Во время чтения обычно не удается погрузиться в абсолютную тишину. Это все оттого, что слова, складываясь в строчки, начинают звучать особым образом. Сначала тихо, едва заметно, но, словно разгоняясь, они звучат все громче. И не где-нибудь, а в голове у читателя. Слова складываются в скрипы, крики и даже целые мелодии.
Звуковая составляющая текста подчас становится очевидной, воплем вырываясь из открытой книги, иногда звучит чуть тише — странными звуками, которые могут издавать люди и даже предметы, а бывает и так, что музыкальный ритм книги задается самим словом, а не наоборот. Перед вами три разных и по-своему особенных звуковых приключения.
• Константин Сперанский. Кто знает, о чем думает Амалия? — Казань: ИЛ-music, 2017. — 126 с.
Константин Сперанский — музыкант, участник группы «Макулатура». Это его дебютная книга, в которой автор находит «меньше всего текста и больше — вопля».
«Кто знает, о чем думает Амалия?» — это своего рода дневник, состоящий из коротких и не очень заметок, порой будничных, вроде рассказа о походе в магазин, но неизбежно поэтичных — особенно, если речь заходит об Амалии, чье присутствие в тексте обозначается заветной буквой с точкой — «А.»: «и если перевернуть вверх тормашками буквы ее имени, можно собрать из этих букв букет». Есть среди заметок и совсем небольшие обрывки давно минувшего. Пробираясь через страницы, герой бросает буквы, словно камни из карманов, с какой-то неистовой злостью, в надежде найти ответ на тот самый волнующий его вопрос. Он мечтает, что перенесенные на бумагу борьба и поиски там и останутся.
Вспоминается еще один дневник — «Секретная тетрадь» Эдуарда Лимонова. И здесь, и там бешеная любовь: стойкая, хулиганская, рвущаяся к неуловимой, как снежинка, женщине, одновременно разрывающая героя на части. В одной заметке — невыносимая нежность к А., в другой — к ней же болезненная нелюбовь. Такая, — которая часто бьет рикошетом по самому автору. Порой кажется, что обнажиться еще больше уже невозможно.
Если бы я мог расстегнуть на своей груди молнию, как на бомбере, распахнуть — вот как ты красива — руины внутри меня. Оттуда ей улыбается ей улыбнулся щербатый, разбитый рот истерзанного сумасшедшего задиры. Он раз за разом получает лещей, но все равно смеётся и лезет прямо на кулаки. Следуя за автором по пятам, постепенно привыкаешь к непростой манере изложения, точнее — к борьбе, разворачивающейся на страницах книги. Но ты уже внутри этого процесса, уже наблюдаешь за проживаемой жизнью. Этот марафон требует стойкости.
Вопль звучит, он слышится, иногда особенно отчетливо. В конце обнаруживается письмо, будто бы забытое, оставленное про запас. Первое и последнее в книге. К известному нам адресату. Вопль стихает, отчего-то начинает играть Lachansondeprévert Генсбура, ты читаешь строки, подпрыгивающие, как камушки по воде, и ловишь себя на том, что делаешь это вслух.
• Дмитрий Баранов. И дело в шляпе. — СПб.: Геликон Плюс, 2017. — 292 с.
Роман «И дело в шляпе» — опасный и громкий, как звук выстрела. «Ритм этой музыки задавало одно повторяющееся слово „Приключение“», — написал автор следующей книги. Дмитрий Баранов — литературовед, создавший то дело, которое окажется в шляпе. Эта «бравурная» музыка звучит в душе одного из его героев, и ритм ее столь заводной, что в пляс пускаются и автор, и повествователь, и читатель, и различить кто где, подчас становится невозможно.
Раз уж речь зашла о шляпах, то вы, вероятно, не удивитесь, узнав, что действие романа разворачивается на Диком Западе. Молниеносно перед нами оказывается герой — но главный ли? Опять же, сам автор указывает на сходство героя с Клинтом Иствудом, да и дело так же, как и для героев Иствуда, для бравого ковбоя по имени Джон Дабл-Ю Смит находится сразу. Разъезжает ковбой (внимание!) на корове! Но не будем раскрывать все секреты. Все бы и закончилось еще в первой главе классической дуэлью по законам Дикого Запада, если бы не один паренек — Иннокентий. Необычное для контекста имя, правда? И даже несмотря на это, все еще кажется, будто сюжет романа совсем обыденный: есть герои, есть и злодей, именуемый Белым. Но Запад есть Запад, и оказавшись здесь — без приключений прожить не удастся.
Борьба с мороками (здесь правильнее спросить читателя — с мОроками или морОками?), в которую ввязываются герои, — это не обычная сказочная битва, это метафора, разгадать которую и предстоит читателю. Монстры со страниц романа, на которых героям придется направлять кольты, отнюдь не такие уж и вымышленные, например, вампиры — потомки тех, кто когда-то сильно мешал жить другим и был прозван «кровопийцами», финансисты — существа с огромным пузом, что питаются золотом и деньгами, или есть еще эстеты, которые кушают картины, скульптуры и даже книги. Существуют и другие, которые — один в один — стречались на пути каждого из нас.
Постепенно осознаешь, что, быть может, герой книги — это ты сам. Что, если все это правда и множество миров остаются незамеченными? Где грань между каждой из реальностей? Размышлений хватит на целое приключение. Все-таки очень хочется довести это дело до конца!
• Моше Шанин. Места не столь населенные. — М.: РИПОЛ классик, 2016. — 306 с.
В этой книге всхлипывают чайки, рот может издать горестный фотоаппаратный звук, а стон оказаться «подвлажненным». Дворы пахнут кисло, где-то выращиваются в полевых условиях искусственные кристаллы риторики. То ли это в голове шумит, то ли на самом деле — например, за окном. А зазвучало все это у Моше Шанина, молодого, но уже неоднократно награжденного автора, в сборнике «Места не столь населенные», куда он бережно, как в чудную коробочку, сложил повести и городские небылицы.
Встретить здесь можно кого угодно. Даже тех, кто покупает вместе с тобой батон белого, или тех, кто приветствует у подъезда. Дворовые мальчишки, соседи-близнецы, один из которых «стройный, как тень от ноги цапли на закате солнца», а другой «основателен, устойчив и пирамидален». Потом и вовсе обнаруживаешь нечто, названное автором картотекой-антиэпопеей (короткий рассказ о животных), в котором собраны уникальные персонажи с чудными именами-прозвищами. И вот ты уже зарываешься с головой, ходишь по рынкам, прислушиваешься к разговорам под окнами кухонь, возникаешь звуком, раздающимся при ударе пивных бокалов друг о друга, и снова прислушиваешься.
Простые, на первый взгляд, люди и сюжеты, в которые они встраиваются, описаны необычно. Разве можно вообразить, что в природе встречаются настолько диковинные выражения, а герой может спокойно вышагивать в штанах, сшитых из бархатного советского знамени, которые с бахромой и кисточкой, а по ляжке идет надпись «Вперед, к победе». Вряд ли кто-то снимал об этом кино: столкнуться с таким можно лишь в жизни, и собранные вместе небылицы дают вам это понять. Смешно и вместе с тем грустно, но точно не скучно. Автор забавляется, экспериментируя и ставя опыты над жанрами, смешивая их и получая нечто.
— Завтра для меня не существует, нет по такой жизни для меня никакого завтра. Кровь из меня уходит и молоко, красная кровь и жирное молоко. Я не муравей, я жизни хочу. Мне спокою нет — и тебе не дам. А раз ты такой, так катись колбаской.
Вот так и говорят в «не столь населенных местах». Билета сейчас уже не купить, так что попасть туда никак не удастся. Можно только прислушиваться к звукам, доносящимся из чудного поселения, расположившегося на страницах романа.