- Полина Жеребцова. Муравей в стеклянной банке. — М.: АСТ: CORPUS, 2014. — 608 с.
Этот дневник Полина Жеребцова начала вести двадцать лет назад, в девятилетнем возрасте, а закончила, когда ей было девятнадцать. В нем описана жизнь девочки в городе Грозном в эпоху обеих чеченских войн. Часть дневника вышла в 2011 году, теперь же перед нами полная версия. История, в общем, довольно грустная. История жертвы бессмысленной войны со всеми ее побочными эффектами: грязью, разрухой, ранениями, лишениями, ожесточением близких и ненавистью дальних. Варлам Шаламов считал, что из лагеря ничего хорошего нельзя вынести; из этого опыта тоже. Однако Полина Жеребцова — нет, не извлекла «положительное», потому что это, наверное, невозможно, — но сумела, вопреки пережитому, его переосмыслить.
Девочка вела дневник и записывала события просто и внятно, из чего становится ясно, что она, во-первых, всегда была талантлива, а во-вторых, не уходила в мир фантазий, как часто бывает с умными детьми. Ее дневник полон именно фактов, Жеребцова журналист по призванию. Вернее, это призвание и выросло из ее дневника, стало спасением (в той мере, в какой вообще что-то может спасти). Все, что нужно знать о войне — да и вообще о тех временах, — мы узнаем изнутри; дневник Полины — качественный первичный источник. Но он же еще и психологический документ. Опыт отражен временами почти непереносимый: жизнь то зайдет за грань ужаса, то чуть отпустит, еле теплится. Очень много бытовых подробностей того сорта, как у Лидии Гинзбург в ее очерках о блокаде: прямо чувствуешь, как мучителен быт сам по себе, помимо опасностей войны.
Нет воды. Покупаем — 1 рубль ведро. И водовоза ловить надо. Он привозит мутную, грязную воду. Живем в квартире, частично провалившейся в подвал с крысами, которые грызут мебель, одежду и нашу еду! У нас дома — холод из подвала и сильнейшая сырость.
Простые вещи: вода, еда, тепло, сосуществование с другими — становятся новыми орудиями пытки. Так же, как и Гинзбург, Полина Жеребцова точно ухватила этот переход от «невыносимо» к «просто плохо», когда от экстремальных событий жизнь переходит к какому-то (жалкому) подобию нормы: издается, например, журнал, и за статьи платят зарплату; или открывается школа, и там «нормально» травят единственную девочку в классе с русской фамилией. Есть и много свидетельств о хорошем в людях, но в целом, в целом… Невероятно печально читать о том, как они с мамой пустились в путешествие — разведать, куда можно уехать, где поселиться — и встретились со своими близкими знакомыми, уехавшими раньше. Полина поражается тому, что знакомые жили все это время в мирной России не лучше, чем они с мамой в Чечне.
Да, перед нами одна из главных книг нашего времени, и выходит она очень вовремя — даже удивительно, что наконец выходит. Сама Полина, сделавшая журналистику (и во многом чеченскую тему) своей профессией, уже два года живет в Финляндии. В России ей было небезопасно и неуютно. Мы можем ту войну не помнить, а для Полины она на всю жизнь, вошла в ее тело и душу. Жертв очень много, но говорить может не каждый. Или перевернем: говорят — единицы, а сколькие пережили то же самое молча!
А главный вывод — он очень простой, он смотрит на нас с каждой страницы. И вывод этот в том, что война – совершенно бессмысленное дело; что патриотизм заканчивается там, где начинается ненависть; но, конечно, вряд ли этот вывод хоть чем-то нам поможет.
Война – бессмысленное дело
