Никогда человек не радеет так искренне о всеобщем и чужом благе, как в тот момент, когда приходит на поклон к сильному. Вот и молодые писатели на встрече с президентом России говорили исключительно о судьбах страны, развитии русского языка и статусе писателя. Ни слова о себе лично: книжечку бы издать, то да се. Понятно, что после столь высокого приема («мероприятие очень высокого ранга», как выразился молодой И. Савельев) и так не обойдут милостью. Впрочем, вскоре, совсем как во время совещания с силовыми министрами, двери перед прессой закрылись. Были, стало быть, у них там свои стратегические секретики.
Отношения художника и власти — тема из вечных, как деньги и любовь. Участие государя в судьбе Пушкина известно. Но последний российский император вряд ли даже слышал имя Александра Блока, первого, что ни говори, поэта эпохи его правления.
Удаленность художника от власти всегда благо. Однако кто же из художников мог уклониться, скажем, от требовательной и душной любви Иосифа Сталина? А тот разбирался равно успешно и в музыке, и в театре, и в кинематографе, и, само собой, в литературе. Первую десятку в каждом виде искусства знал по именам. Влекло его к богеме, сам в молодости грешил, и построил ее в конце концов в творческие союзы.
Хрущев пытался перенять повадки тирана, но вспыльчив был, не основателен, быстро разругался, некоторых послал далеко и обессмертил свое имя выкриком «пидарасы».
Лично Брежневу до искусства не было уже никакого дела. Отлаженные механизмы работали, к каждому творческому союзу был приставлен человек из органов, бартер — льготы в обмен на лояльность, ордена и медали, ежегодные государственные премии, привычно насупленная цензура. Но вот чтобы личные теплые отношения, этого уже не было. Генсек перевирал имена лауреатов, вручая им награды.
Времена Горбачева и Ельцина пропустим — неустойчивое время, были тут и поцелуи и окрики, но как-то все быстро пронеслось. И вот пришел Путин, надолго и всерьез. Внутренне, я думаю, он испытывает столь же непримиримую нежность к интеллигенции, как и его тезка. Но — политика! Рассылает поздравительные телеграммы, раздает ордена, ездит на дом к юбилярам и даже внезапно появляется на концертах. Наконец, дошла очередь до молодых (молодых!) писателей. Явно не только готовится к выборам, но и задумывается о стабильном будущем.
Особых новостей эта встреча не принесла. Первая не-новость: молодые ничем не отличаются от своих дедов, балдеют немного от близости к начальству, простодушно и без всякого предчувствия подвоха просят принять деятельное участие в их профессиональных делах. Вторая не-новость: власти по-прежнему нравится изображать из себя строгого, но доброго опекуна, дарить своим вниманием и наставлять. В этом смысле разговор получился забавный.
Вот молодой литератор жалуется, что «в отличие от прежней системы, советской, литература ушла на задворки общественной жизни», коммерческие проекты давят, получился фактически экономический запрет на профессию. Ни славы то есть тебе, ни денег, и надо, чтобы общество изменило свой взгляд на литературу. А для этого само государство должно повернуться к литературе другой частью своего тела.
Президента тронула, видимо, эта доверчивость. Действительно, кто же, как не он, может изменить общественный статус литературы в исторической перспективе? Он расфилософствовался. Давайте рассуждать: чтобы пользоваться коммерческим успехом, надо писать интересно. А вы, типа, что? Если же хотите самовыражаться, то получится, в лучшем случае, элитарный кружок, вроде «Зеленой лампы».
Что думали в этот момент участники встречи, а также сам президент, мне неизвестно. Знали ли они, например, что участником «Зеленой лампы» был элитарный поэт Пушкин? Что это литературно-политическое общество было основано декабристами С. П. Трубецким и Я. Н. Толстым и имело связь с «Союзом благоденствия»? Если да, то получается довольно умное предупреждение молодым. Но сдается мне, что дело здесь просто в нашем всеобщем и вполне среднем образовании.
Если хотите госзаказ, продолжал Путин, то вот темы: пропаганда здорового образа жизни, семьи, армия, безопасность, борьба с наркотиками. Молодые и это с благодарностью проглотили. Действительно: вся советская литература строилась по тематическому принципу: деревенская, военная, рабочая, подростковая. Чем они-то хуже? Сами ведь выразили ностальгию по «прежней системе».
Президент продолжал выказывать широту души. «Или государство, — сказал как о деле не вполне, впрочем, решенном, — считает необходимым поддерживать и такую литературу, которая развивает вкус, развивает какие-то творческие начала, сохраняет русский язык, учит думать…» Ну, тут дело, согласитесь, если и не идеологии, то вкуса. Вкус же у президента известно какой. 55-летие Розенбаума было отмечено правительственной телеграммой, а 70-летие Александра Кушнера кремлевский мечтатель за делами пропустил.
Кто-то пожаловался, что закрываются «толстые» журналы. Это я в курсе, сказал президент. На днях буквально говорили об этом с петербургской интеллигенцией. Держу, типа, руку на пульсе.
Действительно, говорили. Правда, вскоре после этой задушевной беседы Смольный попытался увеличить плату за аренду для журнала «Звезда» едва ли не в десять раз. Удайся это, и лишились бы мы старейшего и одного из лучших российских журналов. Что же, опричники вновь подвели государя? Или государь все же был в курсе?
Доверительная беседа между тем продолжается. А. Чеховская желает, например, «чтобы слово „писатель“ звучало, простите меня за такой штамп, гордо». Это да, это мы можем, отвечает президент. Только «нужно, чтобы качество продукта было соответствующим». Тут уж см. выше: армия, безопасность… Станция конечная, она же начальная. Всех, кто собирается дальше ехать в одиночку, просьба освободить вагоны.
Хотя я бы еще немного проехал, в хорошей-то компании. Особенно если бы в руках был роман о здоровом образе жизни.