В литературоведении широко распространено представление о том, что весь классический русский роман, а также особый тип героя уходят корнями к «Евгению Онегину». Еще Достоевский, поставив пушкинского героя на «родоначальное место», писал, что за ним «выступили Печорины, Чичиковы, Рудины и Лаврецкие, Болконские <…> и множество других». Проследив историю русского романа от его основания и до современности, можно обнаружить, что пушкинские мотивы до сих пор не утратили своей актуальности.
Герой
Герои, созданные Пушкиным в «Евгении Онегине», оставаясь, несмотря на все изменения, вполне узнаваемыми, вновь и вновь возникают в романах как в XIX, так и в ХХ веке — и в произведениях эпохи романтизма, реализма, модернизма и даже постмодернизма. Каждый новый текст изображает новый индивидуальный характер в манере, свойственной только его автору и времени его создания.
Главного мужского персонажа «Евгения Онегина» обычно описывают с помощью устойчивых характеристик: он — байронический демонический герой, рефлексирующий, разочарованный, охлажденный, пресыщенный, скучающий.
Первый прямой наследник пушкинского Евгения — Печорин Лермонтова. Именно он очевидно воплощает явные и скрытые черты Онегина, а также задает будущее восприятие «героя нашего времени», пусть для каждого из последующих это время и будет своим.
От Печорина онегинская линия напрямую идет к Ставрогину в «Бесах» Ф.М. Достоевского и Николаю Аблеухову в «Петербурге» Андрея Белого. Всех троих объединяют, как минимум, совершенно противоположные, говорящие об их двойственности характеристики, данные героям (Печорин: «добрый малый» и «мерзавец», Ставрогин: «писаный красавец» и «отвратителен», пародийный герой Аблеухов: «Аполлон Бельведерский» и «уродище»).
Пассивный характер Онегина объединяет с ним таких тургеневских героев, как Рудин и Лаврецкий (отличительная черта которых — бездеятельность), а также с вершиной русского пассивного характера — Обломова И.А. Гончарова.
Некоторые потомки Онегина изображаются в романах как представители старшего поколения: писатели словно отодвигают их в прошлое, делая фоном для поколения нового. Чаще всего они описываются иронически: это и Павел Петрович Кирсанов в «Отцах и детях», и Степан Трофимович Верховенский в «Бесах» (интересно, что у Достоевского представлены сразу два поколения одного типа, демонстрирующие своеобразную преемственность), и, наконец, Демон Вин в набоковской «Аде».
Впрочем, и в ХХ веке писатель мог изображать героя, наследующего «онегинские» черты, как представителя «своего» поколения. Именно таков главный герой романа А.Г. Битова «Улетающий Монахов», который из чувствительного и пылкого мальчика превращается по мере приобретения жизненного опыта в разочарованного, не способного к чувству мужчину.
В XXI веке современный пресыщенный герой оказывается менеджером крупной корпорации, уставшим от светской жизни. Автор романа «Дyxless. Повесть о ненастоящем человеке» Сергей Минаев сравнивает героя своего романа с героями таких произведений, как «Горе от ума», «Герой нашего времени» и «Евгений Онегин» (в которых описывается высший свет), считая, что ничего не изменилось: «Стоит лишь взять, например, Печорина, одеть его в современный костюм, посадить работать в офис корпорации и вместо бала или светского салона отправить в клуб или ресторан — получится то же самое».
Сюжет
Сюжет «Евгения Онегина» — это, прежде всего, история его отношений с Татьяной. В центре романа — любовная коллизия, которая разыгрывается на фоне современной русской культуры, то есть история частная в контексте общей. Именно любовный сюжет в дальнейшем станет классической формой осмысления исторической современности в русском романе.
Говоря о произведениях, написанных после Онегина, можно назвать несколько случаев, в которых совершенно явно разыграны возможные варианты развития и разрешения событий пушкинского романа. Например, в «Герое нашего времени»: замужняя женщина продолжает хранить любовь, внушенную ей в юности, сопротивляясь, поддается своему искусителю, но перспективы их отношений автор не видит: этот любовный сюжет заканчивается очередным расставанием, можно было бы сказать — многоточием, если бы точка не была поставлена уже известным читателю «Журнала Печорина» сообщением о смерти героя.
Другое несомненное отражение пушкинского романа встречается в «Дворянском гнезде», с той разницей, что узами брака здесь связан мужчина. Выбор Лизы, в сущности, повторяет решение Татьяны в восьмой главе: уходя в монастырь, Лиза «навек» порывает с Лаврецким.
Вариантом продолжения «Евгения Онегина» справедливо называют «Анну Каренину». Толстой словно разыгрывает альтернативную версию финала и выясняет все последствия, к которой приведет эта версия.
Не надо думать, что пушкинские сюжеты теряют актуальность в современной литературе. Своего рода «Евгением Онегиным» для тех, кому хочется правильного конца, является дебютная книга Вадима Левенталя «Маша Регина», про онегинские мотивы которой говорил сам автор в одном из интервью: «Там ведь есть шуточки на эту тему — в одной из сцен кто-то поет: безумно я люблю Татьяну… Да и Ромина фамилия — Евгеньев… Роман „Евгений Онегин“ и получается. А едет он, когда в поезде знакомится с Машей, с похорон дяди».
Поэма в прозе известного петербургского художника Виктора Тихомирова вышла в 2017 году. Основа — сюжет пушкинского романа, современные герои названы с отсылкой к героям «Онегина», в центре повествования — подобный любовный сюжет со схожим финалом. Только вот герои Тихомирова, по словам Бориса Гребенщикова, живут в «особенном мире, имеющем, на первый взгляд, не самое прямое отношение к действительности». В этом мире мертвые способны оживать. А может, они никогда и не умирали вовсе, как и Пушкин, чье творчество, очевидно, продолжает определять движение всей русской литературы, незаметно проникая в ее тексты.
Иллюстрация на обложке статьи: Екатерина Хозацкая