятий демократам: «Хмельной Бориска „барыню“ танцевал и строил на усохших просторах нищую банановую республику с бандой компрадорских олигархов во главе».
Духовная сторона той же идеологии представлена достоевщиной во всех видах — лейтмотивной, явной и скрытой. Сидя в грязной рюмочной, герои рассуждают о том, что человек-свинец переродится в золото, приняв тинктуру «общего долга». Новый спаситель указывает на то, что «их там, в Европе, плющит и колбасит оттого, что благодати нет», у нас же зато «посмотришь на родную срань, на людей нечесаных и видишь в лицах… нет, не благодать, а словно бы предчувствие благодати, её близкий отблеск». В общем, не удивительно, что при такой концентрации духовности в музее Федора Михайловича происходит чудо: некая «грыжа» иной реальности пролезает в наш мир и начинает исполнять желания.
При этом за идеологией, как мне кажется, стоит нечто иное, попроще и поглубже, — не идея, а чувство. Хотя Крусанова и причисляют к постмодернистам, главный двигатель слов и поступков Ромы Тарарама — чисто авангардный. Это желание добраться до «осязаемых вещей», до «первичного, подлинного мира». В финале это желание исполняется, но так, что лучше бы этого не было.
Такова идейная сторона романа.
Что касается художественной стороны, то тут легко увидеть все знакомые приметы крусановского стиля: подробнейшие, а-ля чеховская «Сирена», перечисления всего, что едят герои; демонстрацию образованности (Ги Дебор, Фромм, Маркс, Фрейд, Зомбарт; действительно глубокие знания по биологии); шутки, часто очень удачные («цветок на подоконнике означал, что сегодня хозяин не прочь выпить»), а также стремление автора дать как можно больше мелких подробностей своего мира — вроде магазина «Мясной домъ», «куда искушённые гастрономы ездят за бараниной даже с Фонтанки».
Вот такой роман, не хуже предыдущих. Очень хороший роман.
А теперь позвольте пару слов совсем о другом. О личном.
Лично меня в романе больше всего заинтересовал один эпизод, в котором читателю представлена очаровательная, бесшабашная и смелая девушка Катенька, будущая подруга Тарарама.
Тут нужно маленькое пояснение. Два года назад я перевел роман американского писателя Кинки Фридмана «Убить двух птиц и отрубиться» и отдал в издательство «Лимбус-пресс» (главный редактор — П. В. Крусанов). С переводчиком был заключен договор, работа одобрена и принята, однако роман напечатан не был.
В романе Кинки парочка художников по жизни — радикалов, психов и мудрецов — объявляет войну корпоративно-гламурно-медийной Америке. Вершина этой войны — битва с кофейным гигантом «Старбакс», который довел до банкротства маленький паб их друга и открыл в захваченном помещении свою навороченную кофейню. Боевые операции включают подсыпание в кофе препаратов, вызывающих рвоту и понос (операция «Диарея»), заполнение кофейни тараканами при помощи специального приспособления (операция «Тараканья бомба»), вываливание перед входом в заведение нескольких тонн навоза с грузовика (операция «Слоновье дерьмо № 1») и т. п. «Старбакс» держит удары и неизменно возрождается.
А теперь про Катеньку.
Эта амазонка воюет с музеем восковых фигур в «Балтийском доме», который громкой рекламой не дает покоя окрестным жителям. Боевые операции включают протыкание динамиков отверткой, стрельбу по стеклам музея железными шариками из специальной американской рогатки и, наконец, поджог паноптикума. Музей держит удары и неизменно возрождается:
«„Старбакс“оставался „Старбаксом“, с него все было, как с гуся вода» (К. Фридман).
«Сгоревшее помещение отремонтировали — там снова располагался музей восковых фигур» (П. Крусанов).
Мы, немногочисленные российские поклонники Кинки Фридмана, ничего не имеем против всестороннего влияния нашего кумира на русскую литературу. «Плохие поэты подражают, хорошие поэты крадут» (Т. С. Элиот). Но может быть, сначала следовало напечатать оригинал?