- «Время», 2012
- Сост. Е. З. Амирханова и Б. М. Поюровский; под ред. Б. М. Поюровского
- Олег Янковский не просто один из самых талантливых актеров нашего времени, он — один из самых любимых народом. Причем народ в своем отношении к Олегу Янковскому на редкость един — будь то режиссер-интеллектуал Андрей Тарковский, московский театрал, завсегдатай Ленкома, или учительница в провинции, зна- ющая Янковского только по телефильмам-сказкам. В сборник, по- священный памяти замечательного артиста, вошли воспоминания его друзей и близких, партнеров по сцене и кино. Среди них Марк Захаров, Сергей Соловьев,
Карен Шахназаров, Александр Прошкин, Роман Балаян, Александр Гельман, Александр Збруев, Сергей Гармаш, Валерий Тодоровский, Дмитрий Певцов, Оксана Мысина, Виктор Сухоруков… Завершают книгу статья исследователя творчества Олега Янковского Светланы Хохряковой и хронограф актера.
Марк Захаров. Загадка Олега Янковского
В 1973 году, только что назначенный главным режиссером, я выехал смотреть одного молодого актера в Саратовский драматический театр. Меня научил это сделать Евгений Павлович Леонов. Он сказал, что снимался с умным и хорошим артистом в фильме «Гонщики» и этого артиста стоит пригласить в театр. Я, помнится, уезжая, написал на бумажке имя этого хорошего артиста, чтобы не забыть. Имя его мне ничего не говорило. Сейчас это имя знают грудные дети. Наши школьники могут забыть, кто в 1812 году начал против нас войну, кто написал «У лукоморья дуб зеленый», но кто такой Олег Янковский — знают практически все.
В 1973 году мне понравился этот молодой артист, имя которого я написал на бумажке. Он мне показался человеком достаточно способным, но я не мог предположить, что этому актеру суждено в последующие годы совершить такое стремительное восхождение к высотам театрального и кинематографического искусства.
Почему это произошло?
Наверное, дать исчерпывающий ответ на подобный наивный вопрос попросту невозможно, слишком много факторов замешано в сложнейшем процессе становления большого современного мастера. Но так иногда хочется думать над неразрешимыми проблемами, так иногда хочется понять, почему этот саратовский юноша стал украшением нашего искусства! В первой же совместной работе над спектаклем «Автоград — XXI» и позднее, работая с Янковским над многими другими спектаклями, в том числе над «Синими конями на красной траве», где он исполнял роль В. И. Ленина, я ощутил необыкновенную человеческую и актерскую собранность Янковского. Он всегда очень внимательно следил за режиссером, за собой и своими партнерами, был очень нацелен на предстоящее дело. Это было не просто повышенное внимание — это было нечто большее. Подозреваю, что методом осознанной или неосознанной аутогенной тренировки он приводил себя, свою психику в особое рабочее состоя- ние, когда слух воспринимает только то, что касается дела, когда все посторонние разговоры, вся ненужная информация, весь околотеатральный словесный мусор пролетает мимо ушей, не задевает, не отвлекает, не расстраивает и не радует. Я ощутил внутреннюю, очень волевую позицию человека, который медленно и целенаправленно готовит свой актерский организм к Дерзанию. Что это такое — в точности сказать труд- но. Настоящее искусство есть постижение того, чего ты еще не знаешь. Надо подумать, подумать и смело «пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что».
Но это умел делать не один Янковский.
Я думаю, все-таки важнее другое. Я заметил, как, погружаясь в ответственную театральную работу, начиная съемки нового фильма и, наоборот, освобождаясь от съемок и от тяжелой творческой нагрузки, — иными словами, всегда и постоянно он искал для себя «питательную среду», обстановку повышенного жизненного тонуса, он искал тех людей, которые знали о жизни больше, чем он, иначе думали и рассуждали, он умел находить для себя таких людей. Аккумулировать в себе новую энергию, постигать новую информацию, читать, думать, спорить, мучиться и негодовать — важнейшие свойства истинно творческой натуры.
Он к этому стремился, но умел это делать не один он. И это не объяснение, почему способный артист за столь короткий срок приобрел всенародную известность.
Работая вместе с Янковским над телевизионными фильмами «Обыкновенное чудо», «Тот самый Мюнхгаузен», «Дом, который построил Свифт», «Убить Дракона», я с удивлением обнаружил, что он думал не только о себе самом, он вовсе не эгоист, он постоянно следил за тем, что происходит в фильме помимо него, он мучился, сомневался и размышлял вместе с режиссером. Очень тактично и умно. Он владел искусством режиссуры настолько, насколько оно необходимо сегодня большому актеру. Он постоянно и умело сочинял, исследовал, просчитывал варианты, делал смелые и неожиданные предложения. Но это умели делать и другие хорошие артисты, не один он.
Это еще ни о чем не говорит.
Просматривая отснятый киноматериал, не вошедший в окончательный монтаж, наблюдая изображения Янковского, и потом, репетируя с ним в театре капитана Беринга из «Оптимистической трагедии» — роль, в которой совсем немного слов, — я обратил внимание на то, как он умеет молчать. «Глаза — зеркало души», — говорят люди. У него необыкновенно выразительный взгляд. Ему вовсе не обязательно говорить слова, он умел излучать нервную энергию, «сгорать», не двигаясь с места. Так, как умел это делать он, пожалуй, никто другой не умеет. Но разве только этим одним можно объяснить загадку его уникальной творческой натуры, загадку его актерского взлета?
Его загадку можно объяснить другим, более глубоким, я бы сказал, научным образом. Самое важное, что Янковский хорошо выглядел, хорошо смотрелся. Главное все-таки внешность — а он был красив. Особенно когда с бородой. С другой стороны, красивых людей у нас — пруд пруди. «Человек-амфибия» был еще красивее.
Может быть, подумал я наконец, загадка мастера не поддается однозначному объяснению, и пусть она останется для нас отчасти загадкой. Cейчас, когда Олега Ивановича не стало, еще очевиднее оказалась неординарность его индивидуальности, проявляющаяся и в жизни, и в искусстве. Сыгранные им роли ждут своих исследователей. А так как многие из этих ролей запечатлены на пленке, им уготовано бессмертие. И новые поколения зрителей, в том числе еще и не родившиеся, с восторгом будут знакомиться с его творениями, не подозревая, что их создатель давно ушел из жизни: кино и телевидение, в самом деле, способны продлить наше существование в вечности.