Роман «Время женщин», который сделал Елену Чижову лауреатом «Русского Букера», переведен на 16 языков, его теперь могут читать слепые – по Брайлю, а в нескольких театрах страны с успехом идут спектакли, поставленные по этой книге. Какая же судьба ждет ее новый роман «Китаист», пока сложно предугадать. На этот раз писательница создала альтернативную историю, в которой фашисты одержали победу в Великой Отечественной войне и дошли до Урала. Главные герои – два молодых человека, выросшие по разные стороны Хребта: один – в СССР, другой – в оккупированной немцами России.
О новом романе, сложностях политической обстановки и о литературной критике Елена Чижова говорила 3 февраля на встрече в Санкт-Петербургском Доме Книги.
О работе над «Китаистом»
Когда три с лишним года сидишь над книгой, потом еще несколько месяцев работаешь с редакторами, в конце концов уже плохо понимаешь, как ответить на вопрос: о чем этот роман. Точнее, не знаешь, с чего начать. На обложке написано, что здесь содержится нецензурная лексика, книга завернута в целлофан. Но не нужно думать, что здесь будет мат-перемат. Дело в том, что действие происходит в такой стране, где люди разговаривают на смеси русского просторечия и немецкого языка. Я не писала нецензурщину специально, так говорят мои персонажи. Просто, если они совсем отбивались от рук, приходилось писать как есть – из песни слов не выкинешь.
Во время работы над книгой я изучила большое количество мемуаров, литературы о войне и о блокаде, читала блокадные дневники. Было очень важно передать военное время таким, каким оно было. Кроме того, изучала китайскую тематику. Мой герой – специалист по Китаю, бывал там много раз, учился у китайца, мне нужно было самой загореться этой темой, чтобы вложить это в него.
О жанровом определении новой книги
Сложно определить жанр «Китаиста», есть два мнения по этому поводу. Роман можно назвать альтернативной историей. В этом жанре написана, например, книга Стивена Фрая «Как творить историю». Там молодые ученые на машине времени отправляются в конец XIX века, чтобы подбросить таблетки для бесплодия родителям Гитлера. А потом возвращаются и наблюдают, стало лучше или нет. И таких историй про «эффект бабочки» миллион. Чтобы сконструировать подобную, я бы не стала сидеть над книгой несколько лет. Другой вариант определения жанра – антиутопия, как это написано на задней обложке книги. В этом смысле роман можно сравнить с«1984» Джорджа Оруэлла, с ним у нас совпадает даже время действия.
О политических взглядах
Писатель в любом случае пишет о себе самом, о своем окружении и времени, в котором он живет. Политические взгляды тоже являются составляющей его личности, поэтому и мои не могли не отразиться здесь. Эта книга, оказавшаяся гротеском, дала мне возможность высказаться о том, о чем обычно не получается. Я полгода будто еду на поезде с этим молодым человеком, вижу его лицо в отражении окна, потом начинаю видеть отчетливее, понимаю, что он говорит, начинаю видеть все остальное, детали – и уже не могу не писать об этом. Вот так это происходит, а не потому, что я придумала о чем-то написать.
О возможной экранизации
Роман очень кинематографичен, да и снимать его будет легко. Можно, например, сэкономить на декорациях. Оккупированную Россию в книге можно снимать где угодно, там практически все как у нас сейчас. А чтобы показать романный СССР – нужно просто выйти за Лиговку и зайти во дворы. Там такие обшарпанные дома и коммуналки, ничего даже специально делать не надо. Можно и вовсе в одном доме снимать: сначала действие будет происходить в СССР, а потом дом покрасить – и можно Россию снимать. Сюжет такой, что можно настоящий блокбастер сделать. Только Бондарчуку бы снимать не дала – не умеет он блокбастеры снимать. У него все герои будто только что от гримера отошли. А надо, чтобы как в «Викинге»: чтобы все падало и летело, чтобы мужики настоящие, а не с пудрой на лице. Вот на этого режиссера бы согласилась (Андрей Кравчук – прим. «Прочтения»).
О литературной критике
Современная критика делится на две группы: газетная и толстожурнальная. В толстых литературных журналах можно найти глубокие аналитические рецензии. Однажды довелось почитать рецензию Ирины Роднянской в «Новом мире» – это был настоящий большой (на несколько страниц) разбор моего романа «Лавра». Еще запомнила отличную статью Григория Померанца в «Звезде». Тех, кто публикуется в периодике, практически не читаю. Пролистав книгу за вечер, вряд ли можно написать что-то толковое, вот и получается то же самое, что в аннотации написано. Хотя, к сожалению, и журнальные все чаще склоняются к пересказу, рассказывают: who died, who married. Или дают краткую аннотацию, а потом сразу про себя, такого замечательного, – это уже мало похоже на критику.
О том, как быть молодым писателям
Я не знаю ни одного хорошего прозаика за последние двадцать лет, который бы бился-бился и так никуда и не пробился. Существует много вариантов опубликоваться: толстые журналы, большое количество издательств. Там сидят образованные, толковые люди, они подробно изучают весь самотек. Надо просто запастись терпением, писать и рассылать. Если вы действительно хорошо пишете – это обязательно будет замечено.