Отрывок из выходящей в начале октября книги
Вводное слово
Я с детства бредил путешествиями, и пытался выбрать себе профессию так или иначе с ними связанную. Забавно, что я не стал ни капитаном дальнего плавания, ни международным репортером, ни военным переводчиком. Видимо, мне повезло больше и я — Музыкальный Турист. Благодаря своей музыке наблюдаю за жизнью в разных городах и на разных континентах и подчас понимаю людей именно через их реакцию на мои песни. Удивительный страноведческий опыт и источник вдохновения! Каждый такой контакт — прямой или сторонний — обязательный залог чего-то в будущем. И еще Движение — вот для меня действительно много значит.
«Ибо пока ты в пути, у тебя есть надежда» — сказал Ролан Быков в фильме «Хроники Подземелья», и мне эта фраза очень запомнилась.
Когда мне было всего несколько месяцев, в связи с внезапной смертью отца, крошку-меня посадили в самолет (тогда еще с большими черными винтами) и перевезли с Запада России на ее Восток, на тот самый Дальний Восток, поближе к семье моей мамы. Я оказался во Владивостоке. Здесь я учился сидеть, ходить, улыбаться, говорить, мечтать…. Так мое первое странствие и стало моей первой родиной. Дальневосточники, находясь вдали от собственных городов, все называют себя земляками — не важно, с Забайкалья они, Сахалина или Хабаровска, хотя расстояния здесь просто огромные — перемещение из одного пункта в другой может занять до нескольких суток на поезде или пару-тройку дней на корабле. Можно, конечно, и быстрее — на самолете, но тогда не так легко прочувствовать очарование здешних мест… Но когда ты дома — ты человек своего места. Я из Владивостока. Здесь я пошел в школу, стал учить китайский язык, здесь я закончил восточный факультет университета, отсюда начинал свои командировки в Китай, зарабатывал переводами. Покинуть Владивосток — это, похоже, тоже «чисто» владивостокская штука. Каждый человек тут — корабль. Бывает, возвращается домой, бывает — уходит под другим флагом. Бывает — продан на металлолом.
Во времена моего детства во Владивостоке существовала дурацкая шутка о том, что ближайший ночной клуб (а тогда, в советские времена, вся ночная развлекательная активность находилась под запретом) находится в Токио. Японские радиопередачи на длинных волнах были моими проводниками в мир популярной музыки, которую не передавали ни по радио «Маяк», ни по нашему славному телевидению. Фантики от японской жвачки, которую привозили моряки из рейсов, были моими мультиками. Я смотрел на разноцветные изображения и сам придумывал себе увлекательные истории. Не только про ночные клубы, кстати, а про мир, который вроде где-то рядом, но не со мной.
Интересно, что на английском языке под термином Дальний Восток подразумевают сразу весь азиатский регион. Поэтому моим Востоком видимо вполне логично считать ту самую Восточную часть России, где я вырос и где стал тем, кто я есть и прибавить туда Китай — соседа, о котором мы в детстве много слышали, но никогда не видели и совсем уж Дальний Восток — Японию. Вот те страны, с которыми у меня возникли свои отношения и куда меня возвращает вновь и вновь.
Часть 1. Российский Дальний Восток
Детство
В доме, где я жил (Ленинская улица — ныне Светланская, 73), было две, нет, даже три достопримечательности. Главной достопримечательностью был, конечно, Военно-морской порт, вид на который открывался прямо из окон. Каждый раз, выходя на балкон или выглядывая в окно, я видел море и корабли. Более того, утренние сигналы горнистов и утреннее же построение на военных судах (от которых Золотой Рог ломился в 70-х) и были моими будильниками на протяжении многих лет. Второй достопримечательностью была танцплощадка матросского клуба. Танцплощадка тогда была неким вариантом сегодняшнего MTV. Когда начинались танцы (а начинались они, разумеется, поздно), мне как ребенку пора было спать, но громкая музыка, раздающаяся напротив, мне спать не давала, и я был вынужден изучать весь ее репертуар (хитами тогда были «Я никогда не видел такого чуда» группы «Карнавал» и «За тех кто в море» Машины Времени), а иногда и подсматривать за драматическими коллизиями, разворачивающими прямо под нашими окнами. Дело в том, что танцы всегда заканчивались неким экшн-триллером — наверное потому, что матросы и местные хулиганы никогда не могли поделить самых красивых девушек танцплощадки. Приезжала милиция и военный патруль забирали их всех. А девушки оставались одни. Так каждую среду, пятницу и субботу я был сначала слушателем рок-н-ролла, а потом — свидетелем обязательной драки. Я быстро сделал глубокомысленный вывод, что лучшие девушки оставались с музыкантами ансамбля, и уже тогда захотел стать одним из них! Третей достопримечательностью нашего дома был подвал, где сначала хранились лыжи, а потом, когда мы уже пошли в школу, там прорвало какую-то канализацию, и все последующие годы там было что-то вроде тропического бассейна, в котором нельзя было купаться. Мы были уверены, что там-то, вероятно, и водится Лохнесское чудовище. Оттуда странно пахло, иногда доносились непонятные звуки, бегали крысы. Хотя нет, крысы не бегали… Вру, наверное. Но летали огромные комары из-за того, что вода в протекающей канализации была теплая. Летали и летом, и зимой. А охотиться на комаров из рогатки у меня не было желания. Поэтому я предпочитал слушать громкую музыку, чтобы не слышать, как они жужжат, читал книжки и пытался творить сам.
Когда настало время идти в школу — выбирать особо не приходилось. Родители сказали, что я пойду в ближайшее к дому образовательное учреждение, поэтому с первого по десятый класс я ходил в одну и ту же школу — № 9. Красивое старинное здание, в котором некогда располагалась гимназия. Школа была с углубленным изучением китайского языка, в то время чуть ли не единственная в своем роде в СССР. До сих пор помню самое первое свое 1 сентября. Первый раз мама отвела меня за ручку. В школе нас встретила учительница, а затем все мы пошли на сбор первоклашек района за несколько трамвайных остановок в МДК им. Ленина… Он до сих пор существует, этот межсоюзный дворец культуры. Может, половина превратилась в магазин, но он все равно «культуры». (Сейчас здесь известный ночной клуб-уточнить название) Много событий потом было связано с этим ДК.
Идти в школу было ровно пять минут. Иногда путь туда занимал минут семь, например, если северный ветер дул в лицо и нужно было идти в сопку, зато до дома можно было легко добежать за 3 минуты. Школа находилась рядом с цирком. Ее единственный минус заключался в том, что у нас не было ни своего стадиона, ни даже полноценного спортзала. Поэтому физкультурой мы занимались на той же площадке, где выгуливали цирковых слонов. И в футбол гоняли по соседству со слонами и тиграми. Таким образом, любовь к животным была привита с детства. По дороге в школу находился музей Тихоокеанского флота, располагался он, как ни странно, в старинной лютеранской церкви. Очень необычно, что существовало такое вот сооружение во Владивостоке, потому что город был молодой, и хотя в центре присутствовала какая-то историческая часть, таких старинных готических зданий больше, по-моему, не было. Во дворе этого здания стояли самые настоящие орудия и пушки, и по дороге в школу или из нее, мы любили ползать по ним и воображать себя моряками очень дальнего плавания, которые участвуют в неведомых боях и строчат из этих орудий.
С другой стороны нашего дома был государственный банк. Тогда не было банков на каждом углу, и он был единственный на весь город. Дом у нас был небольшой, и почти в каждой квартире жили мои ровесники и одноклассники (со многими из которых я дружен и по сей день) и мы развлекались тем, что сидели во дворе и наблюдали, как ровно в назначенное время инкассаторы привозили и, вероятно, увозили, огромные суммы денег. И мы представляли себе различные истории с ограблениями банков, причем нам не было интересно стать их участниками, напротив, мы мечтали, что станем именно свидетелями какой-то детективной истории. Кстати, говорят, что как раз в нашем Владивостокском банке в начале 1970-х случилась умопомрачительная история, когда под видом съемок кино, его действительно ограбили какие-то бандиты.
В советских школах учеников всегда заставляли петь в хоре. Не пойти в хор было равносильно предательству родины. Петь в нем могли, разумеется, все, главное было вовремя открывать рот. Однажды в наш хор пришла разнарядка, что всем нужно пойти в тот самый дворец культуры им. Ленина и пройти прослушивание в хор мальчиков. Раньше, как это ни странно, во все творческие кружки загоняли буквально пинками, участие в художественной самодеятельности было ответственной обязанностью каждого уважающего себя школьника. Я чуть ли не единственный из всего класса прошел прослушивание и стал участником хора мальчиков.
Хор мальчиков по тем временам был очень часто гастролирующей единицей, потому как детские коллективы развлекали рабочих во время обеденных перерывов и в праздничные дни. Мы пели на фабриках и заводах, во дворцах культуры и филармониях, и всегда начинали выступление с песни «Шагают рядом Ленин и весна». С этой песни и началось мое шествие по стране. И все мои последующие странствия долгое время были связаны именно с хором мальчиков, потому что мне удалось объехать огромную территорию нашей страны — мы колесили по колхозам и совхозам, по воинским частям, фабрикам, заводам. Мы объехали все Приморье, были в Хабаровске, Комсомольске , проехали всю трассу БАМ со всеми остановками, видели комсомольские стройки, выступали на Сахалине и на Камчатке.
Первая официальная зарплата была получена мной в 7-м классе. У нас во Владивостоке было такое очень серьезное и правильное увлечение среди друзей: в каникулы не шататься без дела по улице, а устраиваться на работу. В основном помогать почтальонам. Большого выбора для подростков не было. Одним летом я, по совету старших товарищей, устроился в Бюро международного молодежного туризма и стал проводить экскурсии для таких же школьников, съезжавшихся со всего Союза. Они ходили по музеям, и я рассказывал им об истории города. В день платили около трех рублей, и, в зависимости от того, сколько проработал, рублей 30 выходило всегда, иногда и 50 в месяц. Деньги я, конечно, тратил исключительно на пластинки и кассеты. Фирменная пластинка тогда на черном рынке стоила от 70 рублей, а кассета — 25, поэтому можете себе представить, сколько нужно было впахивать на один диск какой-нибудь любимой группы. Кстати, одной из любимых групп моих детства и юности были странные разрисованные ребята из группы Kiss. В СССР у этой группы был образ людей не от мира сего. Фантастические персонажи, которых почему-то выбрали в качестве врагов: вот, пионеры, пример того, какими быть нельзя. И мне сразу захотелось не то чтобы стать ими, но попасть в этот мир и понять, как он устроен. Увидеть, что скрывается за масками. Я быстро понял, что это клоуны, и что музыка их мне не очень-то уж и нравится. Но игра, которую они придумали, доставляет удовольствие им самим и огромному количеству людей.