К общественности
Зрелище ледохода вызывает головокружение. Обидно самому оказаться на оторванной от берега льдине. Тем более тающей.
Ложу Грибоедов представляет в миру писатель Пелевин, положивший свой недюжинный талант на алтарь пропаганды поганок. Суровый устав Ордена Землеебов, инициацию в котором прошел писатель Сорокин, обязывает адепта дышать воздухом испражнений.
Мы сочувствуем художникам, чьи творческие удачи отвечают интересам увядающих сообществ. Блаженны встающие в позу дерзости. Безумству храбрых поем мы колыбельную песню.
Наш путь не таков.
Нас объединяет немногое, но прочно. Мы свободны в выборе пищи и способов отправлений. Мы признаем симбиоз четырех начал: Логоса, Бахуса, Эроса и Марса. Мы дорожим непринужденностью артикуляций, простотой жестов и широтой порывов. Художник не обязан быть предусмотрительным и разумным. Политкорректность не должна подменять эстетические критерии. Мы плачем над либеральным мифом, смеясь, и отстаиваем преимущество бифштекса с кровью перед морской капустой.
К президенту России
Коллективный невроз вины давно поразил Европу. Капитулянтские настроения, табу на все виды традиционной дискриминации — следующей стадией будет утрата дееспособности, всегда сопровождающаяся потерей суверенитета. Это произойдет под давлением колонизаторов-мстителей, высадившихся на континент после распада прежних колониальных систем. Они настроены решительнее западных колонизаторов XIX века и едва ли станут обустраивать резервации для аборигенов.
Утрата имперского самосознания приводит не только к смягчению нравов и плюрализму мнений, но также к размягчению мозгов и параличу воли. У России есть шанс избежать подобной развязки. Территориальные потери России в конце ХХ века огромны, но есть еще незримые границы, и нет для имперского самоощущения более важной задачи, чем оборона этих рубежей. Мы назовем эти рубежи прямо: Царьград, Босфор, Дарданеллы — и, если угодно, возможность нанести Америке неприемлемый ущерб.