- Иван Вырыпаев. Пьесы. — М.: Три квадрата, 2016. — 557с.
Известно, что отец Александра Вампилова был арестован и расстрелян вскоре после рождения сына. Это сильно повлияло на поэтику пьес советского драматурга: практически все его главные герои так или иначе сталкиваются с проблемой потери отца и, шире, с кризисом родственных отношений. В пьесах же земляка Вампилова Ивана Вырыпаева практически отсутствуют дети.
Не знаю, что так повлияло на творчество отца троих детей, однако это действительно странно. Особенно если принять во внимание, что большинство пьес Вырыпаева крутятся вокруг попыток дать определение любви, зачастую довольно многословных, но каким-то чудом не скатывающихся в банальность благодаря верно подобранному ритму. В основном дети предстают здесь своеобразным «расходным материалом»: иногда это жертвы аборта, а иногда и вовсе выдуманные из желания раздосадовать жену отпрыски любовницы. Даже в предисловии к сборнику драматург называет написанные им пьесы «еще не рожденными детьми».
Почему еще не рожденными? Потому, что полноценная пьеса для Вырыпаева — лишь тот результат, что получился в итоге постановки. Драматург считает, что в хорошей пьесе форма является важной частью содержания, они взаимообусловлены, поэтому он не признает вольных трактовок своих произведений и остается недовольным большей частью случившихся постановок (действительно, большинство пьес Вырыпаева, виденных мною на сцене, отходит от формальной организации текста оригинала).
И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу, перед телевизором, и клясться небом, землей и Иерусалимом, что вас соблазнила реклама, внушившая через телеэкран, какие продукты необходимо покупать, чтобы иметь право жить на этой земле. И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха и ни в коем случае не подсесть на кислород, потому что, если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.
При всем этом Вырыпаев не придает написанным произведениям какой-то радикально новой формы. В основном это театр текста с минимальным набором действий (отсюда, видимо, и такое желание современных режиссеров привнести собственные приемы). Драматург мастерски выстраивает свой текст, работая с ритмом: обмен короткими повторяющимися репликами чередуется с пространными монологами. Этому сопутствует частое, иногда практически пинтеровское использование паузы. Редкие, но обстоятельные ремарки протоколируют едва ли не каждое действие актеров — и остается вопрос: стоит ли играть именно так, строго по написанному, или лучше согласиться с режиссерами.
Несмотря на уверенность драматурга в неполноценности написанных им пьес в текстовом виде, эта книга все же выглядит хорошо. Вырыпаев не тот автор, который вносит в свои произведения революционные сценические приемы. Поэтому и читается драматический сборник как хорошая литература, не сильно страдающая от своей невоплощенности на театральных подмостках.