- Издательство «Алетейя», 2012 г.
- Героиня «выросла на Пушкине», и видит в жизни воплощение любимых строк. Два претендента на ее любовь погибли. Наина страшится нового чувства, но не может устоять. Она пишет для любимого рассказ, в котором предостереженье.
- Павел Козлофф родился в Москве. Окончил академию хореографии и был солистом балета в музыкальном театре им. Станиславского
Факульет журналистики МГУ дал ему вторую профессию. Затем работал в США в группе «Колорадо-балет», как педагог и балетмейстер. Автор трех романов. Пишет пишет своеобразно, музыкально. А в «Романе для Абрамовича» использует пятистопный нерифмованный ямб, представляя в этом драматическом размере замысловатую даже для наших дней историю.
Второй этаж в особняке Наины был с балюстрадой эбонитовых фигур, как оберегов внутренней террасы, куда был выход только лишь из спальни. Читался замысел решить всё в арт-деко, но то ли так и недозавершили, и это было тоже ничего. Здесь было хорошо мечтать о неге, а этим утром, так случилось, наблюдать. Участок Балков был как на ладони, но будто вымерший, и ждать стало не в мочь.
«И чёрт с ней, как увижу, так узнает, как по ночам покоя не давать. И, всё-таки, кто с нею бултыхался?», — Наина было двинулась уйти, когда подъезд у Балков отворился.
Наташа, лет семнадцать, минус-плюс, на выходе смотрелась, как подросток, без марафета, и одета в сарафан. И только белизна тепличной кожи, да черные круги её глазниц будили мысль об ишемической болезни. Но уж Наина знала — отчего — бледна Наталья и развинчена в походке.
За нею следом вышел кавалер. Нельзя сказать, чтобы особо броский. Но было что-то в этом удальце, взгляд на него мог вспыхнуть интересом. По виду трудно разобраться, сколько лет, но больше двадцати пяти никак не будет. Вся с сантиметр прическа головы, и волосы смотрелись жесткой шерстью, имея рыжий, тусклым золотом окрас. Наверное, они пошли б кудрями, не состригай хозяин так нещадно. Лоб был высок, но сужен от висков. Лицо хранило мощную небритость, как бы границу битвы с бородой. Нос был, пожалуй, что, довольно удлинен, но гармоничен с формой головы. В глаза с разрезом древним ассирийским вкрапились чудом серые зрачки.
Всё так детально следопытка разглядела, когда случайно пару догнала. В конце их улицы расположилась площадь. Не площадь, так, развязка для машин. Но там как раз и были магазины и, в общем-то, приличное кафе. Тем утром вовсе не было народа. Наталья с парнем двинулись туда.
Наине тоже захотелось кофе.
Наталья встретила по ней скользящий взгляд, когда уже усаживалась в кресло. Не поздороваться девица не могла, хотя навряд ли знала даже имя.
— Ну, как твои, Наташа, отдыхают? — простой заход начала разговора Наина без затей произнесла.
— Да, им там нравится. А вы что не у моря? — Наташа глянула, чем дышит её друг. А тот в упор разглядывал Наину, сощурив глаз и чуть скривив губу. Потом сел в кресло и к Наталье обратился.
— Будь вежлива и приглашай подругу. Вы может, к нам присядете на чай?
-Ну, если только я не буду в тягость. Расскажите, чем юность нынче дышит. Я вот Наташина соседка, как-никак.
— Да, познакомься Рома. Мы — соседи, — замялась девушка, не зная, как назвать.
— Наташенька не часто здесь бывает. Вот и не помнит, что меня зовут Наина, — сказала женщина, и по глазам прочла — Наташа хочет отчество услышать. Но Рома уже принял эстафету.
— Какое счастье, что меня зовут Роман, а не Руслан, как в опере у Глинки. Тогда бы повод опасаться вас, как там поется: «по велению Наины».
— Нет, я другая. Я от слова «nine». Моя прабабушка, так вышло, англичанка.
— А мой прадедушка в Бразилии живет, — сказала неожиданно Наталья. — Вернее, не живет, а умер там. А в революцию вёл бой за Петроград.
— Какая тема в ожидании чая, — Роман обвел присутствующих взглядом, — тогда и я подробнее представлюсь. — Он как бы вырос сидя за столом. — Мой дядя раньше нефтью занимался. Теперь политик, даже в Лондоне живёт.
И как конец официальной части к ним юноша пришёл принять заказ. Наина разрешилась очень быстро.
— Я буду кофе, а ребята что хотят, — официант почтительнейше слушал.
— А мне, пожалуй, фрукты…, чёрный чай…. И торта лёгкого ещё хочу кусочек.
— А я, мне кажется, сейчас бы съел быка. Яичницу, два тоста, много сыра. И принесите кофе с молоком.
Наина поднялась: «Я на минутку», и растворилась в глубине кафе.
— Зачем ты пригласил зануду эту, — Наташа сразу начала шептать. — Я и знавать её совсем не знаю. Лишь то, что рядом с нами ихний дом. Они нам этой ночью и звонили.
— Тем более должны поговорить. Тебя, ей богу, вовсе не убудет, а ей, я вижу, любопытно, что и как. Да и какая же зануда, тоже скажешь. Я вижу в ней глубокий острый ум.
— Поэтому слюною весь исходишь. Хоть бы при мне других не раздевал.
— Тебя, мне кажется, совсем не обделили, — Роман прикрыл глаза, как отдыхал. Наталья думала, что это будет ссора. А вышло так, как будто ничего.
«Ведь я его практически не знаю. Но так хочу — не ровен час спугнуть». И разговоры прекратила — будь что будет.
«Зануда» уже двигалась по залу. Как и задумано — явилась, не спеша, и проплыла заливом барной стойки, вся отражаясь в берегах витрин.
Наталья искоса взглянула на Романа: он этот выход, несомненно, оценил.
— Теперь, позволите, я тоже вас покину. Умою руки, чтоб погиб любой микроб, — поднялся Рома, как Наина села, — того гляди и завтрак принесут.
И будто в три прыжка исчез из зала.
— А кто, скажи мне, этот Рома у тебя? — конечно сразу же, но очень равнодушно, Наина бросила, чтоб паузу занять.
— Его все называют Абрамович,- Наташа медленно расправила салфетку, — но только он просил не говорить.
— Как то есть так? Какой-нибудь племянник?
— Не знаю я. Спросите у него.