Тони Эрдманн (Toni Erdmann)
Режиссер: Марен Аде
Страна: Германия, Австрия
В ролях: Питер Симонишек, Сандра Хюллер, Тристан Пюттер, Ингрид Бису и другие
2016
Вставные зубы, дурацкий парик, чужое имя и целый арсенал нелепостей — таков Тони Эрдманн, одновременно и герой, и фикция. Новый фильм Марен Аде, по мнению многих критиков, недооцененный на Каннском фестивале прошлого года, а теперь номинированный на «Оскар» («Лучший фильм на иностранном языке»), вышел в долгожданный прокат.
Госпожа Конради (Сандра Хюллер), отчаянная карьеристка без личной жизни и озадаченности своим внешним видом, застигнута зрителем в тот момент, когда грозит оборваться ее последняя связь перед чертой одиночества — семейная. Инициативу берет на себя заботливый, но чудаковатый родитель — Винфрид Конради (Питер Симонишек), констатировавший пробел в воспитании. Накануне дня рождения дочери он приезжает навестить ее и, сменив статус и внешность, начинает сопровождать свое нерадивое чадо, чуждое не только счастью, но даже и мыслям о нем.
Так и появляется мистер Эрдманн, призванный преодолеть избитый поколенченский конфликт и разрешить проблему самоотрицания. Метод он выбирает достаточно изощренный: ставить в неловкие положение и без того загнанную неудачами в работе в тупик Инес Конради. Чтобы избежать еще большего позора, героиня вынуждена вступить в предложенную игру. Она поддерживает миф о крупном бизнесе Эрдманна и о сотрудничестве с ним. Преодолевая таким образом стеснение и стыд от во многом глупых действий отца, героиня обретает себя, свой внутренний человеческий и личностный стержень. Давно скованная черным официальным костюмом, социальными требованиями и масками, превратившаяся уже почти в механический элемент в системе деловых и любовных отношений, она, наконец, выпускает наружу все стихийное. По принуждению Эрдманна-отца она исполняет хит Уитни Хьюстон в гостях у малознакомых, но статусных людей, причем исполняет скорее душевно и пронзительно, нежели талантливо.
В кульминационной сцене методы самоидентификации доходят до крайности: Инес и Тони буквально издеваются над любыми возможными социальными ожиданиями. Она — выходит абсолютно голой к гостям своей вечеринки, он — заявляется туда в костюме трудноописуемого лохматого существа с фаллическим символом вместо головы. Но за этим абсурдом кроется главный для героини момент самоопределения: Инес полностью принимает себя и, более того, предлагает окружающим принять ее настоящую, обнаженную, без прикрас. Этот эпизод является ключевым не только в развитии сюжета, но и в специфической юмористической линии этого «паражанрового» фильма — комедии с драматическим налетом.
Через игру обретает себя не только дочь-Конради, но и отец. Не будучи заложником различных гаджетов, бесконечных деловых переговоров и других вирусов современной эпохи, он тем не менее также оказался один: с женой в разводе, бесконечные шутки не веселят окружающих, даже последний «ученик-подрывник» бывшего учителя музыки отказывается от помощи репетитора. В нелепой игре Эрдманна, в постепенно налаживающейся коммуникации с разными людьми, а главное — с дочерью, Винфрид находит самого себя как заботливого и нужного отца.
Проблема рассыпающейся коммуникации из-за конфликта между социальной ролью и личностью персонажа — главная в пока немногочисленной фильмографии Марен Аде. В первой картине «Лес для деревьев» (2003) героиня пытается стать идеальной учительницей, но чрезмерное усердие и социальное давление доводят ее до нервного срыва и бегства от обстоятельств: освобождение это или катастрофа — до конца не ясно. Во втором фильме «Страсть не знает преград» (2009) ситуация противоположная. То же противоречие переживает главный мужской персонаж, но он как раз не хочет соответствовать предписываемым ожиданиям, а противостоит им до конца, даже рискуя потерять любовь всей своей жизни. В последней работе структура усложняется, у не противостоящей внешнему давлению героини появляется помощник, который специфическим способом мотивирует Инес на борьбу.
Для чего же в итоге понадобилась режиссеру фикция — Эрдманн? Чтобы начать игру? Чтобы довести героя до полного самоотрицания, после которого последует обретение? Или чтобы повлиять на героиню? Чтобы вызвать у нее интерес к отцу? Быть может, чтобы создать образ современного супергероя, несущего людям добро и взаимопонимание? Чтобы дать отпор бездушной корпоративной этике и напомнить зрителю о том, что любовь требует выхода за пределы механистичных рамок к стихийному началу? Безусловно, для всего этого. Справился ли шут со своей ролью? Скорее да, чем нет. Но меланхолия на лице наконец распустившей свой пучок героини сеет в нашей душе сомнения. Как и в предыдущих работах, финал остается открытым. Ясно только одно: попытка была совершена, и она была увлекательна и прекрасна.