Ранним июньским, бледным и сырым, но — бодрящим и солнечным, после ночных посиделок в кафе с вымирающей представительницей геронтобогемы, я прикатил<ся> в «Нору». Если у вас, любезные читатели, возникли ассоциации с сыром или колобком, то по первой позиции вынужден вас разочаровать полностью, а по второй — частично, ибо тыквой головизны своей я — чего греха таить — похож на ржаное мучное изделие или же на ежика, вернувшегося с зоны. Здесь уместно вспомнить артиста Кайдановского, убедительного и безоговорочно попавшего в десятку в «Сталкере».
В Норе меня поджидал свежевыжатый сок — в виде апельсинов и морковей, хранящихся в холодном шкапе и заинтересовавший меня мыльный подгон на Rambler’е. В скрине письма, отправленного одним немало известным литературным критиком болталась клавопись некоего молодого, судя по проблематике, автора.
Молодым, как известна дорога оперативность, посему — внимательно изучив присланное — незамедлительно ответил.
Ответ, судя по всему, автора «подогрел» — и он ответным крюком попытался зацепить меня <не>мощёными своими проземами. Однако этот кунштюк не удался, да и формат моей колонки в «Прочтении» иной.
Единственное, о чём я попросил автора, — выслать мне свою фотку (она перед вами) и ответить на несколько вопросов:
1. Если можешь не писать, не пиши. Импонирует ли Вам таковой девиз?
Именно так я и делаю в свободное от работы время — то одна девица подвернется, то другая… Рано или поздно столь скучная рутина (да еще после полного библиотечных забот трудового дня!) мне надоедает, и тогда рука сама собой тянется к автоматическому перу.
2. Если можешь писать — пиши. Может ли это стать/быть Вашим жизненным кредо?
Только я бы сказал, не кредо: а кредитом доверия. Памятуя уроки великого русского поэта Ивашки Баркова, я в своих стихах (которые, впрочем, пишу реже прозы) поневоле пользуюсь известным доверием читателя, беря на себя смелость доказать, что я могу и как один современный автор., и как другой — да просто как едва ли не любой из поэтической братии, а значит, я, я…— но эти выводы надлежит сделать публике, которая не сможет, я уверен, не признать мою поэтическую одаренность.
3. Если можешь не писать, пиши. Возможен ли такой подход к вершинам Парнаса?
Говоря о моей прозе (она вынужденно остается пока в массе своей неопубликованной), необходимо разделить ее на две части. Первая — художественные новеллы, которые я пишу в минуты отдохновения от приятного, но с определенного момента в известной степени надоедливого дамского внимания. Без этой творческой отдушины я бы смог обойтись навряд ли, потому что чем же еще умственно развлечь себя утонченному интеллектуалу в наши дни — не газеты же читать, в самом деле. Вторая же половина моего творчества (и именно потому она сильно уступает в объеме первой) обязана своим существованием исключительно чувству долга: не имея в том внутренней потребности, я, однако же, почитаю себя обязанным довести до читателей подробности моих любовных приключений, не для куража ради, но с научительной — в практическом отношении — целью. Стихи же третья, меньшая часть моего творчества, но, как сказано в ответе на предыдущий вопрос, наиболее важная в плане честолюбия.
4. Если можешь писать, не пиши. Ваше отношение к буддизму и другому-иному христианству.
Скорее — если можешь (и особенно если можешь, потому что если не можешь, то об чем и речь?) …бать, не …би, так бы я посоветовал с точки зрения буддизма и близких к нему практик тантрического секса. Ведь все мои приключения суть не дань необузданной похоти и любострастию, а напротив, стремление к полной свободе, ведь только тот — подлинный гуру плотской любви, кто может, только что покинув одну красавицу (а перед тем еще пять-шесть, для примера) отказаться от следующей. — Я этого пока, увы, не умею.
А прокомментированную мной подборку (благо — невелика) я привожу полностью. Вместе — естественно — со своими замечаниями, ибо, дорогие мои, настала пора открывать мне своё ЛИТО, ну сколь же можно без НЕГО?! Где/у кого и чему вам учиться? Правильно — нужно учиться в жизни/у жизни /по жизни.
Итак, официально объявляю об открытии ЛИТЕРАТУРНОЙ ШТУДИИ «КУНШТЮК».
Не только (и не столько) в виртуальном формате (хотя — разумеется — не без оного), сколь в реале.
О стадиях вступления в штудию и месте проведения поэтических шабашей и литературных месс — своевременно или чуть позже. Возможно, уже в следующем’ выпуске рубрики ПОЭЗИЯ (или — вскорости)
.
Об авторе: Пантелеймон Невинный, порнограф, потомственный библиотекарь, любимец женщин. Достойный преемник Апулея, Рабле, Баркова, Козьмы Пруткова, Вл. Сорокина и Михаила Болдумана. Работал: младшим стажером в библиотеке библиотечного института, стажером библиотеки библиотечного института, систематизатором библиотечных карточек, старшим по каталогу, в настоящее время занимает пост старшего помощника главного заведующего отделом списанных книг центральной детской библиотеки г. Санкт-Петербурга. Не женат, есть ли дети, неизвестно.
Фотопортрет работы Маргариты Скоморох
Пантелеймон Невинный в Интернете: http://www.proza.ru/avtor/panteley
Уважаем’ый афтор!
Я внимательно прочитал, прокомментировал и собрался отправить Вам ответ-привет, но внезапно поймал себя на мысли, что — возможно — сделал это излишне жёстко. Тогда я отложил (а ведь сразу по получении — благо время у меня выкроилось свободное — позавчерашним утром белой ночи) «откомменченную» версию. Сейчас, перечитав, подумалось иное: Ваш «невинный» проект прокомментирован мной по горячему чувству, т.е. — самым верным/честным способом.
Зачем мне наводить пень на плетень и называть зелёное, например, красным (с цветоощущением у меня — вроде как — проблем нет).
Сделай<те>, пожалуйста, выводы по этому проекту самостоятельно.
Пантелеймон Невинный
Подражание Баркову
Выбор
Муж спрашивал жены сперва какое дело
потрахаться иль почту разобрать
она ему на то: замерзнешь рассуждать
закрой ВКОНТАКТЕ я уже оделась.
Жил Иван Семёныч— грешно, а умер — смешно!
Его варьянт мне нравится/помнится…
Да и «дело — оделась» — рифма, <у>прямо скажем’, посредственная.
Как и глагольная р. «рассуждать — разобрать».
Подражание Пушкину
Гимн п…зде
(Пизда как архетип мужского сознания)
О милая проказница пизда!
Лишь о тебе я мыслю вечерами,
(А также по утрам, ночам и днями),
Ведь ты — овеществленная мечта.
Не важно мне ничто, лишь ты — моя мечта:
Когда мне тяжело, как вдруг подавлен я,
Является на ум твоя нагая
Простая и святая красота.
О, эта неземная красота!
Лишая навсегда любых сомнений,
Она манит к себе, как лучезарный гений:
Вперед! вперед! вокруг — лишь пустота.
Пизда — мечта?!
Харэ мечтать.
Пора — ебать!
Подражание Лермонтову
* * *
Она поет: столь нежно тают
Лобзанья на ее губах.
Глядит — румянец проступает
На нежнорозовых шщеках.
Идет навстречу — все движенья,
Иль рассмеется — все черты
Так полны чувства, притяженья,
Как вряд ли где увидишь ты.
Для меня очевидна ценность слова «шщеках»!
Респект.
Подражание Некрасову
Горящее порно
Они горят! Те дивные открытки,
Те фотографии младых и нежных дев,
Что, ноги разметав как крылья прытки,
Мой взгляд манили, на себя надев.
Довольно мне цедить свою сметану,
Из раза в раз шлифуя ремесло,
Когда кругом безмозглые бараны
Ебут как дышат, тратя дар — во зло.
Не связан совершенно выбор мой,
Я новой вдруг свободою дышу:
Вздохну на догорающий огонь,
И пепел теплой спермой потушу.
Отважный шаг!.. для многих, роковой…
…Некрасов Коля — сын покойного Алёши, Он и в карты, он и в стих, и сам неплох на вид…
Не могу (вслед за В.В.) сказать об авторе подобное.
Вот, скажЕм’, так:
Ты мог бы стать подобен Болдумяну —
Ебоша суть, шлихуя мастерство:
Уеть — на ять — путану-Несмеяну —
До х-хохота — во храме — в Рождество,
Поставив на попа протоирея
И дьяконов — рядком пред алтарём!
И похер — уретрит, и — гонорея,
И люес, и анафема, и стрём! —
Будь ты ярыгой-ёбарем… однако —
Мудовые рыданья… раскордаж…
Изнанка же — живая похоть fuck’a!
Где ж дерзости лирический кураж?!
Где пыл и страсть? Ебать мой лысый череп —
<В>сё — пыль и страз! Не ёбаный ли в рот?!
Подобно мниху ты уныл и черен,
А надобно — внемли — наоборот!
Подражание Брюсову
* * *
О, раздвинь свои нежные ножки…
И — что?..
Подражание Сергею Стратановскому
* * *
Сошлись на том
с пиздою хуй,
Что жизнь необратима,
И, коли смерть никак
не победить им,
На ложе,
устланном шелками,
Средь роз и гиацинтов,
сошлись
В любовной пляске смысловоскрешающей,
Чтоб в танце позабыть
пустые страхи –
Смерти, старости и тленья, –
Хуй и пизда:
два бренных мотылька.
К Стратону, скажем у меня, отношение спокойное. Делает он дело, сделанное — видится мне — обэриутами. Ежели говорит ещё точнее — Введенским. У этих ребят я уж <по>учился (на заре туманной юности, ответственно), ценю <их> по сю пору, посему — и Стратон мне не то, чтобы мил, но и не противен.
Подражание Олегу Юрьеву
Минет 2012
Вновь вижу как наяву я:
Подернув истомой мой мозг,
Когда-то великие книги
Льют внутрь творожистый воск.
С того незабвенного мига,
Как слово пролилось мне в рот,
Слепого желанья пружина
Внутри копошится, растет.
Взбухает могучая жила
Зовущего в небо стиха,
И снежное нежное слово
Томится в паху старика.
И юноши бледные снова,
От жизни напрасной устав,
Причастье, я верю, великой
Культуры подвинут к устам.
И стрелы обрюзгшего хуя
Тем глубже сердца поразят,
Что те уж и сами готовы
Принять в себя дьявольский яд.
Миль пардон, Пантелеймон, ежели уж подражать — так уж подражать по-настоящем’у!
Вот, например, я (опять же на заре йуности я занимался у О.Ю. в ЛИТО — в ФинЭке, вместе <кстати> с Шубой)
Половина этого стихотворения написана мной, другая п. — Юрьевым (он об этом, впрочем, ничего не знает), попробуйте угадать — who’s who.
Из-под купола ночи, заросшей
черно-полою мшарой огня,
вышли мы в это поле за рощей,
где холмы голубеют, звеня, —
чтобы не было дня беззарочней,
и нежнее, и длительней дня.
Но пространства сместились над нами
В непролазную, вязкую згу,
Дни на пни нанизались блинами,
Полушария слиплись в мезгу…
Были раньше и мы — пацанами,
Превратясь лишь теперь в мелюзгу.
Подражание Николаю Кононову
Реквием демографии
Вперед-
Назад
Мой друг,
Мой брат
Напомнит
Мне
О той
Войне,
Что
Породить
Женщин,
Мужчин
Способна.
Мы
О ней
Ни-ни.
Гортанный
Крик
Рот
Искривит,
Чтобы
Воспеть
Не жизнь,
Но смерть —
Тот дивный
Миг,
Когда —
Дрыг-дрыг, —
Внутри
Слюда
Рванет —
О, да!
По моему глубинному убеждению — подражать ТУТ нечему/некому…
Подражание Лине Лом
Поменяемся?
Не заглянул сегодня в гости,
Как — было (помнишь ли?) — вчера,
И слезы жадной, жаркой злости
Наружу рвутся из нутра.
О, где ты, всех голодных доктор,
Един в трех лицах богатырь —
Красы и молодости донор:
Набухший кровию вампир?
Во мне зажглася кровь младая,
А ты шалишь на стороне,
Соседней дурой обладая,
Забыв и думать обо мне.
Ага — типа бонус! Што ж, Пантелеймон, вынужден Вас огорчить (с Линкой я ведь знаком не по-детски и не понаслышке) — НЕ ВЕРЮ!
И опять же о рифмах: «вампир — богатырь» — натурально думаете, что Л.Л. на такое способна?
Подражание Наташе Романовой
Uzajte 2 gandona
Шестиклассник ХУЙ был давно уже не ребенок:
Хоть ни разу еще не ебся, но уже хорошо знал томленье ночных эрекцый.
Одноклаssники дразнили его: ХуИлО, оБсОс, ПрИдУрОк.
Он реально подзаебался от таких bl`a лекций.
Родители его были тупые хуесосы и уебаны.
Он даже не знал, как их звали, только — па, да ма…
Однажды они на выходные — на дачу, эМБэ, — съебали,
А ему дали 100 рублей: купи, мол, мороженое себе или другие какие комбикорма.
И вот, чтобы не быть обсосом, решил обновить прикид он:
Пошел и купиl в ближайшей соцыальной аптеке себе ГАНДОН.
В аптекаххх они дешевле, чем в магазинах,
И ваабще: покупать шмотки в аптеке это хорошый ton.
Он долго крутился, смотрелся фф олакрез,
Поправлял круглый shpundel на своей розовой лысой башке.
И остался доволен: теперь он не лох, не лузер —
Теперь любая gеrла пойдет с ним в кино, а лучше — в библиотеку.
Вообще-то он был романтик: любил анимЭ, мультфильм «Каникулы в Простоквашино»,
А не жрать Jaguar, как его одноклаssники, тупые гремлины.
У него была меchта — подружиться с Коровиной Машей,
Но он боялся, как бы она любOFF его не отвергла.
Чтоб настричь денег на букет, ну или пару астр (2е штуки),
Он такое сделал Сашке Трюхину предложение:
-Я тебе — понтовый приkид для новогодней дискотеки,
А ты мне — 200 рэ, а также respect и уважение.
Трюха достал две 100ни: — А ну, покажь-ка.
Ж0пой чую: хуйня и шняга, аЯЕбу?
И, взглянув на мятый ГАНДОН в бумажке,
Смачно сплюнул: иди-ка ты bl’ad В ПИЗДУ!!
Н.Р. подражать <якобы> проще, ибо размер и рифма у Наташки (в этой/<хре>новой поэтике) приблизительные. А знакома ли Вам Н.Р. — так сказать — в динамике, читал ли, ты, Пантелеймоша, предыдущие (до ZAEBLO) четыре (!) поэтических книги Романовой?!
<Продолжение следует…>
А надо ли?